Городское

Рисую радость на лице

Привычно гримом.

А город в каменном кольце

Замкнул незримо.

Все так же виден горизонт

И даже солнце,

Но путь о стенки этих сот

Случайно бьётся.

И разворачивает вспять,

Подводит транспорт…

Он нянькой требует принять

Его лекарство.

Диван и плед, прогулки в сеть –

Заботлив город:

«Люби комфорт, живи как все.

Привыкнешь скоро.

Ведь так же виден горизонт

И даже солнце…» -

Играет мной как сытый кот

И всё смеётся.

Мечусь в плену пушистых лап

Сбежавшей мышью –

Домашний он, ленив и слаб…

А писк всё тише…

 

Зима

Метель сошла, поземкою лаская,

На камни тротуаров и домов,

И город, как вязанье, распускает

Растрепанные шарфики дымов,

Он маленький и тихий, и старинный,

С косыми треугольниками крыш…

И ветер на свирели труб каминных

Играет менуэт, а ты молчишь.

И что ты скажешь ветру – он лишь странник…

Да мы и сами словно понарошку:

Как будто мы вошли в имбирный пряник

И смотрим в леденцовые окошки

И сахарная пудра изобильна,

Нам лица осыпая снежной пылью.

 

 

Далеко за Сергиев Посад...

Далеко за Сергиев Посад

Или вообще за Александров

Лентою сменяющихся кадров

Мокрые пейзажи полетят.

 

Сгинет поседевшая трава

Может быть в туман, а может в морось,

Свистнет и промчится встречный поезд,

Мир переставая закрывать.

 

В прошлое провалится река

Матовым изгибом темно-серым,

Выплывет заброшенная ферма,

Скроется за тусклые стога.

 

Ели сложат темный монолит

Зубчатого леса за поселком,

Выступит береза мятым шелком

Будто бы совсем не из земли.

 

Ракурсы и образы спешат

Вырваться в экран и вновь исчезнуть…

Шлейфом, оплывающим отрезом

Тянется за поездом душа.

 

Даже как-то блазниться начнет

Может быть уже за Ярославлем -

Солнце позолоченною саблей

Сумрачные тучи рассечет.

 

Белый...

Листья сгорают и пепел бел…

Нет, может серый, но очень светлый.

Голову мне посыпает пеплом –

Знаком раскаянья не у дел.

 

Ежели листья осенних бурь

Вдруг обратились бы в оригами

Белое-белое под ногами…

В голову лезет такая дурь.

 

Взять все и бросить – пойти гулять,

Шаг в пустоте отдается гулко.

Город блуждает в глухих проулках

Белых домов этажей по пять.

 

Сохнут пакеты чужой судьбой,

Белые простыни, запах краски…

Флером запутанной старой сказки

Сыплют секунды, шурша крупой.

 

Небо и ветви, и даже грязь

Нитью прошиты насквозь белесой.

Белая-белая чудо-осень

Дышит порывисто словно джаз.

 

Рваной мелодией прежних уз

Сакс… или кажется... здесь?.. Откуда?

Снег с непривычки похож на чудо,

Белый, как чей-то сбежавший блюз.

 

 

Пустое

Войти, швырнуть на стол ключи,

Пробив дыру в вуали пыльной,

Вот так, без видимых причин

Себя не ощущая былью.

 

Шагнуть, как тень в пустую тишь,

Ее ничем не нарушая.

Ты просто грезишь, просто спишь…

Я возражаю, возражаю!

 

В застывший дом впустить луну,

В сердцах с окна срывая шторы,

И вдруг зацепит как струну –

Шаги и смех, и разговоры…

 

Туда – бездумно, как в пожар.

Идти, смеяться, верить, ехать…

И понимать – опять муар,

А в нем такая же прореха.

 

И проще звоном из руки,

Повиснув в призрачных тенетах,

Менять себя на сквозняки

И миражи, как горсть монеток,

 

Затем бессмысленно ронять,

Не глядя  - аверс или реверс.

И возвращаться и опять

Стоять с ключами возле двери…

 

Не взлает пес, не встретит кот,

Не будет сказано ни слова.

Как безотрадно и легко

Входить в пустое из пустого.

 

 

Прости его... (из цикла Романтизм)

Прости его, иначе снова

Лишь одиночество и черти…

И горечь сказанного слова,

Что будет помниться до смерти.

 

Возьми цветы, но безмятежно…

Он – как ребенок виноватый –

Отводит взор, целует нежно…

И ты себя не выдай взглядом.

 

Прости, не думай с укоризной,

Что все могло бы быть иначе.

Не плачь над этой глупой жизнью –

Она-то над тобой не плачет.

 

Ведь он пришел к тебе обратно.

Смеешься… Он не слышит фальши.

Он предавал неоднократно.

Он будет предавать и дальше.

 

И вот ты снова не уснула.

Он спит и хмурится порою.

Висит мундир на спинке стула,

И портупея с кобурою

 

Ты знаешь – скоро небо рухнет,

И сгинет профиль на подушке…

И ты палишь свечу на кухне,

В комочек сжавшись как зверушка.

 

И снег по окнам бьет наотмашь,

И дождь кромешный, если лето.

А ты сидишь и дико смотришь

На четкий контур пистолета…

 

Она молчит. Она застыла.

За нею мрак окна угольный…

Она опять его простила.

Без слез… Поскольку плакать – больно.

 

Венок на воде

Заплутав в густых смоляных лесах,

Выхожу рассвет у реки встречать.

За моим плечом лишь огонь и прах,

За моим плечом рукоять меча.

 

                      Через травы шла - весь подол промок.

                      Посмотрела вслед, замолчав, сова…

                      Госпожа, кому ты плела венок

                      И роняла с губ как огонь слова?

 

Холодна река, глубока, пуста.

Загляжусь в нее – пол души свело.

За одним плечом – серебро и сталь,

За другим плечом у меня крыло.

 

                       Собирала цвет чабреца в холмах

                       И душицы лист у тропы лесной,

                       И луна серпом, и серпа замах…

                       И казался мир первобытным сном.

 

Что осталось мне – поминать вчера,

Созерцать мальков на речной мели…

За моим плечом – серповидный шрам.

Не могу лететь – и болит, болит…

 

                        Подошла к воде по песку косы,

                        По песку сошла в ледяной поток.

                        "Загорись, свеча, от моей слезы,

                        До моей судьбы доплыви, венок".

 

Укрывает плащ за спиной печаль,

Из тумана плащ над тобой, река.

Вот плывет венок, а внутри свеча,

Принесла вода - да не к тем ногам.

 

                        Улетала ночь как сова в дупло,

                        Запалив зрачки колдовским огнем.

                        Понимала все… Пол души свело…

                        Уж недолго ждать, коли знак на нём.

 

В голове дурман от душистых трав,

Зелень глаз плывет, да сполох волос…

Вот и все, боец, навсегда пропав,

Ради прежних ран не роняют слез.

                      

                        На какой-то путь не шагнул бы он,

                        На какой тропе не сбивал камней,

                        Весь подлунный мир как волшебный сон

                        Все равно его приведет ко мне.

 

Далекий свет далекого окна...

Далекий свет далекого окна

Терзает ум предчувствием уюта.

Вот палуба просоленная круто,

Вот бездна беспокойна и темна…

 

В той бездне, словно чудище, волна

Ворочается так, что днище стонет…

Мозоли на весле, а на ладони -

Узор отполированный бревна…

 

Дракон со штевня снят на корабле,

Вот берег – все удвоили старанья.

И мы как духи, что не там за гранью,

Но все еще пока не на земле.

 

И крылья вырастают на плечах –

Ведь мы под этим кровом будем вскоре…

Там женщина суровая, как море,

Подкармливает плавником очаг.

 

 

Комментарии читателей: