Я в черной дыре,

а она во мне

десять тысяч пятнадцать советских раз.

Это солнечный мячик

прошелся навылет;

а пнул его мальчик,

играл во дворе.

 

Проплыву по реке

– берега в траве –

десять тысяч пятнадцать советских вёрст.

Осокой порежусь,

Илом натрусь,

Обернусь покрывалом,

Завернусь в темноту.

 

Чего я только там не увижу.

 

*

Живое отличается от мертвого

Только известной упругостью тела.

Напряженность конечностей –

Половина дела;

А расслабленность – вечности,

Которая никогда

Ни улыбаться,

Ни хмуриться не умела.

 

Когда едешь с расправленными плечами,

Кажется, что у всех они пережаты.

Руку ведешь – словно к смерти шагаешь;

Выпархиваешь

В круглоту циферблата.

Раскручивая карусель секундной стрелки,

Скукоживаешься, как и надо.

 

*

Полна луна безумия,

Как мама молока.

Как лава у Везувия

Пречиста и мягка.

Как мякоть задненёбная

На ощупь языка.

 

И если маме некуда

Направить этот ад,

То груди от чрезмерного

Болят-болят-болят.

 

И если маме есть куда

Направить этот рай,

То речка с горки вниз бежит –

Помпеи заливай.

 

Хоть все притихло внутренне,

И кратер под дождем,

Приходит полнолуние,

И город обречен.

 

 

*

«Моё!» - сказал Евгений грозно

«Моё!» – сказал медведь сурово,

Крестьяне расступились враз.

Он лапою накрыл корову

И в чисто поле потащил.

 

Добравшись, заскулил он слёзно,

Стремясь на нюх определить,

Где в полутьмах ведро железно –

Ведь надо тёлку подоить.

 

В то время глупая говяда

Стояла смирно, как овца.

Дрожало вымя от надсада,

Чтоб когти мишки-молодца

 

Не ранили его случайно.

Но сладкоежка не себе –

Он Танечке хотел прощальный

Гостинец дать, чтоб раздобрел

 

На жирном молоке дитёнок,

Прижитый Таней от того

Героя моего романа

И прочего, и прочего.

 

*

Человек кладется в середину полутораспальной кровати

Руки вытягиваются вдоль туловища, нос заостряется кверху храпом

И начинает свое путешествие по водам Леты

отдаленно напоминающим воды Стикса

отдаленно напоминающим воды Ганга

 

Река становится притчей во языцех

Интересно а создаются ли притчи в языческом мире

Нет там не бывает чтобы человек сознавался в иносказании

Там не раскаиваются в содеянном

И не выносят мораль.

 

А камень Катуни мутно-зеленый и холодный

Такой – не малахит а скорее необработанный берилл

Издали кажется монолитным

– С горы –

И если вниз на него упадет мельчайший инородный предмет (человек, я)

То царапина от удара грозит нарушить течение одной из каменных прожилок

и наверняка сделает его непригодным для дальнейшего использования в ювелирном деле.

 

Но я не долечу до реки

я проснусь за несколько сантиметров до

до меня долетят только брызги, а поскольку это в очередной раз пьяного дяденьку поливает водой из чайника красавица-полячка, то как же ему не проснуться.

 

 

 

---

Комментарии читателей:

Комментарии читателей: