Она (про лошадь)
Январское небо нежней перламутра,
Но серый рассвет тяжелее вола.
Таким затяжным послепраздничным утром
По сонному городу лошадь брела.
Печально-худа, серпантинно-кудрява
И так удивительно-снежно-седа.
Она повернула куда-то направо,
И я потеряла её навсегда.
А нынче в толпе, очарованной маем,
Чудной персонаж - старомодный кримплен,
Кургузый жакет и юбчонка смешная
Чуть выше худых узловатых колен.
Перчатки - гипюр не позднее 30-х,
А шляпка… Не шляпка? Смеются. И пусть.
И грусть в потускневших глазах и гранатах.
Такая… Да-да, лошадиная грусть!
И я узнавала из окон трамвая
Походку, наклон, поворот головы.
Она. Несомненно. Живая! Живая…
Но вряд ли в такое поверите вы.
А с Вами такое бывает?
Скажите, а с вами такое бывает,
Что кто-то с утра вместо вас просыпает
Две сахарных ложки решительно мимо
И наспех глотает «едварастворимый»,
И, сладко зевая, ныряет в прихожей
В два разных ботинка совсем не похожих,
Садится в автобус другого маршрута
И вдруг понимает, что «здеся» и «тута»
Остались давно за седьмым поворотом,
И «волком из леса» встречает работа.
А выыы
В это врееемя
Разнеженной тушкой
Зарывшись поглубже в тепло и подушки
В прозрачно-легко-пузырьковом во сне
Счастливо смеётесь.
Расскажете мне?
Синее стихотворение
Мне каждую ночь повторяется сон –
Огромная курица синего цвета,
Едва потемнеет,ко мне на балкон
Роняет перо, напевая при этом.
И, странное дело, в её «куд-куда»
Скорее похожем на утренний кашель
То вдруг зазвенит дождевая вода,
То ветер вздохнёт колыбельной не нашей.
А то захрустит серебристый песок,
Катясь по обочине млечной дороги,
как будто попробовал кто на зубок –
не сладок ли он? Говорят, что немногим
Синее везёт...
Только я не пойму,
Вот счастье, оно из отряда куриных?
А перья куда? Может надо кому?
А то их уже набралось на перину...
Абрикосовое небо
Вчера такой случился свет
Под вечер после снегопада,
Что вдруг нечаянная радость
Всю темноту свела на нет.
И люди, будто мотыльки,
На этот свет из ниоткуда,
На абрикосовое чудо
Летели наперегонки.
И набирали кто во что –
В карманы, шапки... Кто немножко,
А кто-то в банку черпал ложкой.
Смешно. Как воду – в решето.
И мы набрали. Больше всех.
Мы просто отворили окна
И в хлопьях розовых намокнув
Пустили в дом весну и смех.
В городе "эФ"
Я нынче гуляла по городу «эФ».
Там Солнце, покатые крыши нагрев,
Цепляет блестяшки на шпили,
Чтоб ночью на город светили,
Пока оно где-то с другой стороны
Гоняет чаи у соседки Луны.
Там всюду по улицам бродит зверьё -
Такое родное, такое моё,
Что вроде бы выставит гордо
Мохнатые лапы и морды,
Но стоит погладить: «зверууушка»,
Как тут же утонемдруг в дружке.
Там утром творится в домахволшебство.
Не веришь? А это тебе каково:
Вот бублики греют бока о
Горячие чашки с какао
И, в сахарной пудре устроив метель,
В фарфоровых лодочках едут в постель!
Но, знаешь, я думать устала:
Кого-то мне там не хватало?..
И знайте
Я уходила в светлом январе,
Легко набросив прошлое на плечи.
И Вы вдогонку, дверь не заперев,
Из между-строчий наших между-речий
Отковыряв бесценные слова
На всякий случай мне бросали в спину.
Молочный тир.
А я едва-едва
Держалась, зная, если я докину
Живой трофей от наших долгих лет,
То мало не покажется ни разу
Ни Вам, ни мне.
Выравнивая след
Заученной, как «отче нашим» фразой
Про «всё пройдёт» - вперёд, на абордаж,
Карман дырявя белизной костяшек.
И знайте – я наташей всех Наташ.
И там, без Вас, я тоже буду вашей.
Я сочиню море
Маленький мир. Комната в пять шагов.
Папиных пять - десять моих несмелых.
Мир удивлён схожестью мотыльков
И парусов сказочной каравеллы.
Там за окном, если залезть на стул
И подложить несколько книг, то вскоре
Можно понять – вон горизонт блеснул
Мокрой спиной, гулко ныряя в море,
И побежал трепетный алый свет
По парусам, вверх, наполняя вены...
…Я сочиню море, какого нет,
И подарю его моему Лонгрену.
Пятничное. Мечтательное
Бежит, бежит навстречу непогоде
Отчаянное рыжее такси,
Под бампер бормоча о чём-то вроде:
«Святой Авто, спаси и пронеси…»
Хоть меньший сын семейства лошадиных
Размером мал, но смел и зело крут,
Шипением шипованной резины
Прокладывая собственный маршрут.
А в сердце металлического пони,
К холщёвой занавеске прикорнув,
Мечтает человек. Ему трезвонит
Вдогонку мир, а он вздыхает: «Уф,
Возьму и отмолчусь – конец недели.
Домой, домой, скорей бы уж, скорей…»
Туман стекла прощупывают, еле
Насмелясь, одуваны фонарей
И тоже грезят: «Вот уснёт столица,
На цыпочках неслышно снег войдёт,
И в вечной безмятежности случится
Фонарно-одуванчиковый лёт».
Граф Маньё
Кто такой графоман?
Может, старый болван
с лысиной,
что не спит день и ночь,
и глаза - ну, точь в точь -
крысины?
Суп в кастрюльке протух,
а в стекло Цокотух
лбом-да-лбом?
И часы на стене
гулко бредят во сне:
бом-би-бом?
А с зелёной тоски
в доме мышь по-людски
хлебушком
заедает слезу,
коготочек грызнув?
Нетушки.
Я такой силуэт
представляю: поэт -
деточка.
Он богат, неженат
и часы - циферблат
в клеточку.
А надушен, побрит,
а стихами сорит…
(надо ли?
надо! дамочки чтоб
тут же в обморок - хлоп! -
падали).
Забавляется - счёт
позабытых ведёт
зонтиков
и записочки шлёт
до утра напролёт-
он таков.
Утром - кофе, рокфор,
и тончайший фарфор -
"цзынь-цзы". Ну,
и сигару взатяг,
и мизинчиком так,
в сторону.
Под цилиндром – уют,
там две музочки вьют
локоны,
и, пожалте, стихи
и на ушко «хи-хи»,
чмокают.
И смешит вороньё,
что парит граф Маньё
соколом
хоть не в самом раю,
но не в дальнем краю.
Около.
Дистанционно. Урок вышивания
«Дистанционно. Урок вышивания
Словом по сердцу. Оплата заранее»
Шлёт мне за тысячи лье
Из своего электронного ящика
Непревзойдённый ценитель изящного-
Мой дорогой Ришелье.
Буду исправно учиться неделями,
Станут слова мои кипельно-белыми,
Как накрахмаленный снег.
Чувства опять подчинятся законам, а
Мысли, вплетаясь в узоры оконные,
В зимнем забудутся сне.
- Гляньте, Учитель! - движеньями скорыми
Я подоткну кружевными подзорами
Ложе из старых обид.
Иглами тонкими пальцы исколоты,
Нежность моя, застывая на холоде,
Бисером алым летит.
Комментарии читателей:
Комментарии читателей:
« Предыдущее произведениеСледующее произведение »