Только море
Средиземное море качает меня на волнах
Вдалеке от людей и танцующих солнечных пляжей,
А под толщей воды – иллюзорность песчаного дна,
И нарядные рыбки вальсируют на променаже.
Желтый конус буйка сиротливо кивает мне вслед.
Не видны очертания гор за пастелью тумана.
Только небо, дарящее морю мерцающий свет.
Только море, зовущее плыть.
Только я – безымянна...
Amore
Волна за волною идут на меня на таран,
И солнечных зайцев десант оккупировал море.
Но я не пугаюсь, я радуюсь этим дарам,
В них плещется рыбкой забавная рифма "Amore".
Объятья распахнуты ветру, ликует душа,
А тело воде отдаётся беспечно, послушно.
И мне издалёка кивает шафрановый шар.
Он толстый и важный, и чайкам пристанищем служит.
От волн водопады стекают по мокрым камням,
И пенятся брызги, взлетая и падая снова.
И свет, преломляясь, смеётся и слепит меня —
Мятежную птицу, парящую в поисках Слова.
* * *
На пляж песочный вынесен волной
Нательный крестик, и лежит распятый
Спаситель наш Иисус передо мной.
И мне не важно, в олово иль в злато
Он воплощён. Шумит морской прибой,
Дерутся чайки за горбушку хлеба…
Лишь символ веры вижу пред собой
И море – необъятное, как небо.
Забыть лето
Вчера эвкалипт и гибискус
Тянули мне пальчики листьев,
И волны плескались так близко
От края аллеи тенистой!
Повсюду сидели, дремали,
Паслись разноцветные кошки,
И голуби шумно слетались
Клевать возле ног моих крошки.
Казалось незыблемым лето -
Народ ошивался на пляжах.
...А ныне - туман без просвета,
И холод, и красок пропажа.
И голые ветви деревьев.
Душе неуютно и странно.
Так было, наверное, Еве
С познания горьким приданным.
А счастье умчалось беспечно
С другими смеяться-судачить.
От ревности в этот же вечер
На мир посмотрю я иначе.
И эта осенняя свежесть,
И небо, набухшее серым,
Подарят безмерную нежность,
И в лучшее светлую веру.
Последние рыжие листья
Сорвутся с насиженных веток -
И вдруг захочу позабыть я
И пальмы, и кошек, и лето.
Майорка
В Cala Vinas обед запивают вином,
На деревьях растёт земляника.
И лежит под водой бирюзовое дно
Черепашкою в солнечных бликах.
Виноградная бухта полна голосов
Умиляющих, тоненько-детских,
Отвечающих радостно маме на зов
По-английски, испански, немецки.
А мальчишки постарше ныряют с камней.
Море пенится, их извергая.
И сидит на скале, возвышаясь над ней,
Полунимфа, по пояс нагая.
Осьминожек, всем телом лодыжку обняв,
Улепётывать вынужден, кроха.
Он такого скандала не ждал от меня,
Пошутить со мной вздумал, пройдоха!
Рыбья мелочь шныряет в тепле на мели
Среди голеней супермоделей.
Иногда катера заплывают в залив,
Забирают людей из отелей.
А в лесу, оглушая, цикады звенят,
Среди высохшей хвои - алоэ,
В небо тянутся сосны, друг друга тесня,
В бесконечное и голубое.
Благовоние ладана мощной волной
С тёплым ветром доносит из рая.
Ароматы пьянят и летят надо мной,
Обжигающе ярко играя.
Побережье в коттеджах и шляпках зонтов –
Камышовых, с торчащею прядкой.
Возвышаются кактусы разных сортов,
Словно наши нарциссы на грядках.
Здесь рядами, как стражники, пальмы стоят.
И спокойно кристальное море.
И сияет безудержно солнца маяк
Для туристов на дивном Майоре.
***
По улицам Венеции прекрасной
Красавец-гондольер ведёт гондолу.
Ему я симпатична, это ясно
По взгляду его, брошенному долу.
Размеренны, уверенны движенья,
Прищур насмешлив, губы неподвижны,
Величественно вытянута шея.
Посмотрит – ничего вокруг не вижу.
Но знаю, наша встреча быстротечна,
Судьбы не изменить, меж нами горы.
Влюблен в свою Венецию навечно
Красавец, управляющий гондолой.
Вдали горят огни материка...
Вдали горят огни материка –
Огромный город вздыбил зданий соты.
А в море полуострова рука,
И плеск воды, и ветерок эскортом.
Песочный пляж забрызгало волной,
И ни одной машины на брусчатке,
Как будто этот путь лишь мне одной
Зачем-то предназначен как загадка.
Тут есть дома, но кукольно малы.
В них ни души, я это точно знаю.
Друг к другу жмутся – сказочны, милы,
В них можно обитать... Но здесь одна я.
И ни тревоги, ни унынья нет.
Лишь благостное мира созерцанье.
И долгое движение на свет,
И огоньков бесчисленных мерцанье...
Десна
Изгиб Десны: заливы, перекаты —
Стремительно течение реки.
Высокий берег смотрит на покатый,
Где с удочками дремлют рыбаки.
Бурлит вода, узор волны меняя,
Кружат стрекозы синие над ней,
Пух белый одуванчики роняют
В движение извилистых теней.
А жаворонки в солнечных высотах
Волшебных звуков рассыпают ряд.
Скворцы летают парами, и что-то
Стрекочут меж собою – говорят.
Скандалят чайки в споре за добычу,
И рыбки ускользают в глубину,
Где тишина — уютна и привычна,
И раки путешествуют по дну.
Парят безмолвно аист или сокол...
И взбалмошна, порывисто-грустна,
Меж берегов струится одиноко
Холодная красавица – Десна.
Чилим
На Лучанском затоне мелеет Десна.
Сильным ветром повалена на бок сосна.
Но звучат в тишине разговоры и смех.
И теченьем на берег выносит орех.
Он колючий, тот странный орех водяной –
Осторожно идёт мой ребёнок за мной.
А рогульник топорщит две пары рогов,
Защищая, как может, себя от врагов.
Его листья резные повсюду в воде,
В них затон, словно в ткань кружевную, одет.
Значит, речка чиста! Так разросся чилим,
Что ажурная вязь застилает залив.
Этот древний орех может долго проспать,
Он взойдёт через год, через два, через пять,
Может он пролежать этак лет пятьдесят,
И ни есть, и ни пить для себя не прося.
Но тогда почему же при этом при всём
К исчезающим видам чилим отнесён?
За целебность ореху – печальный почёт:
В сердце, жадном к наживе – холодный расчёт...
Укололся сынок – кровоточит нога.
Эх, чилим, ну зачем ты подставил рога?
– По привычке! Чтоб новое место найти,
Я цепляюсь ко всем и теряюсь в пути...
...На резиновой лодке в чилиме плывём.
Украшают кувшинки лесной водоём.
Белым хмелем душистым весь берег увит.
И, куда не взгляни, восхитительный вид!
Комментарии читателей: