Вообще-то Юрой его зову только я. Для простоты. Его настоящее имя Урри. Он владелец и по совместительству единственный работник пункта проката на Лайтхаусбич. Сдает туристам доски для серфинга, зонтики и лежаки.

В прошлом сезоне Юре-Урри посчастливилось стать жертвой сексуального туризма. Улыбка судьбы приняла облик веселой большой круглобокой финки, которая выбрала его в личные инструкторы по бодибордингу. Обучение продлилось недолго и на зависть товарищам по цеху стремительно перетекло в бурное сожительство в дешевых  апартаментах третьей линии. Худой как жердь Урри запал на тучное скандинавское тело по полной: на работу таскался через день и с большим трудом. Что до его толстушки, то она вообще покидала гнездо любви только по воскресеньям, чтобы отовариться в магазине. На финские деньги  доходяга слегка отъелся, обзавелся второй парой обуви, новой футболкой и негасимой улыбкой.

Но потом наступил сезон дождей и финка уехала.  Урри затосковал. Улыбаться стал реже, на работу ходил чаще. Все надеялся, что она после мунзуна приедет опять, но время шло, а зазноба не возвращалась. Парень безнадежно ждал, жаловался друзьям на женское непостоянство и тихо грустил прямо на рабочем месте на первой ступеньке лестницы к пляжу, в тени ржавого рекламного щита ресторана «Краб клаб».

Именно там я застал его сегодня днем и не смог пройти мимо. Не то, чтобы я всегда добрый и сострадательный. Просто настроение было приподнятое: День рождения как-никак. На обед были мои любимые цветочные креветки. Наташка подала их в чесночном соусе. И еще намекнула на некий сюрприз, который ждет меня вечером. А в качестве прелюдии к вечерней тайне отправила меня в Тируанантапурам на порнографический киносеанс.

Все-таки иногда Наташка такая молодец… Понимает нежную мужскую душу.

В общем, приподнятое было настроение. В преддверии долгожданной встречи с неведомым миром индийской клубнички хотелось быть щедрым. Попрошайке на Лайтхаус роуд вместо пяти рупий подал десять. Разносчице рыбы помог водрузить на голову таз со свежей барракудой. Любви хватало на всех.

Юркин унылый облик нарушил гармонию. Он никак не вписывался в мой безоблачный мир. Во имя позитива с ним надо было что-то делать. И я предложил ему развеяться и составить мне компанию. Он согласился.

Дорога неожиданностей не содержала, если не считать хмурого билетера с мятой фуражкой на голове, который остановил нас у входа и  предупредил, что онанировать в зале строго запрещено. Это прозвучало  несколько неожиданно, к тому же на скверном английском, поэтому я его не сразу понял и растерянно оглянулся на спутника. Тот по-своему истолковал мой взгляд и принялся пререкаться в попытке выхлопотать для меня исключение, напирая на то, что я – важный гость из России. В ответ блюститель нравственности сообщил, что как в других странах он не знает, но в данном кинотеатре это не практикуется. И оба глянули на меня, как бы спрашивая, согласен ли я с ограничением свобод? Чувствуя себя не в своей тарелке, я поспешил заверить, что буду держать себя в руках.

 С первых минут фильма у меня возникло подозрение, что напрасно я жду от потомков создателей «Кама-сутры» творческих побед. По жанру это был детектив. То есть индийский детектив. А еще точнее – плохой индийский детектив. С полным набором штампов и нескладушек. Тот, кого били, начинал падать еще до удара, во время замаха. Тот, за кем шпионили, в упор не замечал слежки в трех метрах позади себя на пустынной дороге. Убитый успевал перед смертью сказать витиеватый монолог. Положительные герои были красивы и добры, отрицательные мерзко щерились и норовили нагадить.  

А потом случился групповой секс. Он произошел невероятно быстро. Если моргнуть, то можно и не заметить. В притон к ощерившимся персонажам попала добрая, но заблудшая девушка, пугливо кутающаяся в нежно-голубое сари. Масляно ухмыляющиеся негодяи опоили ее вином, и у нее закружилась голова. А когда камера перестала вращаться, то обнаружилось, что бедняжка лежит без чувств на кушетке посреди комнаты, а вокруг нее на полу спят давешние похотливцы. И хотя все они остались в брюках и заправленных рубашках, а жертва по-прежнему с головы до ног завернута в сари, зрителю становилось понятно, что непоправимое  все же случилось. И, к сожалению, уже закончилось. А может, я все-таки моргнул и что-то пропустил?...

В какой-то момент пришло смс от жены: «Резвишься, проказник?».  Отвечать не стал. Я вдруг вспомнил о запрещенном онанизме. Меня заинтересовало: должен ли зритель захотеть этого по замыслу авторов фильма или нет? Сомнения разрешились в следующем эпизоде, когда в речке обнаружили женский труп. Лежа на берегу под деревцем, покойница в намокшей одежде выглядела очень даже привлекательно. Мои симпатии окрепли, когда ее перенесли в морг: там она была уже частично обнажена, виднелась правильной формы грудь. Но робкие ростки моего либидо на корню зарезал прозектор, вонзив хищно блеснувший скальпель рядом с темным соском.            

А чуть позже произошло действительно страшное. Откуда ни возьмись, возникла настоящая порносцена. Она затесалась между предпоследней погоней и второй семейной песней шефа полиции. Внезапно на экране замельтешила не первой свежести индийская пара, опознать которую не удалось: оба были не из детектива, сами по себе. Их появление в кадре оказалось неожиданность не только для зрителей, но, как будто, и для самих порноактеров. Большая, мрачная и бесформенная, как туча, тетя лежала на кушетке в темных балахонах и недовольно косилась в камеру. Вокруг нее суетился сутулый дядечка с мохнатым пузом и цветастыми трусами семейного типа. Под бодрую малаяламскую музычку он выполнял волю режиссера, время от времени опасливо оглядываясь в кадр. Когда его костистые волосатые руки принялись месить колыхающиеся выпуклости безучастной партнерши, мысль об их грядущей близости меня устрашила. Дядя тем временем продолжал роль. Временами он распалялся, чересчур входил в образ и норовил распахнуть балахоны своей дамы. В эти моменты за кадром раздавался резкий окрик невидимого режиссера, актер торопливо поправлял женские одежды и продолжал замес.           

Вопреки моим чаяниям обнажение все же состоялось. Я не выдержал и опустил глаза. Посидел какое-то время, глядя на нервно подрагивающие пальцы босых Юркиных ног. Собравшись с духом, бросил осторожный взгляд на экран. Лишенное покровов студенистое женское тело возвышалось на ложе и занимало почти весь кадр. Дядя готовился к восхождению. Я ойкнул и прикрыл глаза рукой.

На мое бедро легла робкая ладонь. Совсем рядом заблестели глаза. В них стояли слезы.

- Спасибо тебе, Сергей, что привел меня сюда и купил билет. Ты добрый и стараешься мне помочь. Спасибо.

- Пожалуйста, Юра, это пустяки.

Лишь бы целоваться не полез. Южане такие эмоциональные…

Обратно ехали молча. Разговаривать не хотелось.  Юрка улыбался своим мыслям. Я пытался осознать происшедшее. Мне не давала покоя голова режиссера. Что там внутри? Полный бардак или настолько все в порядке, что он ни о чем не парится? И больше склонялся ко второму. Сквозь тарахтенье рикши прорезался сигнал смс: «Проказник, ты где? Кошечка приготовила для тебя сладкий сюрприз!»

Спустя полчаса Урри сидел на своей ступеньке возле ресторана «Клаб краб» и задумчиво смотрел в морскую даль. Мимо сновали туристы и местные, вышедшие на берег проводить закат. Я сел рядом с ним. Отсюда очень хорошо было видно, как ослепительный солнечный диск погружается в воды Индийского океана.  

Комментарии читателей: