Метафорическая сказка
Давно-давно в переливчатых глубинах океана появилась одна большая белая акула. Акула, как акула- жуткая с виду, огромная. Водные обитатели поначалу, как чуяли приближение рыбины, в рассыпную расплывались. А потом приглядываться стали к ней: странная какая-то - рыбку проглотит махонькую- извиняется , напугает кого видом своим- кланяется да прощения просит. Все ни как у акул. Осмелела живность морская, давай подтрунивать над Акулой, близко совсем подплывать стали, подползать. А она, махина эдакая, зацепить боится мелюзгу донную, всё в сторонку от них уходит. Голодная, но вежливая. Тьфу, прямо-таки. Совсем тогда расхрабрились рыбья свора, эка невидаль – Тунец перед мордой акульей плавает, кривляется, а она только отворачивается и виновато улыбается, пряча зубы. Тут Тунец, окончательно решив стать героическим персонажем глубин, подлетел прямо к выразительному носу гигантской акулы и со всего размаху плесканул по нему своим, к сведению, немаленьким хвостом. На мгновенье вся рыбья братия словно дыханье затаила от такого нахальства и слабоумной храбрости, ведь любая нормальная, уважающая себя акула, тем более большая белая, сразу бы такой хвост откусила, а затем и самого владельца следом проглотила. Но, к всеобщему удивлению, Акула снова виновато улыбнулась и буркнула: «Ну, зачем вы так? Я же по- хорошему с вами. Дружить же можно.» И вместо того, чтобы закусить всем этим осмелевшим скопом, развернулась и поплыла плакать. А жители морские только вслед ей со смеху покатились.
Плыла она плыла, плакала-плакала, вопросы себе задавала, по дороге бездумно морскую дурь-траву на плаву сжевывала. Столько этой травы проглотила, что начало ее кукожить да крутить и в разные стороны кидать. А у прибрежного рифа так занесло , что со всего размаха на витиевато закруженной скорости всем своим массивным телом Акула влетела в каменистое коралловое основание ( хорошо еще на берег не вынесло), и увесистый скалистый обломок, возвышавшийся над водой, отломился и шарахнулся с высоты прямо на ту самую трепетную акулью морду. БАХ (Возможно, в какую - то секунду в голове пострадавшей даже звучала органная токката ре минор).
Наплыли, наползли рифовые жители, обитатели близь лежащих угодий собрались. Кружатся, хохочут, ластами и плавниками в Акулу пришибленную тыкают. Она лежит не шевелится, живая –неживая. Глаз один сначала открылся у рыбины, второй следом. Темные такие глаза, пронзительные, откуда-то из нутра акульего, как из бездны, ясность неизбежную окружающему несущие.
Мелочь пузатая ракообразная у хвоста ползает, рыбешки пёстрые у плавников вертятся, Тунец, который себя нарёк Храбрейшим, к морде акульей подплыл, кульбиты выкручивает перед публикой. Акула лежит недоумевает, что вокруг происходит, почему угощенье в рот само просится? Одним мощным движением Храбрейшего на две части перекусила, и мигом они, эти части, пропали в открывшейся к всеобщему обозрению пасти Большой Белой Акулы. Морская братия замерла, жабры растопырила, рты раскрыла. Акула носом только повела. «Ах, какая ж я голодная!» - счастливо подумала она и, красиво изогнув спину, слопала махом четверть собравшихся поглазеть. Зрители вышли из оцепенения и бросились в разные стороны, непрерывно нашептывая: «Так- то понятнее, так-то яснее.»
Акула сделала еще пару пищевых заходов и, непрерывно улыбаясь голливудским оскалом хищных зубов, оправилась наслаждаться своей полноценной акульей жизнью.
Комментарии читателей: