Монтаж/00:01:13:02

 

– Мы обречены! – вдруг изрекает Юнона посреди ночи.

Я, конечно, пытаюсь себя отучить от привычки сразу отворачиваться и храпеть…

– Да-да, конечно, – сонно отвечаю я, приобнимая её за талию. – Все мы когда-нибудь умрём… Но это потом, в старости…

– Да я не про то… – пихает она меня в бок. – Проснись же, Кирилл!.. Ты хоть понимаешь, что у нас нет выбора!.. Что если Король увидит наш компромат?

– «Что если», «что если»… А что если Король вдруг узнает, что я с ним из-за денег?.. «Что если»?..

Спор наш отчего-то принимает форму музыкального файла «11 YannTiersen – La Crise.mp3» .

– Да Королёк наш, птичка певчая, сукин пупсик, большой подлиза у мэра, а мэру наше шоу не совсем про склеротика ой как не понравится… – и чего ей только стоило включить свет… – Очень не понравится, Кирилл! Понимаешь?

– Да понял я, понял… – стараясь отогнать зелёных Юнон, так и снующих перед носом, отвечаю я. – Если мы сделаем шоу, то нас как минимум уволят, если не сделаем – нам достанется от Папочки, всё! Сначала я проснусь в кровати с отрезанным корнем своего любимого фикуса, а затем – кирпич на шею и в Государку – карасей кормить… Третьего не дано! Милая, мы пойдём на компромисс: половина про склеротика, вторая половина – про мэра-сволочь, у кого склеротик шпателем орудовал на Гастарбайтерской Стройке Года, да про то какой наш город феодальный: «Вассал моего вассала не мой вассал, а родич». Да ещё диаспора как государство в государстве…

– А тебе этого хочется? – сурьёзно так взглянув своими змеиными зелёными глазками на меня, спрашивает она. – А вот мне нет… Мы в коем-то веке сотворим на этом канале нормальную программу, её захотят посмотреть многие… Она сделана нестандартно, качественно, задорно… то есть будет сделана… И что в итоге? Покажем Яне – она глаза выпучит такие, что в камеру не влезет… Покажем, сукину пупсику, Королю – он её и зарубит на корню… А Королева только головкой в мильоны помотает… Мы с ним союзники, но по разную сторону баррикад, это ты понимаешь?.. Всё, два месяца работы… Все эти походы по диаспорам, восхождения на водокачку, расстрелы да гонки?! Куда, я тебя спрашиваю?! – сквозь слёзы чуть не провизжала она.

Рывком я долбанул по выключателю и повалил Юнку на постель.

– Тише ты! Не у себя дома…

Под дверью возникла светлая полоска – хозяйка пошла проверить, кто это тут вопит… Дверь тихонько приоткрылась, показался подслеповатый глазик, оглядел окрестности и всё.

– Выход есть… – шепчу я, не переставая прикрывать ей рот – во тьме только и видно, что два её больших белка. – Задача скорей техническая, чем нравственная… Показать всему городу, кого переизбирают – надо… С другой стороны мы наснимали уже столько, что хватит на два ток-шоу… Да и впереди вагон времени… Ты фильм «Любит, не любит» помнишь?.. – она кивнула. – Вот и выходит, что любое событие можно описать с двух сторон… Чёрт, неудачный пример… Про нашу ситуацию вообще фильма ещё не сняли… Короче, то что пойдёт в эфир и то, что покажем Королю и иже с ним – две большие разницы, как говорят в Жемчужине у моря!.. Пока «могила»[1] на экране не возникла – есть шанс у каждого!.. Мы такую конфетку из этого дерьма сделаем!..

– Кирюш, делать из дерьма конфетки – это уголовное преступление! – высвобождает она губки из-под моей ладони.

– Ну мы же фигурально… А под конец мы пустим слайд-шоу с фотками Короля, Королевы, Принца, Портняжки и прочих… и музычку подходящую: «Лица стёрты, краски, то ли люди, то ли куклы…» «А в довершении несколько изображений пениса, чтобы досадить критикам…» А теперь баиньки… – и я её сладко целую…

Но ручка юнкина уже тянется к кнопке «Power» компа… Загудели кулеры, по экрану поползли буквы, засвистели индуктивности…

– Милая, ну, что ещё?

– Ничего особенного, – напяливая халатик, говорит она. – Просто я хочу, чтобы наше шоу посмотрела каждая собака с дециметровой антенной… И ты мне в этом поможешь? Надо наделать рекламы в Интернете! Король наш считает, что в Сети живут одни толстые подростки да наркоманы-неудачники – не будем его переубеждать. Тем лучше для нас… Ну, чего развалился? Надо ролики монтировать…

– А до утра?..

– Чем раньше начнём, тем лучше… Давай-давай, у нас три недели всего-то осталось! Сейчас же один выпустим, потом другой – через недельку, потом третий, et caetera[2]. Интерес держать надо, Кирюш…

– А может как-нибудь с утра, в понедельник? – с надеждой спрашиваю я, а рука-то тянется комп вырубить.

– Не-не… Никаких понедельников… Мир был создан в понедельник, но Господь не сказал «и это хорошо»! Вот и погляди на этот поганый мирок! – и шлёп мне по руке. – А ну, поднимайся, лежебока, сукин пупсик!

– Господи, да когда же у тебя ядерное топливо закончиться?.. – и Кирилл Фёдорович встаёт…

 

Рендер/00:02:01:19

 

Пока на экране моргают последние цифры до эфира, камера моя проходится по зрительским рядам средним планом. Кто знает, какой из планов многорукий Бузатов выберет первым… Хотя я-то догадываюсь, кто возникнет на экране сразу за Виталькиной заставкой…

– Добрый вечер, дорогие телезрители, – читает с бумажки Королева. – С вами я, Мария Лимарёва, и это «Ток-шоу с Марией Лимарёвой»! Сегодня в нашем городе два важных события: выборы Президента России и выборы мэра нашего города. Надеюсь, что вы все уже сходили на избирательные участки и сделали правильный выбор…

Бочком-бочком я пробираюсь к столику микрофонов.

– Ну и как тебе сей спич? – спрашиваю я Юнону.

– Это не русский язык, а мемуары телеграфиста какие-то… – возмущается в ответ она.

– Зато погляди на автора, – киваю я на пульт – рядом, уронив голову на руки, сидит Дылда.

– Стыдно стало, вечерами он лирику рифмует – и весьма неплохую – да выкладывает в Интернете как Вин Куров… а днём такие вот безделицы ваяет – у всякого мозг сведёт…

– …Но наша сегодняшняя передача не про политику, а про ситуацию, знакомую каждому из нас: про потерю памяти, – продолжала разговаривать с камерой тет-а-тет Королева. – Всякий раз, когда мы просыпаемся и ищем по всей квартире брошенные вечером носки, мы не помним, куда их положили. Но это просто рассеянность! Что же говорить о людях, которые не помнят кто они, откуда и куда идут. Таких людей по-человечески жаль. Ведь у них нет воспоминаний о своей семье, своём доме, своей работе, своей любви и ненависти – у них нет ничего, это люди без прошлого! Итак, встречаем нашего сегодняшнего героя…

Зал заражается аплодисментами, и в студию входит уже весьма располневший на Аниных пирожках склеротик. Королева усиленно тычет ему на правое кресло, однако пациент психбольницы отчего-то садиться в левое… Этого никто не репетировал, а ведь правая половина лица Лимарёвой будет подороже левой!

– Итак, представьтесь… – усевшись не в своё кресло, говорит Королева.

Недоумению гостя не было предела. Я перевожу взгляд на Федю, тот и сам листает сценарий, будто вечную истину прописал, да тут же призабыл, но лишь изумлённо разводит руками. Первая королевская импровизация затянулась… А Портняжка уже поочерёдно поднимает над головой спонсорские бутылки да коробчёнки…

– А я хочу напомнить, что спонсор нашей передачи брачное агентство «Синяя борода» устроит ваше личное счастье за рубежом. «Синяя борода» – у нас самая стабильная клиентская база!.. – находится, наконец, Королева. – Итак, вы ничего не помните, так? – обращается она к гостю.

– Истинно… – кивает пациент психбольницы. Да уж, за эти два месяца он сильно изменился, стал менее резким в движениях, голос обрёл глубину, а щёки раздулись. Этакий хомячок…

– Мы сейчас посмотрим небольшой сюжет про вас, а потом продолжим… Перед сюжетом я напомню, что спонсор нашей передачи: детский лагерь «Ганзель и Греттель» поможет вам деть детей на выходные. Чистый воздух, глубокая чаща, талантливый аниматор, здоровое питание. И ещё: спонсор нашего сегодняшнего шоу Коллегия Сантехников «Афоня» пускает всех на «Самотёк» – качественные отечественные водосчётчики. «Афоня»: Аюшки!..

 

Съёмка/00:00:01:12

 

Когда Илья говорил, что согласилась заочно Яглова, он забыл упомянуть и мою фамилию… Как это бывает, амбиции Короля «не поспевают за кадровой ситуацией»… Развела Яночка лишь руками и показала какая камера «теперь временно моя».

– Опять ты? – спросила меня Юнона.

– Я к тебе в штатные операторы не нанимался и как только, так сразу избавлюсь… – ответил я. – Я вообще-то камеру со свадеб не держал…

– А ты снимал свадьбы?

– В нашем городе арт-хаусом не поживишься… «Жених, задержите, плиз, колечко в руке, я не успел заснять…» «Выше руку, невеста, а то он у вас на ладошке не стоит…» «Так-так, поднимите повыше руку и не смотрите в камеру!» Это всё я!..

– Маргинал… – облизнув губы, вздохнула Яглова. – А что перестал?

– Долгая история… – махнул трясущейся рукой я. Ох как не хотелось вспоминать… – Куда хоть едем-то?

– В местную психушку, туда наш объект и поместили…

Впрочем, в этот момент мы перебьёмся небольшой шокирующей историей.

 

Перебивка №1: История монтажиста Кирилла Веранщука, рассказанная им самим

 

В стране нашей готовы учить всех подряд всему на свете, нисколько не задумываясь зачем государству необходимо столько юристов, инженеров да кинорежиссёров, когда метлой мести да на бульдозерах разъезжать некому… И вот, получив синий диплом с фигурными буквочками: «кинорежиссёр», я задумался чего же я могу… Высшее образование не дало мне, как оказалось, ничего нужного в нашем немаленьком, однако всё же провинциальном, городке. Впору идти по профессии, да студия документального фильма, где и проходил практику, дышала на ладан с самой Перестройки да проживала лишь на дотации от Института Культуры… Снимать кино ох как хотелось, а все возможные рекламные студии брали лишь людей с мегабольшим опытом (я даже сомневаюсь, что столько лет индустрия существует, сколько они в вакансиях прописывают)!..

Судьбу высококвалифицированного безработного решил подарок на день рожденья: родные да близкие скинулись, вручили старенькую, но ещё весьма ничего, камеру!.. Ставить, снимать да монтировать отныне мне под силу и я даже прописал объявление: «Сниму любой фильм!» Косяком зазвонили организаторы свадеб, и я бросился в этот женильный омут с головой под «Свадьбу.mp3» Магомаева…

Господи! Да если б я только знал, что за паноптикум эти свадьбы! Гости от седых старцев до грудных младенцев, подарки в конвертиках да обмотанные наскоро липкой лентой, знакомые с младенчества игры тамады да собранные по дешёвке закуски… Одного взгляда достаточно на некоторые пары – вмиг определяешь, что же за сюжет разыграется в их семье в ближайшее время. То ли будет «Мистер и миссис Смит», то ли случится «Шарада», то ли их ожидает «Развод по-американски» с женихом в роли Дженнифер Энистон, или же затянется вечный сериал «Я люблю Люси». Я даже пожалел, что ходил в любимчиках у препода по сценарному делу.

А невесты? Вы поглядите на этих задрапированных белым тюлем женщин! В их глазах одно и читается: как бы закабалить какого-нибудь не очень внимательного молодого человека, а некоторые свадьбы просто выглядят как пакт Молотова-Риббентропа в учебнике по истории за двенадцатый класс.

И в кульминации подвыпившие гости вместо «Горько!» уже кричат «Койка!» А новоявленные дальние родственники проверяют кулаки на силу да бока на крепость… Это когда у вас одна-две свадьбы в жизни, да ещё на десятках как гость потостуетесь – ладно, а если по две в неделю? На свадьбу как на работу, а? В глазах белые платья да чёрные пиджаки смазываются в одно семейное месиво, игры в перетаскивание апельсинов подбородками путаешь с посадкой картошки на скорость, первый танец супругов вместо вальса заиграет попсовой мелодией (и жених с невестой попадают в ритм, что неудивительно!), а когда на улице встречаешь какого-нибудь колоритного гостя… Нет, об этом лучше не говорить… Ох, как я не люблю свадьбы… наверное, даже на свою не пойду…

Хотя платили за фильмы весьма прилично – двухчасовое чудо под Поля Мариа с Ричардом Клайдерманом (названия «The Moody Blues» да «Rolling Stones» для молодожёнов неведомы) с банальными эффектами и оборотами стоило как зарплата инженера на заводе. Вскоре я обновил компьютер, съехал от родителей в съёмную комнату да купил новую камеру. О, сладкая жизнь в брачующемся антагонизме оборвалась внезапно!..

– Оппператор… иди, иди с нами… – сгрёбла меня за шиворот пьяная детина, опоясанная под подбородком золотой цепью с палец толщиной. Свадьба входила в ту фазу, когда всё горячее съедено, из напитков осталось лишь вино да сок, а надрезанный на камеру молодоженами торт, так и разойдётся по холодильникам заботливых мамаш. Это торжество тянулось к закату! Отснять бы финальный танец в темноте при разноцветных бликах, забрать у организатора задаток да бежать поскорее домой, не оглядываясь дворами да огородами… – У на-нас там такое…

И меня потащили на улицу, как я ни упирался… А уж во дворике снятого на свадьбу детского садика назревала свара: пацаны поделились на две группы как баскетбольная команда в школе да с яростью друг на друга глядели. Вот-вот начнётся трагедия похлестче войны Монтекки да Капулетти – сама свадьба и выглядела не иначе как примирение родов, однако не срослось, накопленная годами злоба выплеснулась на братве – родственники со стороны жениха собирались начистить физии другим родственникам со стороны жениха.

– Слышь, пацаны… – отпустив-таки меня, позвал детина. – Я кино привёл… снимай, ты же оператор, потом по телику покажут!..

Братва приветственно завопила, у меня аж мурашки по спине забегали.

– Ах, оператор… – вздохнули присутствовавшие здесь прекрасные дамы, с семечками устроившиеся на скамейках по разные стороны от свары. Полупьяные барышни тут же принялись чинить поправленный алкоголем марафет. Как же человечество испортили все эти самодеятельные шоу «Сам себе режиссёр», «Скрытая камера»… Путь в ящик кажется таким простым. По пьяни сотворил чаво и приезжай в Златоглавую за миксером, а потом ходи гордись, какой ты крутой! Пятнадцать секунд славы ты заслужил!.. Что с людьми телевизор делает!

Мой «импресарио», сняв надетую впервые за много лет и уже безбожно залитую майонезом да вином белую рубашку, определился с фронтом… А я включил камеру…

Небось, ни одному Кафке, ни одному Хеллеру, да даже Гашеку в самом бредовом сне не могло присниться, как же дерутся подвыпившие пацаны с окраины… В этом бою мешается всё: рука отбивает ногу, нога отбивает ногу, хватают за грудки, душат ногами, лупят чужих и колошматят своих, во все стороны разлетаются кровавые сопли, лоскуты одежды да зубы. Гуляй Рассея! Сбрасывай негатив да тешь сердце адреналином!..

Держался-то я на достаточном расстоянии, передоверяя всю опасность зуму, но кто-то, поваленный безнадёжно соперником, обыскался объектива моего для лучшего ракурса расквашенной морды да, наскоро освободившись от захвата ударом ноги в причинное место, неспешным шагом отправился по мою душу…

– Иди к нам, блин, у нас лучше видно… – и, ухватив вашего покорного слугу за волосы, потащил в самую гущу…

В маршрутке на меня, ободранного да побитого, только слепой не оглядывался. Водила даже поначалу брать не хотел:

– С войны что ль такой? – спросил властелин баранки, надменно смерив взглядом.

– Со свадьбы… – проверяя языком зуб на шаткость, ответил я.

– Жених что ль?

– Оператор…

– Садись что ль, – кивнул он, но не поверил. Ну, какой из меня оператор? Камеру в драке безбожно разбили, кофру с кассетами да зарядкой кто-то спёр…

Ехал я домой с задатком от организатора и одной единственной кассетой в руках, вытащенной из камеры-покойницы ногтями да вилкой. Ехал и думал… Я был зол на всех разом! И на того недалёкого ума троглодита, придумавшего браки по залёту (а ведь невеста, как ни удивительно, пятый месяц носила дитя под сердцем – не удивлюсь, если чужое), и на себя, не ответившего детине веское «нет» (он влепил мне, конечно, но никуда б не утащил), и на эту пьяную свару с чесоткой на кулаках… И месть возникла сама собой под мерные прыжки маршрутки по трещинам проспекта!..

Взяв у знакомых камеру, я сграбил те несчастные сорок минут лебединой плёнки моей покойницы, да, посидев пару дней, состряпал под «Happy Family» King Crimson всю эту драчку, не забыв в конце припечатать картинку молодожёнов, выданную фотографом под желание вклеить в готовый фильм… Всемирная Паутина распростёрла свои объятия для этого клипушника, и уже на следующий день счётчик перевалил за двадцать тысяч – всем нравилось глядеть бои без правил под британский прогрессивный рок. Все восхищались талантливым монтажом, живой дракой да хорошо подобранной музыкой… А потом кто-то узнал молодых и доложил кому надо… и с тех пор меня выгнали из гильдии операторов-свадебщиков. Ни один тамада не захотел со мной работать – все боялись новых таких вот клипов, даже на детские утренники и выпускные не приглашали… Но сами боевые пацаны, ставшие в одночасье знаменитыми, зла на меня никак не держали.

Я снова отправился на поиски работы по специальности, листал вакансии, прислушивался к советам родных да близких ехать туда-сюда, мол, там с моим талантом легче выжить. Эх, всем нужны гении и маньяки за копейки. И отчего ж я не такой? Впору вспомнить слова нашего декана и вопросить: Кто-нибудь, оторвите меня с руками, плиз!.. И дав объявление: «Отдам свои трудолюбивые руки в хорошие руки» я получил работу на тридцать седьмом канале и попал в эту жестяную клетку, выбраться из которой ой как непросто…

 

Съёмка/00:00:01:13

 

Нет в нашем городе такого ярчайшего примера пертурбаций последних времён, как психбольница. Посудите сами: родилась на кульмане как детская поликлиника, затем наступила эпоха перемен, детей рожали меньше, психи ж сами собой плодились, вот и произвели рокировочку, даже Чебурашек с львятами на стенах не закрасили, отчего бедлам становился лишь бедламовей. И оттого музон сего домика соответствующий: «Песенка про психа из больницы имени Ганнушкина, который не отдавал санитарам свою пограничную фуражку.mp3» из папочки «М. Анчаров» .

Вышедший нас встречать у крыльца врач, выглядел вполне стереотипно, я даже и не ломал голову с какой точки его б получше заснять да, чтобы последняя собака в городе знала, кто он такой… Это лицо можно и не титровать вовсе…

– К нам его привезли из пригорода – остановил луноход… то есть передвижной пункт вневедомственной охраны. Ребята решили, что это просто пьяный, но когда потребовали документы, тут всё и выяснилось… Три дня назад к нам и поступил. Мужчина европеоидного типа, скорей всего русский… Рефлексы в норме, не буйный, достаточно развит, хорошо знает географию… что, в принципе видно вполне невооружённым глазом… – вещал наш стереотипный психиатр.

– Как это? – спросила Юнона.

– А вот сами всё и увидите… – подмигнул он в камеру… Как пить дать вырежу – такое Яна не пропустит.

– Ещё историю неплохо знает, но отчего-то древнюю: про Рим или Куликовскую битву отлично, а дефолт и Чечню – ни-ни… Здоровье у пациента, конечно, подорвано – где-то на вредном производстве работал… А нервы вполне целые, не рваные… Но что странное: он никак не переносит плов… и вообще всё с рисом: ни каш, ни пудингов, ни тефтелей, ни рисовых шариков. Не понять, отчего. Китаец его в детстве укусил, нанеся тяжёлую психологическую травму? Но факт остаётся фактом… – и так загадочно покачал головой в камеру.

Юнона отмахалась, синхрон окончен.

– Пройдёмте к пациенту? – спросила она.

– За мной… – сделав широкий на всю область жест, позвал за собой врач.

Потерявшего память определили в отдельную маленькую палату (почти палатку): шесть квадратных метров с зарешеченным окном, кроватью да двумя табуретками. А на кровати восседала наша цель – амнезист (или как там их называют?), под кефир уплетая за обе щёки пирожки.

– Это ещё что такое?! – возмутился наш стереотипный товарищ.

Пациент поднял на беснующийся халат нагловатый взгляд, так глядит на своего хозяина кот, обожравшийся сметаны на третий день Великого Поста.

– А что такого? – прочавкал в ответ он. – Нюра принесла…

– «Что такого»?! Он спрашивает: «что такого»?! – метался по кадру психиатр, я еле успевал ловить его объективом. – А если у вас аллергия?! На кефир там или на… с чем пирожки?..

– С мясом… Во!

– Ну, или на мясо… – совсем рассвирепел врач. – Ох, я этой Нюре покажу…

– Не, на мясо у меня аллергии нет…

– А гастрит? А язва?

– А шайтан с ними… – махнул рукой склеротик. – Живём-то один раз… – и со спокойным выражением лица закончил трапезу, вытерев об одеяло жирные натруженные руки. – Ну, спрашивайте… – узрился он на рыжую с микрофоном.

Я поймал на себе Юнкин взгляд да безвольно пожал плечами в ответ. Или чудик не так сильно головой ударился, что про телевизор воспоминания не вытряс, или кто до нас уже приходил.

– Итак, расскажите о себе… – начала Юнона.

– Да нечего рассказывать-то… Не-че-го… – развёл он руками. – Ничего о себе не помню, будто перемкнуло вот здесь… – постучал он по серебристому ёжику волос. – И всё… Очнулся на скамейке, на остановке электричек… Ни денег, ни документов, ни вещей… Ни куда ехал, ни откуда, да и ехал ли вообще… Ничего не помню!..

– Вы на руку-то его гляньте… – кивнул психиатр.

Протянул демонстративно пациент ручку, будто лобызнуть её приветственно должны. А на конечности той забористым почерком в колонку вытатуировано: «Набережные Челны – 74, Усть-Илимск – 78, Ноябрьск – 81, Верхнезойск – 82, Меднобад – 88» и всё в том же роде… Пару раз на крупняке я заснял ручку эту: улика всё-таки…

– Тогда у меня будет к вам несколько общих вопросов… – присела у кровати Юнона. – Дважды-два?

– Четыре… – торжествующе ответил он.

– Столица России?

– Москва.

– С чего начинается Родина?

– С картинки в твоём букваре…

– Два кольца, два конца…

– И посередине гвоздик – это ножницы…

– Я упала с сеновала?..

– Тормозила головой…

– В какой руке мастерок держите?..

– В правой, – без запинки отвечал он.

– Ну что ж, спасибо за интервью. Будем ждать новостей…

– А меня когда покажут? – поинтересовался доктор.

– Вечером в девять – обязательно, а в семь – как шеф-редактор решит. Ну уж обязательно через два месяца, в вечернем шоу!..

– Будем ждать, будем ждать…

– А чувачок-то строитель, – сказала Юнона, когда мы шли по бесконечным, расписанным неизвестным художником коридорам.

– С чего ты взяла? – спросил я.

– То я ему задавала пустяковины про ножницы и песенки всякие… А про мастерок-то он без всяких запинок… Значит – строитель…

– А если бы ты его про ручку спросила – был бы писатель?

– Да нет, ты на руки его внимание обратил?

– Хочешь сказать, что из него такой же шофёр как из Промокашки?..

– Да нет, руки у него натруженные, мускулистые, загорелые… Кое-где даже побитые. Ногти и те придавленные до крови… – тут она повернулась ко мне. – Так что, Ватсон, дело такое простое, что даже страшно. Вот, покажем мы его, и кто-нибудь узнает. И плакало наше часовое ток-шоу в первые пять минут. История свернулась как пружинка: на час воды разливать не из чего…

– Ну, Илья говорил, спонсоров напросим немереное множество, так что рекламой заполнимся…

– Слушай, поставь камеру, я скажу пару слов, постенд-апю… – вдруг останавливается она.

– Юнона, нельзя… – продолжаю идти я, но ловкие пальчики уже сошлись на руке моей. – Шеф не любит…

– Знаю, знаю, боится, что кто-то с рюмкой посчитает на пальцах число журналисток, причём ни капли и не расплескает… – хватается она за камеру.

– На самом деле он боится, что кто-то красивей его Королевны, а её лицо исполосовало столько пластических хирургов, сколько врачей тебя за всю жизнь не осматривало… Её обычная физия стоит миллионы – нам пахать и пахать!

– И в итоге, её лицо-конструктор ничего не выражает … – уже расправляя ноги штативу, упрямо твердит она. – Ни морщинок, ни веснушек, ни родинок… Заурядный стандарт! Впрочем, и она сама – стандарт. Ты видел, как она одевается?.. Как со страниц «Quelle» или «Otto»! Сегодня семьдесят третья страница, а назавтра будет сто тридцать вторая… Никакой фантазии за листом каталога! Я её когда издали впервые увидела: решила, что это просто картонка крашенная… А я хочу показать своё хрюкальце со всеми его трещинками и впадинками! Я ими, может быть, горжусь!.. Пусть зритель видит, с кем он разговаривает, а то схоже с То, Чего Не Может Быть… И в конце меня надо прописать! Ты – никто! и зовут тебя – кое-как! – так про меня и подразумевается, – она изящно снимает крышечку с объектива и торжественно вручает мне. – Ну, готов?

– Всегда готов… – тяжело вздыхаю я. – Но я предупреждаю: даже Яна этого не пропустит…

– Тут главное начать!..

 

Съёмка/00:00:01:16

 

Стоп-кадр: картина маслом «Мыши рады: кот в Москву уехал, а кошка – в парикмахерскую», а потому фончиком позвучит финский рок «01-Humppaelamaa.mp3» от херенов Elakelaiset . Оставшись без прямого начальства: Король по делам укатил в Первопрестольную, а Королева отправилась «к клиентам» – в цирюльню. Там парикмахеры – нетрадиционной ориентации (вся компания, даже техничка у них – по слухам – к девочкам страсть питала) частенько заказывали нам рекламу («Приходите, если не противные!») и с эфира не слазили, однако если и доверял Король стричь-маникюрить свою жинку, то только им – изменить с ними не изменит да время в интеллигентной компании проведёт. Но Вадик Шарин, как только цирюльники приходят всей компанией продлевать рекламный договор, на всякий случай прячется в операторской… уж не знаю, что у него там – в прошлом – стряслось…

Да вот разгулявшийся канал вдруг рассёкся на две неравные части: люди играющие и люди наблюдающие – для чего-то же мы локалку налаживали… Стоило августейшим супругам за порог, как все техники принимались коннектиться да заниматься смертоубийством, а манагеры вдруг бросали немиролюбивый свой кличь «SOA» (Save Our Asses[3]) и живо обсуждали кто, кого и как завалил…

– Ну куда вы звукачи прёте-то? Ну, куда прёте?..

– Ну ты, Кирюша, здорово гранатой подорвался… Эх ты, и такой человек за спиной моей сидит…

– Вот это ты дал… Снайпер хренов…

Нормальная рабочая обстановка.

– Костя, я тебя сейчас убью! – это Яна пристроилась за админской спиной.

– Погоди, я сейчас одного перфорирую и весь твой…

– У хозяйки медной копны ноут накрылся, а ты тут с соратниками кровосмесительством… то есть кровопускательством занимаешься!.. О! А ты этого можешь снять? Ну, пожалуйста. А то наши нормативные десять сюжетов мне уже вот где засели… Не знаю, где столько новостей в городе взять! Разве что выдавать журналистам щипцы и шприцы с пентоталом натрия… А он кто?

– Чингазвук! Вовка-звукач…

– Ну, он заслужил, его можно…

– Ну всё, договорила под руку… – это Костю укокошил оператор Лёня. – Айда за мной… – и весь технический краем глаза провожает спину ADmin’а и семенящую в шлейфе Неклюдову.

– Кто это был? – очнулся давешний убийца.

– Яна подсобила тебе пристрелить ADmin’а, и теперь заманила его в свои сети…

– Яна… Яна… А какой у неё ник?

У нас в переговорной, в шкафчике среди прочих стоит даже пластиковый кубок за второе место на городских соревнованиях по командным стрелялкам… Хорошо у Короля не хватает ума испросить, где же мы так сработались… то есть сострелялись…

Кажется, в такие моменты наш канал и есть дружная компания: все занимаются любимым делом – убивают друг друга, это вам не неприкрытая злоба, когда журналист тормозит с текстом, грозя отпустить тебя заполночь и ты придумываешь ему достойные пера де Сада истязания – тут всё взаправду и в то же время понарошку. Тим-билдинг галимый!

 

Перебивка №3: История про тим-билдинг, рассказанная Шутом по пьяному делу (что придаёт правдивости и оригинальности исполнения)

 

Какая сорока на хвосте занесла в голову Королешки это диковинное слово «тим-билдинг» – никому неведомо. Однако желание сделать из канала не команду (какому начальнику нужен дружный коллектив, если в один день он начнёт дружить как единый организм против него самого?), а хорошо отлаженный хронометр, готовый работать намного дольше завода, возникло немалое…

Всякие чаепития, корпоративные пикники да игры в футбол в чистом поле шеф отмёл сразу, начитавшись привезённых друзьями из столицы да переведённых компьютером книг по тим-билдингу. Он завёл манеру начинать каждое утро с молитвы работе… пока мусульманин Рашид не высказал резкое «нет» сразу на трёх языках… Затем, разделив канал на две колонны, заставил одну падать на другую… не все менеджеры да ведущие соблюдали диеты… А раз зимой неудачно вышедшие покурить во дворик сотрудники получили в руки по широкой лопате – снег расчищать, и разом у всех закончился перекур … Кроме шефа – к табаку равнодушный начальник, отваливал лопату за лопатой… Словом, попытки продемонстрировать, что мы за шестерёнки такие, не удавались, пока…

Отчего загорелось – никто не знал. (Бросивший ещё пятнадцать лет назад курить шеф косился на непотушенный в неположенном месте кем-то окурок). Но загорелось лихо, уже в пять минут выход заволокло огнём да дымом, пролететь эту стену решились только самые отчаянные… Обгоревшие, по мобилам они тут же предупреждали закупоренных на работе их примеру не следовать… В конце концов, Яна нарыла где-то ключи от оконных решёток, аки Пётр Великий мы все в ужасе, но весьма слажено, вылетали на улицу да задрав головы провожали в небо чёрный столб дыма. А в сторонке покачивался наш Королешко с этакой нероновской ухмылкой, тим-билдер, хренов!..

И кто бы мог подумать, что с тех самых пор канал сплотит никакая там заграничная методика, а наша отечественная ненависть к правителю-самодуру! Наверняка, многие менеджеры, подсчитав эффективность дурного поведения, станут так и зарабатывать, рассылая всем и каждому спам: «Ваш коллектив недружный? Я помогу вам! Я научу всех сослуживцев вас ненавидеть, всех, до последней уборщицы. Опыт работы – десять лет, эффективность – три дня».

 

Съёмка/00:00:01:18

 

Мою фамилию вы вряд ли заметите в титрах телепередачи, а в рекламе или новостях её попросту нет… Мне под силу даже написать книгу мемуаров «В титрах не значился». Я всегда оказываюсь в тени. Вы можете увидеть журналиста в кадре, или – как на нашем тридцать седьмом – лишь руку его с микрофоном, ведущего видно лучшей половиной (что там под столом, мало кто задаётся вопросом; я в детстве думал, что штанов на дикторе центрального телевидения нет вовсе – к чему?)… даже оператор и тот может попасть тенью или коленками в кадр, чем периодически грешат блокбастеры…

Я же, Рыцарь Ножниц, режиссёр монтажа – в кадре не появляюсь никогда! Однако, монтаж – это умение распоряжаться чужим временем! Ну, какая беда, что адресник вам показывают в начале, а снимают в конце, когда все уже свернулись да разъехались по домам? А люди на улице – они бродят у нас уже третий сезон, а те сидящие на лавочке бабульки – половины нет в живых! Из речи мэра выдрали кусок только от запотевшего объектива и, пока наш оператор самолично навёл платочком эффект Sharpen, – тогда градоначальник и заговорил. Нет, в новостях прямого соответствия времени-пространства и быть не может! Я вам не Микеланджело – я круче, отберу всё ненужное, перемешаю и расставлю в своём порядке. Добро пожаловать в Реальность, где даже августейшие особы не заикаются и не задумываются, где слова-паразиты остались только у журналистов, где мусорка на заднем дворе нашего здания вполне сойдёт за гигантскую кучу отходов на Божедомке. Добро пожаловать в Новости!

Да не дай вам бог попасться под мою руку. Если вид ваш мне не приглянётся – вырежу смело. Ну, что может сделать даже самый неаккуратный хирург? Ну, зарезать максимум пяток человек на столе за вечер, да и тогда милиция присмотрится к нему. А мне же под силу из события смело вырезать сто человек и за это ничего не будет! Ведь я видеомонтажёр, режиссёр монтажа, рыцарь ножниц, оператор видеомонтажного компьютера! Властелин Времени и немного Пространства!..

…Да, давно хотел сказать: Уважаемые зрители, не махайте в камеру. При монтаже вас стопроцентно вырежут!..

Mania Grandiozo уже машет мне ручкой из окошка… Намонтируешь, бывало, новостей, выйдешь на улицу, и всё начинает двигаться под ритм, засевший в твоей голове; на вид из-за очков кидаешь Color Correction – добавляешь цветов, на небе среди туч выбивается солнце – Lens Flare. И люди снуют туда-сюда под твою музыку… У этого гражданина скорость 120%, а этого – 96,38%. А вот эту мадам мы смело отзеркалим – она идёт не в ту сторону, оставив даму навеки в наших архивах левшой… Я полновластный хозяин Времени и Пространства!.. но вот чья-то замызганная аукционная рухлядь окатила тебя с головы до ног грязной влагой и ни отменить, ни отмотать, ни перекрасить. Ох уж мне этот проклятый нелинейный монтаж!..

Бом-бом!.. Это громыхают шаги командорши… Её берцы на высокой платформе тяжело вминаются в линолеум и с лёгкостью взмывают ввысь.

– А вот и я! – радостно сообщает она, сотрясая вовсю фенечками.

– Я слышал… Садись, освобожусь сейчас от предыдущего дерьмеца…

– Ну, что за моветон? – возмутилась Юнона.

– Вещи своими именами зову…

– Ой-ой-ой…

И пошла ругань, да какая! Вадик Шарин уши закрывал! А потом слово за слово и…

– Ты меня, что, боишься? – спросила она меня.

– А чего мне тебя бояться? – меняя на ходу планы, спросил я. – Ты ж в моём вкусе…

Как пишется: их взгляды встретились. Музычку ставим соответствующую моменту: «01 P Maureat – Love story.mp3» . Заглядываю я в её змеиные глазёнки, пробегаюсь по лбу, щекам да подбородку, пытаясь сосчитать веснушки, но на второй сотне безбожно сбиваюсь… А Юнона хлопает глазёнками, то ли растерянно, то ли надменно…

– Мне сделать вид, что я этого не слышала? – прошептала она, отведя упавшую на щёку ржавую прядь.

И, ежели не камеры наблюдения, бросились бы друг к другу в объятия…

 

Рендер/00:02:01:19

 

– Очень печальная история… – покачав головой, заметила Королева.

– Да, особенно после тех съёмок, нам с Аней пришлось пирожки в тележку с лекарствами прятать… – согласился склеротик.

– Но вы хорошо говорите, дробь, не говорите по-русски… – Королева призадумалась на чуток да продолжила. – Всё-таки говорите…

– Доктор считает, что это ещё не говорит о том, кто я такой. Обычно люди с амнезией, как он говорит, очень легко схватывают чужие слова, пусть они никогда на этом языке и не общались.

– Хороший повод выучить язык – забыть всё!

Зал захихикал, к немалому удивлению ведущей, но тут же, глянув в бумажку, бровки-то выщипанные она опустила и повела взглядом в сторону герра Катермана.

А Юнка, подхватив наскоро микрофончик, устремилась к интуристу.

– А у нас сегодня в зале находится господин Зигфрид Катерман из Австрии, – продолжила Королева. – Для тех, кто не знает, господин Катерман – представитель всемирной сети аквапарков «Aqua Vitae», недавно один из парков этой сети построен и в нашем городе. Господин Зигфрид, известны ли вам такие случаи, когда человек полностью потерял память?

Австрийский топ-менеджер оторопел не на шутку, виновато глянул в мою камеру и со вздохом начал:

– Найн, такой мне случай не знаком… Но майн старый фрау грандмуттер ошен часто ошки терять! То в один место положит, то в тругой… Никакой порядок столь необходимый наша нация… Я всё…

Тоже мне специалист!

– Очень поучительная история, – прочитала написанный Дылдой комментарий Королева. – А мы пока прервёмся на рекламу… не переключайтесь…

Все тут дружно и выдохнули.

– А всё идёт неплохо… – выдал вердикт Король.

– Я… – только и ответил, вытирая пот герр Зигфрид.

– Главное ритм, ритм не потерять, ритм… – подбодрила всех Королева.

– Да, – смело кивнул Портняжка.

– Тридцать секунд! – кричит всем Лёша.

Бондарь быстренько достаёт маленькую фляжку с коньяком да опрокидывает в себя несколько капель, наркополицейский выпрашивает и себе глоточек транквилизатора. Королева быстренько пробегается глазами по дальнейшему тексту, что-то зубрит да облегчённо вздыхает… Алена Вассар выдаёт напоследок какую-то историю из жизни своей гениальной композиторши «с тремя домбровыми классами музыкальной школы»…

– И отчего у нас такие блоки короткие?.. – вздыхает молоденькая менеджерша Таня.

– Ну, сама посуди: всего двенадцать минут, раздели на всех, получится так мало… – поясняет ей менеджер-компаньонка Ульяна.

– А… – тянет дипломированный учитель математики, посчитав на пальцах. – Ну, ясно…

– Пять секунд!

– Тишина в зале! – кричит Королева и уже разминает калогеновые губки. – А мы снова в студии и я напоминаю, что это «Ток-шоу с Марией Лимарёвой» и с вами я – Мария Лимарёва… Итак, напомню, у нас в студии находится человек без памяти. Его обнаружили на третьем километре Иващенского шоссе. Следствие, проводимое нашим каналом, сделало запрос у милиции на этого человека. Но никого подходящего по описаниям в её архивах не обнаружилось… Тогда мы отправили отпечатки пальцев в независимую лабораторию, и вот что нам ответили независимые лаборанты, – она вынула из своей папки зелёный листок бумаги да показала его всему залу. – А я прошу заметить, что запрос помогла сделать газета «Чужие мысли». Газета «Чужие мысли»: о главном, о сокровенном, о важном. Читайте «Чужие мысли» еженедельно!.. Итак, «Данный человек к уголовной ответственности на территории Российской Федерации ранее не привлекался, свидетелем или подозреваемым по делам не проходил…»

Королевна наша лукавила, конечно, денег на лабораторию нам с Юнкой и не дали – экономили, а всеми выводами нас щедро осыпал ГУВД, ещё ж просили приветы передать Нине да Роме.

– Могу вас обрадовать, – кивнула Королева герою. – Вы очень хороший гражданин России…

– Правда? – обрадовался вдруг склеротик. – Правда, гражданин России?..

– Скажите, пожалуйста, а какое у вас самое первое воспоминание?

– Я очнулся на шоссе, ничего не помню, голова гудит и никого вокруг.

– Мы как раз посмотрим про это сейчас сюжет. Но перед этим я хочу пригласить наших телезрителей в новый развлекательный центр «Наталья»: фитнес-клуб, бар, чебуречная и караоке. Комплекс «Наталья»: Сделал тело – гуляй смело…

 

Съёмка/00:00:14:14

 

В объектив мой лезет сырость, слякоть да мерзопакостный ветер, в одном ухе торчит наушник от «микрофона», в другом играет соответствующая настроению мелодия Пинк-Флойдовская «11 Quicksilver.mp3» . Поганый наш пригород, грязи по колено, высокоскоростная трасcа с хамоватыми водилами и неизвестно в каком тысячелетии здесь в последний раз проходил обещанный на остановке автобус… впрочем, сих железных буйволов и не нать – в округе дома таких хозяев… эти, встав на ноги, сразу пересели на машину, а рыжее моё счастье уже беседует с какой-то навязчивой неизвестно откуда появившейся бабушкой, и что за чёрт потянул меня предложить забраться в эту глушь? Сеня же, как заправский пилот десантуры, выбросил нас на этом отшибе общества да отправился за следующей партией.

– Гиблое место, да? – спрашивает Юнка, подскочив ко мне, забрызганная грязью по самые прелестные бёдрышки.

– Если следы и торчали, то их давно смыло водой… – пожимаю плечами я.

– Но местность-то не смыло, Ватсон!

– Ты хоть представляешь, чьи это дома? – обозреваю я окрестности в камеру.

– Ну, шишек, наверное, каких-то… Дома недешёвые, машины выезжают… нам такие даже по ипотеке не светят… впрочем, скоро ипотеку и на тысячу лет будут давать… тогда, может быть…

– А это? – объектив останавливается на старом-престаром щите «Мне 14», мальчик с него уже, похоже, закончил школу, сходил в армию и, женившись на подруге детства, родил парочку детишек. Будущего счастливого отца полоска за полоской сменяла личина мэра: «Имя нам – регион!»

– О! Рекламное место погибает, но не сдаётся!

– А вот тот большой ещё не достроен… – зуммирую я на одном четырёхэтажном скелете особняка. – Зато как за паспорта копошатся там энергичные азиаты… Не скажешь, что золотой октябрь-то… И у нас эти весёлые чучмеки под окнами что-то недавно ваяли или тянули куда-то. Да так орали, что нам казалось – ещё немного и выучим их дикий язык.

– Правда?

– Син дуда…

– Это по-испански…

– Точно? Я тогда сегодня же своё резюме дополню… – и снова мы рассматриваем эту громаду. – Это ж какая семья в ней должна поместиться…

– Поди, хозяин сети бензоколонок каких-нибудь или директор магазинов «Таможенные алмазы» строится… – и вдруг срывается она с места да летит к бетонному забору особняка… Но заглянуть во двор ей не удаётся – метров за двадцать массивная чугунная дверь с наваренными витиеватыми буквами «ЗЛАЯ СОБАКА» открывается и два мордоворота хватают Юнону под руки…

– Эй-эй, верните девочку, у нас прямой эфир! – кричу им я. – Вас вся страна видит! Можете помахать ручкой маме!

Гладкими своими мозгами ратники оценивают ситуацию и относят извивающуюся девочку ко мне, после чего кивнув, резко разворачиваются и ретируются с субсветовыми скоростями.

– У, сукины пупсики, – отряхивается Юнона. – Не дают девушкам по заборам полазить…

– Знаешь, если он оказался здесь и он строитель, то вполне мог класть кафель у кого-нибудь на даче?

– А потом плитка как поднялась, да как заехала по голове строителя – отомстила, ну и он как Марианна память потерял…

– Ну, вот тебе и зацепочка!

– Осталось домик найти… – оглядывая окрестности, загибает пальцы она. – Штук семь накопится, откуда этот мальчик в полосатой пижаме и сбежал…

– Чего?

– Ну, его когда «луноход» зацепил, то на нём был полосатый пуховик Made in China…

– Стоп-стоп! А ну-ка, держи, – вытряхиваю я из уха наушник. – Юнона… – шепчу я, перематывая кассету на начало. – Ты с той бабушкой о чём говорила?

– Да я с ней и не говорила вовсе… Так, полушарие правое доминирующее, как Юлий Цезарь могу – кивать и думать одновременно…

– А вот и зря… Я тут панорамки-то снимал, а беседу-то старушкину записал… Ты послушай, послушай, – и включаю я воспроизведение, на экране ползает серая природа, а вот в ухе как раз бабушкин рассказ…

Наверное, даже продавцы любительских камер не задумываются, как можно сделать стереоэффект на такой маленький микрофончик. Да его и не достигнешь. Если в камеру дышать справа или слева – там ещё он кое-как проявляется, а уж дальше – картина превращается в один звуковой винегрет. И только разработчики профессиональных камер выкрутились: на левую дорожку пишется звук с воткнутого микрофона, а на правую – звук с «пушки». Стерео-эффекта конечно нет, зато появилась возможность писать всё на одну кассету. И только при монтаже вы сводите всё воедино, а уж там…

И пока Юнона внимает пропущенной мимо ушей истории, я указываю на окрестности, да тычу на оставленный на локотке её мордоворотами синяк, и заканчивается сия аудиокнига под собранные в кучу глаза.

– Так ты говоришь, у тебя мотодельтаплана нет?

– Ну, он и не обязателен… – киваю я на заброшенную со времён коллективизации водокачку…

 

Съёмка/00:00:14:15

 

– Хорошо в Америке – у них вертолёты есть… – карабкается по склизким скобам рыжее чудо.

– Я думаю и у этих есть гранатомёты…

– Гранатомёты? Да, это серьёзно… Давай руку, а то свалишься, суперагент тоже мне, Робин из Лэнгли!

И вот мы на крыше, еле держимся, Юнона упирается в меня – не давая слететь, а я же держу на коленях камеру, включаю стабилизатор изображения и навожу зум.

– Гляди-ка, в ворота въезжает «Лексус»… – она шепчет мне на ухо.

– Меня бы больше удивил «Запорожец»…

– Меня тоже… Наведи-ка на это чёрное чудо… Оно как раз остановилось…

– Лица не разглядеть… Чувак подстраховался… А номера-то государственные… – объектив не к месту запотевает и краешком рукава я тут же навожу резкость. – Я удивляюсь, как Королёк наш, умудряется находить такую хорошую оптику – на какой свалке нарыл?..

– Эм… о… о… один… е… эр… И кто же там за тонированным-то стёклышком спрятался?..

 

Съёмка/00:00:08:21

 

О! Эти сладостные первые свиданья, когда прилетаешь домой буквально на крылах и хочется жить-жить-жить… и любить-любить-любить… А потом вроде бы всё и сказано, и обговорено… и остаётся только молчать, сцепившись за руки… А с ней даже помолчать приятно, чувствуя, что совсем рядышком лежит такая тёплая, родная, нежная…

– Я – красивая? – шелестит она мне в ухо.

– Так, вопрос ниже пояса! – тут же возражаю я, за что получаю кулачком в бок. – Ах, так ты дерёшься!..

«Дзынь!» Врывается в сознание дверной звонок.

– Кто бы это мог быть? – встряхивает огненной копной Юнона.

– Никто, это к хозяйке соседка пришла… – зеваю я.

– На ночь глядя?

– Ну, это их личное дело…

«Тук-тук!» И тут вскакиваю я…

– Кирилл, тут к тебе товарищ… – раздаётся из-за двери хозяйкин медовый голосок.

– Сейчас-сейчас… – бегу я к двери. И кто же, вы думаете, по ту сторону глазка? Илья Касихин собственной персоной да не один, а в компании большого чемодана и с «05-Задорная с _перебором_.mp3» в качестве оркестра. – Там Шут Илюшка… – проглотив слюну, сообщаю я Юноне.

– Кто? Этот резонирующий философ?! Да у него все слова прямо с барских связок – он хотя бы бирки с них снимал! Вот и копирует самого короля, ксерит его характер, пантографирует его привычки…

– Но Король не любит горизонтальных отношений, – погрызая ногти, замечаю я в ответ. – Попросит сделать выбор: или мы, или работа…

– А если Илья будет молчать? – наивно спросила она.

– Это он-то? – кошусь я на дверь. – Его голова как дуршлаг – ничего не задерживается! Он завтра же отправиться к Королю и ненароком повторит, что мы просили ничего о нас не говорить… Причём слово в слово…

«Дзынь!»

– Мне в шкаф спрятаться или с балкона сигануть? – на ходу придумывает Юнона.

– Куда там… – я быстро сгребаю в охапку все её вещи да вручаю кучкой. – На кухню, живо…

– Я тебя ненавижу… – надувает губки Юна.

– Я тебя тоже люблю… – и наконец-то я распахиваю дверь. – Прости, я был не одет…

– Здравствуй, Кирилл… – улыбается Илья, а язык уже сам собой макраме занимается.

– Виделись… – киваю я.

– А меня жена из дома выгнала… – по секрету информирует Шут. – Ты меня не приютишь? – и, не дождавшись ответа, делает шаг вперёд. – Или у тебя уже кто-то?..

– Нет-нет, конечно. Никого нет… – суечусь я да хватаю чемодан… Синюшный перегар из илюхиной глотки мне и сообщает причину его отставки. Пил Шут много и красиво, зачастую казалось, что первым его словом оказалось вовсе не «мама», а краткий и невероятно красивый тост.

– Вот спасиб, вот удружил, а то, представляешь, мои все друзья семейные, и жёны-то их меня запретили пускать… А ты ж холостой…

– Холостой-холостой, – киваю я. – Только ты без пьянок тут, а то вместе пойдём искать жильё… – укладываю я его на постель и рядом ставлю чемодан.

– Это я запросто, это я всегда найду место… Мне бы пока перекантоваться. А там уж видно будет… – и засыпает в позе вяленой тараньки, благо рост ему позволяет так разложиться на моей кроватке.

А я уж лечу на кухню.

– Он поживёт у меня…

– Что? – округлив глазоньки, шипит Юнона.

– Недолго, пока жена…

– Вот так из-за чужого алкоголизма и разрушилась чья-то не сложившаяся семья!.. – кивает она, направляя стопочки к двери.

– Тише-тише… Я тебя люблю…

– С вами была Юнона, без комментариев… – шепчет она и целует в щёчку – обиделась!

…мерный храп вдруг прерывается.

– Кто-то пришёл? – спросонья вопрошает гость.

– К хозяйке соседка пришла…

– В такое время?

– Не знаю, это их личное дело…

– Вот хорошо, вот отосплюсь… А то Катька всю ночь пилила, а вечером пришёл – в прихожей этот вот стоит как противотанковый ёжик… – тычет он в чемодан.

– Чего пилила-то? – вопрошаю я для приличия.

– А… – машет он рукой да та безвольно падает на лоб. – Ей, видишь ли, не нравиться, что я пью. Её, видишь ли, не устраивает моя харизма к алкоголизму…

– Ну, ты и попробовал бы пить поменьше…

– In vino veritas[4] – как говорили пьющие философы, Кирилл, и как им возражали философы-трезвенники: in vino feritas[5]… Да и зачем бросать-то?

– Ну… – раскачиваюсь я. – Семью бы не ломал, что ли.

– Ай, ну её… Катрин я знаю с двадцати четырёх лет, а водку с пятнадцати. Ну и кто мне больше друг, по-вашему?!..

С такими доводами поспорить сложно – всё-таки кандидат философских наук.

– Эх, а завтра на работу…

Топчан мой, под растянувшимся шутовским телом, неистово трещит.

– Общение с людишками низшего умственного достатка… Делаем всё только для своей целевой, на её же деньги и существуем… А кто сейчас глядит на ящик? Таксисты, ПТУшники, домохозяйки да торгаши – умственные середнячки, – тяжело вздыхает он. – А делает кто? Философы, филологи, музыканты, физики да учителя – умники, образованцы и оттого несчастные – делают они, но не для себя… И, похоже, самые счастливые создатели «Культуры»… Но как же это всё надоедает…

– Ну так что же сюсюкаешь с тупицами, если противно?

– А… Когда-нибудь… – вскакивает он с лежбища, да так резко, что я боюсь как бы не развалился (и Илья тоже). – Кирюша, поверь мне, когда-нибудь я уйду от Королешки! И заведу своё дело…

– Какое?

– Ну… Я многое могу… – тут он принялся загибать пальцы без меры. – Сценарист, продюсер, организатор всего на свете, режиссёр… – тут-то пальцы и закончились. – Что-нибудь да придумаю… И, поверь мне, Королешко будет мне дверь подъезда открывать аки швейцар…

Да уж, боюсь столько водки не налито ещё – без неё-то Шут превращается в кивающего Попку.

– И я обойдусь без паноптикума перепуганных менеджеров с высшим педагогическим образованием, постоянно экспортирующих в наш отдел тупость. Я вам не диктатор! – лёжа размахивал он руками. – А хуже диктатуры правительственной лишь диктатура их подчинённых, а хуже их только тех, кого они уже прижали. Понимаешь логику? – выкручивает он перед моими глазами такие диковинные фигуры пальцами, аж хрящи трещат. – Большой брат по сравнению с доведёнными до паники чиновниками просто многоглазый параноик. А уж страшнее перепуганных клиентом менеджеров зверя нет! Тихий ужас!.. Господи, да что же за люди с нами работают? «Дважды два» выучили и пошли рекламу всучивать вкривь и вкось. «А не желаете у нас разместиться?» Страхолюдины! Кто хоть раз к нашим менеджерам ходил – тот Третьей Мировой не боится. А я? Я – образованный человек – слово «задница» на шести языках знаю!..

– Знаешь, знаешь… – укладываю я его обратно на ложе и помогаю раздеться… Хорошо Юнона не видит – всяко приревновала бы да глазки обоим выцарапала, она может…

– Мы живём в эпоху, когда фермеры управляют телеканалами, актёры сидят в губернаторских креслах, а финансисты снимают кино. Добро пожаловать в эпоху профессионалов, Кирюша!

– Спи, спи, профессионал.

– Ты у нас не первый год… Ты же заметил, как весь креатив в нашей конторе обеспечивается текучкой кадров, а все уволившиеся валят в Москву, будто мёдом там намазано… – садится он на топчане и оглядывает мою каморку, будто в первый раз здесь оказался. – Но я не хочу в Третий Рим. И не потому, что я неудачник там (хотя и это тоже) – я не вижу в отъезде смысла. Москва – это большое гнилое яблоко. Ехать туда гнить мне с моими мозгами? Нет, я себя позиционирую пока ещё как «в своём уме»! Последний раз, когда я ездил в Москву – этот город так меня напугал, что я внёс его в список городов «101-й километр» – ближе к нему я селиться не намерен.

– У тебя есть такой список?!

– Да, после того посещения появился… – тяжко вздыхает он и тут же падает. – Сами москвичи говорят про провинцию: мол люди, у которых не хватило денег до Златоглавой… И держат москвичи нос по ветру, они такие крутые, будто в их мегаполисе бабла больше, или возможностей… Но везде одно и то же дерьмо, запомни, Киря! Закон жизни какой-то: умных и талантливых обкрадывать этим бизнесменам… Всё это уколотое и накуренное гламурло, оно всё там, в центре, а на периферии – рабское существование да нищенская зарплата. Это вам не золотая клетка – оглобли это, и ты тащишь дурную телегу… Киря, ты, я, мы – кошачий корм!.. – вновь поднимается он. – Я с Виталей делаю ролик, мы на двоих получаем треть, а две трети заграбастает себе Королевна… Я ведь наш канал потому и не смотрю, чтобы рожу этой Машки не видеть! Боже, куда уходят мои деньги?! – воздев руки к небесам, по-театральному восклицает он, впрочем, тут же и падает под мерный скрип ложа. – Она-то их отнимает своим правом сигнатуры, а я ж выстрадал, пропустил через себя всю эту копеечную ересь, выдавил-таки из себя раба. И каков итог? Новый калоген в губы – и морщины вокруг глаз вон! Будто она для нового ботэкса сделала что… Да максимум на что способна – это покивать не в такт при просмотре и сказать заготовленную отговорку… А Король? Этот обещанец. Мы запустим то, мы запустим сё… Да если сложить вместе все обещания его, мир погрязнет в таком тихом ужасе, похлестче Великой Депрессии! О! Эти обеспеченные мечтатели! Грош цена их обещаниям! Я таким начальником никогда не буду… Запомни, Кирюша…

– Запомнил, ты спи, спи…Завтра на работу…

– На работу… – шепчет он и отрубается, на этот раз с концами…

 

Рендер/00:02:01:19

 

После всех этих лазаний по водокачкам да побегов к воротам зрители слегка растерялись. Даже гость в кресле как-то неприятно заёрзал, будто мы подловили его на чём.

– Вы узнаёте это место? – с мамашиной интонацией спросила Королева, словно Принца ругала за двойки. Как-то мне доводилось слышать подобный подавляющий детскую волю допрос, вслед за оным следовала угроза: «Вот я скажу Александру Дмитриевичу, и он тебя накажет!» Эту меру воспитания я даже знал: попросту не даст карманных денег – отношения Короля и Принца с самого начала складывались как товарно-денежные (видимо, собирался таким образом с младых ногтей приучить сынка к самостоятельному заработку). «Кушай кашу, а то денег не дам!» Да и вся семейка у них могла любому валютному фонду сто очков вперёд дать. А уж с тещёй – женщиной весьма спокойного нрава, но зятя, как всякая заядлая коммунистка, не любившей – Король поигрывал в любимое произведение ООН: «Дети в обмен на продовольствие». И с Королевной тоже всё, вроде как, складывалось однообразно…

– Ну, это первое, что всплывает в моей памяти… – тут гость постучал уже весьма порозовевшим пальчиком по лбу.

– А как вы там оказались?

Нет, точно Король отрежет гостю деньгопровод (склеротик пошёл на принцип и попросил за участие свою копейку).

– Не знаю… – спокойно ответил гость, сложив руки на груди.

– А мы обратимся к нашему эксперту, доктору медицинских наук, ВладÅславу Варфоломеевичу Расчёскину, ведущему на нашем канале здоровое шоу «За здоровье!» – Королевна намеренно сделала ударной «и», ибо Влад Расчёскин, поменяв ударение, придал имени своему какой-то таинственности, экзотичности, южнославянского шарма… Хотя и граф Цепеш (он же Дракула) звался ВладИслав…

Я рыскаю по рядам в поисках нашего вечнобольного ведущего ипохондрик-шоу. Лекарь только что вытер в очередной раз нос, промокнул вспотевший лоб и выдавил новый фурункул на тыльной стороне ладони… Этак я вовремя, есть что показывать…

– Видите ли, Мария, – начинает потусторонним голоском наш врач, – амнезия весьма редкое и не очень приятное заболевание… и, как бы нам ни твердили с экранов латиноамериканские барышни, амнезия болезнь хе-хе… чисто мужская… Как дальтонизм, гемофилия…

– Импотенция и простата!.. – поддакивает Бондарь, но его тут же пихает в бок налогополицейский.

– Дай дослушать, Серёга!.. – строго говорит он.

Спелись… то есть спились, голубки!

– …и медициной не зарегистрировано ни одного случая женской амнезии… – заканчивает мысль Лекарь, на дне рожденья оного вполне законно звучит тост «Шоб ты был здоров!» – есть за что. – Амнезия, это вам… хе-хе, не фунт изюму… Это вам не ногу сломать там или на ветру продуться… Память вы можете потерять годы, многие годы спустя… апчхи… Простите… Многие годы спустя после сильнейшего стресса… вот вы испытывали в своей жизни сильнейший стресс? – прямо так обратился он к пациенту.

Все в зале повернули головы к гостю.

– Я же не помню… – хохотнул тот.

– А зря, молодой человек, зря… Надо было помнить, пока помнили… хе-хе… Обратились бы к психоаналитику…

– К кому? – удивился гость и тут же попробовал слово на вкус. – Псих-о-анал-и-тик-у?

– Да, к специалисту, авось он и помог бы. А ваше теперешнее состояние было бы хе-хе… не таким плачевным. Специалист бы сгладил ваш давний стресс, и теперешнего недуга удалось избежать бы…

– Владислав Варфоломеевич, – прервала эту череду сослагательных советов Королева, – а что следует делать при потере памяти, чтобы память вернулась к человеку?

– Ну способов очень много, дорогуша… Иногда помогают родственники, когда погружают его в атмосферу прошлой жизни… (Тут наш гость не на шутку поморщился, даже, показалось, сие мимическое цунами захватит Марию Рауфовну да она тут же распадётся на запасные лоскутки кожи.) Иногда может помочь всё вспомнить какой-нибудь шок… Клин, как говорим мы, врачеватели, клизмой!.. хе-хе… Но я бы посоветовал проверенный народом, я бы даже сказал, веками, метод зароастрийских эскулапов. Нужно собрать на третий лунный день воду… Абсолютно самую обыкновенную воду, из-под крана. Не надо её обеззараживать там или через фильтр пропускать – вы только испортите микрофлору… хе-хе… ординарной водопроводной воды. Тазик с водой должен постоять какое-то время на балконе, прикрытый льняной… Это очень важно, что именно льняной!.. апчхи… Простите, у меня аллергия на лён…. Одной мысли достаточно… Ну вот, льняной тряпочкой вы его прикрыли, хорошо подержали до полнолуния и потом вышли на улицу, в одних плавках, облили себя быстренько водой и, расправив ауру, прокричали: «Радикс!» – Лекарь вошёл в такой раж, что, расправив душу, заехал дланью Виолетте по личику, Виталик ж недаром столько времени в стрелялки проиграл да успел пригнуться от врачевательской субстанции.

– Что, простите, прокричать? – переспросила стенографирующая в блокнотик Дора Константиновна.

– Радикс… Это по латыни. И до конца лунного цикла память к вам вернётся непременно…

– Так точно? – засомневался Высевков.

– Конечно, это очень верный способ, я сам проверил. Солнце оно всех вылечит! Хе-хе… Словом, нам всем пора научиться питаться солнечной энергией, пока и её генетически не модифицировали… А то что же за питание сегодня?..

– Боже, на такое лечение никакого здоровья не хватит, – долетел до меня янин голос – рухнув на стол, она то ли плакала, то ли смеялась.

– Спасибо, Варфоломей… Владислав Варфоломеевич! – поспешно перебила Королева этот поток здоровья. – Наш гость обязательно воспользуется вашим советом, – кивнула она отмахивающемуся всеми частями тела гостю. – А у нас следующий сюжет нашего журналистского расследования… Перед которым я напомню нашим дорогим телезрителям, что спонсор нашей передачи ликёроводочный завод «Винпивфарм» представляет новый напиток: водка «Рыбацкая». Что там уметь? Наливай да пей!..

 

Конец 2 клипа. Продолжение следует

[1] Финальные титры сюжета, с указанием оператора и корреспондента.

[2] И так далее. (лат.)

[3] Спасите Наши Задницы. (англ.)

[4] В вине – истина. (лат.)

[5] В вине – дикость. (лат.)

Комментарии читателей: