Для тех, у чьих детишек на футболках
нарисован уже не Микки-Маус,
а череп Микки-Мауса.
Злка
В лесу росли Ёлки – все ели как ели, и только у одной из них первую букву кто-то написал неправильно, не в ту сторону. И получилась Злка. Выросла Злка большая-пребольшая и злая-презлая. А чего вы ещё ждали от дерева с таким именем? Другие деревья её сторонились. Порою зайка серенький под Злкою скакал – и обратно не возвращался, а изредка и волк, сердитый волк, неосторожно забредал ей в лапник – только его и видели.
Однажды зимой, когда Злка задремала под снегом, набрёл на неё мужичок с топором – срубил под самый корешок, в дровенки погрузил и детям на праздник привёз. Думал, ёлку везёт. ХА-ХА-ХА!
Просыпается Злка, а вокруг полный зал детишек, на ветках гирлянды понамотаны, игрушки понавешаны - что за ерунда? Да ещё все кричат «Ёлочка, зажгись!». И громче всех - какой-то Дед Мороз с бородой. «Да какая я вам Ёлочка», - хотела крикнуть Злка, но нечем – ртов-то у деревьев нет. Хотела Деда Мороза корнями схватить и под землю утащить – да только корни в лесу остались. Начала она тогда ветками махать, игрушками кидаться. Закричали детишки, разбежались, а Дед Мороз последним из зала выскочил и дверь посохом припёр. Схватила Злка мешок с подарками, что Дед Мороз оставил, и под нижние ветки подгребла – никому не добраться! Дети за дверью без подарков плачут, Дед Мороз без мешка плачет, а Злка стоит посреди зала и злобно смеётся: ХА-ХА-ХА!
Позвал Дед Мороз лесорубов. Пришли лесорубы с пилами, топорами. Сунулись Злку пилить да рубить – а она ветками как махнёт, шишками как кинет – убрались лесорубы все в синяках и закрытых переломах.
Позвал Дед Мороз пожарных. Пришли пожарные с баграми да брандспойтами. Сунулись Злку баграми тянуть, из шлангов поливать – Злка им багры пообломала, шланги пообрывала, а водой полилась и ещё зеленей стала.
Позвал тогда Дед Мороз военных. Приехали военные на танке, хотели Злку стрелять – да Дед Мороз не велел, чтобы подарки не попортили. Окружили Злку со всех сторон, часовых расставили, никого не впускают, никого не выпускают.
Так и жили, пока Злка сама собой не засохла. Тогда прокрались к ней осторожно, мешок с подарками забрали и подарили их детям – как раз к началу летних каникул. А Злку на дрова распилили и военным отдали, в благодарность за помощь. Только когда этими дровами печку затопили, печка взорвалась – до того эта Злка была злобная.
Тут и сказке конец.
А может, и не конец – корни-то в лесу остались… ХА-ХА-ХА!
ПРО КРАСНУЮ ТАПОЧКУ
Жила-была одна юная девушка, и были у неё любимые красные тапочки. Девушка везде в них ходила, поэтому её так и прозвали: Красная тапочка.
Очень хотелось Красной тапочке побывать на королевском балу. И вот однажды, вместо того чтобы спокойно навестить бабушку, отправилась Красная тапочка во дворец. Вход на бал в этот день для девушек был свободный, потому что местный принц надумал выбрать себе невесту. Каких только девушек тут не набежало, не наползло и не приковыляло – всех видов, возрастов и размеров. Очень уж всем хотелось замуж. Желательно – за принца. Принц - кавалер галантный, со всеми потанцевал, ручки поцеловал, мороженым угостил. Наконец, добрался и до нашей Красной тапочки. Только начали они танцевать, как вдруг Красная тапочка вспомнила, что она дома утюг не выключила. Бросила принца и домой помчалась: принцев вообще-то вокруг много ходит, а дом – он один. Жалко будет, если сгорит. И так она спешила, что на ступенях дворца обронила одну красную тапочку.
А принц как-то не привык, что от него девушки так вот запросто сбегают – ну, он ведь принц всё-таки, существо избалованное – кинулся догонять. Да куда там – изнежился во дворце, зарядку отродясь не делал. Не догнал, только тапочку и подобрал. Сидит, горюет. Тут, как водится, папаша-король с идеей – устроить по всему королевству выездную примерку. Объявили указ, дали честное королевское слово: у кого вторая тапочка сыщется, тут принцу и жениться. Собрались и поехали всему королевству тапок мерить.
А Красная тапочка, как из дворца выбежала, далеко не ушла. В одном тапке идти неудобно – пришлось снять и в руках нести, а босиком, по лесу, да ещё в темноте идти – то ещё удовольствие. Повстречался ей Серый волк.
- Куда ты идёшь, Красная тапочка? – спрашивает.
- Домой, утюг не выключила! - отвечает Красная тапочка.
- Так ты далеко не уйдёшь, - говорит Серый волк ласковым голосом, - Давай, я тебя до дома подвезу.
А сам думает: пусть только она меня в дом пустит, я и её съем, и всех, кто в доме окажется, тоже съем.
Согласилась Красная тапочка. Села на волка, ухватилась обеими руками за шерсть, а оставшуюся тапочку Серый волк взял в зубы, чтобы она девушке держаться не мешала, и поскакал: тыгдым, тыгдым, тыгдым.
Прискакали они к домику Красной тапочки – а к ней как раз в гости бабушка пришла. Бабушка у Красной тапочки была не абы кто, а фея на пенсии – у фей на Серых волков чутьё хорошее, и разговор с ними короткий. Бац волшебной палочкой волку промеж глаз – и сидит Красная тапочка на здоровенной тыкве, а из тыквы красный тапок торчит – из того места, где раньше пасть была. Пошла Красная тапочка в дом, бабушку плюшками угощать, а тыкву до утра во дворе оставили.
Утром подкатили к домику король да принц со свитой. Видят – никого, только тыква стоит, а у тыквы – тапка красная, заветная! Подёргали за тапку – крепко сидит, не вытащить, держит её тыква. Вспомнили слово королевское: у кого вторая тапочка сыщется, тут принцу и жениться. Тапка у тыквы – стало быть, на ней и жениться. Погрузили тыкву в карету и во дворец увезли.
А Красная тапочка с бабушкой к обеду ближе во двор вышли – опа, украли тыкву! Ну и шут с ней. И стали себе дальше в лесу жить, газет не читать.
Во дворце, тем временем, тыкву в главном зале поставили и давай к свадьбе готовиться: нерушимо королевское слово. Королева плачет: что же это за внуки у неё от тыквы будут? Принц плачет: как же ему с этой тыквой всю жизнь жить? А король его утешает:
- Живу же я всю жизнь с мамкой твоей – тоже тот ещё фрукт! И ничего! Зато невеста твоя, посмотри, чистый клад: слова поперёк не скажет, к другим тыквам ревновать не будет, мусор выносить не погонит. Был бы в молодости поумнее, сам бы от такой невесты не отказался. Не тыква – персик!
Позвала королева придворных мудрецов, стала совета спрашивать. Стали мудрецы думать – думали, думали, да и додумались: не всё, говорят, потеряно. Тыква эта – не тыква вовсе, а по всему – принцесса заколдованная. Так что до принцевой женитьбы надобно её, тыкву, расколдовать – только и всего! Повеселела королева и велела тыкву расколдовать. Большую награду за это объявила. Много тут понаехало магов и волшебников. Чего только они не делали: и палками волшебными махали, и с бубном плясали, и злых духов из Интернета вызывали – весь дворец волшебными зельями провоняли, а тыква так тыквой и осталась. И тапок из неё торчит по-прежнему. Приуныли все, опять начали к свадьбе готовиться.
Тут вспомнил кто-то из старых слуг, что осталась в королевстве ещё одна фея-пенсионерка, которую пригласить забыли. Послали за феей. Насилу нашли её. Как объяснили фее, что к чему, долго она про себя хихикала – потому что была это бабушка Красной тапочки. Она-то сразу догадалась, на какой такой тыкве принц жениться обещал. Но вида не подала. Съездила во дворец, тыкву посмотрела, да и говорит королеве:
- Могу горю вашему помочь. И даже платы, так и быть, не возьму – из большого к вам уважения. Только для этого придётся тыкву перевезти ко мне домой. А ещё для расколдовывания понадобится три дня сроку, один сундук с алмазами, другой сундук с топазами, ещё один сундук со стразами, и вдобавок - большой окорок.
Засуетились придворные, забегали, мигом всё потребное собрали и к фее на дом доставили. Фея в доме на три дня с тыквой заперлась – будто бы так надо, чтобы не мешал никто. А у самой подземный ход в подполе – сундуки вынесла, камни драгоценные продала, деньги в банк положила. И за Красной тапочкой сбегала.
Вот наступил четвёртый день. Дотронулась фея волшебной палочкой до тыквы – и стала тыква обратно Серым волком. Волк голодный, лапы затекли, от слабости шатается – а главное, очень не хочет за принца замуж выходить! Выпустила его фея через тайный ход, а в награду за молчание выдала целый окорок. Уковылял волк довольнёхонек.
Тут открыла фея двери, а за дверью уже принц дожидается с королём и королевой. Волнуются. Заходят и видят –тыквы нет, а на её месте девушка сидит, и на одной ножке у неё – красная тапочка. Сразу принц её узнал, влюбился от облегчения без памяти, и в тот же день женился. И было всем счастье.
А утюг, кстати, у Красной тапочки выключен оказался. Зря толькобегала да волновалась.
НЕ САДИЛ ДЕД РЕПКУ
В одной самой обыкновенной деревне жили-были дед да бабка. Обыкновенно жили - дед водку пил, бабка в огороде работала. Да только надоело это бабке. Пошла она к местной колдунье – помоги, мол, деда от выпивки отвадить и к огороду приохотить. Ну та и дала ей пузырёк: добавляй, говорит, в суп помаленьку, только смотри – не переусердствуй, соблюдай инструкцию.
А бабка и рада стараться. Только вот когда ум раздавали, бабке малость недолили… Наварила она супа на всех, да весь пузырёк туда и бухнула.
В тот день после обеда пошел дед через огород в удобства деревенские. А в огороде пень берёзовый торчал – дерево давно срубили, да пень не смогли выкорчевать. Так и стоит, место занимает, корни подрубленные во все стороны растопырил. Только посмотрел дед на пень, как зелье колдовское в голову ему и ударило. Видит – вместо пня посреди огорода РЕПА торчит. Большая-пребольшая, спелая – преспелая, знай хватай да вытягивай. Ну и что, что январь на дворе. Взыграло в деде трудолюбие, тяга к огородничеству невесть откуда взялась – дай, думает, выдерну репку, да бабке отнесу – то-то будет радость! Может, и в книгу рекордов с такой репищей удастся попасть, по телевизору прославиться. Стал дед репку тянуть. Тянет-потянет, а вытянуть не может. Кликнул дед бабку.
Бабка супчик из того же казанка ела, так что вышла в огород и видит – посреди грядки прорубь, а из проруби дед за хвост сёмгу тянет, слабосолёную! Пуда на два! Бабка, соответственно, за дедку, дедка – за свою репку, тянут-потянут, а вытянуть не могут! Позвали они внучку.
Внучка бабкины супы уважала, всегда добавки просила. Так что выбежала она во двор, смотрит – батюшки, в огороде корабль пришельцев крушение потерпел! Носом в землю воткнулся, только хвост снаружи, а дед с бабкой корабль из земли тянут, зелёных человечков спасают. Крикнула внучка: – Держитесь, гуманоиды, помощь идёт! - и за бабку ухватилась.Дедка за репку, бабка за дедку, внучка за бабку - тянут-потянут, а вытянуть не могут!
Позвала внучка Жучку. Жучка всяких там сухих кормов отродясь не видывала – какие объедки в миску плеснут, тем и радовалась. Смотрит – хозяева из земли ЦАРЬ-КОСТЬ тянут. От мамонта, наверное, или от динозавра осталась. Дедка за репку, бабка за дедку, внучка за бабку, Жучка за внучку - тянут-потянут, а вытянуть не могут!
Позвала Жучка кошку. До тех пор они вообще-то не то что не ладили – даже и не понимали друг друга никогда. Да только кошка в тот день миску за Жучкой вылизала. Прибежала кошка в огород – глядь, из земли огромный мышиный зад торчит, и целая толпа эту мышь из норы за хвост тянет. Ну как тут не поучаствовать? Дедка за репку, бабка за дедку, внучка за бабку, Жучка за внучку, кошказа Жучку - тянут-потянут, а вытянуть не могут!
Пробегала мимо мышка. Мышка только-только из соседского амбарак деду с бабкой на постоянное место жительства переехала, так что с ясностью мышления у неё было всё в порядке. Посмотрела, покрутила лапкой у виска, и дальше пошла. Забежала в дом – а там кастрюля супа недоеденного стоит…
Кто в тот день договорился с трактористом, чтобы он за бутылку дедовой водки пень трактором выдернул, так никто и не узнал. Тракторист, когда протрезвел, помнил только, что голос у заказчика был сильно писклявый. И что суп у бабки наваристый, закусывать самое то.
Вытянули репку!
Стоял на лесной опушке теремок – нарядный, многоэтажный, из прутьев ивовых. И жили в нём всякие звери, а вернее сказать, животные сказочные:Волчок серый бочок, Лиса на весь лес краса, Петушок золотой гребешок, Зайчик побегайчик, Мышка погрызуха. А за главного у них была Муха горюха -это она первой теремок нашла, сама вселилась и остальных жить пустила.
Места там благодатные: зимой не слишком холодно, летом орехов да малины вдоволь, Медведь – леса хозяин – добрый. Жить бы и радоваться. Да вот только на другой опушке второй теремок стоял – точно такой же, только из коры берёзовой. И жили в нём Волк зубами щёлк, Лисичка сестричка, Курочка пеструшка, Зайка выбегайка, Мышка норушка, а за главного – Комар пискун.
С чего между теремками вражда пошла, никто уже и не помнил, однако же пакостили они друг другу, где и как только могли. То Ивовые ёжиков подговорят все грибы с одной опушки на другую перетащить, чтобы Берестяным не достались, то Берестяные ночью подкрадутся и Ивовым в колодец мышиных какашек накидают. А то и вовсе Волчок с Волком при встрече перегрызутся или Лиса Лисичке хвост пообдёргает. Да что там хищники - даже Мышки только и делали, что друг под друга копали. В общем, форменное безобразие.
Пожаловались остальные звери Медведю, что жить в лесу от этих свар невозможно стало. Вызвал Медведь к себе Муху горюху да Комара пискуна и строго-настрого наказал: или чтобы помирились, или пусть каждый на своей опушке сидит, на чужую носа не суёт. А буде вновь какая неприятность от них последует, он, Медведь, долго разбираться не станет, правых да виноватых искать – оба теремка накажет.
Выслушали Муха горюха и Комар пискун Медведя, поклонились ему вежливо и по домам разошлись. Да только разве же старую вражду словом победишь, хотя бы и грозным, и начальственным? Затаились звери по своим опушкам, на чужие злобно посматривают – только и ждут случая, чтобы запрет нарушить, лишь бы Медведю не попасться. А самый отчаянный, Петушок золотой гребешок, затеял даже в чужой теремок пробраться, вызнать – что там затевают. Нарядился он индюком, да и пошел. Постучался берестяному теремку в двери:
- Кто-кто в теремочке живёт?
А ему и отвечают:
- Я, Комар пискун!
- Я,Мышка норушка!
- Я, Зайка выбегайка!
- Я, Курочка пеструшка!
Потом ещё Лисичка сестричка и Волк зубами щёлк отозвались, да только Петушок их уже и не слышал толком – до того ему понравилось, как Курочка пеструшка квохчет прелестно, и страсть как увидеть её захотелось.
Назвался Петушок индюком чужеземным, в гости залетевшим, его и пустили. Накормили, обогрели, на праздник пригласили. Стал он с Курочкой любезничать, ухаживать, перья топорщить, хвостраспушать – совсем голову потерял. А Волк зубами щёлк к Петушку присматривался, присматривался, да и узнал его! Хотел тут же на месте в клочки разорвать и по закоулочкам развеять, да Комар пискун воспротивился, гнева Медведя побоялся. Прогнали Петушка.
Вернулся Петушок домой, да только Курочка пеструшка из головы нейдёт. Выбрал он ночку потемнее, прокрался к чужому теремку, и ну под балконом кукарекать. Услыхала пеструшка, вышла на балкон и говорит:
- Ах, Петушок, полюбила я тебя, да только не быть нам вместе: теремки наши враждуют, да и просватал меня Комар пискун за петуха из деревенского курятника. На днях уж свадьба назначена.
Стал её Петушок уговаривать, говорил слова медовые, обещания давал сахарные. И не устояла Курочка, согласилась с ним из родного теремка бежать куда глаза глядят.
На другую ночь пошла она к мудрому Филину за советом – как бы так с милым убежать, а от свадьбы нежеланной - отделаться. И дал ей Филин три забродивших виноградины:
- Как ты эти виноградины склюёшь, одолеет тебя сон непробудный. Подумают все, что околела Курочка, да на двор тебя и выкинут. Тут и беги на все четыре стороны, как проснёшься.
Утром склевала Курочка виноградины, да и заснула. Решили все, что она умерла, и выкинули Курочку во двор, на кучу мусорную: мало ли от чего померла, вдруг от гриппа птичьего, заразного.
Там её Петушок и нашел. Не знал он, что спит Курочка, думал – умерла. Стал ему белый свет не мил. Взвился Петушок выше дерева стоячего, выше облака ходячего, орла в поднебесьи напугал видом своим бледным и решительным -да и кинулся со всей мочи о сыру землю. Убился, понятное дело, насмерть. А Курочка проснулась – видит, Петушок рядом лежит весь расплющенный. Поняла всё, и сгоряча тоже об землю насмерть кинулась – до того ей без Петушка жизнь не мила показалась.
Как узнал про всё это Медведь – страшно разгневался.
- Запрет мой, - говорит, - нарушили. Ссору не изжили. К теремкам чужим шастали.Пташек невинных насмерть погубили. Кабы не было между теремками вражды, им бы пожениться, цыплят нянчить, яйца нести, пух да перо для подушек производить.А так – никакой пользы, сплошная трагедия! Медведь на оба ваших дома!
И сел на оба теремка по очереди. Еле-еле звери выскочить успели. Погоревали немного, а потом, делать нечего, построили один общий теремок и зажили с тех пор дружно.
А из Петушка с Курочкой Медведь себе суп сварил – трагедия трагедией, но зачем же хорошему мясу зря пропадать?
КАК ЦАРЁМ СТАТЬ
Давным-давно, не то чтобы при царе Горохе, но точно ещё при царе, жил в одной деревне мужик. Смекалистый был да рукастый – всё умел делать. Одна беда – выпить любил. Потому ни жены, ни детей у него не было: кто же захочет с пьяницей жить. И вот однажды прослышал мужик, что даже из обычной брюквы можно водку делать – надо только особый аппарат построить. А уж брюквы этой у мужика – полный огород! Покумекал мужик, угольком на бересте чертёжик нарисовал, по деревне хлама всякого набрал, руками своими золотыми поработал – вот и готово чудо техники. С одного конца в него брюква запихивается, с другого – водка сама по бутылкам разливается, а в середине – рычаг выключательный.
Вот напихал мужик в машину брюквы, бутылку подставил и за рычаг дёрнул. Ждёт. Забулькало, зашипело, дымом запахло – бац, выскочила бутылка, сургучом запечатанная. Обрадовался мужик, пробку сорвал, только хотел горлышко ко рту приложить – вдруг как зашипит, как дым из бутылки повалит! Закашлялся мужик, глаза трёт. Глядь – в дыму старичок сидит: борода длинная, волосы до плеч, шапка на голове диковинная. Оторопел мужик – ведь трезвый, а невесть что мерещится!
- Ты кто таков? Откуда взялся? -спрашивает.
А старичок ему отвечает:
- Джинн я, из бутылки.
Про джин мужик слыхал – самогонка можжевеловая, заморская. Эвон, за морями каких только диковин не навыдумывают! Только как же этот джин пить, если он в виде дедушки?
- Слушайте сюда, молодой человек, - говорит старичок, -джинн – это нисколько не то, шо вы подумали. Мы, джинны – волшебные существа, только вот, по несчастью своему, часто в бутылку лезем. А кто нас обратно освобождает, тому джинн должен желание исполнить - а то и три, за хорошее поведение.
- Вот так ну! – ахнул мужик.
- Таки на полном серьёзе! – сказал джинн, - Давай, загадывай.
- Хочу богатым стать! - говорит мужик, - И чтобы всё у меня было! А того лучше – сразу царём!
- Молодой человек, молодой человек, - прервал его джинн, - таки не смешите мои тапочки! Ну каким царём? Ну каким богатым? Вы бы сначала спросили: а шо вы, уважаемый джинн, умеете?
- Ладно, а что вы, уважаемый джинн, умеете?
- Я джинн с узкой специализацией: могу сделать так, чтоб ваши маникюрные ножницы никогда не затупились. А шо вы хотели за свою дармовую брюкву?
Да только мужик отродясь и не слыхивал, что это за ножницы маникюрные – не было у них в деревне такого предмета. А с топором у джинна не получилось. Пришлось его просто так восвояси отпустить.
Загоревал мужик, что пшиком дело кончилось, в кабак побрёл – да там и напился. И не заметил, как всё разболтал – и про машину свою, и про джинна. Посмеялись над ним селяне, потешились. А был в кабаке кучер тамошнего барина, всех этих мест владетеля. Кучер барину рассказал. Барин перво-наперво тоже посмеялся, а потом призадумался. Богатый он был – страсть, от богатства аж лопался, да только жадности ещё больше в нём было. А ну как, думает, правду мужик сболтнул? Откуда ему, сиволапому, самому такую сказку выдумать? Надобно проверить!
Приехал барин в деревню, да к мужику – видит, и впрямь машина диковинная в избе стоит. Кликнул барин своих холопов, забрали они машину и в господский особняк увезли. Поставили в каретном сарае, заперли и сторожей посадили. А барин в город поехал, всяких фруктов диковинных накупил: и ананасов, и бананов, и манго с маракуйей, и даже неведомый заморский плод помидор приобрёл. Загрузил всё это в машину вместо брюквы, вместо бутылки графин хрустальный подставил – да за рычаг и дёрнул. Хрюкнула машина, дыма напустила – и выскочил графинчик, пробкой заткнутый.
Зажмурился барин, да пробку и вынул. Молнии засверкали, дым чёрный повалил, вроде бы даже дождик небольшой пролился, и видит барин: стоит посреди каретного сарая великан, в потолок упирается – кожа чёрная, в носу кольцо серебряное, на голове тюрбан, а сам насквозь просвечивает. Настоящий джинн!
Посмотрел на него барин сурово и говорит:
- Я тебя освободил – теперь исполняй мои желания, и живо! Перво-наперво, наполни этот сарай золотом!
Поклонился джинн, хлопнул в ладоши. Тут же откуда-то насыпалось золотых слитков, монет да самородков - каретный сарай по самую крышу завалило, машину в лепёшку раздавило, барин едва выбежать успел. Пузо толстое, пыхтит, задыхается, а у самого уже глаза разгорелись:
- Слушай моё второе желание! – кричит, - Хочу, чтобы ты весь мой дом наполнил алмазами!
