***
Рыбы врут, что на море бывает прохладно:
Там до самой десертной его глубины
Обжигаются души, на поиски клада
Выдвигаясь с надеждой на теплые сны.
Там сварил себе ум не один видный гений,
Поведясь на русалку среди белых скал.
Сладкой пастой безделья и патокой лени
Запасается каждый, кто тут побывал.
Влажный воздух томит, и в бегах от удушья
Все спускаются к чистой прозрачной воде,
Только здесь даже жарче, чем было на суше,
От того, что всяк близок к своей мечте.
Казанова, поймавший в ловушку красотку,
И влюбленная пара вдали от всех глаз,
Беспробудный пропойца, скопивший на водку,
Да толстушка, принесшая тело на пляж,
Обманувшие быт молодые мамаши,
С ними взявшие отпуск хмельные мужья.
Море как золотая бездонная чаша,
Очевидно и просто, как выстрел ружья,
Что висит на стене. И поэтому волны
Обдают здесь огнем, зажигая сердца.
Только рыбы на дне, где пустынно и солоно,
Всё про холод друг другу твердят без конца.
***
море похоже на орхидею,
а я, завидев его, немею,
и дориану подобно грею
старею на полотне.
на полотне из молочной гальки,
пляжа песка и простого талька.
словно колибри нектар пьет чайка
в той орхидейной стране.
море цветет, и пугает осень,
ибо цветет, хоть его не просят.
возле обрыва верхушки сосен
бросают на море тень.
тень на цветке. а нектар сочится,
хочется пить, даже если не птица.
во взгляде уставшего очевидца
стареем: и я, и день.
от лепестков переходы к волнам.
море не вянет: все стебли ровно
жмутся к бутонам с запасом корма,
к берегу мчит прилив.
день умирает, я с ним седею,
но море как главную орхидею
нужно в гербарий, в музей, в галерею,
лишь бы цветок был жив.