В Унской-то губе столь наваги в октябре месяце да по первому льду ловится, сколь не всякий и унести может. Самые ленивые рыбаки улов на салазках в два-три подхода со льда вывозят, иные побойчее и вовсе лошадёнку али четвёрку олешков в дровни запрягают, да прямо в Архангельск на ярмарку везут. Когда клёв наваги начинается, со всей округи рыбаки съезжаются. Лунки пешней прорубают, уды с наживкой закидывают, и пошло дело – дёргай навагу из моря, пока рука от усталости не одеревенела! Так с утра и до полудня рыбаки трудятся, кто ближайшей деревне живёт, уж к этому времени скручивается, и домой на горячие щи торопится. Ну, а те, что из дальних уголков губернии прибыли, достают из коробов-рундуков, что с собой было дома собрано.
Поморы после сытного обеда поспать не прочь, устроятся на коробах поудобнее, знай уднуют по старому прадедовскому обычаю, только храп стоит, да такой, что лёд трещит. Навага тем временем сама на крючок присасывается. Наважка к мормышке присосётся, да хвостиком повиливает – хорошо ей! Следом, другая, постарше, в два раза крупнее да не слишком видать умнее. На вторую третья кидается. На третью ещё штук пять со всех сторон, у рыбака от тяжести уда из рук вываливается, и сам он на лёд бочком валится. Мужи коли видят, что рыбак упал, значит помощь нужна. На поморье всегда артельно жили, в одиночку-то на Севере пропадёшь, если навага под лёд не утащит, то летом камбала или селёдка вместе с карбасом и неводом в море упрут. Поэтому рыбаки уж завсегда на помощь придут.
Промышленники подбегут, первый уду с рыбаком обхватит, остальные друг друга за тулупы и малицы схватят и вытащат улов на лёд, а на уде уж штук сто наважин висит, можно не стряхивать, прямо так домой волочить. Навага уж до того жадна, ни в жизнь рот не разинет.
Архангелогородцы навагу запечённую в ладке или жаренную на чугунной сковороде очень любят. Когда свежий улов на ярмарку привезут, очередь в сию же минуту через весь город, бывало, выстроится. Тут же шум, гам поднимется. Торговцы деньгу рвут, чувствуют спрос, а покупатели с ними торгуются, кричат, спорят о цене, не обижая друг друга; ладят, как по воспитанию умеют и совесть смеет. Горожане, как в таких делах принято, просят весу больше, а цену ниже. Уговаривают по возможности на скидки, мол, навага мелковата да тоща, продавай нам десяток хвостов по цене одного вяленого леща. Кто-то хватает, что дают. Другие по три рыбёшки берут. Иные стоят на морозе, шибко зябнут, и уж с ноги на ногу переминаются, но всё же не уходят, договариваются. И весь этот разговор у них до тех пор, пока слова не утолкут, да до сути не доберутся, до исходной середины, на которой и рыбаку-промышленнику, и покупателю становится по цене не обидно.
Комментарии читателей: