Олег Паршев «Разнотравье»

Мичман Семенов


Мичман Семёнов родился в метель под холодной тигриной звездой.

Он с рождения знал языки певчих трав и тантрических белок-летяг.

Каждый вечер от дальних упырьих болот прилетает к нему козодой,

Чтоб напеть о «священном Байкале» вдвоём, поднимая Андреевский стяг.

 

Мичман Семёнов давно отыскал тайный путь по структурам воды.

Он с утра курит ветер полярных земель и густой карамельный табак.

По бортам всех своих затонувших судов он растит хризолиты мечты,

Чтобы потом раздавать их за медный пятак или вовсе задаром, за так.

 

Мичман Семёнов остался живым, став изменчивым, словно Протей.

Он не бросил свой пост, он поднялся со дна, он последним оставил «Варяг».

Он горит, не сгорая, судьбе вопреки посреди наших тёмных идей.

И поёт о замёрзшем в степи ямщике, поднимая Андреевский флаг.


Здравствуй, милая Фрези


Отраженья твои я ловлю на дожде заоконном.

От конца февраля не дождаться сиянья небес.

Мы всегда обходились без правил и прочих законов.

Но теперь ты – за мглой. Остаётся писать смс:

Здравствуй, милая Фрези. Позволь на тебя наглядеться.

Я достал для тебя виноград и немного шабли.

Ты же знаешь сама: жизнь – не более чем интермеццо.

Приходи поскорей. Приходи, не касаясь земли.

 

Над заливом туман. Корабли отдыхают на рейде.

Капитаны дымят беззаботно сырым табаком.

Мы так долго не знали о Юнге и даже о Фрейде.

Впрочем, сколь не узнай, всё одно, помирать дураком.

Здравствуй, милая Фрези,– шепчу я почти что безмолвно, –

Ты, наверное, там, где в просторах – зелёные льды.

Тучи лижут луну. Под тобою –  бегущие волны.

Ты гуляешь по ним, лишь немного касаясь воды.

 

Уповая на свет, мы ступаем в тени безоглядно.

Откровенно сказать, выбор света во тьме невелик.

Догорает свеча. В хрустале ждёт тебя виноград, но…

Ты сейчас вдалеке, где закат к океану приник.

Здравствуй, милая Фрези… Я вновь не дождался ответа…

Наши письма с тобой, как обрывки несыгранных пьес.

Ты, конечно, придёшь, но сегодня ты всё ещё где-то

Ходишь тропками неба, почти не касаясь небес.

  

 

Разнотравье

 

Помнишь, летом мы бродили по некошеной долине,

Где шмели гудели важно колдовским напевом навьим?

Солнце сладкое катилось по густой небесной сини,

И земля вокруг качалась безмятежным разнотравьем...

 

А потом пришла прохлада. Потянулись ветры к югу.

Солнце землю озирало взглядом сумрачно-плакучим.

И с деревьев полетела медно-ржавая кольчуга.

И бледнело наше небо среброкрылым разнотучьем…

 

А теперь туман сползает ниже самой низкой крыши,

И пурга на лыжах мчится над печальным побережьем.

Жаль, не можем мы вмешаться в то, что нам даётся свыше…

И округу укрывает монотонным разноснежьем.

 

Знаешь, зимы преходящи. Снова жгучим апельсином

Глянет солнце из-за тучек. Мы тропу свою направим

В пробудившиеся дали, в ароматные долины,

Чтоб услышать, как колышет ветер вешним разнотравьем. 

 

Ночь листьев

 

Стань поближе. Посмотри 

В эту ночь опавших листьев.

Листья светят изнутри,

Свет небес к себе причислив.

В каждом можно разглядеть 

Символ тайного посланья.

Их прожилистая сеть –

Это карта мирозданья.

 

В листьях – солнечный словарь,

Что меня с тобой рассудит.

Пусть сползает с тучек хмарь.

Всё ещё когда-то будет!

Этих листьев словари

По весне взойдут травою.

Стань поближе. Посмотри

В эту ночь над головою.

 

В каждом вянущем листе –

Иероглиф пиктограммный.

Перезвон луны во тьме,

Словно колокол надхрамный.

Словно реквием мечте -

Листопадные балеты.

Глянь на это фуэте

Опадающего лета.

 

Но напрасно бьёт луна –

Звоны неба расточает.

Нас за ночью ждёт весна.

Нас луна не опечалит.

И всего-то до зари

Нам осталось два сезона.

Поскорее посмотри

В эту ночь опавших звонов!..

 

В листьях - наш с тобою путь,

Птичьи тропы над ветрами,

В листьях - радужная ртуть,

Что струится между нами.

Жаль, не врут календари.

Сад совсем уже безлистен.

Стань поближе, посмотри

В эту ночь опавших истин.

 

 

В зыбкой тени 

 

В зыбкой тени, в жёлтой тени

Кафедрального собора,

Индианки, молча, вяжут

Полосатые чулки.

Снами древнего плетенья

Дышат вечные узоры.

Пьёт медлительная пряжа

Тайны бронзовой руки.

И вплетают индианки

В трепет нитей ветер моря -

Горький ветер с шоколадом,

Прилетающий с Багам.

И глядят на мир с изнанки,

Обращая к Небу взоры,

Улыбаются пернатым

Затаившимся богам.

 

Ночь стекает в кипарисы

С занебесного престола,

Окружает город сетью

Заколдованных границ…

И неведомо метису,

И, тем более, креолу,

Что же там – за мглистой медью

Улыбающихся лиц…

  

 

Время плывёт

 

Наш маятник время качает, 

И время плывёт.

Плывёт до конца от начала

Куда-то вперёд.

Звенит колокольчик над лодочкой нашей.

И кто-то по небу всё сеет и пашет.

А временем правит ушедший в нирвану пилот.

 

А может, пилот не в нирване, 

А просто ушёл?..

И где-то лежит на диване, 

И смотрит футбол?

А колокол бьёт по-над лодочкой нашей,

Пьёт солнце туман из Граалевой чаши

И ветры играют на снах городов рок-н-ролл.

 

А может, пилот - у штурвала?

Извечен и юн…

И временем правит помалу

Куда-то в июнь?..

Бьют грозы набатом над лодочкой нашей,

А небо всё ближе, а осень всё краше.

И полнится светом рассвет огнепарусных шхун.

 

 

Северный  дзен

 

День тихонько ушёл… Он был ровно таким, как вчерашний.

Он скатился за солнцем, оставив нам дождик взамен.

Небо гаснет, и мы зажигаем с тобою над башней

Три прозрачные радуги, память и северный дзен.

 

А над башней кружат по ночным облакам вертолёты.

Высевают мечты и загадочный завтрашний день.

И по тверди небесной, как посуху, ходят пилоты,

Охраняя закат и застуженный северный дзен.

 

Наша башня – из ветра, её словно б вовсе и нету.

Свет над нею распахнут, и космос её сокровен.

И пилоты крылами к нам гонят забытое лето,

И вот-вот закипит и запенится северный дзен.

 

Нам теперь никуда не уплыть на растаявшей льдине,

И угрюмые тени в молчании бродят у стен… 

День ушёл навсегда, и его нет отныне в помине,

Но пока ты со мной – буду ставить будильник на дзен.

 

 

Спит за печкою серый волчок

 

Небо выше и выше, а дни уже чуть подлинней.

Ночь хрустит под ногами, а след от луны – среброткан.

Мне сказали: Нептун заглянул посидеть в Водолей -

Там в морозы подносят коктейли из свежих нирван.

Снег кружил да витал, заметая то лес, а то дол…

И до сих всё крадётся, летает, пуржит да метёт.

Но сейчас под балконом прорубит нам путь ледокол,

И мы следом за ним – по завьюженной улице - вброд.

 

А под нашим окном кто-то бродит в оплавленной тьме,

Не имея понятий, зачем и на что нужен свет.

И всё чертит тоскою по нашей хрустальной зиме,

И рыдает, что Истины вроде бы вовсе и нет…

Но мы знаем, что Истина ходит по дальним местам,

Где в подлунной тени обрывается тайная нить.

И, конечно, воздастся нам всем да по нашим делам.

Даже тем, кто пытался совсем, без остатка не-быть…

 

Ночь близка к тишине… Спит за печкою Серый Волчок.

Сны порхают, смеясь и робея от собственных дум.

Скоро снова весна... И Плутон забежит в Козерог.

Впрочем, я да Волчок в гороскопах почти ни бум-бум…

Пусть ко льдам и снегам примерзают покуда лучи!..

Но неделька-другая – и Истина с неба сойдёт.

Поплывут города, и Волчок глянет из-за печи,

И оттаявший свет ночь погонит от наших ворот…

 

 

Синий день

 

День однажды придёт, а возможно, примчит на метро.

День - не красный, не чёрный; наверное, он будет синий.

Я возьму акварель, разукрашу картонки Таро.

И рукой помашу пробегающей ветром Ундине.

 

А она – из-под шляпки – ты помнишь, в пейзажах Коро

Мы встречались с тобой? Ты наигрывал на клавесине.

И так нежно шептал про бездонных ночей серебро,

Про затерянный остров и - снах на дрейфующей льдине.

 

Ну, конечно, я помню. Ну, разве забудешь ли про…

Про отточенный взгляд, что и ныне сродни гильотине?

Мы с ней пили вино в истекающем ночью бистро.

Я пытался уйти в зеркала, да завяз посредине.

 

В зыбком воздухе сыро, осеннее небо пестро.

Память снова ворчит, саламандры танцуют в камине.

И Ундина неспешно гуляет по сказкам Перро.

День сегодня простой. Но когда-нибудь он будет синий.

 

 

Давай превратимся в свет

 

Железо – к железу, а взгляд острится о взгляд.

Ветер и дождь нельзя удержать в руке.

Ещё есть время чуть отступить назад,

Но двери в наше «назад» уже на замке.

 

В ночи по деревьям светится ожеледь. 

Кончается срок, и стрелка уже на флажке.

Кто боится уйти – тому и не помереть. 

Тот просто сольётся с тенями на потолке.

 

Сядем за стол. Поделим хлеб и вино.

С тобою мы были, как «да», влюблённое в «нет».

Мы, конечно, уйдём, коли так суждено,

Но когда мы уйдём, давай превратимся в свет. 

 

 

Зимние сны  (Между нами)

 

Между нами железной тропою бегут поезда.

Между нами река полноводная к Вечности катит.

Но и тысяча «нет» - не преграда рассветному «да»,

Если стрелки направить к весне на судьбе-циферблате.

Эти зимние сны на границе тебя и меня…

Времена певчих птиц,

Пенье стёкол под музыку вьюг…

Где набраться мне сил, чтоб я мог это всё охранять? -

До скончания лиц…

До последнего ветра на юг…

 

Между нами – промозглые ветры, что прячут луну.

И – осеннее солнце, пасущее в небе туманы.

Но не в силах всё это разладить меж нами струну -

Параллельными далями связаны меридианы.

В этой комнате нет, и вовеки не будет стены.

Сделай пару шагов

По золе из сырого огня.

И, пройдя за покров, ты войдёшь через зимние сны,

В лето без берегов

На границе тебя и меня.

 

  

Ветры не вечны

 

Когда ты печёшь зимний хлеб из улыбок и ягод,

То волосы пахнут твои иван-чаем и льном.

Январского хлеба хватает без малого на год.

И мне остаётся всего лишь сходить за вином.

Не долог на самом-то деле заснеженный вечер –

Он мчит что есть духу, да так, что не счесть до пяти.

Но помнишь, при свете свечи Том шептал Бекки Тэтчер:

Не надо, не плачь… Всё у нас впереди…

 

Кофейные тучи так близко, что некуда ниже,

И тают в руках зеркала; отраженья - к реке…

С поклажею света ты к звёздам уходишь на лыжах,

А мне остаётся идти за тобой налегке.

Февральские бури несут колесницу Борея,

Но ветры не вечны - их сменят цветные дожди.

Ты помнишь, шептала Ассоль сероглазому Грею:

Ничто не напрасно, и всё - впереди…

 

Румяное солнце распахнуто в марте до края.

Грачи вдоль по радугам торят тропу за тропой.

Ты варишь на кухне душистое золото мая,

А мне остаётся смириться с твоей ворожбой.

Капель по карнизам развесила звонкие нити.

Взлетели метели и скрылись вдали – не найти…

И, знаешь, не зря Лось шептал в небеса – Аэлите: 

Я буду с тобой... Всё у нас впереди!

  

  



Комментарии читателей:

  • Олег Паршев (Викт)

    05.06.2013 21:10:57

    Мария, спасибо огромное за отклик!!! Рад Вам!

    С уважением, Олег

  • мария розенблит

    03.06.2013 13:20:36

    Да, это - поэзия! Успехов автору! Мария из Эстонии.

Добавление комментария

Ваше имя:


Текст комментария:





Внимание!
Текст комментария будет добавлен
только после проверки модератором.