Печальное
Оскудело море рыбой,
и подались чайки в город,
чтоб немного пошакалить
у столовок и кафе
Опустел без чаек берег,
он лежал и молча слушал,
как вздыхало грустно море,
объясняя что да как.
Что-то там про потепленье,
что-то там про химзаводы,
и подлизывались волны,
гладя берегу лицо.
И садилось в море солнце -
осторожно-осторожно,
чтоб оставшуюся рыбу
ненароком не задеть.
Про морских коньков
Cреди цветных актиний,
Кораллов и камней
Пасется в море синем
Табун морских коней.
Ни сена не попросит,
Не скажет «Иго-го»,
Глазами только косит –
Нет страшного кого?
На всякий разный случай-
Опасно ведь на дне-
Плывет табун летучий
В доспехах и броне
Плывет, цвета меняя,
Гарцуя, не спеша,
Моллюсков удивляя,
Прохожих рыб смеша.
И носом, как пипеткой,
Вбирает на ходу
Малюсеньких креветок
И прочую еду.
Ночами кони любят,
Усевшись поплотней,
Качаться, будто в люльке,
На ласковой волне,
Прислушиваясь к звездам-
Небесным, не морским,-
Что азбукою Морзе
Рассказывают им
О том, что за волною,
На дальних берегах
Живут земные кони
О четырех ногах,
И солнечные зайки,
Щекочут им ушко,
Рассказывая байки
Про водяных коньков.
Четыре лошадки
Четыре лошадки паслись на газоне,
Своей красотою немножко фасоня.
Увидели странную лошадь в полоску,
С короткою очень (на холке) прической.
Одна из лошадок, срывая сорняк,
Сказала что лошадь в тельняшке – моряк.
Вторая, на время оставив газон,
Сказала: «Хорошенький комбинезон!»
А третья сурово спросила: «Гражданка,
Зачем быть лошадке похожей на панка?»
И странная лошадь, что с ними паслась,
Сказала: «Я – зебра. Такой родилась.»
Вздохнула четвертая тут облегченно:
«А я-то подумала, вы – заключенная...»
Туча обиделась
Началось с того, что ветер
ей невежливо ответил.
Змей играть не захотел-
стороною пролетел.
Плюс о ней, как ей казалось,
липа с тополем шепталась
и при помощи листка
покрутила у виска...
Туча щеки раздувала,
раздувала, раздувала,
раздувала, раздувала...
А потом её прорвало:
Разревелась в три ручья,
бестолково грохоча,
и умчалась, всех толкая,
вся несчастная такая.
Муравьи
Собрались муравьи на субботник
Все - от малого до велика,
И послал их начальник участка
Как обычно, на лесоповал.
Объяснил, как умел, на пальцах
Что придется своими силами,
Обещал трудодней подкинуть,
А бульдозера не обещал.
И пошли муравьи шеренгой
По тропинке мимо бульдозера -
Все равно они этот бульдозер
И не знают, как заводить.
Кончался август - месяц пауков
Кончался август - месяц пауков.
Они носились со своей идеей
мир сделать тиром, вешали мишени
и запасали жуткие призы.
И в рвении своем не понимали,
что, старя лето ранней сединою,
с конвейера выходят не мишени,
а идолы снежинок - для зимы.
Уймитесь, пауки, остановитесь,
кина не будет, всё завалит снегом,
вас обманули, как и ваших дедов,
а вы, бедняги, снова повелись.
Не слышат колченогие безумцы,
фанатики мишеневых империй.
И кто я им? Никто, не муха даже,
так, глупая ходячая мораль.
Внутри облака
Там, внутри облака, очень гулко,
будто попал ты в немое кино.
И если заблудишься в каком-нибудь закоулке,
можно продырявить себе окно.
По узким длинным облачным коридорам
бродишь, туман раздвигая рукой,
лампочку к шапке себе пришпандорив,
словно ты лор или шахтер какой.
Натыкаешься на каких-то снежных баб с прялками
(думаю, это бабы а не снеговики) -
они дергают облако пальцами корявыми
и сматывают его в тугие клубки.
Оно от этого лысеет местами,
и если люди посмотрят с земли,
они подумают, что облако тает.
А это его бабы так извели.
Тапкам
вороватою походкой
таракан бежал по кухне,
озирался постоянно
и старался не следить
а не то собаки-тапки
враз учуют и нагонят,
руки-ноги обломают,
и ходи потом хромой
и не будут даже слушать
про семью его большую,
исключительную бедность,
и сварливую жену
виноват он что ли, тапки,
что родился тараканом,
что готов за крошку хлеба
ставить жизнь свою на кон?
разве мордою не вышел?
разве он второго сорта?
развернули, понимаешь,
тараканий геноцид...
Кудыкина гора
Кудыка надел ушанку,
Закинул за спину базуку.
Жена его сонно спросила
– Куда ты, Кудыка-сан?
– Пойду помидоры глЯну,
Опять там вчера кто-то шастал.
(Когда же они наворуются
И гору оставят в покое?)
И пошел обходить хозяйство -
Участок на десять сопок,
Где над каждой теплицей реял
Флаг «Помидор на снегу»
и хрюкотали зелюки
"Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове."
Ах, как нынче хрюкоталось
над ботвою из ведра!
Как разнеженно валялось
в полнолужье средь двора!
Как носилось, ног не чуя,
между грядок босиком,
как копалось, мох корчуя,
в странном ящике с песком!
Этот двор - такой прикольный!
В нем расти бы и расти...
- Не пыряй меня, дядь Коля! -
поросёнок попросил.
Простое как три рубля
жук в малиннике жужжит
весело и бойко,
мухи - летние бомжи-
роются в помойке,
яйца курица несет,
ловит блох собака...
посмотрю на это всё -
хорошо, однако!
Комментарии читателей:
Комментарии читателей:
Комментарии читателей:
« Предыдущее произведениеСледующее произведение »