Женское начало
вы знаете, что было, то прошло.
была когда-то юной и несносной.
беспечно разгоняла помело
и тормозила поздно, слишком поздно.
тогда искрило, жарило и жгло,
тогда хотелось, чтоб меня любили:
люби меня, пока не рассвело,
без всяких малодушных «или-или»!
теперь иной для счастья эталон.
любить самой. по-бабьи, по-простому.
помыть полы – по-старому, в наклон -
забытый способ поклониться дому.
так сердце полно, что тетрадь пуста…
для счастья нужно мало, очень мало.
живи и чувствуй низом живота:
начало мира – женское начало.
Про солнце, ветер и занавеску
а когда, наконец, дождёшься совсем тепла,
в дом снаружи проникнет дворовый гомон,
и нахлынет солнце с той стороны стекла.
а по эту сторону – я выхожу из комы.
возвращаются звуки детства. звенит трамвай.
занавеску щекочет ветер – она хохочет,
но совсем беззвучно, выгнувшись. а давай
никуда не пойдём сегодня. до самой ночи.
будем слушать, слушать этот смешной концерт.
запах солнца выстелит всю квартиру.
ну и что, что заранее ясно всё, и в конце
занавеска с ветром сбежит, чтоб порхать по миру.
Про странное
я бы хотела любить тебя до гробовой доски.
ты только не бойся. это совсем не страшно.
у меня от тебя лирические стишки,
в животе мурашки и хочется быть домашней.
а ты причислил меня к лику несбыточных мечт.
жаль, наверное. я бы лучше тебя кормила
по утрам блинами. я могла бы тебя беречь.
я бы свитер тебе вязала и называла милым.
но меняя тебя на того, кто вполне реален,
ощущаю, как под сердцем брякают медяки.
запишите, доктор: «мой мужчина трансцендентален.
а я могла бы любить его до гробовой доски».
Просто так
пахнет детством. бабушкиным фартуком.
щекотно в носу. просто так, без причины.
а конец января пахнет мартом. как
я хочу, чтобы меня полюбил мужчина…
а я бы его. и чтобы растаял снег.
и он бы меня целовал,
как ты во сне.
Только сегодня
моё сердце сегодня как-то особенно хрупко.
дунь на него – развалится на кусочки…
тягуче, длинно молчит телефонная трубка,
и в школе дочка.
а снег неуверенно штопает собственным телом
дыры в асфальте, а также в моей голове.
юный такой, наивный. такой весь в белом.
подкатывает к траве.
на границе сезонов всё какое-то… тоньше волоса.
сердце моё щекочет погода-сводня.
чтобы его взорвать, достаточно твоего голоса.
но только сегодня.
Белая собака
бывает ночь, в которой всё неладно.
ты застреваешь в паутине дня,
и мысли в голове скрипят надсадно,
и колется нещадно простыня.
ты вертишься, стараясь не заплакать,
шершавым, серым, спутанным клубком.
тогда приходит белая собака
и лижет руки мокрым языком.
а утром встанешь, круглою планетой
закатишься в гармонию стихий
и не спеша из внутреннего света,
как свитер, свяжешь тёплые стихи.
и всё срастётся.
Картина мира
глаза открыв и вынырнув из снов,
на кухню выплываешь каравеллой,
а там! а там волшебное окно -
моя картина мира в рамке белой.
и смотришь, смотришь, смотришь дураком,
как речка спит в объятиях тумана,
а в горле возникает мокрый ком,
и рифмы жгут натуру графомана.
но ни миньоном, ни набором терций
не передаст бедняга алфавит
щекотную уверенность под сердцем,
что этот мир замешан на любви.
Это
он появляется, когда ты совершенно к этому не готова:
дрейфуешь по жизни в блаженном своём «ни-с-кем».
но такие как он не бывают бывшими. он непременно приходит снова
за твоими стихами, когда у тебя уже не осталось тем,
тебе хорошо и нет нужды скармливать тонны бумаги карандашу,
когда ты забыла, как полыхало рифмами то давнишнее лето.
и ты говоришь ему: нет, дорогой мой. больше я не пишу.
а получается это.
Комментарии читателей:
Комментарии читателей:
« Предыдущее произведениеСледующее произведение »