Наталья Соколова «Абрикосовое небо»


Она (про лошадь)


Январское небо нежней перламутра,

Но серый рассвет тяжелее вола.

Таким затяжным послепраздничным утром

По сонному городу лошадь брела.


Печально-худа, серпантинно-кудрява

И так удивительно-снежно-седа.

Она повернула куда-то направо,

И я потеряла её навсегда.


А нынче в толпе, очарованной маем,

Чудной персонаж - старомодный кримплен,

Кургузый жакет и юбчонка смешная

Чуть выше худых узловатых колен.


Перчатки - гипюр не позднее 30-х,

А шляпка… Не шляпка? Смеются. И пусть.

И грусть в потускневших глазах и гранатах.

Такая… Да-да, лошадиная грусть!


И я узнавала из окон трамвая

Походку, наклон, поворот головы.

Она. Несомненно. Живая! Живая…

Но вряд ли в такое поверите вы.


А с Вами такое бывает?


Скажите, а с вами такое бывает,

Что кто-то с утра вместо вас просыпает

Две сахарных ложки решительно мимо

И наспех глотает «едварастворимый»,

И, сладко зевая, ныряет в прихожей

В два разных ботинка совсем не похожих,

Садится в автобус другого маршрута

И вдруг понимает, что «здеся» и «тута»

Остались давно за седьмым поворотом,

И «волком из леса» встречает работа.


А выыы

В это врееемя

Разнеженной тушкой

Зарывшись поглубже в тепло и подушки

В прозрачно-легко-пузырьковом во сне

Счастливо смеётесь.


Расскажете мне?


Синее стихотворение


Мне каждую ночь повторяется сон –

Огромная курица синего цвета,

Едва потемнеет,ко мне на балкон

Роняет перо, напевая при этом.


И, странное дело, в её «куд-куда»

Скорее похожем на утренний кашель

То вдруг зазвенит дождевая вода,

То ветер вздохнёт колыбельной не нашей.


А то захрустит серебристый песок,

Катясь по обочине млечной дороги,

как будто попробовал кто на зубок –

не сладок ли он? Говорят, что немногим

Синее везёт...


Только я не пойму,

Вот счастье, оно из отряда куриных?

А перья куда? Может надо кому?

А то их уже набралось на перину...


Абрикосовое небо


Вчера такой случился свет

Под вечер после снегопада,

Что вдруг нечаянная радость

Всю темноту свела на нет.


И люди, будто мотыльки,

На этот свет из ниоткуда,

На абрикосовое чудо

Летели наперегонки.


И набирали кто во что –

В карманы, шапки... Кто немножко,

А кто-то в банку черпал ложкой.

Смешно. Как воду – в решето.


И мы набрали. Больше всех.

Мы просто отворили окна

И в хлопьях розовых намокнув

Пустили в дом весну и смех.


В городе "эФ"


Я нынче гуляла по городу «эФ».

Там Солнце, покатые крыши нагрев,

Цепляет блестяшки на шпили,

Чтоб ночью на город светили,

Пока оно где-то с другой стороны

Гоняет чаи у соседки Луны.


Там всюду по улицам бродит зверьё -

Такое родное, такое моё,

Что вроде бы выставит гордо

Мохнатые лапы и морды,

Но стоит погладить: «зверууушка»,

Как тут же утонемдруг в дружке.


Там утром творится в домахволшебство.

Не веришь? А это тебе каково:

Вот бублики греют бока о

Горячие чашки с какао

И, в сахарной пудре устроив метель,

В фарфоровых лодочках едут в постель!


Но, знаешь, я думать устала:

Кого-то мне там не хватало?..


И знайте


Я уходила в светлом январе,

Легко набросив прошлое на плечи.

И Вы вдогонку, дверь не заперев,

Из между-строчий наших между-речий

Отковыряв бесценные слова

На всякий случай мне бросали в спину.

Молочный тир.


А я едва-едва

Держалась, зная, если я докину

Живой трофей от наших долгих лет,

То мало не покажется ни разу

Ни Вам, ни мне.


Выравнивая след

Заученной, как «отче нашим» фразой

Про «всё пройдёт» - вперёд, на абордаж,

Карман дырявя белизной костяшек.


И знайте – я наташей всех Наташ.

И там, без Вас, я тоже буду вашей.


Я сочиню море


Маленький мир. Комната в пять шагов.

Папиных пять - десять моих несмелых.

Мир удивлён схожестью мотыльков

И парусов сказочной каравеллы.

Там за окном, если залезть на стул

И подложить несколько книг, то вскоре

Можно понять – вон горизонт блеснул

Мокрой спиной, гулко ныряя в море,

И побежал трепетный алый свет

По парусам, вверх, наполняя вены...


…Я сочиню море, какого нет,

И подарю его моему Лонгрену.


Пятничное. Мечтательное


Бежит, бежит навстречу непогоде

Отчаянное рыжее такси,

Под бампер бормоча о чём-то вроде:

«Святой Авто, спаси и пронеси…»


Хоть меньший сын семейства лошадиных

Размером мал, но смел и зело крут,

Шипением шипованной резины

Прокладывая собственный маршрут.


А в сердце металлического пони,

К холщёвой занавеске прикорнув,

Мечтает человек. Ему трезвонит

Вдогонку мир, а он вздыхает: «Уф,


Возьму и отмолчусь – конец недели.

Домой, домой, скорей бы уж, скорей…»

Туман стекла прощупывают, еле

Насмелясь, одуваны фонарей


И тоже грезят: «Вот уснёт столица,

На цыпочках неслышно снег войдёт,

И в вечной безмятежности случится

Фонарно-одуванчиковый лёт».


Граф Маньё


Кто такой графоман?

Может, старый болван

с лысиной,

что не спит день и ночь,

и глаза - ну, точь в точь -

крысины?

Суп в кастрюльке протух,

а в стекло Цокотух

лбом-да-лбом?

И часы на стене

гулко бредят во сне:

бом-би-бом?

А с зелёной тоски

в доме мышь по-людски

хлебушком

заедает слезу,

коготочек грызнув?

Нетушки.


Я такой силуэт

представляю: поэт -

деточка.

Он богат, неженат

и часы - циферблат

в клеточку.

А надушен, побрит,

а стихами сорит…

(надо ли?

надо! дамочки чтоб

тут же в обморок - хлоп! -

падали).

Забавляется - счёт

позабытых ведёт

зонтиков

и записочки шлёт

до утра напролёт-

он таков.


Утром - кофе, рокфор,

и тончайший фарфор -

"цзынь-цзы". Ну,

и сигару взатяг,

и мизинчиком так,

в сторону.

Под цилиндром – уют,

там две музочки вьют

локоны,

и, пожалте, стихи

и на ушко «хи-хи»,

чмокают.

И смешит вороньё,

что парит граф Маньё

соколом

хоть не в самом раю,

но не в дальнем краю.

Около.


Дистанционно. Урок вышивания


«Дистанционно. Урок вышивания

Словом по сердцу. Оплата заранее»

Шлёт мне за тысячи лье

Из своего электронного ящика

Непревзойдённый ценитель изящного-

Мой дорогой Ришелье.


Буду исправно учиться неделями,

Станут слова мои кипельно-белыми,

Как накрахмаленный снег.

Чувства опять подчинятся законам, а

Мысли, вплетаясь в узоры оконные,

В зимнем забудутся сне.


- Гляньте, Учитель! - движеньями скорыми

Я подоткну кружевными подзорами

Ложе из старых обид.


Иглами тонкими пальцы исколоты,

Нежность моя, застывая на холоде,

Бисером алым летит.





Комментарии читателей:



Комментарии читателей:

Добавление комментария

Ваше имя:


Текст комментария:





Внимание!
Текст комментария будет добавлен
только после проверки модератором.