Саша Зайцева «Рижский чемодан»

 

Г.М.

 

Слышишь, какая-то печаль разлита в воздухе.

В комнату проник тревожный закатный свет.

Входит мир в ту же воду, и нет

ни мира, ни разума в его блистательном облике.

 

Большая зима, вздыхая, к плечам моим клонится,

гладит ладонью серебряный горький снег.

Ветер над полем открытым берет разбег,

и грустно скрипит кленовых макушек звонница.

 

Хрупкий китайский фарфор человечьей судьбы

имеет молочный оттенок беды на просвет,

и солнце уходит в себя, как анахорет,

и вяжет ночь последних лучей снопы.

 

Слышишь, какая печаль разлита в воздухе,

мой самый последний, трепетный человек.

 

 

Молитва

 

Нарисуй меня на бумаге

карандашом простым,

и пусть я буду не больше,

чем линия неровная,

чем лист осенний на воде,

чем нота, взятая

в нижнем регистре,

пусть я буду на острие

мирозданья, на острие

высокого смысла,

возникающем

в случайном повороте головы,

во взгляде первом,

во взгляде прощальном,

в книге с оборванным

концом,

в джазе,

в капле,

в ветре,

в жажде,

возьми меня за руку и веди,

дай угадывать Твои шаги,

разреши

быть не больше,

чем цветок голубой,

взошедший в

рыжей трепетной глуши,

чем дыхание теплое

поезда метро,

чем пепел, гаснущий

земли не коснувшись,

позволь мне однажды

проснуться

пустой,

смертной и простой,

и пусть во мне не будет

ничего своего,

и голос мой будет

только

Слово Твое

и Голос

Твой.

 

***

Послушай, послушай - ты вытоптал вкруг траву

на белой ладони тебе отмежеванного поля -

но мерно качают косами длинные стебли

и желтая соль зверобоя

вскипает у края твоей земли -


там, послушай, растет твоя смерть

у теплых стволов рыжеватой

сосновой толпы.

И была твоя жизнь в дому

окнами к морю,

а за спиной твоей был

большой корабельный лес,

и был этот крест, который

ты вечно таскал с собою,

и была эта страсть -

жаждать Правды и ждать

неслыханную благую весть.

Послушай, послушай, ты вытоптал эту траву,

она не взойдет, не затянет земные раны,

ты натянешь холст на гнилую старую раму,

засветишь свечу и сядешь ждать, когда будущее придет,

но время свернет с дороги

и пойдет по кругу,

по вытоптанному кругу в белобрысой траве -

входит промерзший Най-Турс и не протягивает руку,

отводит взгляд та,

что искала правду в тебе,

и вот ты теперь очерчен -

сорока-ворона варила,

варила черную кашу, кормила тебя сполна -

полно, душа, тревожить себя,

не было тебя краше,

брела жизнь по кругу,

по кругу,

да и вышла

вся.

 

 

***

И вот ты поверишь.

И вера будет проста,

как черная бусина

винограда во рту,

и солнце морозное

раздвинет границы

"нет" и "да",

и меж ними узришь ты

сияющую пустоту,

и, нащупав в кармане

последний жетон

на метро,

как самый главный подарок

твоей своенравной судьбы,

ты улыбнешься счастью

собственного зеро,

и снег будет бел

откровенно,

как первый ты,

как самое лучшее,

что было в тебе

испокон,

и ты отречешься

от блага

не приходящей весны,

и в синем окрике неба,

где-то в начале восьми,

ты угадаешь профиль

и выйдешь

вон.

 

***

Я смотрю на Вас, как в окно,

за которым - поле снежное,

гаражи, тополя,

тени фиолетовые,

желтый дом на линии горизонта

и Бог над ним.

А у Вас оказались такие

голубые глаза,

такие мучительно голубые,

что нельзя и слова

вымолвить,

и объяснить ничего

нельзя.

Нынче выдалось такое

ясное, морозное утро,

и так красиво это поле

за окном,

и какая-то огромная,

важная правда

заключена в том,

как падает луч света

на деревянный пол,

в том,

как складывается

в медленный жест

Ваша красивая рука,

и улыбка теплится в уголках,

и кто-то ставит

старую пластинку

за стеной.

 

 

***

В сахарном трепете,

каким был красивым морозный лес

в день моего отлета -

в бумагу папирусную тумана

обернутый,

белый и пустой -

межстрочьем вписанный

в графитовый уличный текст,

обетом молчанья,

как инеем,

тронутый,

райский, священный,

не понятый,

и луч,

измеряющий комнату,

и время,

как зима,

уходящее

понемножку,

и наклейка старая

на вытертом чемодане,

и в памяти голос

мамин -

присесть 

не забудь

на дорожку.

 

***

Здравствуйте, здравствуйте,

мой голубоглазый трепетный человек.

Письмо мое с высокой мансарды

на пятом этаже в городе

остроконечных крыш

и тишины

низкого неба,

и голубей,

гуляющих по кромке

красных кирпичных труб.

Здравствуйте, здравствуйте,

друг мой единственный -

- едва не срывается с губ, -

письмо мое привезет

старый пустой лифт

к Вам на последний этаж

на окраине

заснеженной страны,

двери отроет и

построит недоуменно,

не зная, как и спросить -

здравствуйте,

послушайте,

бывало ли у Вас так,

что жизнь прошла зря,

и не осталось в ней

ни любви,

ни жизни -

и теперь

жить-то - как?..

 

***

Ветер, который вздохнет,

чтобы открыть мое окно в Кельн,

высушит горечь влажную на моей щеке

и тронет дрожащую рассвета ладонь,

и над рыжими крышами понесет

страшную тайну мою -

я думала,

я верила, что умру

в ту ночь, когда в последний раз

держала тебя за руку,

когда твое тепло,

как тепло земли,

берегла,

и первый розовый цвет

вишневых веток нагих

вскипал

под нашим балконом,

и, немая от счастья,

я пробовала

на вкус

зеленое, круглое

ich liebe dich,

и таяла,

как под солнцем

на мостовой

вода,

но ночь,

которая не должна была

пройти -

прошла,

и - боже правый! -

я

осталась

жива.

 

***

Рижский чемодан потертый,

с газеткой на дне -

воскресенье

июля двадцатого числа

года 86-го.

Я возьму с собой мишку

с оторванной лапой,

зайца промокшего

и кота

с бумажными глазами,

с усами

из лески,

смешного

такого...

Все резервы - в дело,

Горбачев и Тернер,

презент Мали,

декларация о

дальнейшей дружбе

и любви,

памятник

Саманте Смит,

редкий случай

в городке

Кокси-Уик,

на берегах Потомака

сходка,

чудесная ленинская

на Алтае находка,

пыль болезненная

старых слов -

дружба, детство,

любовь.

Днем включи

вторую программу:

мультфильм в одиннадцать

тридцать

и "Лесная радиогазета"

в три ноль-ноль.

Нам уже не остановиться,

не стыдись утирать

с лица соль,

я соберу свои вещи

и тоже заплачу,

следи за наклоном букв

в прописи,

не обижай маленьких,

не подходи

к этой пропасти,

для коллекционеров

пластинок

не пропусти передачу.

"Падает снег на пляж,

и кружатся

листья..."

Собери игрушки,

перед сном

не забудь

умыться.






Комментарии читателей:



Комментарии читателей:

Добавление комментария

Ваше имя:


Текст комментария:





Внимание!
Текст комментария будет добавлен
только после проверки модератором.