Старый аллигатор медленно вытащил свое тело из мутной воды и повлекся дальше, взрывая брюхом песок на берегу. Он был весь в морщинах и бугорках, облепленных болотной тиной. Потоптавшись на месте, зубастый ящер улегся в тени дерева. Через некоторое время из воды вынырнул другой аллигатор, поменьше.

- Дедушка, деда! – сказала маленькая зубастая пасть.

- Здравштвуй, здравштвуй, - прошепелявила большая пасть, в которой, оказывается, отсутствовали некоторые зубы.

- Почему ты так долго не приплывал к нам? Папа сказал, что ты отправился в большое путешествие. А ты-то вот он!

- Так и ешть, так и ешть. Когда крокодил поштареет,  он вшегда отправляетша в большое путешештвие. Поэтому лучше тебе вернутша к папе ш мамой.

- Но почему, деда?

- Узнаешь, когда выраштешь. А ты уже обедал?

- Да, деда, я съел птицу недавно. Не помню, как она называется.

- А вот я в твоем возраште уже знал имена вшех птиц, и каждую мог отличить на вкуш. Особенно вкушны корморанты…Да…очень вкушны. А большие голубые цапли… А розовые колпицы…

Старый аллигатор замолчал и прикрыл глаза. Казалось, его сморил сон.

Но через несколько минут внук увидел, что по морщинистой морде  катятся капли.

- Деда, ты что, плачешь?

- Нет, малыш, это прошто вода.

- Деда, не плачь. Поплывем к нам в гости, а?

- Нет, нет. Я тут полежу. Тут тишина. Покой.

- Странный ты какой-то. Ты обедал?

- Да, милый. Я хорошо пообедал. Знаешь, пожалуй, перед большим путешештвием я кое-что тебе рашкажу. Обещай, что это будет наш шекрет.

- Обещаю! А что за секрет?

Аллигатор вздохнул.

- Однажды я пожалел птицу, - тихо и грустно сказал он. – Я увидел птицу с перебитым крылом. Я тогда только что пообедал, кажется, это была змеешейка. Занятная такая пичуга. Ну вот, а тут плывет ко мне Шухер, штарина Шухер, и вижу я, что глаза у него голодные-голодные. Думаю, увидит шейчаш эту бедолагу, она-то летать не может, прыгает. А крыло-то у ней больное волочитша, далеко не упрыгаешь. И вот, думаю, нужно отвлечь Шухера от нее, чтоб не шлопал. Подумал так и шам удивилша. И позвал его в гошти, к шебе, пошли, говорю, полежим, ил подавим, шошедям кошти попермываем…

- Деда, а Шухер - это который съел десять человек?

- Ха-ха-ха. Дешять! Горазд врать, штарый чемодан! Напугал какого-то туришта, а раздул из этого целую ишторию. Да. А о чем это я, бишь?

- О том, что вы кости мыли.

- Какие кошти?

- Соседям вы с Шухером кости мыли.

- Ха-ха-ха. Шмешной ты у меня, внучек. Ты шлушай, шлушай. Шухер-то заметил птицу ту. А я его шманиваю, шманиваю, говорю, что она тебе, хромая, великое ли дело - на хромую нападать. Ты, говорю, попробуй, ее здоровую вышледить, да поймать, вот это добыча наштоящая. А он, штарый чемодан: «Ты, - говорит, - шам хочешь ее шлопать». Ну, пошпорили мы ш ним. Крепко пошпорили. У него шрам на шпине до ших пор.

- А разве, деда, это не Большой Белый человек его ранил?

- Ха-ха-ха! Брехун этот Шухер, ой, брехун. Да он Большого Белого человека не видел никогда! И вообще, вше это шказки. Нет никакого Большого Белого человека, а есть только туришты ш фотокамерами.

- И что было дальше, деда?

- Ну, приплыл я домой, к маме, к прабабке твоей то бишь. Она мне раны штала лечить, и выпытывать, что да как. Рашказал ей. Она говорит: «Молчи об этом, шынок. Штыд-то какой!»

- А зачем ты эту птицу спас?

- Не знаю, милый. Жаль штало. Нешправедливо это – больную хватать. Она ж не может улететь. Надо ведь дать добыче возможношть убежать. Так я думаю. А теперь иди, малыш, что-то уштал я.

- Деда, а мы когда еще увидимся?

- Когда рак на горе швишнет.

- А зачем ему свистеть, деда?

- Так говорят, малыш. Так говорят.

 

Комментарии читателей: