На самолете

Равнина облаков – какокеан,

Когда зимой его недвижны льдины,

Необозримей всех пустынных стран,

Смещает он застывшие картины.

Слабеет солнце, тени полосами

От облаков легли на облака,

Среди полей, очерченных лесами,

Как огненная нить горит река.

Как далеко отсюда до земли!

Какая глубина видна в прорывы!

Еще не все минуты протекли,

Какое чудо, что еще мы живы!

Ручей в горах

Он брызжет пеной возле рыжих скал

И катится по травяному лону,

И, кажется, он радуется склону,

Отсюда есть тропа на перевал,

Там простыни намокнувших снегов

Прочерчены цепочкою следов.

На леднике нам солнце щеки жгло,

И плечи жгло, и трудный день томил,

Но маленький – он так нас исцелил!

Струит свое прозрачное стекло,

Я руку погрузил – на самом дне

Я скользкий камень тронул в глубине.

Мой маленький, звени, не уставай,

Придет зима, но ты не унывай,

Ты растечешься ледяным платком,

Ты крохотным повиснешь ледником,

Но и тогда не замолчит вода

Подголубоюглыбиноюльда.

Хорошие дни

Памяти С.Л. Андреева

Наступили хорошие дни, холода убывают,

На земле истончается щит ледяной,

Всюду капли воды просочились, и тает

Мозг мертвых, зарытых зимой.

Наступили хорошие дни, и деревья

По колено в снегу, по колено в воде,

Нужно жить, сохраняя былое терпенье,

Утопая в труде.

Три тепла, три тепла! Полудень-полуутро,

Нужно снова учиться ходить по земле,

Опираясь на плечи заботы минутной

О сегодняшнем дне-костыле.

И глядеть, как повсюду весна подступает,

Как сугроб намокает в лиловой тени,

Раз несказанный стыд, что я жив отступает,

Значит вправду– хорошие дни!

Русская Вандея

Чтостоит русская Вандея

И мы с тобой – прости,дружок,

Старея, кашляя, седея,

Потрагивая, холодея,

В напрасных думах свой висок.

К нам холод под пальто не лезет,

Когда летит с дерев листва,

И так Отечеству полезен

Любой из нас – к чему слова,

За коих не дадут копейки

В стране портвейна по рублю,

Где даже парковой скамейки

Я низ ощупывать люблю.

А говорок приват-доцентсий

И офицерский твой кураж,

И вдохновенный шепот женский,

Любой наследственный мираж,

Все, что нечаянно досталось

Нам от достойнейшихлюдей,

Все вызывает смех и жалость,

Играть в бирюльки тяжелей!

Господь! Среди своих дерзаний

И к нам склони свое чело,

Пойми, что груз пустых мечтаний

Нести нам стало тяжело,

И прикажи легко и мудро,

Простым велением своим,

В одно торжественное утро

Забыть нам все, на чем стоим.

Без названия

Мы состаримся, Господи, в этой стране,

Где нам Ты не даруешь свободы,

А потом, когда встретимся, наедине,

Все мы вспомним минувшие годы.

Будет каждый цветочек с тобой говорить,

Не в садах произросший цветочек,

Мы повинимся сухо, а что утаить

Захотим – Тыпрочти между строчек.

Вот стоим пред тобой виноватые мы

Во Христовом истерзанном теле.

В том, что мы упаслись от сумы и тюрьмы,

В том, что мы пострадать не посмели,

Ты же, Господи, нас не кори, нехули,

Это славы Тебе не прибавит,

Лучше, Господи, сделай из нас корабли,

Пусть нас ветер в дорогу направит.

Только, Боже, не здесь, ни на этой Земле,

А на плоской, с краями в тумане,

Где лежит Океан на небесном крыле

Розовеющей утренней рани.

Сделай так, чтоб струилась у борта вода,

Дай нам мачты и крепкие кили,

Чтоб встречая в пути остова-города,

Окликая друг-друга, мы плыли.

Чтоб, когда будет время закончить наш путь,

Будут светлыми эти мгновенья,

Что не страшно, не больно нам было скользнуть

Водопадами исчезновенья.

Дарьял

Когда Человечество

Воскресит динозавров,

Отрубленные головы обратно приставит,

Каждое разбитое сердце уврачует,

Оно не задержится долго на Земле,

Будет в Космос распространяться со скоростью света,

Там хватит места всем –

Живым,

Воскрешенным,

И тем, кто игрой случая,

Не смог на свет появиться,

Справедливо будет

И их воссоздать во плоти.

Но что делать с теми,

Кто при жизни считал,

Что убить человека –

Все равно, что зарезать барана,

Кто с легкость относился

К превращению человека

В заурядное мясо?

Я, человек городской,

Увидел, как режут барана – только вчера,

На тридцать седьмом году жизни впервые.

Съели того барана за милую душу.

Как прекрасен Дарьял!

Казбек накрыт туманом,

Замок царицы Тамары издали виден,

Терек здесь не суров,

Коровы его вброд переходят,

Вода над валунами курчавится,

С гор осыпаются каменные черепа.

Застольное

Жизнь, на чистые тона

Разделяйся, пусть любая

Сложность распадется на

Радугу Греха и Рая.

Был я молод, был я смел,

Были дети чудно малы,

Время амальгаму дел

На простейшие металлы

Безбоязненно разлить,

Мало времени осталось,

Если хочешь мне налить,

Наливай, еще осталось.

На возрождение диссидентства

Как шлюха, что сидит без денег,

Я мрачен, но исполнен сил,

Ко мне, ко мне, любой бездельник,

Что голову едва сносил,

Ко мне, ко мне, в мою бригаду,

Здесь рады мы любому гаду.

Сегодня вторник. День суровый.

Начнем немедля, без помех,

Кто понял прелесть жизни новой,

Ее тревог, ее утех,

Тот знает, что за дивиденты

Сулит Вселенская Тоска,

Друзья! Мы снова диссиденты!

Вот вам – надежная рука.

---

Комментарии читателей:

Комментарии читателей: