Футур-эссе

Представим себе начало двадцать второго века. Некий российский подросток, удобно устроившись перед монитором, погрузился в историю прошедшего столетия.

Как Россия «наращивала мускулы», добивала преступность, перекрывала кислород коррупции, избавлялась от внешних долгов, создавала нормальные условия учёным, конструкторам и изобретателям, «разводила» медицину с коммерцией – это всё общеизвестно, об этом рассказывают в школе… Но нашему молодому россиянину (допустим, его зовут Ярослав) кое о чём хотелось узнать больше. Он щёлкнул кнопку «Подробности» и пошёл по темам.

Особенно его интересовала первая половина прошедшего века – времена президента Арсентьева, правившего четыре срока подряд. (И правильно, подумал Ярослав. За какие-то шесть лет ничего толком не успеешь).

Разделавшись с «неотложкой», правительство Арсентьева вплотную занялось педагогикой. Будущему президенту ещё с юности не давало покоя пресловутое качество населения. Молодой майор полиции воевал с преступностью, но не мог равнодушно смотреть на образ жизни и поведение большинства «законопослушных» сограждан, живущих фактически на грани преступления. Ну не любим, не уважаем мы друг друга! Это полноценный кадровый резерв для криминала! Арсентьев мечтал о другом народе. Но сначала надо было вычислить корень зла.

Все младенцы внутренне одинаковы. Таbulа rasa. Благородный человек воспитает благородного; негодяй воспитает негодяя. Исключения бывают, но, как известно, только подтверждают правило… И это важнейшее дело воспитания всегда, на протяжении всей истории шло самотёком. Было принято смотреть сквозь пальцы, как негодяи выращивали негодяев.

Серийный убийца, осуждённый на пожизненное заключение, двадцать или тридцать лет назад был невинным младенцем и имел шанс стать нормальным человеком. А как сделать, чтобы из человечков, родившихся сегодня, ни один не стал серийным убийцей? Как сделать, чтобы люди не портили своих детей неквалифицированным воспитанием?Задача не для дилетантов, каковыми являемся мы все.

Пора кончать с этой неуправляемой кустарщиной! Передать воспитание детей, с самого крохотного возраста, в руки профессионалов. Только… на каких профессионалов можно было рассчитывать тогда? Педагогом мог сделаться любой, сдавший математику и сочинение успешнее другого абитуриента. «Заваливший» конкурс в юридическую академию или в политех относил документы в педагогический.Бытовала поговорка: никакой нет дороги – шуруй в педагоги…

И когда пришло время, президент подал мысль: вспомнить российскую систему дворянского воспитания. Родители не отвлекались от своих дел. Дитя воспитывалось няньками, дядьками, гувернантками, гувернёрами - своего рода профессионалами...

Поэтому сначала были созданы кадры.

Будущие учителя и воспитатели отбирались тщательно и строго. Педагогические «университеты» и «колледжи» - по-простому, институты и училища – совершенно преобразились, стали элитными заведениями. Туда больше не было хода любому желающему. Принимали молодёжь из хороших семей. Хорошие семьи были - педагоги, библиотекари, инженеры, писатели, артисты, учёные... В основном, бюджетники. Не считалось хорошим происхождение из бизнесменов. Капиталистический менталитет не способствует воспитанию достойных граждан. Трудно было поступить из семьи врачей - почти все тогдашние врачи по духу были коммерсантами. Впрочем, огорчения большого тут не было, детям врачей оставались вузы медицинские, юридические, финансовые, управленческие.

В будущие педагоги не принимали молодых цыган, поскольку их родители были сплошь лицами без определённых занятий.

Однозначно отсеивались курящие.

Приёмные экзамены потеряли первостепенную роль. Главными стали данные психологических тестов и собеседований.Определяющее значение имела любовь к детям. Прежние педагоги прошли переаттестацию, и многим было настоятельно предложено сменить профессию. Государство гарантировало таким людям сохранение прежних доходов, желающим – переучивание. Что интересно, в результате этого Академия Образования, под непреклонным личным контролем президента, лишилась девяти десятых своего состава! По сути, была разогнана. И, как подозревал Ярослав, вполне заслуженно.

К разработке учебных программ были привлечены выдающиеся педагоги, психологи, философы, историки, писатели, артисты… Словом, все властители дум зрелого поколения. Все должны были внести вклад в большой ответ на большой вопрос: чему учить будущих учителей и воспитателей? Был заново проанализирован опыт человечества в области морали и нравственности; отброшены этические извращения, свойственные загнивающим обществам. Были введены такие дисциплины, как, например, «Формирование интуиции». Или «Формирование здоровой сексуальности». Или «Гармонизация материального и духовного начала». Или «Нейтрализация неблагополучной наследственности», «Парирование дурных влияний»… Здесь учитывалась и возможность пагубного влияния семьи, и так называемой улицы.

Студентам неукоснительно прививалось чувство собственной значимости и ответственности. При выпуске ректор говорил:

«...Наш президент, в сущности - великий человек, он взял на себя огромную историческую задачу - в течение одного, двух, трёх поколений создать новый народ. Начать исполнение этого небывалого дела он доверил вам, дорогие мои...»

Тем временем по всей стране было отобрано у бизнесменов множество помещений деткомбинатов, в своё время рейдерски захваченных. Вместе с прилегающими парковками на месте детских площадок. Ещё больше садиков было построено вновь. Плату за пользование власть полностью взяла на себя. Садики и площадки вмиг наполнились весело визжащей малышнёй. И «арсентьевским десантом» в белых халатах - молодыми воспитателями, которых было едва ли не больше, чем детей.

Тут, весьма вовремя, активизировался орден «Нооген» - малоизвестная неформальная организация, состоящая из поклонников и почитателей Ивана Антоновича Ефремова, последователей его коммунистических идей. Большинство воспитателей, юношей и девушек, принадлежало к «Ноогену» либо сочувствовало ему. Власти знали об этом, но из Москвы пришло строгое указание - не мешать.

Правительство отпускало огромные средства. В детдомах, интернатах и домах ребёнка почти целиком сменился состав сотрудников, причём их стало в несколько раз больше. Каждый работал с очень небольшой группой детей. Бывало, одна девушка в белом халате говорила другой: «А я сейчас бездетная. Удели-ка мне пару-тройку своих». И другая серьёзно отвечала: «Да они не согласятся. Не унывай, долго скучать не будешь».

Была отменена школьная плата за обучение, за «продлёнку», в изобилии снабжённую книгами, игрушками и компьютерами. И там работала масса новых учителей и воспитателей. Появилось очень много школ закрытого и полузакрытого типа, училищ, подобных пушкинскому лицею, куда детей отдавали лет с десяти. Окончание такого училища гарантировало хорошую карьеру.

В садике или в школе стало интереснее и комфортнее, чем дома. Школа предоставляла массу интересных занятий – от полезных и творческих до чисто развлекательных. Школы расширились и территориально, превратились в детские городки. Дома дети только ночевали. Но и переночевать могли тоже при школе, в специальном пансионате. Только уведомив об этом родителей. Почтение к старшим, и в первую очередь – к собственным родителям, прививалось неукоснительно. Комнаты в пансионатах были одноместные, с идеальной звукоизоляцией; каждый маленький «постоялец» мог либо слушать музыку или сказку, либо читать и рисовать в тишине. Мог пойти «в гости» к приятелю или в общий холл. Многие дети приносили сюда из родительских квартир игрушки и книги. Ребёнок, не находящий понимания в семье, теперь всегда мог найти его у воспитателя. В пансионатах круглые сутки дежурили бригады педагогов.

Были там и постоянные жильцы – те, кого прежде называли детдомовцами. Не имевшие по каким-то причинам родителей. К таким детям были особенно внимательны. И они сильнее других привязывались к своим воспитателям и учителям.

Утих, наконец, вечный спор между семьёй и школой – кто виноват, что дети плохо воспитаны. Влияние семьи, говоря по-простому, перешибалось. Ответственность целиком взяла на себя школа. Вместе с большими, чем раньше, правами. Учителя и воспитатели стали более любимы и авторитетны, чем собственные родители, родственники и случайные уличные друзья. Собственно, улица перестала существовать. Во дворах дети хвастались друг перед другом школами и учителями.

Люди воспитывающе-обучающей системы стали высокооплачиваемой кастой избранных, хотя никогда не позволяли себе чванства… Прошли времена, когда воспитательницей детского садика могла стать любая баба, у которой оказалась в порядке санитарная книжка.

Особое внимание уделялось местностям и регионам с неблагополучным менталитетом. Туда направлялись лучшие соцтехнологи, в большем количестве, специально проинструктированные. Очень важно было «перехватить» ребёнка в как можно более раннем возрасте. Общество неуклонно забирало в свои руки воспитание будущих граждан. Ненавязчивое, но всё усиливающееся давление государства не смогли преодолеть даже самые отсталые и упрямые группы населения.

Таким образом, государственное воспитание окружало ребёнка с самого нежного возраста, начиная с посещений патронажных медсестёр. Стало более широко применяться лишение родительских прав. Пьяницы, дебоширы, маргиналы детей не воспитывали. Прав могли лишить и превентивно, при явных признаках асоциального менталитета.

И была значительно усложнена процедура усыновления. Государство не содействовало и не поощряло.

Преференциями пользовались реорганизованные Дома ребёнка и детдома: здесь не было проблем с родителями.

И постоянно шёл пиар - тонкий, неощутимый и вездесущий, как воздух: лучший воспитатель - профессионал. Ярослав видел на экране огромные, как океанские лайнеры, корпусапансионатов, бегающих возле них детей, плакаты на городских перекрёстках: «Мы работаем спокойно! Наши дети в ласковых и надёжных руках!»

И при всём этом никто никого за шиворот не хватал и волоком не тащил. И встречались люди, не получившие государственного воспитания. Выросшие в неблагополучных и просто маргинальных семьях. По разным причинам ускользнувшие от педагогической системы. Такие брались на заметку и заносились в особую базу данных. Их поведение отслеживалось.

Конечно, с родительской ревностью приходилось сталкиваться повсеместно. Но ревновали, в основном, те родители, которые и сами обладали педагогическими задатками и любили детей. В таких семьях и дети не слишком увлекались житьём в пансионате – хотя, разумеется, пробовали. Умные люди понимали, что пик процесса социальной технологии придётся лишь на два-три поколения – в исторических масштабах всего ничего. Сейчас, например, в начале двадцать второго века, уже наметилось примерное равновесие двух систем. Домашнее воспитание, уже в новом качестве, возвращало свои позиции.

* * *

Ярослав набрал на клавиатуре фамилию «Арсентьев». Поисковая программа сработала быстро. В следующую секунду он уже читал:

«Арсентьев Вадим Михайлович (1986 – 2049). И.о. президента России (2023 – 2026), президент России с 2026 по 2049 год (неполные четыре срока). Отличался предельно ясным пониманием нужд страны, целей и возможностей, раскованностью политического мышления, сочетая это с твёрдой волей. Пресёк утечку капиталов из страны. Ввёл в государственную политику элементы здоровой автаркии. При нём в обществе оформилась и укрепилась общенародная патриотическая идея. Резко возросла производительность труда во всех отраслях. Произошел прорыв в экономике, научных исследованиях, технике. По решению В.М. Арсентьева и под его личным контролем в стране осуществилась коренная реформа воспитания и образования. В ходе его правления так называемая демократия в России была отвергнута, результатом чего явились недосягаемые прежде успехи в политике, экономике, науке, технике и других сферах, названные во всём мире «вторым русским чудом». Умер в 2049 году от обширного инфаркта миокарда (пятого по счёту)»

Шестьдесят три года. Эх, маловато…

Но упоминание одемократии вызвало у Ярослава смешок. Демократия в России была фактически нужна только Западу, и Арсентьев прекрасно понимал это. Россия, демократическая по западному образцу – точнее, по его карикатурному подобию - сколько угодно десятилетий могла оставаться слабой. И Америка, и Европа как огня боялись усиления России. Ярослав представлял, какие дипломатические и пропагандистские усилия потребовались правительству Арсентьева, чтобы создавать у всего мира впечатление достаточно сильное, но в общем-то заурядное – тогда как неустанно и скрытно работали в «ящиках» учёные и инженеры, получившие гигантские средства, разрабатывая множество невиданных технологий, исподволь нарабатывая многократный перевес России в военно-техническом могуществе…

После покушения на генерала Винтера майор Арсентьев силами центрального аппарата технологической службы и её московского отделения, при участии спецназа ГРУ, провёл молниеносную операцию возмездия. В ходе операции открылся и был разгромлен заговор, направленный на устранение президента Карцева. Получив звание полковника милиции, Арсентьев возглавил технологическую службу. Уровень преступности в стране упал до неощутимой величины.

Президента Карцева сменил бесцветный Баландин, после которого совершенно естественным стал приход Манькова, представителя криминальных кругов. При нём подняли голову все воры и бандиты, которых в правление Карцева не успели уничтожить.«Выстрелила»гиперинфляция, на улице и в учреждениях стоял террор уголовников, началась массовая эмиграция порядочных людей. Спасением для страны явился военный переворот, во главе которого стояли генерал армии Марченко и полковник полиции Арсентьев. Неоценимую помощь силовикам оказали изобретатели-радиотехники.

Оказавшись на посту президента, Арсентьев собрал команду единомышленников, без которых ему пришлось бы трудненько. Молодая команда выдержала жёсткую схватку с приверженцами старого образа правления. Далеко не все понимали необходимость быстрых и решительных преобразований. В частности, сразу было национализировано телевидение и кинопрокат.

Огромной заслугой, дипломатическим триумфом арсентьевского министра Варенцова было возвращение в Россию почти всего Стабилизационного фонда. И всех частных вкладов в зарубежные банки. С невероятным трудом, но всё же удалось распотрошить оффшоры.

Большой бизнес почуял звериным нюхом опасность. Прокатилась волна покушений на Арсентьева. Отчаянные прислужники капитала, под давлением обещанных баснословных вознаграждений, махнули рукой на стопроцентную раскрываемость. Охранное ведомство с невероятным напряжением, с людскими потерями держало натиск. Один дерзкий журналист как-то спросил главу государства:

– А вы не боитесь этого? В Америке покушения на президентов удавались.

– А что толку? – иронически улыбнулся Арсентьев. – Моя команда ещё круче меня. А главное, страна до такой степени изменилась, что дело уже не в нас лично. Поздно нас стрелять. Да и страшно - вы ж понимаете, у нас это не поощряется.

Министерство экономики получило «боевое задание» - отследить все источники подпитки инфляции, все цепочки, приводящие к росту розничных цен. Была введена гибкая система государственных субсидий. Повышая зарплаты и пенсии, правительство ввело жёсткий контроль за ростом цен. На продукты питания - и вообще заморозило. Обозлённые торговцы выступили единым фронтом и попытались, как при Ельцине, устроить в стране голод, придерживая товары на складах. Бедняги, они не учли, что президент-то в Кремле уже другой. Этот не постеснялся воспользоваться помощью министерства обороны. И потом многие, многие торговые предприятия сменили своих хозяев…

Второе задание было посложнее: разработать эффективную и жизнеспособную модель нерыночной экономики. С этим экономисты справились блестяще, но – уже при следующем правлении.

Подобно Александру Третьему, президент Арсентьев говаривал в кругу единомышленников: «У России нет друзей!Все эти «друзья», с которыми мы обмениваемся визитами и рукопожатиями, гораздо опаснее, чем те, мелкие, которые откровенно исходят ненавистью и хамят, а больше ничего не могут. Россия обязана сама хорошо относиться к себе. Хорошо и требовательно».

Заграница и косилась на чересчур решительную, как многие считали, внутреннюю политику России, и смотрела сквозь пальцы. Личное обаяние Вадима Арсентьева («смеющегося президента»), его министра иностранных дел Владимира Рюмина, министра внешнеэкономических связей Алексея Варенцова, главы Технического комитета Леонида Тимохина и других игроков команды разрушало все недовольства и злопыхательства.

По инициативе президента было форсировано развитие электроники, разработка российского компьютера и программного обеспечения на отечественной элементной базе.За основу была взята новейшая тогда версия LINUX-23, которая быстро переросла в CLONUX, а затем в КЛЁН, полностью на кириллице и русских терминах. Старый добрый Window’s продержался дольше всего в городе Королёве, в консервативном ЦУПе…

Благодаря успехам прикладных наук Россия перестала нуждаться в природных ресурсах. И предложила свои передовые технологии всему миру. Наконец-то можно было оставить в покое недра планеты. Нефтяные, газовые, угольные картели пришли в панику. Но воевать с Россией было немыслимо.Все знали, что существуют технологии, которыми Москва не делится.

Сомалийские пираты перестали возвращаться на базы. Их топили в кишащем акулами Аравийском море; немногих брали в плен. А когда российский Тихоокеанский флот освободил заложников и раздавил пиратские базы, не спрашиваясь ни у кого, кроме собственного правительства, общее замешательство коротко и чётко выразил министр иностранных дел Великобритании:

– Проморгали Россию!

Этот панический вопль, по мнению Ярослава, был более всего уместен именно в устах английского дипломата – если вспомнить британскую политику последних трёх веков. Да уж, теперь ни дипломатические демарши, ни глупые попытки экономического удушения, ни военная сила, ни агенты влияния не могли вернуть Москву на всем привычный «свой шесток». Россия стала самодостаточна и не нуждалась более в благом расположении Европы или Америки. Притихли и мелкие страны, было привыкшие по всякому поводу и без повода безнаказанно хамить большому соседу. Хватило одного урока: памятного тбилисского десанта. Сигнал был понят и принят к сведению: отныне с Россией шутки плохи. НАТО не посмело вступиться, справедливо решив, что обойдётся себе дороже.

В те годы окончательно сформировалось Русское Содружество, о котором мечтал ещё президент Карцев. Практически это были все страны, в которых русский язык когда-то был государственным или просто играл существенную роль.

А нынешняя большая Россия – Российский Союз начал образовываться ещё раньше, из бывших стран СНГ. Мирному политическому завоеванию предшествовало завоевание экономическое. Кое-кто из руководителей интегрируемых стран пытался «сохранить лицо». Украинский президент потребовал, чтобы государство, включающее в себя Украину, так и стало называться: Союз России и Украины. А лично себе он пожелал пост вице-президента. В ответ раздался недипломатичный весёлый смех Вадима Арсентьева.

– Наше общее государство, господин Грушко, будет называться, как и прежде: Российский Союз! Вы только представьте себе, что будет, если такая страна, как наша, захочет называться по именам всех живущих в ней народов! Не берусь произнести! Но если вам не нравится, мы вас не торопим… А вице-президент у меня есть, спасибо. И весьма, весьма приличный…

Именно при Арсентьеве воздух в России перестал пахнуть табачным дымом. Миллионы пассивных курильщиков облегчённо вздохнули. Сначала всюду появились таблетки, содержащие никотин, с самой широкой рекламой. И ты доволен, и окружающим никакой досады. А потом стали постепенно исчезать из продажи табачные изделия. Контрабанда пресекалась беспощадно, в стиле Дзержинского. Табак в общественном мнении сравнялся с наркотой. В этом помогли и средства массовой информации. Закоренелые куряки волей-неволей перешли на таблетки, самые упрямые – на самосад. Зелёная молодёжь на эти невзрачные таблетки в невзрачной упаковке не очень-то бросалась. «Козьи ножки» с вонючим самосадом тоже не воодушевляли. А внешне эффектных, в красивых пачках, с красивым ритуалом закуривания и совместного дружеского дымления, сигарет – не было…

Психологи, не без яда, рекомендовали, если уж сильно прижмёт тоска по сигарете, принять сразу пару таблеток и пососать колпачок от авторучки.

Сельское и лесное хозяйство перешло с «химии» на биологические методы. Мясное и молочное животноводство, благодаря достижениям биохимии, начало свёртываться. Натуральные меха в России навсегда «умерли».

Приструнил Арсентьев и недисциплинированных зубашников. Однажды в Москву на презентацию перевода своего нового романа приехал известный бельгийский писатель. Погожим вечером ему вздумалось прогуляться в окрестностях отеля. Он был покусан зубакой, облаян хозяином и едва не побит собравшейся небольшой толпой. Вернувшись на родину, он так объяснил журналистам лёгкую благоприобретённую хромоту: «Я очень благодарен московским организаторам за прекрасный приём. И всё же не могу отделаться от впечатления, что русские в какой-то мере – нация язычников, поклоняющихся зубаке. В Индии – там хоть корова…». Это дошло до президента. Арсентьев потребовал статистику. Почитал о насмерть загрызенных малышах, об искусанных до инвалидности гражданах – и принял свои жёсткие меры. Обязанности полиции были чуть-чуть расширены. Тогда погибло много зубак и было ранено в ноги несколько самых злобных зубашников…

(Здесь Ярослав узнал новое слово. Зубака раньше называлась собакой).

И ещё одно данное в юности обещание сдержал Арсентьев. Одним из первых указов он внезапно приостановил работу московского строительного комплекса. По всей Москве одновременно смолкли дизельные моторы, замерла вся строительно-разрушительная техника. Было резко пресечено уничтожение исторического центра столицы новыми русскими. Далее действие этого указа распространилось и на остальные старинные города и городки. Престижные офисы скоробогачей были снесены за их же счёт, и восстановлены прежние памятники архитектуры. Исчез с Манежной площади столицыпятизвёздочный отель, прозванный в народе «Манкурт», и вновь отстроена гостиница «Москва».

Такое страстное и бескорыстное служение не могло обойтись даром. Не очень долго прожил президент, искупающий грехи и огрехи предшественников. От покушений Арсентьева защитили. Он умер от инфаркта.

Впоследствии говорили: «он толкнул Россию в нужную сторону». А что было после него?

Президент позаботился о будущем. На его место пришла команда зубастых молодых меритократов…

* * *

Арсентьев не поскупился создать все условия для творческой работы учёных и «технарей». И они не остались в долгу. Уж не говоря о том, что их стало много. Зачем куда-то ехать, когда и дома хорошо?

Сколково осталось нарядной витриной для иностранных гостей. Далеко не всё выставлялось в этой витрине. Основное происходило в других местах.

Российская наука прорвалась к термоядерной энергетике. Свершилась революция в материаловедении, благодаря чему была разработана новая защита от различных видов излучений. Космонавты в полётах перестали набирать дозы радиации. Без всяких опасений можно стало и летать на кораблях с вновь разработанными атомными двигателями. После того, как была решена проблема реактивной массы, космонавтика стремительно повзрослела, стала энергонезависима. Не говоря о лунных рейсах, и марсианские полёты стали короткими. При необходимости уже не надо было ждать астрономических окон для старта. На кораблях появилась должность штурмана. Сами корабли стали большими и удобными. Разбогатевшая Россия в космосе заметно опережала Штаты, а Европу и Азию оставила далеко позади. Ещё при жизни Арсентьева организационно оформился Российский Космофлот. Управление располагалось на Земле, в Звёздном, корабли – на орбите. Связь осуществлялась активными челноками. Флот состоял из исследовательских и транспортных грузо-пассажирских планетолётов, которые могли нести на себе по два-три десантных катера. Также вокруг Земли крутились технологические, служебные и карантинные станции.

Россия имела несколько научных баз на Луне и на Марсе, орбитальную станцию возле Венеры. Были построены международные станции на астероидах, спутниках Юпитера и Сатурна.

Между тем «инглиш» стал сдавать позиции. В качестве международного языка всё чаще выступал испанский. Было ли это связано с космосом?..

За пределы Солнечной системы начали летать сразу же, как только было открыто подпространство. В популярных изданиях его называли четвёртым измерением, но на самом деле это было нечто иное. К великому открытию почти одновременно пришли российские и американские учёные. Практическое использование разработали в России уже через год. А ещё через два года межзвёздный корабль, названный, как и должен был, «Юрий Гагарин», стартовал к Альфе Центавра. Экипаж состоял из одиннадцати россиян. Ещё ни разу не ходили к Нептуну и Плутону, а звездолёт улетел и триумфально вернулсяПозже бывало всякое, но эта, первая экспедиция не потеряла ни одного человека. Возле Альфы оказались две обитаемые планеты – хотя и без разумной жизни – и пять необитаемых. Кроме научных данных, астронавты привезли полный корабль образцов растительного, животного и минерального мира. К некоторому разочарованию Ярослава, по внешнему виду растения и животные Центавра не так уж сильно отличались от земных. Но этого нельзя было сказать о внутреннем строении. Известно же, например, что скелет всех земных позвоночных, от воробья и лягушки до человека, имеет совершенно одинаковую конструкцию. Скелет инозвёздных существ, как и система внутренних органов, был создан по иному плану. У растений имелись свои внутренние отличия…

Ярославу казалось, что он смотрит фильм, снятый сумасшедшими фантастами. Маленькие отличия в газовом составе атмосферы – и от этого невероятные, пронзительно-зелёные, фиолетовые, серебристые восходы и закаты. Штормы, поющие и грохочущие инфразвуком. Дивно-грозные мистерии «слепых» ливней, с летящими сквозь сплошные молнии роями странных птиц, неясно – живых или мёртвых. Даже на экране компьютера все вызывало изумление, восхищение – но местами и непонятный ужас. Что же тогда ощутили сами астронавты, видевшие всё собственными глазами,собственной шкурой прикоснувшиесяк этой неведомой и яростной жизни?

…Читая столетней давности тексты, он заметил множество мелких отличий – орфографических, синтаксических, стилистических. Кое-где это казалось просто ошибками. В алфавите он не обнаружил букву «ё», но быстро понял, что её роль тогда играла «е» с точками – «е-умлаут». Лишь во времена Арсентьева эта буква получила собственное начертание. И правильно, подумал он. Если кириллицу можно было со страшной силой сокращать, то отчего бы её, по делу, чуть-чуть не дополнить?

Из старых журналов остались «Техника – молодёжи», «Химия и жизнь», «Огонёк», «Нева», «Новый мир» – но только в электронном виде. Правда, всё можно было распечатать. На смену бумаге, сделанной из дерева, давно пришёл синтетический бумалон – хотя в просторечии он так и был «бумагой»…

…Это «погружение» захватило Ярослава.И он ещё более укрепился в решении стать историком.

Комментарии читателей: