Любовь Лайба «Жизнь собачья»



До того страшного дня в моей жизни всё было хорошо.

Ведь я молода: скоро исполнится два года.

Красива: шерсть шоколадного цвета, глаза карие, «брови» светлые. К тому же у меня лапы длинные. Кто-то считает это недостатком у таксы, а я - достоинством. Могу запрыгнуть на кровать. И по улице бегаю с пинчерами наперегонки, а не «шествую важно в спокойствии чинном», как обычные таксы.

К тому же я любима. Дома и мама, и Валя, и Надя носят меня на руках. Я отвечаю им взаимностью и позволяю спать со мной в постели.

А вот чужих людей я не люблю. Зачем они приходят на мою территорию? Я ведь их не приглашаю! Ходят тут. Отвлекают моих «девочек» от меня. Кому бы это понравилось? Никому! Вот поэтому я лаю на чужаков и указываю им на дверь. Иногда это помогает, а иногда нет. Но все видят, какая я маленькая, но удаленькая.

- Защитница ты наша,- говорит мама и накладывает мне лакомые кусочки.

- Хочет мириться, - думаю я, но мясо не ем.

Пусть знает, что я недовольна её поведением. Нечего открывать дверь чужим людям.

Через некоторое время я прощаю слабую женщину. Начинаются обнимашки, целовашки. И мы опять счастливы.

Но наступил тот страшный день, когда «трон подо мной зашатался». Вот как это было.

Возвращаюсь домой после прогулки – и глазам своим не верю. Сидит в моём коридоре огромное чудище: шерсть длинная, лапы мохнатые, глаз не видно, а зубы, как у соседского дога.

Я даже дар лая потеряла. А мама говорит:

- Вот, Мила, знакомься. Это Пэгги, русский спаниель. Она у нас поживёт десять дней.

- Десять дней? Какая наглость! Чтоб её через десять минут здесь не было! – пролаяла я.

Но на моё заявление никто не отреагировал. Все были заняты этой великаншей, а она дружелюбно помахивала хвостом.

Я поняла, что нужно брать инициативу в свои лапы. Стала приближаться к непрошеной гостье. Но с каждым моим шагом она словно росла.

- Нет, - думаю. - Так она до потолка вырастет, и я с ней не справлюсь.

В общем, выжить это страшилище сразу не удалось. Пришлось перейти к методам партизанской войны: лаять из-за угла, валяться на подстилке Пэгги в её отсутствие, ничего не оставлять в своей миске.

Но этой чёртовой Пэгги всё было как слону дробинка. Она только изредка негромко рычала, затем переступала через меня и шла дальше. В общем, совсем от лап отбилась.

А со всех сторон слышалось:

- Ах, Пэгги умеет лапу подавать!

- Ах, Пэгги такая добрая и ласковая!

- Ах, я себе тоже русского спаниеля заведу!

Меня же теперь заводить никто не хотел. А я ведь уже заведённая!

Ну да, лапу не подаю, кольца не ношу и вообще никакие команды не выполняю. И не буду! Я же такса, а не какой-то спаниель, чтобы перед людьми на задних лапах ходить.

Даже смотреть на это безобразие не хочу. Когда Пэгги показывает свои «фокусы», я демонстративно отворачиваюсь.

Зато её голоса никто не слышал, а мой звонкий лай узнаёт весь подъезд. Что подъезд – весь двор. Нет – весь район.

Стоит мне выйти на прогулку, как все йорки разбегаются.

Но теперь мне некогда строить дворовую мелюзгу, потому что гулять я выхожу с Пэгги. Она делает шаг, а я три. Приходится поторапливаться. Не могу же я плестись за ней в хвосте.

Раньше хозяйки шли туда, куда я хочу. А не захочу идти, так на руках домой понесут. А теперь всё своими лапками, да по тем лужам, по которым эта громадина шлёпает. Ей что? Слегка лапы замочит, а мне – хоть плыви.

Но я держусь. Я ей спуску не даю! Не на ту напала!

Правда, я почему-то всё больше времени провожу в дальнем углу кровати. Ем не на кухне, а в комнате. И сплю на новом месте. Но снится мне не жених, как положено, а только ненавистная Пэгги.

Так и живу. Считаю дни до возвращения её хозяйки из отпуска. Делаю зарубки, чтоб со счёта не сбиться. Уже четыре отметины на обоях есть. Осталось ещё шесть добавить.

Очень верю, что будет и на моей улице праздник! Ну, если не на улице, то хотя бы на моей кухне.

Прошло шесть дней. И сегодня, 9 мая, я сделала последнюю зарубку на стене. Наступил мой День победы.

Десять дней и ночей я недоедала, недосыпала из-за нашествия врага по имени Пэгги. И вот наконец в обед её заберут. Нужно продержаться полдня, хотя, конечно, «последний бой, он трудный самый».

Утром Валя повела нас гулять на озеро. Оно далеко, но приходится лапы топтать из-за Пэгги. Та любит купаться и охотиться на уток. А они этого не любят и бросаются врассыпную.

Пока моя квартирантка попусту рассекала ледяную воду, я занималась делом, то есть рыла ямы. Лису не нашла, зато берег стал похож на лунную поверхность. Весь в кратерах. Сразу видно, какая трудолюбивая такса здесь поработала.

После прогулки мы с Пэгги наперегонки поели. Получилась дружеская ничья, так как миски опустели одновременно. Затем отдохнули. Она на первом ярусе, то есть на полу, а я на втором, на кровати. Чувствую себя шахиней. Стража есть, только опахала не хватает. Но и без него хорошо спится.

Сладкий сон прервал звонок. Приехала хозяйка Пэгги. И началось: лай восторга, поцелуйные прыжки, смех хвоста.

И чего так радоваться? Ей что было плохо у меня? Кажется, не притесняла её, куском делилась, на прогулку брала. А она, неблагодарная, только хвостом на прощание помахала и укатила.

Ну и ладно! Мне без неё даже лучше! Снова я для своих девочек «единственная и неповторимая»!

А вот и резиновая курица Пэгги, которую они забыли у нас. Что бы это значило? Ещё вернётся?

Ну что ж, пожалуй, я не против.








Комментарии читателей:

Добавление комментария

Ваше имя:


Текст комментария:





Внимание!
Текст комментария будет добавлен
только после проверки модератором.