Поклонился джинн, хлопнул в ладоши. Лопнули в особняке стёкла, стены треснули: так и хлынули изнутри алмазы. Четверо слуг, что в доме были, в тех алмазах утонули.А барину всё неймётся:
- Слушай третье моё желание – сделай меня сию же минуту царём!
Поклонился джинн, хлопнул в ладоши.
В тот же миг превратился барин в толстого, гривастого льва. Лев ведь - царь зверей, всяк об этом знает. А джинн исчез, будто его и не было.
Бросились было барские холопы алмазы да золото расхватывать – а тут лев. Всех распугал, разогнал, никого к сокровищам не подпустил. Так и сидел над ними, на весь свет рычал, пока из города воинская команда со звероловами не прибыла. Отловили льва, в клетку посадили и в зверинец царский отправили. Золото и алмазы в казну забрали, на сорока телегах вывозили.
А мужик с того дня пить совсем бросил. В город переехал, женился и мастерскую открыл: маникюрные ножницы начал изготавливать. Из самих Лондона и Парижа за его изделиями перекупщики приезжали, потому как - не тупятся!
ОЧЕНЬ СТАРЫЙ НОВЫЙ ГОД
Жил-был с мамой и бабушкой мальчик Кирюша. Бабушка Кирюшу очень любила, сильно баловала. А мама всё больше на работе была. Вот и вырос мальчик ленивый-ленивый, балованный-балованный. Ничего по дому не делал, посуду за собой не мыл, в комнате не прибирался.
В Новый год поставили Кирюше в комнату ёлочку - настоящую, зелёную, пушистую. Мама с бабушкой ёлку нарядили, а Кирюша на кровати валялся и ворчал, что неправильно наряжают.
Дед Мороз под ёлочку подарки положил в новогоднюю ночь – книжки да игрушки. Кирюша утром подарки нашел, обёртки разорвал и по полу разбросал, а Деда Мороза обругал - за то, что мотоцикл настоящий не принёс. Мама, конечно, в комнате прибралась, только расстроилась.
Простояла ёлочка Рождество и старый Новый год. Сняли с неё мама и бабушка игрушки, в коробки убрали. А Кирюша опять на кровати лежал и на них сердился.Попросила его мама:
- Возьми, Кирюшенька, ёлочку – видишь, с неё уже иголки осыпаются -да вынеси во двор на мусорку. Один ты у нас мужчина в доме, так помоги хоть в этом, пожалуйста!
А Кирюша в ответ что-то пробурчал неразборчиво и отвернулся. Не вынес ёлочку ни в этот день, ни на следующий, ни через неделю. Тут уже мама не на шутку рассердилась. Лопнуло, - говорит, - моё терпение! Никто за тебя эту ёлку не вынесет, пока сам не созреешь.
И бабушке к ёлке притрагиваться строго-настрого запретила.
Вот стоит ёлочка месяц, стоит второй, уже и весна на дворе. Иголки все давно осыпались, бабушка их потихоньку вымела, чтобы любимый внучек в грязи не сидел. Один скелет от ёлки и остался. А Кирюше хоть бы что – ну стоит бывшая ёлка и стоит, кушать не просит и сама не кусается.
Однажды ночью, когда луна светила вовсю, просыпается Кирюша от скрипа и шороха. Глядь – а в комнате кто-то есть! В лунном свете хорошо всё видно, как днём, не спрячешься. Видит Кирюша: крадётся к бывшей ёлочке старичок – маленький, скрюченный, в кафтане допотопном, молью побитом. Даже бирочка «сэконд хэнд» на кафтане – и то молью понадкусана. Борода у старичка седая, длинная, да только реденькая – и тут моль постаралась. Тащит старичок большой мешок - трудно ему, потому как на клюку опираться приходится, чтобы не упасть. Шаг сделает, остановится, мешок за собой на шажок подтянет, и снова за клюку. Еле дышит. А за ним – странный зверинец: старая-престарая белка на костылях, три беззубые мышки, да ещё два пожилых ежа совершенно седого дряхлого зайца на носилках несут.
Кое-как доковыляли они до ёлочного скелета, да тут Кирюша не выдержал, пошевелился. Посмотрел на него старичок через толстые очки, и говорит скрипучим голосом:
- Ну здравствуй, Кирюшенька! С Новым годом тебя!
Удивился Кирюша – весна ведь. Какой ещё, - говорит, - Новый год? Тут старичок ему и рассказал:
- В древние-предревние времена, когда деревья были большими, а цены маленькими, Новый год в марте праздновали. Потом забыли этот праздник, стали зимой отмечать. А мы с моими зверюшками с тех пор так и ходим по свету каждый март, ищем, кого бы нам поздравить и подарками одарить. Я, получается, Пра-пра-пра-Дед Мороз, по-вашему.
- А где же твоя Пра-пра-пра-Снегурочка? – удивился Кирюша.
- А Снегурочки тогда не было.
И начал Пра-пра-пра-Дед Мороз подарки под ёлку выкладывать. Вот солдатик оловянный, только без обеих ног, и винтовка отломана. Вот книжка с оторванной обложкой. Вот мячик сдутый, дырявый. Вот от яблока огрызок сухой и почерневший.
Рассердился Кирюша: - Не хочу я эти ломаные игрушки! Я мотоцикл хочу!
А старичок ему отвечает: - Не было в мои времена мотоциклов. Могу коня подарить. Выгляни-ка в окошко!
Выглянул Кирюша в окошко – посреди двора конский скелет стоит, костями белеет! Страшно тут стало Кирюше. А Пра-пра-пра-Дед Морозему и говорит:
- Будешь так же хорошо себя вести, про нас не забывать, ёлку до марта не выбрасывать – мы к тебе на тот год придём и с собой возьмём. Станешь моим спутником на веки вечные, вместе с моими весёлыми зверюшками.Понравился ты мне, Кирюшенька!
Закричал Кирюша от ужаса – и проснулся.
С той ночи как подменили Кирюшу. Куда только лень да балованность девались – стал маме с бабушкой помогать, все просьбы выполнять, по дому работать. Первым делом с утра старую ёлку вынес.
А в мае, когда снег сошел, во дворе в песочнице дети конский череп нашли. И откуда он там взялся?..
МАША И КАША
В одном большом городе жила маленькая девочка по имени Маша. Всем хорошая девочка - добрая, послушная, мамина-папина любимица. Одно только её портило: не любила Маша кашу кушать. Как сядет завтракать, так хоть плачь: хлеб съест, компот выпьет, а кашу только ложкой поковыряет да оставит. Как говорится, в тарелке растёт.
Уж ей мама варила и рисовую, и гречневую, и овсяную, и ячневую, и перловую, и ячменную, и пшенную, и ржаную, и пшеничную, и гороховую, и бобовую, и смеси всякие - и на воде, и на молоке, и на сливочках. Уж ей папа в кашу и сахара добавлял, и варенья, и ягод разных, и изюма, и кураги с черносливом, и сыра тёртого, и шоколада-мармелада всякого – да всё без толку. Суп какой-нибудь или омлет – кушает, только за ушами трещит, а кашу – ни-ни. В рот не берёт. И сердились мама с папой, и расстраивались – ведь что может быть полезнее каши для растущего детского организма? А ничего поделать не могли.
Зато Маша, как подросла немного, пожалела родителей – сообразила кашу несъеденную втихаря в унитаз спускать, чтоб мама с папой не расстраивались. Родители успокоились: думали, выросла дочка, исправилась. Так и жили.
Вот однажды сидела Маша за завтраком и вид делала, что кашей лакомится – а сама только и выжидала, когда в туалет можно будет с тарелкой незаметно прошмыгнуть. Вышла мама на балкон бельё развешивать, Маша в туалет шасть – и давай кашу ложкой в унитаз вываливать. Только ложку занесла, как каша ей и говорит человеческим голосом:
- Остановись, Маша! Знай же, что если ты меня не съешь, выбросишь, то я, каша, сама к тебе приду! И до тех пор не будет тебе покоя, пока ты кашу кушать не полюбишь. В том клянусь от имени всех каш в мире, детьми не съеденных! Сейчас же отнеси меня обратно на кух…
Тут её Маша в унитаз и смыла.
В ту же минуту вспучилась земля вокруг города, лопнула, и полезла оттуда КАША: и рисовая, и гречневая, и овсяная, и ячневая, и перловая, и ячменная, и пшенная, и ржаная, и пшеничная, и гороховая, и бобовая, и смеси всякие. И на воде, и на молоке, и на сливочках. И с сахаром, и с вареньем, и с ягодами, и с изюмом, и с курагой да черносливом, и с сыром тёртым, и с шоколадом-мармеладом всяким, и с сушеными вишнями. Забурлила каша, поднялась волной и поползла к городу. И не быстро ползёт, а не остановить. Стала мало-помалу город затоплять.
Горожане плотины построили – прорвала каша плотины. Котлованына пути вырыли – заполнила каша котлованы. Из пушек стреляли, бомбы бросали с самолётов – да разве кашу бомбой остановишь? Огнём жгли – каша только подрумянилась. Пробовали «горшочек, не вари!» в громкоговорители кричать – тоже не помогло. Каша всё ползёт и шепчет: - Ешшшшшь, Машшшшша, кашшшшшшу! Ешшшшшь, Машшшшша, кашшшшшшу!
Прибежал к Маше сам городской голова. Ложку серебряную в подарок принёс, на коленях умолял:
- Выйди, Машенька, покушай кашки, спаси город!
А Маша ни в какую – не люблю, мол, кашу, да и всё тут.
Рассердился городской голова, стал грозить да ругаться, да только Маша не испугалась. А каша всё ближе и ближе подбирается. Вскочил тогда городской голова в вертолёт, да и сбежал из города, всех бросил.
Тут пришел Машин папа с рабочими, с директорами заводов городских и с машинами-трубоукладчиками. Проложили они трубы, поставили насосыи давай кашу на заводы закачивать. А там ей дело нашлось, только успевай подавать. На перегонном заводе из этой каши топливо для машин делать научились. На бумажной фабрике – бумагу. На бетонном заводе – добавки к бетону, чтобы прочнее становился. На заводе удобрений – понятное дело, удобрения. Лаки, краски, пластмасса – всё на химзаводе из каши получилось. Свинофермы, птицефабрики, пруды, где карасей да карпов разводят – всем каша пригодилась. Да и людям тоже досталось: начали кашу в коробки паковать, в другие города и страны продавать. В Англию овсяную, в Грецию гречневую.
Разбогател город. Как же все обзавидовались! В одной стране зарубежной все люди целый год кашу не ели, думали – и у них фонтаном забьёт. Фигушки!
Машин папа городским головой стал. А Маша самой богатой девочкой в мире сделалась, богаче королей и магнатов нефтяных. Потому что нефть во многих странах из земли добывают, а кашу нет. Где Маша – там и каша.
НА ЧТО ГОДНЫ ДРАКОНЫ
В далёких горах, среди суровых скал и вечных снегов, много веков спал Дракон. В один прекрасный день он потянулся, сладко зевнул и открыл глаза: - Кажется, я выспался! Пора приниматься за дела!
А какие дела у драконов? Это всем известно: принцесс похищать,рыцарей поедать, города огнём палить. И главное – сокровища в своей пещере копить.
Огляделся Дракон. Хвать-похвать, а где же сокровища?И где, если уж на то пошло, пещера? По всему видать, ещё в незапамятные времена подстерегли горные гномы, когда Дракон уснул, да и вынесли его потихоньку из пещеры как старую мебель, чтобы не мешал сокровища выгребать. Вот ведь вредное племя!
Не стал Дракон горевать да унывать: драконам горе с унынием вообще неизвестны. Сокровища ведь – дело наживное. Для начала и выкупа за пару-тройку принцесс хватит. Расправил Дракон крылья и полетел вниз, к людям.
Будь на его месте другой дракон, тут бы и закончилась эта история – ведь люди-то все эти века не спали. Налетел бы на какой-нибудь город, да и получил зенитный снаряд в бок. Или управляемую ракету с истребителя в лоб - пусть потом учёные клочки крыльев собирают и скелет по косточкам восстанавливают.
Да только наш Дракон был старый и мудрый. Сначала присмотрелся потихоньку, как люди живут. Полетал ночами, в окна позаглядывал. Газеты старые подобрал, почитал. Телевизор посмотрел на летней веранде у пенсионера Панкратьева, Ивана Афанасьевича. Вник, в общем, в ситуацию.
Приходят как-то утром академики на работу в свою Академию наук – а там уже Дракон сидит, живой и настоящий. –Здрасссссьте, - говорит. Исследовали академики Дракона три дня и три ночи, радовались. Не одну бочку чая вместе выпили, не единожды по душам разговаривали. Много интересного узнали: и про времена древние, и про то, как правильно питаться, чтобы чешуя блестела, и про то, какие гномы паршивцы. А на четвёртый день дали Дракону справку о разумности и справили ему паспорт с фотографией. Предлагали в Академии наук остаться, младшим научным сотрудником, да только Дракон отказался. Уж очень там зарплата маленькая, а ему ещё сокровища заново копить.
Стал Дракон думать: чем дальше заниматься? Ясен месяц, с украденной принцессой в наше время далеко не улетишь. Придётся на работу устраиваться. Только кем и куда?
В цирк или там в зоопарк Дракон наотрез отказался – вот ещё, чтобы на тебя кто ни попадя за деньги таращился. У драконов – собственная гордость!
Звали Дракона в пожарные. Всем вроде бы подходящая работа у пожарных:хоть целый день спи, а на пожар – лети. Всё как у драконов. Только вот незадача – пожары тушить надо, а не устраивать. Не пошел Дракон в пожарные.
Принцессы с рыцарями в наше время почти повывелись, но города-то остались. А города жечь Дракон всегда любил. И пошел он в военные, по контракту служить. В авиацию просился, да не взяли: по зрению медкомиссию не прошел с дальнозоркостью. Зачислили Дракона в пехоту огнемётчиком. Форму военную, недолго думая, прямо на чешуе ему нарисовали, а на лапах - сапоги чёрной краской. Поселили вместе с танками.
Служит Дракон день, служит второй, всё ему нравится. Командир хороший попался: спать не мешает, при встрече спрятаться пытается.
Тут откуда ни возьмись - генерал с инспекцией. Звёзды на погонах - с тарелку, фуражка – как аэродром, пузо в двери не пролазит. На всех орёт, слюнями брызгает – то ему не так, это не эдак. Выстроили во дворе всех солдат, справа командир стоит, волнуется, а слева - Дракон. Пошел генерал вдоль строя: к кому придерётся, что ремень слабо затянут, к кому – что фуражка не прямо надета, а к кому и просто – не так, мол, смотришь. Дошел до Дракона. Осмотрел его снизу вверх, да как гаркнет:
- Три шага вперёд!
Дракон от неожиданности в собственном хвосте запутался, задумался: три шага – это всеми лапами или каждой? Кое-как из строя вышел. Генерал вокруг него побегал, со всех сторон посмотрел, побагровел, и ну на командира орать:
- Это что за безобразие?
А тот ему отвечает:
- Это, господин генерал, осмелюсь доложить, дракон!
- Сам вижу, что дракон, - кричит генерал, а сам от злости чуть не лопается, - почему сапоги с когтями!? Почему ходит не в ногу!? Хвост и крылья по уставу не положены -убрать немедленно!
Генерал ногами топает и всё краснее становится, а командир - всё бледнее. Неизвестно, чем бы дело кончилось, да только Дракону всё это надоело. Он шею назад выгнул, глаза себе за спину скосил, да как крикнет:
- Смотрите, смотрите, маршал побежал!
Все, кто в строю стоял, разом повернулись посмотреть – где это там у них за спиной маршал, да ещё бегом бегающий – и никого не увидели. А когда повернулись обратно – генерала тоже не увидели. Исчез генерал, словно его и не было. И никто ничего не видел – а если и видел, то никому никогда об этом не сказал. Только Дракон стоит по стойке «смирно» и улыбается во всю свою пасть с полуметровыми зубищами – десять крокодилов, вместе взятых, обзавидуются.
Вечером генеральский шофер заходил - интересовался, можно ли уже домой ехать. А больше никто этого генерала и не искал – много их.
Дракон из армии после того случая всё-таки ушел. Разонравилось. Сначала курсы трамвайных кондукторов окончил, да только проработал недолго: во-первых, в трамвай не помещался, рядом бежал. А во-вторых, не только «зайцев» в его трамвае не было – пассажиров тоже. Не садились почему-то.
Потом устроился в детский сад дворником. Детей Дракон не любил,поэтому за всю жизнь ни одного не съел – а вот относился к ним хорошо. Терпеливо. Даже когда девочки из средней группы на прогулке ему чешую в розовый цвет покрасили и завить пытались – вытерпел. Но когда близнецы Маркины из старшей группы решили детскими лопатками драконий зуб из живого Дракона выкопать - не выдержал, сбежал. С тех пор ни к одному детскому садику близко не подлетал - даже деньги заработанные пришлось ему по почте выслать.
А занятие по душе он всё-таки нашел, пусть и не сразу. Своё дело открыл. Видели, наверное, его рекламу:
ДРАКОН. Пироги и пицца.
Доставка воздушным транспортом на любой этаж.
Всегда горячие!
Солдатам и работникам детских садиков – скидка.
ГНОМОВ НЕ ОБСЛУЖИВАЕМ!
Я ОТ БАБУШКИ УШЕЛ
Не далеко, не близко, не высоко, не низко, жил-поживал на белом свете один мальчик с мамой и папой и горя не знал - до поры до времени. Пришел час, пробило время - приспела пора маме с папой в Африку ехать, на работу заграничную, высокооплачиваемую. Поехали они, а мальчика с собой не взяли – побоялись: ну как в Африке крокодилы, носороги и гориллы только и ждут, когда к ним вкусный свежий мальчик приедет?С бабушкой оставили.
Бабушка мальчика очень любила.О развитии его заботилась.
- Ребёнку для развития нужен витамин А, - говорила она каждое утро и давала мальчику большую морковку.
- Ребёнку для развития нужен кальций, - говорила она каждый вечер и наливала мальчику стакан молока.
А ещё морковку после обеда и перед ужином. И кефир на полдник. И ряженку через час после обеда. И сметанки деревенской стаканчик, да с сахарком. Ну и без йогурта тоже никак нельзя, сами понимаете – а то вдруг не хватит кальция растущему детскому организму.
Но это всё не главное.
- Мальчик совсем худенький! У него совершено нет жировой прослойки. Его же любым ветерком унести может, - вот о чём бабушка действительно беспокоилась. И меры нужные принимала.
Так что просыпался мальчик поутру от ложечки кашки с маслицем, шагал по жизни в обнимку с булочкой, борщом по дороге заправлялся и спать ложился не иначе как под киселёк с ватрушками. Ну и в перерывах перекусывал - так, по мелочи: яичко варёное, яблочко печёное, пирожное слоёное…
Долго ли, коротко ли, только стал мальчик от морковки оранжевым, от жира округлым, как мяч, а от кальция - хрустящей корочкой покрылся. Выросла у него прослойка большая-пребольшая – со всех сторон, и вся из чистого жира. Стал мальчик не ходить, а перекатываться. Даже стометровку на физкультуре не пробегал – прокатывался шариком. Прямо не мальчик, а бабушкина радость.
Вывезла бабушка мальчика на лето за город, на свежий воздух. Поселились они в доме на холме, окна на реку, за рекой лес дремучий зеленеет. Сидит, бывало, мальчик на подоконнике, вдаль смотрит, вареники кушает. Хочется ему в лес, на речку, с ребятами побегать – да бабушка не велит. За прослойку боится.
Терпел, терпел мальчик, и вот однажды, в день жаркий, солнечный, не утерпел: спрыгнул с подоконника и к речке покатился. Да только горка шибко крутая оказалась – так разогнался, что речку с разгона перескочил, кусты проломил, по тропинке пролетел и в самую чащу дремучего леса закатился. Остановился посреди поляны.
Лес тот не зря дремучим назывался: в нём звери всякие дремали - кто весь день, а кого просто на солнышке разморило. И заяц, и лиса, и медведь с волком. Но тут от треска да шума все проснулись и на поляну выскочили - посмотреть, что же это к ним такое свалилось. Смотрят – лежит шар оранжевый, сверху ножки коротенькие болтаются. Пыхтит, на ножки встать хочет, а не выходит. Подождали звери, осмелели, стали ближе подходить. Первым заяц подбежал, обнюхал и говорит:
- А я, братцы, знаю, что это такое! Апельсин, фрукт заморский, круглый да оранжевый. Надо с него шкуру снять, а мякоть съесть.
Как мальчик это услыхал - и удивился, что заяц разговаривает, и испугался - ну как правда чистить начнут? Хвать-похвать, а заяц уже за ухо его грызёт! Закричал мальчик:
- Никакой я вам не апельсин! Мальчик я! Я от бабушки ушел!
- От бабушки, говоришь, ушел? – заяц обрадовался, - Так я знаю, братцы, что это такое! Это же Колобок! Было дело, забегал такой. У него снаружи корочка, а внутри он из хлеба сделан. По сусекам скребён, по амбару метён!
И ну грызть мальчика пуще прежнего.
Припомнил тут мальчик, как в сказках со зверями говорить полагается, да и крикнул зайцу:
- Ах ты волчья сыть, травяной мешок, паштет с ушами! Сам ты по сусекам скребён! И вовсе я не из хлеба, а из костей и мяса. А для зайцев я вообще ядовитый!
Это он, конечно, слукавил малость насчёт ядовитого, только заяц задумался, грызть перестал. Тут зайца лиса сзади за уши взяла, в сторонку отставила, и к мальчику:
- Из мяса, говоришь? Мясной Колобок, значит? Ну так я в нашем лесу колобкам первый друг! Садись-ка ты мне на носик и песенку спой, а я послушаю…
Только мальчик образованный был, книжки умные читал:
- Извините, - говорит, - уважаемая, но вы ведь вроде как рыжая лисица, хищное млекопитающее семейства псовых? Тогда весите вы не больше десяти килограммов, согласно научным данным, а я – все пятьдесят. Если я вам на нос сяду, нос сломается!
Тут волк с медведем подошли, лису отодвинули:
- Чего ты, рыжая, с едой разговариваешь? Еду не слушают, еду кушают!
Вот сейчас вцепятся в мальчика зубами да когтями, и поминай как звали!
Тут кусты затрещали, деревья закачались. Медведь подумал: лось! Заяц подумал: слон! А вышла из кустов мальчикова бабушка с тазиком вареников. Мальчику пальчиком погрозила, да как скажет громовым голосом:
- Не трогай зверюшек, у них могут быть воши! Подкрепись, внучек, вареничками, и пошли обедать, всё стынет!
Мальчик ножками в воздухе дрыгает, перевернуться не может.Звери с перепугу по местам застыли. Посмотрела на них бабушка и говорит:
- Чего-то зверюшки худенькие совсем. Нет у них жировой прослойки. Как же они зиму переживут? Непорядок! - и медведя в пузо пальчиком потыкала
Не успели звери пикнуть, как у каждого полный рот вареников оказался, в одной лапе по морковке, в другой по пол-литра кефира в картонной пачке. И откуда что только взялось? А бабушка уже кексы с изюмом из-под кофты достаёт. Переглянулись звери. Потихоньку, боком, боком, шасть в лес – только их и видели.
А мальчик с бабушкой домой отправился.
Потом приехали к ним мама с папой, в отпуск. Посмотрели на мальчика, посмотрели, да и забрали его с собой в Африку жить. Стал мальчик по Африке колобком кататься: от крокодила ушел, от носорога ушел, страуса – насмерть задавил. А потом похудел и стал нормальным мальчиком: ни к чему ему в жаркой Африке жировая прослойка.
ЖЕЛАНИЯ
Как отличить злого волшебника от доброго?
Казалось бы, что за глупый вопрос! Достаточно на него посмотреть: ведь приличные добрые волшебники одеваются во всёбелое, а приличные злые – во всё чёрное. Хорошо, а если волшебник уже снял на ночь рабочую одежду и натянул уютную голубенькую пижамку в розовую полосочку? Или это неприличный волшебник, который традиций не уважает и носит модную синюю мантию с золотыми звёздами, а под неё надевает джинсы?
Тогда, наверное, стоит заглянуть к нему домой. У приличных злых волшебников кухня обычно украшена чучелом аллигатора, по углам копошатся пауки, а на рабочем столе скалится чей-то череп. И микроволновка, и холодильник у них всегда исключительно чёрного цвета – и горе тому злому волшебнику, который нарушит это железное правило. У добрых, напротив, белоснежный холодильник набит радугами всех сортов и размеров, стол застелен свежей самобранкой, на подоконнике растут аленькие цветочки, а из крана идёт живая вода, горячая и холодная. Микроволновок добрые волшебники не признают.
Но не факт, что встреченный вами волшебник тут же предложит прогуляться к нему домой холодильник посмотреть. Поэтому на самом деле в обычных полевых или уличных условиях отличить злого волшебника от доброго бывает очень, очень сложно.
Один умеренно злой волшебник это хорошо знал. А ещё ему хотелось развлечься. Поэтому в один прекрасный день он надел поверх своей чёрной рубашки серую жилетку, накинул белый плащ, обмотал свою чёрную волшебную палочку белым лейкопластырем и отправился искать – над кем бы сыграть злую шутку.
Башня, где этот волшебник проживал, стояла в лесу, в укромном месте посреди острова. Остров был маленький, но не крошечный – и лес на нём поместился, и речка, и небольшой городок с полями и огородами. Пошел волшебник лесом. Видит: заяц со стороны огородов скачет, морковь украденную догрызает. Говорит ему волшебник на чистом заячьем языке:
- Здравствуйте, уважаемый заяц!
Заяц с перепугу столбиком встал, уши прижал, лапу с морковью за спину спрятал:
- Если вы насчёт моркови, так я её не брал! То есть… на дороге нашел! Нет, мне её подарили! И вообще, я собирался её вернуть! Честно-честно-пречестно!
Засмеялся злой волшебник:
-Ах, оставьте, морковь тут ни при чём. Сегодня у вас счастливый день! Я - представитель братства добрых волшебников. Только сегодня и только у нас – исполнение одного заветного желания совершенно бесплатно! Загадывайте, уважаемый!
Заяц ни секунды не задумывался: - Хочу, чтобы у меня этой моркови было – по самые уши!
Ухмыльнулся волшебник, палочкой взмахнул. И стал заяц здоровенной морковью – только вместо ботвы уши заячьи торчат. А волшебник дальше пошел.
Встретилась ему по дороге речка. В речке окунь плавал, за мальками гонялся. Выпрыгнул окунь из воды – а тут волшебник:
- Здравствуйте, уважаемый окунь!
Стало окуню интересно. Бросил он мальков, подплыл к берегу и голову высунул. А волшебник продолжает:
- Сегодня у нас рекламный день! Выполняем бесплатно одно заветное желание.
- Хочу стать щукой, - пробулькал окунь.
- Легко! – улыбнулся волшебник.
Смотрит окунь – рыло у него удлинилось, зубов прибавилось, а вместо полосок – пятнышки. Он - щука! Лежит между карпом и угрем на магазинном прилавке, льдом обложенный, а над прилавком вывеска: «Свежая рыба».
А злой волшебник к городу направился. Встретилась ему девочка: идёт, мороженое облизывает. Спросил её волшебник про заветное желание. Пожелала девочка: - Хочу все время есть мороженое!
Волшебник и рад стараться – исполнил. Сначала, правда, девочка ничего такого не заметила. Домой пришла, обедать села. Мама ей суп наливает- горячий, наваристый. Поднесла девочка ложку ко рту – и как звякнет зубами об лёд! Замёрз суп! Пришлось ледышку суповую облизывать. И с макаронами замерзание случилось, и с котлетами. И с компотом, и с кашей. И на второй день, и на третий, и через месяц – не прошло. Что только потом врачи да учёные ни пробовали, чтобы девочке помочь:и суп в ложке паяльной лампой грели, и котлету в тёплой ванне под водой кушать советовали – да всё без толку. Так на всю жизнь и осталось. Девочка, правда, сообразительная оказалась: когда выросла, морозильную фабрику открыла исильно разбогатела. Если замороженные овощи покупаете, присмотритесь к ним повнимательнее: коли на цветной капусте следы от зубов есть, значит, с той самой фабрики пакет.
Но этого злой волшебник не мог предвидеть. Посмеялся он над девочкой и дальше по городу пошел. В магазины заглядывал, в банк зашел, даже в мэрию заскочил, с городским головой поздороваться.
Легче всех хозяин мебельного магазина отделался: пожелал своему магазину процветания. Вы видали, как цветут шкафы? Особенно – вишнёвого дерева. Теперь там другой магазин – цветочный, и дела идут отлично.
Банкиру хуже пришлось. Он и так был богатый, а тут и вовсе разжадничался. Сейчас он толстый и набитый деньгами, аж лопается – всё как пожелал. Жена ходит с ним за покупками, и все ей завидуют: такого шикарного кожаного кошелька нет больше ни у кого в городе.
А мэра своего горожане так и не нашли. Сообщу по секрету, что этот не очень честный деятель пожелал получить задаром особняк в центре города. Всё, что он за время своего правления успел растащить из городского имущества, в конце-концов вернули в казну. Но новый дом точно никто не отберёт, потому что сейчас бывший мэр - самая жирная улитка в центральном городском парке, и свой шикарный особняк всегда таскает с собой.
Так прошел волшебник через весь город до самого морского берега, сел в порту на корабль и отбыл на материк. Наверное, и сейчас где-то ходит со злыми своими шутками. Так что если вдруг к вам подойдёт незнакомый человек приятной наружности, вежливо улыбнётся и скажет: «Здравствуйте! Сегодня у нас рекламный день!» - бегите лучше прочь. Не добрый это волшебник.
РОЗОВАЯ МЕЧТА
В некотором королевстве, в некотором государстве, жила-была принцесса младшего школьного возраста. Король с королевой в единственной дочке души не чаяли, любой каприз старались исполнить. Хорошо, что девочка попалась не вредная: звёзд с неба не требовала, потолки во дворце живыми пони украшать не просила, с обычных золотых тарелок кушала и про алмазные не заикалась. Ну подумаешь, заставила как-то раз всех придворных неделю вверх тормашками ходить – так ведь не месяц же. И тех, у кого на руках ходить не получалось, даже не казнили – всего-то сослали. Славная, в общем, росла девчушка.
Однажды подарили принцессе куклу заграничную: с длинными розовыми ногами, с розовыми волосами, в розовом платье и розовых туфельках. Сумочка и шляпка, понятное дело, тоже розовые. К кукле домик прилагался. Надо ли говорить, что розовыми были и домик, и вся в нём игрушечная обстановка, от коврика у двери до каминной трубы, и игрушечная карета с четвёркой лошадей, и кучер на козлах, и лакеи на запятках. Играла девочка день, играла другой, а на третий что-то в голове у неё и подвинулось.
– Хочу, - сказала принцесса, - чтобы моя комната в такой же цвет была покрашена. Вся!
Забегали слуги. Расстарались: пол розового паркета, стены в розовых обоях, потолок розовым шелком затянут. Диваны да кресла в розовой обивке, шкафы да столики розового дерева, кровать с розовым балдахином розовыми простынями застелена, на подушке - розовый плюшевый заяц. А в напольной вазе (угадайте, какого цвета) – охапка розовых роз. Взглянула принцесса, ножкой топнула, да как раскричится: - Почему у роз листья зелёные?!
Перекрасили листья. Садовнику за неправильный цвет плетей всыпали и велели впредь её высочество не сердить.
А высочество уже к величествам пристаёт: - Папа, мама, хочу весь дворец розовый! Хочу всё-всё-всё розовое! Ну пусть у нас будет розовое королевство, ну папа, ну пожаааааалуйста!
Любимая дочка, единственная. В родительскую спальню прибежала, по случаю позднего времени: в розовой пижамке, в ночной розовой коронке, под мышкойрозовый заяц зажат – ну до того лапочка! Откажешь – а ну как расстроится девочка? Величества и согласились. Пошло высочество спать счастливое.
Слово королевское дадено - держать надо. А как? Послал король за королевским фыркателем.
Не знаете, кто такой фыркатель?И напрасно. Очень полезный человек в любом государстве. Вот решит, скажем, король речку запрудить, мельницу поставить - в целях роста промышленности и удвоения производства, на благо державы. Нужное дело, государственное. И скажи королю кто-нибудь слово против - крестьянин ли, дворянин ли - не сносить тому головы. А фыркателю – можно. Он королевский план выслушает, фыркнет, на бумажке почеркает, на арифмометре посчитает, и давай излагать: что от той плотины речка разольётся, полкоролевства затопит и подвалы дворцовые со всеми припасами, комары расплодятся, а рыба с бобрами ценными, промысловыми - наоборот, и производство вместо удвоения в пять раз уменьшится. Послушает король, под короной почешет – глядишь, мельницу поставили высокотехнологичную, ветряную. Кто из королей фыркателя не держал, или завёл, да казнил сгоряча – давно прогорел, по чужим дворам объедками да кредитами пробавляется.
Так вот, явился к его величеству королевский фыркатель. Выслушал, пофыркал, почтовым голубем цены на розовую краску на бирже уточнил, на площадь королевства помножил. Корону королевскую изучил внимательно на предмет перекрашивания. Взял время до утра.
Утром вскочила принцесса с постели и первым делом к окну подбежала. Смотрит: всё стало как она хотела. Двор розовой плиткой вымощен, на розовых клумбах розовые розы, розовые маргаритки и розовые колокольчики садовник поливает – тоже весь розовый. По розовым стенам розовые гвардейцы ходят, на розовых башнях розовые флаги развеваются. Во дворе розовый папенька-король утреннюю гимнастику делает в розовой спортивной короне. А по небу, светло-розовому, тёмно-розовая тучка плывёт. Захлопала принцесса в ладошки, порадовалась. Ещё во двор посмотрела, потом в комнату свою: ни одного не розового пятнышка!
Поняла принцесса, что во всём королевстве никаких других цветов больше не осталось. Поняла, что снег зимой будет розовый, а на завтрак придётся розовый омлет на розовой тарелочке розовой вилочкой ковырять. И до того ей вдруг захотелось свежего зелёного-презелёного огурца, прямо с грядки, что просто сил никаких нет! Разревелась принцесса в три ручья – нормальными слезами, не розовыми.
Вбежали тут в комнату мама-королева с папой-королём, и ну её утешать. Повара вызвали, с зелёным огурцом на белом блюде. Слуг позвали, комнату обратно перекрашивать. Розовые стёкла из окон фыркатель самолично вынул – так же, как и вставил.
А куклу заграничную со всеми принадлежностями на всякий случай сожгли потихоньку, от греха подальше. И дым был розовый.
ЛЕНЬ
Жили-были когда-то в незапамятные времена первобытные люди-питекантропы. В шкуры одевались, с дубинами охотились, палками-копалками землю ковыряли. Всем племенем трудились как могли. Но в большом племени, как известно, не без урода: один питекантроп очень уж ленивый уродился. Все за дичью с дубинами носятся – а он под деревом лежит, травинкой в зубах ковыряет.
Надоело это питекантропам: – Или иди вместе со всеми на охоту, или убирайся из нашего племени, - говорят.
Опечалился ленивый питекантроп: и из племени уходить не хочется, и за дичью бегать лень, и дубина тяжеленная. Стал мозгами шевелить.
На другой день пошли питекантропы на охоту,и ленивый с ними. Все с тяжелыми дубинами, а он – с лёгкой палочкой. Побежали питекантропы за зайцем – убежал заяц. Погнались за оленем – убежал олень. Утка пролетела - дубиной в неё кинули, не достали, только рассмешили. Видно, ночевать племени на пустой желудок!
Тут ленивый встал, из зубов травинку вынул, палочку свою дугой согнул, да между концами ремешок натянул. Первый на свете лук получился. Уткам да зайцам не до смеха стало: настреляли питекантропы дичи вволю. Пир устроили. А ленивый потом ещё придумал, как на мамонтов ловушки устраивать, чтобы за ними с копьём не бегать, не потеть почём зря.
Время прошло, у ленивого сын родился, потом внук. Внук в дедушку пошел, даже ещё ленивее.
Вот как-то раз все питекантропы трудятся, дерево валят: корни подкапывают, из сил выбиваются. День работают, два работают, неделю – палки-копалки поизломали, мозоли кровавые натёрли, еле-еле половину дела осилили. А ленивый, внук ленивого, в пещере прохлаждается, на шкурах валяется. Звали его на помощь, звали, а он только на другой бок повернулся.
Разозлились питекантропы: – Или иди вместе со всеми дерево валить, или убирайся из нашего племени, - говорят. Продрал ленивый глаза, задумался: и из племени уходить не хочется, и землю палкой-копалкой ковырять лень.
На другое утро пошли все питекантропы дерево дальше подкапывать. А ленивый по округе прогулялся не спеша, пару камней притащил. Постучал ими друг об дружку, к одному ручку приладил из палки-копалки сломанной. Первый на свете топор получился. Поплевал ленивый на руки, топором размахнулся, да дерево под самый корень и срубил. И пошел обратно в пещеру – досыпать. Потом ещё, между делом, придумал, как топором лодку из поваленного дерева сделать, чтобы по реке плавать.
Снова время пролетело. У ленивого, внука ленивого, свои внуки пошли. И один – весь в дедушку, лишний раз не почешется - лень. Вот как-то захотелось ему рыбки половить – а рыбное место далеко, полдня на лодке плыть. Поплыл с другом: друг вёслами гребёт, потеет, а ленивец то дремлет, то на чаек глазеет. Половили они рыбки, пришло время домой возвращаться. Друг ленивому и говорит: - Сюда я грёб, обратно – тебе грести.
Задумался ленивый: вёсла тяжелые, мозоли натирать неохота. Так и эдак прикинул, весло между лавками воткнул, куртку свою на него натянул. Первый на свете парус получился. Ветер попутный был – полетела лодочка, аж бурун за кормой белый. Друг только рот разинул от удивления, а ленивый сидит себе на корме, рулит. Через час дома были, даже не вспотевши.
Много с тех пор воды утекло, много поколений сменилось. Правнуки правнуков праправнуков самого первого лентяя сами давно прадедами стали. По дороге пароход придумали, автомобиль и самолёт. Динамит, компьютер и электрическую рисоварку. Лобзик, лифт и стиральную машину. Ножницы, макароны и водопровод. Холодильник, диван и сэндвичи с курятиной. Да мало ли чего ещё придумаешь, чтобы никто лениться не мешал!
Одно только во всём этом непонятно: какая же злыдня придумала будильник?
ЕХАЛ ВАНЯ НА ДИВАНЕ
Мальчик Ваня очень любил на диване поваляться. Придёт из школы – сразу на диван, ноги выше головы на подлокотник кладёт и лежит. На диване книжки читал. На диване уроки делал. Телевизор с дивана смотрел.Даже зарядкой на диване занимался. Завтрак, обед или ужин – всё норовил на диван утащить, а мама на него за это ругалась. Как-то раз кричит мама из кухни:
- Ваня, иди кушать!
А Ваня ей отвечает:
- Я пойду, но только вместе с диваном!
И только сказал, как вдруг – БДЫЩ! – вместе с диваном на кухне очутился. Стулья разметал, маму напугал. Какое там кушать – надо диван как-то из кухни выносить. И так, и эдак мама с папой пробовали -не пролазит диван в двери. Или надо его на кухне оставлять, или на части пилить. Папа уже было за пилой пошел – ну и за ремнём заодно. Да тут Ваня по привычке на диван прилёг – ноги выше головы. БДЫЩ – и диван на прежнем месте, в комнате, с Ваней вместе. Чудеса!
На другой день собрался Ваня в школу, да перед выходом не удержался – на диван прилёг. Говорит мама Ване:
- Ваня, иди уже! Опоздаешь!
А Ваня в ответ:
- Я пойду, но только вместе с диваном!
И тут - БДЫЩ! Стоит диван в Ванином классе, прямо перед учительским столом. Учительница поначалу перепугалась, с испугу даже директору школы на Ваню пожаловалась. Директор подумал, подумал, документы полистал, да и говорит задумчиво: -А ведь нет такого правила, что ученикам нельзя в класс на диванах ездить...
Придвинули к дивану стол - так Ваня и занимался все уроки, на диване полёживая. Между прочим, хорошо занимался, все пятёрки получил. А после уроков сам не заметил, как вместе с диваном дома очутился.
Мама дневник Ванин посмотрела и за отличные отметки выдала ему мороженое, эскимо. Устроился Ваня на диване с мороженым, да пожадничал. Нет чтобы тихонько эскимо лизать да покусывать – набросился жадно, да всё сразу и съел. Озяб, съёжился. Тут вдруг – БДЫЩ! Исчез Ваня вместе с диваном невесть куда. Мама с папой и в школу сбегали, и больницы все обзвонили, и милицию – спрашивали, не появлялся ли где мальчик верхом на диване. Да только Вани и след простыл. Мама плачет, а папа хотя и сам переживает, но маму успокаивает: - Ничего, кушать захочет – вернётся!
И точно, прямёхонько к ужину диван на обычном месте появился, и Ваня на нём. От загара красный, песка полные носки – точь-в-точь с пляжа. Это зимой-то, когда до ближайшего тёплого моря девять часов на самолёте лететь! Говорит, когда замёрз – захотел в тепло. И очутился с диваном на морском пляже, а вокруг люди какие-то на солнышке загорают, купаются и на непонятном языке разговаривают. Отогрелся Ваня, искупался, а когда жарко ему стало, пить и есть захотелось, на диван прилёг - тот его домой и перенёс.
На следующий день к Ване домой учёные приехали из Академии наук, диван смотреть. Директор школы их вызвал. Самый главный учёный долго рассказывал, какое наступит будущее, когда все люди научатся на диванах путешествовать. И автомобилей не станет, и границ государственных. А другой учёный, в сером костюме, сказал, что и врагов у нашей страны скоро не станет, как обрушатся на них боевые бронедиваны с пулемётами.
Вот только папа учёных огорчил: он, оказывается, ночью диван на части разобрал и на помойку вынес, от греха подальше. Бросились учёные на помойку – да где там. А без дивана им неинтересно оказалось, так и уехали не солоно хлебавши.
Ване родители кровать купили и валяться на ней днём строго-настрого запретили. Папа с Ваней в кухне заперся и серьёзно побеседовал. Теперь Ваня кушать сразу прибегает, как мама зовёт, и в школу ходит как все, своими ногами.
А на пляж зимой они теперь ходят всей семьёй, каждые выходные. Через стенной шкаф. Но об этом – тссссс, никому!
ЧЁРНЫЙ ПАЗЛ
(страшилка)
На чёрной-чёрной горе посреди чёрного-чёрного леса в чёрной-пречёрной хижине сидела Чёрная Старуха и собирала чёрные-чёрные пазлы. На каждом был какой-нибудь рисунок: зверь, птица, лес, река, портрет человеческий. Как только Чёрная Старуха вставляла последний кусочек, вспыхивал Чёрный Пазл и сгорал – и в тот же миг гибли звери, птицы, засыхал лес, пересыхала река, умирал человек. Иногда попадались другие рисунки - города, например. Вот, скажем, Хиросима или Нагасаки.
Когда-то Чёрных Пазлов была полная хижина. Потом полхижины. Потом целый угол. Потом целый чёрный-пречёрный шкаф. А потом настал день, когда пазлы кончились.
Взяла Чёрная Старуха чёрную-чёрную корзину, накинула свой самый чёрный плащ и пошла через чёрный лес по чёрному делу - в магазин за пазлами.
Долго ли, коротко ли - обошла она весь магазин, даже в рыбный отдел заглянула. Нет в магазине ни одного Чёрного Пазла! Разгневалась Чёрная Старуха. Вернулась она к себе в хижину, взяла чёрную-чёрную бумагу, чёрное-чёрное перо столетнего ворона, чёрные-чёрные чернила - и написала магазину претензию. Да только чёрные чернила на чёрной бумаге совсем не видны оказались. Тогда села Чёрная Старуха за свой чёрный-чёрный компьютер и чёрными-чёрными буквами написала директору магазина по электронной почте страшную грозилку с самыми чёрными ругательными словами.
Час прошел, другой прошел – ответил ей директор:
«Уважаемая г-жа Чёрная Старуха! На Вашу претензию сообщаю, что поставки Чёрных Пазлов в наш магазин прекращены производителем – Черногорской картонажной фабрикой. Приходите в наш магазин за другими покупками! С уважением, директор Чернолесского магазина.»
Тогда написала Чёрная Старуха грозилку директору фабрики. Ответил ей директор фабрики:
«Уважаемая г-жа Чёрная Старуха! На Ваше обращение сообщаю, что Чёрные Пазлы сняты с производства в связи с прекращением поставок чёрной-пречёрной краски Черноморским лакокрасочным заводом. Можем предложить пазлы других цветов, оптовым покупателям скидка. С уважением, директор Черногорской картонажной фабрики.»
Написала Чёрная Старуха третье письмо, и вскоре ответ получила:
«Уважаемая г-жа Чёрная Старуха! На Ваше письмо сообщаю, что производство чёрной-пречёрной краски на нашем заводе прекращено по независящим от завода причинам. Данная краска изготавливалась из чернил чёрной черноморской каракатицы. После того как Черноисточинский нефтеперегонный комбинат по чёрной-пречёрной трубе слил в Чёрное море чёрные-пречёрные нефтяные отходы, все каракатицы погибли. Возобновление выпуска чёрной-пречёрной краски не планируется. Можем предложить простую чёрную краску из печной сажи или гуталин чёрный сапожный собственного производства. С уважением, директор Черноморского лакокрасочного завода.»
Вспомнила тут Чёрная Старуха, как собирала Чёрный Пазл с нарисованными каракатицами, плюнула в сердцах чёрным плевком на чёрный-пречёрный пол и села играть на компьютере в чёрный-пречёрныйпиратский тетрис. Потом связала себе чёрный-пречёрный свитер, а когда чёрная-пречёрная пряжа кончилась, подумала и взяла зелёную.
СКАЗКА О ЧЁРСТВОСТИ И МЯГКОСТИ
Хотите верьте, хотите нет, а только жили в одной стране разные хлебобулочные изделия. Правил ими король Батон Пятнадцатый – старый и чёрствый. Жил он в высоком белом дворце-замке из чистого марципана на вершине полотняной горы. С самой высокой башни замка видно было всё королевство. По утрам король на ту башню поднимался и в подзорную трубу во все стороны смотрел: сначала на провинцию Формовую, потом на область Подовую, на воеводство Сухарно-Бараночное, и под конец – на Сдобную волость. Всё примечал. Чуть только увидит, что какой-нибудь бедный рогалик раздобыл хоть малую толику повидла – тут же мчатся к несчастному рогалику королевские багеты, подати выколачивать.
Вот как-то утром смотрел король в подзорную трубу в сторону Сдобной волости, да и увидал там одну булочку - до того сдобную, хорошенькую и свеженькую, что вмиг в неё влюбился. Кликнул он старшего королевского кренделя и приказал:
- Бери моих самых верных багетов, седлайте самые быстрые гренки, скачите и привезите мне эту булочку! Женюсь!
Поскакали крендель с багетами в Сдобную волость. Примчались, двери выбили, ворвались, схватили, в мешок посадили, к королю потащили. Король тем временем прихорашивается: мукой пудрится, ванильной эссенцией брызгается, а два бисквита с него пятна плесени скребками соскабливают.
Привезли невесту, перед королём поставили. Крендель гордый стоит, завитки на себе подкручивает - награды ждёт. Снял король мешок. Батюшки-светы! Стоит перед ним кривая баранка, от старости деревянная, и понять ничего не может. Не тот дом оказался.
Поначалу сильно король разгневался, хотел кренделя в панировочные сухари растереть, да потом другое наказание придумал: на той старой баранке его и женил. Не назад же её везти.
На другое утро вызвал к себе король придворного круассана. Пришел круассан - весь модный, французский, корицей надушен, корочка румяная – прямо картинка. - Бонжур, сир, - говорит.
Повелел ему король:
- Езжай в Сдобную волость и посватай за меня самую красивую булочку. Наболтай ей с три короба, наобещай чего угодно, это ты умеешь. Да смотри, не сбеги с моей невестой по дороге - знаю я вас, вертихвостов с повидлом!
Взял с собой круассан сахарной пудры, шариков марципановых да стружек шоколадных, и в путь пустился. Высмотрел в Сдобной волости первую красавицу и давай к ней подкатываться: то марципаном одарит, то сахаром осыплет. После стружек шоколадных не устояла красавица – согласилась с круассаном к королю ехать.
Ввёл круассан красавицу во дворец. Вышел к невесте король, смотрит: хороша, да не та! И не булочка вовсе, а пышечка. Может, и красавица, да не в его королевском вкусе. Не стал на ней жениться. Пышечка, впрочем, недолго горевала: в момент вышла за придворного пончика и стала знатной дамой.
На третий день вызывал к себе король дворцового сухаря. Старый сухарь в башне жил, в телескоп на небо смотрел и огни какие-то видел, книги читал. Глупости всякие выдумывал: будто бы всё сущее из теста происходит, а высоко за небом живёт кто-то. Говорит ему король:
- Ты, сухарь, у нас учёный. Вот и помоги мне мою невесту отыскать и во дворец доставить. А не справишься- велю палачу тебя раскрошить.
Сухарь не зря учёным считался. Взял календарь, карту, в телескоп на небо посмотрел, да и говорит:
- Исходя из экономической карты королевства и положения светил, завтра все жители Сдобной волости соберутся к нам в столицу на большую ярмарку. По ярмарке походите, невесту свою и увидите.
Король так и сделал. И точно – вскоре углядел свою суженую. Окружили её багеты и во дворец привели, в задних комнатах заперли.
- Молодец, - говорит король сухарю, - не буду тебя пока что палачу отдавать. Вот тебе ключ от задних комнат. Чтобы до завтра мою невесту выучил грамоте, этикету и устному счёту, а то некультурная она, деревенская.
Пошел сухарь булочку грамоте обучать. А булочка рыдает, за старого плесневелого короля замуж не хочет. Другого любит, простого соседского коржика. Пожалел её сухарь, пошел короля от свадьбы отговаривать.
- Невеста ваша, - говорит, - необучаемая. Дура деревенская. И на кой она вам сдалась, Ваше Величество? Вон сколько дам придворных, культурных, на любой вкус: и коврижки, и ватрушки, и даже одна тортилья имеется. Только поманите – каждая за вас замуж пойдёт.
- Всё так, - говорит король, - да только ничего вы, сухари, в булках не понимаете. У коврижек твоих с ватрушками одного не хватает, чего у невесты моей есть – изюминки! Ладно, пускай дура - да ведь мне с ней не в шахматы играть. Зато дура с изюмом. Свадьбе быть.
На том разговор и закончился. Вернулся сухарь к булочке опечаленный. Выслушала его булочка и говорит: - Спасибо тебе, милый сухарик, что помочь мне хотел. Вовек доброты твоей не забуду. Жаль только, век мой будет короткий:засохну в неволе…
Сказала – и поцеловала старика на прощанье. А его ведь, бедняжку, не целовал никто и никогда, тем более такая булочка. Чувствует сухарь: тепло какое-то по нему разливается, сдобность бесподобная во всём теле образовалась. И куда только чёрствость девалась – мягкий да свежий стал.
Решил сухарь, что лучше он сам погибнет, а булочку спасёт. Скинул с себя упаковку, отдал ей с ключом вместе. Закуталась булочка в старую потёртую упаковку по самую корочку, не узнать. Стража её из дворца и выпустила – думала, сухарь восвояси отправляется. Сбежала булочка к своему коржику. А сухарь в её комнатах остался – смерти ждать.
Утром пришел король за невестой, сильно удивился. Сухаря палачам отдал, за булочкой погоню снарядил – да той и след простыл.
Решил король сам в погоню отправиться. Да только не успел. Открылось небо, схватила короля огромная ручища и наружу вытащила со словами: - А этот батон уже старый, не место ему в витрине.
Что дальше стало с Батоном Пятнадцатым, никто не знает, даже многомудрый сухарь. Может, на корм свиньям пошел, а может, в супе замочили и туристам подали.
Впрочем, при дворе мягкого и свежего Батона Шестнадцатого это совершенно никого не волнует.
Всем известно, что из стиральной машины очень редко возвращается столько же носков, сколько туда было положено. И куда они деваются – неразгаданная загадка. А вот у одного молодого, но очень талантливого учёного носки начали пропадать, что называется, на ровном месте. Была у него маленькая дурная привычка: придя домой и переодевшись, бросать грязные носки посреди комнаты, прямо на ковёр. И вот как-то заметил учёный, что время от времени на ковре остаётся только один носок. Стал он искать: и под ковёр заглянул, и по углам пошарил, и диван двигал, и даже пол разобрал. Ничего! А носки пропадают и пропадают.
Другой бы на его месте плюнул и не обращал внимания, но наш молодой человек был настоящий учёный. Если носки куда-то исчезают, - решил он, - значит, где-то есть дыра или дверь, в которую они уходят. Может быть, эта дыра и не в полу вовсе. Ведь не зря рассказывают люди сказки о волшебных мирах, об эльфах и гномах, о появлениях и исчезновениях. Может быть, эти миры совсем рядом, а где-то и вовсе соприкасаются с нашим, и нужно только найти вход?
Купил учёный точно такой же ковёр, положил у себя в лаборатории и стал по вечерам после работы опыты ставить. Бросил на ковёр два новых носка, только что из магазина. К утру остались носки на своём месте.
Тогда решил учёный, что носки должны быть грязными, ношеными. Собрал целую кучу грязных носков, от слегка надетых до сильно вонючих, весь ковёр завалил. Ни один носок не пропал. Значит, мало этого, - решил учёный. Нужна комната точно таких же размеров, как дома. Сказано – сделано, отгородил в лаборатории угол. Не сработало. Может быть, всё дело в магнитном поле? Сделал замеры, магниты установил. Не получилось. Может быть, нужна ещё особенная температура? Или влажность? Или уровень шума?
Ничего не помогало. Дома носки исправно исчезали, а в лаборатории – и не думали. Всё дольше засиживался наш талантливый учёный средних летна работе, в тайне от всех с носками возился. Даже жене не открылся – боялся, засмеёт, а уж коллегам и подавно. Заполнилась лаборатория диковинными машинами, весь ковёр электродами пронизан, вместо обычного воздуха особая смесь закачивается, к носкам куча датчиков подключена – а всё без толку.
И вот, в один прекрасный вечер, очередная пара носков с ковра в лаборатории взяла и исчезла. Обрадовался пожилой учёный и удивился: почему оба пропали, а не один, как обычно? Снял с себя другие носки и тоже в центр ковра положил – исчезли носки, словно их и не было. Оба. Носков больше не осталось, поэтому положил учёный в центр ковра первое, что под руку подвернулось – дыню. Исчезла дыня. Схватил он тогда большой мешок, написал жене и коллегам записку, да и шагнул в центр ковра.
Ближе к ночи жена его хватилась, искать начала. Вошла с другими учёными в лабораторию – а там свет горит, никого нет, и записка: «Ушел через ковёр в другой мир возвращать свои носки.»
Подумали учёные, что коллега их с ума сошел. И только жена задумалась. Видит, ковёр лежит - прямо как у них дома. Пошла, встала на ковёр, да и исчезла без следа. Учёные, кто посмелее, за ней кинулись. Глядь – стоят они всё на том же ковре, только под ногами дыня валяется, а ковёр лежит в поле, на краю леса. Деревья в лесу сплошь незнакомые. Из леса какие-то существа неизвестные вылетают – ни в сказке сказать, ни пером описать - и к ним направляются. А среди существ человек идёт с пустым мешком, грустный и озабоченный.
Вернулись учёный с женой в лабораторию. Другие учёные шум на весь свет подняли: статьи напечатали, фильмы про новый мир сняли, экспедиции снарядили. Наш учёный хотя и старенький уже был, но во все экспедиции ездил, со всеми тамошними обитателями говорил, раскопки делал – а всё-таки своих носков не нашел. Никто их не видел, никто о них не слышал. Видно, не в тот мир дыру проковырял, надо дальше искать.
Зато Нобелевскую премию ему дали, как самому великому учёному нашего времени. Король шведский лично премию вручил, с женой нашего учёного под ручку прошелся, комплиментов ей наговорил. Потом банкет с мороженым и танцы.
А после танцев жена учёному и говорит:
- Ты, милый, у меня такой умный! Целый новый мир людям открыл. Я тобой так горжусь! Только знаешь… те носки, что у тебя дома пропадали – они на чердаке в корзине спрятаны. Это я их потихоньку забирала, чтобы тебя к порядку приучить. Ты уж, пожалуйста, носки посреди комнаты не разбрасывай, ладно?
ГАДКИЙ КУРЁНОК
Жили-были дед да баба, и был у них кур полный курятник. Все белые, породы леггорн, и только одна – пеструшка обыкновенная, беспородная. Видно, в инкубаторе подменили.
Все куры стараются, по яйцу в день из себя вытуживают. Что снесут,деду с бабой сдают, а те и рады: сразу на базар. Яйца свежие, деревенские – от покупателей отбоя нет. Доход, может, и не огромный, зато постоянный: всяко лучше, чем на пенсию жить.
Дед с бабой о курах заботятся, не забывают: корма вдоволь, курятник хороший, двор для прогулок просторный, с видом на пруд, а на курятнике плакат: «Куры! К борьбе за высокую яйценоскость – будьте готовы!».
Пеструшка тоже старалась, да куда там - как ни старайся, не угнаться простой курочке за породистыми. Все куры за звание «Несушка месяца» борются, а ей хоть как-то бы план выполнить, чтобы в суп не попасть.
А ещё страсть как хотелось ей хоть одно яйцо, да высидеть – чтобы цыплёночек был!
Вот как-то раз снесла курочка яичко – да не простое, а странное какое-то. Посмотрели на него куры, покудахтали: - Непримут, не примут, бракованное яйцо, неправильное!
Подумала курочка: раз уж всё равно не примут, так можно не сдавать. Нагребла в уголок соломы и давай яйцо высиживать.
Долго ли, коротко ли – вылупился у пеструшки цыплёночек. Собрались несушки посмотреть. У самих, правда, цыплят нет и не было никогда – но когда ж это курам мешало посудачить и кого-нибудь на смех поднять?
- Клювик какой-то неправильный, - сказала одна.
- Хвостик слишком длинный, - решила другая.
- Разве же это крылья? -ахнула третья, - Не поймёшь, где крылышки, а где лапки!
- А где вы видели такие перья!? – ужаснулась четвёртая, - И цвет, посмотрите на цвет!
В общем, все решили, что цыплёночек получился неудачный – по всему видно, больной. – Выгнать его, выгнать, – закричали куры, - чтоб породу не портил! Прочь, гадкий курёнок!
Но бедная пеструшка не сдалась, не бросила малыша, собой заслонила: – Он – мой цыплёночек! Буду с ним заниматься, - сказала она решительно, - и сделаю так, чтобы он вырос в приличную курицу. Чего бы мне это ни стоило!
Решила – и стала цыплёнка учить да воспитывать. А тот хоть и мал, да всё понимал, маму порадовать старался. Только вот не всегда у него получалось. Квохтать еле-еле научился. На насест его подсаживать приходилось. Зёрнышки клевать так и не сумел, как их ему мама ни подкладывала. Всё больше комбикормом питался - разве что иногда червячка или кузнечика во дворе находил. А самое страшное – хоть и подрос цыплёночек, но ходить как все куры не научился – на животике ползал. Смотрит, бывало, на него пеструшка, и слезинку потихоньку роняет.
А остальные куры всё недовольнее и недовольнее. Что, если увидят дед с бабой такого цыплёночка? Ну как это болезнь какая заразная? Возьмут, да и пустят под нож всё поголовье! Плакали тогда все передовые достижения и переходящий вымпел – и всё из-за какого-то гадкого курёнка.
Решили куры от малыша избавиться. Вот как-то подстерегли момент, когда он во дворе гулял, недалеко от края пруда. Червячка откопали, на обрывчик над прудом положили, да и зовут – ко-ко-ко, ко-ко-ко! Только цыплёнок приблизился, чтобы червячка схватить, как набежала на него самая крупная курица, крылья растопырив – сбила, толкнула, да в прудна глубокое место и сбросила. Только круги пошли.
Пеструшка как увидала – порывалась сама в пруд броситься, маленького своего спасать, да не пустили её куры. – Глупая ты, - говорят, - это же и хорошо, что утоп, тебе только легче будет!
Встала пеструшка на бережку, плачет, убивается, малыша зовёт. Вдруг, откуда ни возьмись -выныриваетеё цыплёночек! Весёлый, довольный, словно всю жизнь плавал да нырял. Ещё и головастика поймал. Как тут все ахнули! А самая мудрая курица, подумав, возгласила: - Поняла! Я всё поняла! Он – не цыплёнок. Он – утёнок!
- Точно, точно, - загалдели куры, - как же мы сразу не догадались! Он утёнок!
Правда, ни уток, ни утят они никогда в глаза не видели, но слыхали, что утята на цыплят совсем не похожи, да к тому же плавать умеют. И вправду – лучше уж обычный утёнок, чем гадкий курёнок. На том и порешили – пусть будет утёнком. Зажил с тех пор курятник спокойно.
А малыш рос, рос, да и вырос большой, прямо бройлер. Во всём курятнике крупнее птицы нет. Такого уж не спрячешь.
Вот пришли как-то дед с бабой на двор в неурочное время – батюшки светы, да что же это такое?! Ходит по двору курочка-пеструшка, а за ней метровый аллигатор переваливается и кудахчет тоненько.
Удивились дед с бабой, да не растерялись. Пеструшку переходящим вымпелом наградили, а бывшему гадкому курёнку, как ещё немного подрос,подружку из зоопарка выписали. И теперь у деда с бабой - первая в области крокодиловая ферма.
КАК Я ПРОВЕЛ ЛЕТО
Однажды ранней осенью, сразу после летних каникул, один мальчик младшего школьного возраста делал домашнее задание. Сочинение писал.
Мальчик он был хороший, только вот немножко невнимательный. Отвлекаться любил. Как, бывало, отвлечётся, так или домашнее задание забудет записать, или расписание уроков перепутает. А уж сколько описок по невнимательности делал, что в классной работе, что в домашней – ни в сказке сказать, ни пером описать. Даже в своей собственной фамилии иногда буквы путал: то Ветров получался, то Педров. Мама с ним билась, билась, да и решила: пусть сын домашнее задание сначала на черновике делает,карандашом, чтобы исправлять легко было, а потом уже ручкой переписывает.
Вот сел мальчик за сочинение: тетрадку приготовил, с мыслями собрался – хвать, а где карандаш? Все карандаши за лето куда-то подевались. Только один посреди стола лежит: толстый-толстый, чёрный-пречёрный, а сбоку надпись золотыми буквами: «КРАНДАШ ПРАСТОЙ». Иностранный, наверное. Видно, мама купила к новому учебном году, потому как раньше такого карандаша не было. Взял мальчик карандаш и вывел старательно: «Как я провел лето.»
А карандаш тот был на самом деле вовсе не простой, простым он только притворялся. Волшебный был карандаш.
Пока мальчик писал «лето япровёл в деревне, у бабушки», карандаш ждал. После «мы ходили в лес за грибами» тоже ничего не случилось. Но вот отвлёкся мальчик, в окно загляделся. А рука его, тем временем, вывела: «В лесу растут деревья. Злки и берёзки.» - это он в слове «ёлки» первую букву не в ту сторону написал, по невнимательности. Тут всё и началось.
Перво-наперво, все ёлки вокруг бабушкиной деревни в Злки превратились – те же ёлки, только злобные-презлобные. Не подходи к ним, зверь, не подлетай, птица – мигом на иголки наденут.
Мальчик дальше пишет: «по утрам кровы выходят пастись на зелёный лук»... Всего-то ничего перепутал - а на лугу, где деревенские коровы паслись, вместо свежей травки уже сплошной лук зелёный растёт. По луку кровы ходят – крыши на ножках. Пастух на кров внимания не обращает: с коня упал и встать не может, потому как на сапогах у него вместо шпор теперь шторы пристёгнуты - голубенькие в белый цветочек.
А мальчик уже поля деревенские описывает: какая там пшеница растёт, какие васильки цветут. Среди пшеницы полевые мишки бегают - медведи такие, с длинными тонкими хвостиками - пищат и зёрнышки грызут. По полям трактора и комбайны где попало стоят, заглохли: были в них водители опытные, а теперь -опятные.
Написал мальчик про поля, за птиц принялся.
Замолчал и свалился с дерева жирный саловей – не выдержала ветка.
По дворам кубицы запрыгали -птицы вроде курицы, только с виду как кубики детские: шесть сторон, по углам крылья с лапками торчат. Яйца кубицы несут – с виду один в один кусочки сахара растворимого, только малость побольше. За главного у кубиц питух - птица-бочонок, вместо клюва соломинка для коктейлей. Где питух лужу увидит, тут же соломинку в неё опустит, да и высосет в один присест. И колодец бы выпил, да хорошо, соломинка коротковата.
По небу стаи ворон полетели. Это раньше они с неба на всех каркали, а теперь молча летают, потому как в слове «каркают» буква «р» пропущена. Как появится такая стая, все врассыпную бегут и где попало прячутся - боятся.
В общем, нехорошо стало в деревне - да и на город как бы не перекинулось! Но тут, по счастью, бросил мальчик карандаш и к окну подбежал: посмотреть, как две собаки подрались. Честь и слава тем собакам! Это из-за них ни изюмительный закат над рекой не случился, ни того худшая беда -свежий рассыпчатый ворог не нагрянул.
Зато мама пришла. Прочитала черновик, головой покачала, да ластиком всё в порядок и привела.
А чёрный-пречёрный карандаш пропал, будто и не было его. Видно, ещё к кому-то отправился. Не к вам ли?
ПОЧЕМУ ВЕТЕР ДУЕТ?
Однажды зимой на вершине высокой-превысокой горы, куда ни одной птице не долететь и альпинисту не забраться, устроили ветры общее собрание. Тут тебе и муссоны, и пассаты, и торнадо, и тайфуны с ураганами, и самумы с суховеями, и шквалы, и штормы, и нежный Зефир с тёплых морей, и жестокий байкальский Баргузин, и холодный французский Мистраль, и Ветер странствий, и Ветер перемен, и Ветер северный умеренный до сильного, что из прогноза погоды, и без счёта других ветров. Даже самые маленькие сквознячки явились, хотя им дольше всех пришлось добираться. Да что там сквознячки - сам Ветер в голове, самый занятой из всех ветров, и тот присутствовал.
Многое ветры обсудили: и кому в какую сторону дуть, и как ловчее простужать горлышки школьникам и дошкольникам, и что неплохо бы первого апреля сдуть по всему миру бельё с верёвок и закинуть на высокую гору - шутки ради. Вроде бы все высказались, кто хотел. Последним взял слово самый маленький ветерок-с-ноготок, школьный сквозняк:
- У нас, школьных сквозняков, тревожная новость! На днях в нашей школе на уроке природоведения спросила учительница четвероклассника Митю Печёнкина: «Ответь мне, Печёнкин, почему ветер дует?» А Митя ей ответил: «Это же просто, Наталья Сергеевна! Ветер оттого дует, что деревья качаются.»
Замолчал сквознячок, застеснялся, за лёгкий бриз спрятался. Поднялся тут старый уважаемый вихрь по имени Смерч Торнадыч:
- Ты, - говорит, - сквознячок, молодец, что сообщил. Совсем нынешняя молодёжь ветров не уважает. Поговорить надо с этим Митей, разъяснительную работу провести. Чего доброго, вырастет мальчик, детей заведёт, а то и учителем станет – чему детишек научит? Ишь, удумал – деревья!
Сказано – сделано. Взвился Смерч в воздух, долетел до школы: глядь, дети во дворе на лыжах бегают, физкультурой занимаются. Показал сквознячок нужного мальчика. Тут Смерч налетел, Митю подхватил, закружил, да и понёс по небу. Принёс в Африку, в самую большую пустыню, и на самый высокий бархан аккуратно поставил.
Удивился Митя: что за чудо? Вот только что по снегу вокруг школы бегал, а теперь вдруг стоит в шарфе, в шапке, и в лыжи обутый, посреди жаркой пустыни. Разинул рот от изумления, по сторонам смотрит: барханы до самого горизонта. Ветер песок гонит, жаром пышет, смерчами завивается.
Вдруг из смерча кто-то как спросит, ну прямо как Наталья Сергеевна:
- Так скажи, Митя, отчего всё-таки ветер дует?
Митя и ответил как Наталье Сергеевне: - Ясное дело – потому что деревья качаются!
- Да ты вокруг-то посмотри, - удивился голос, - где тут хоть одно дерево? До ближайшего дерева, если хочешь знать, километров тысяча!
- Ну и что, - не стушевался Митя, - а нам Наталья Сергеевна рассказывала, что за пустыней тропические леса начинаются. И такие эти леса большие, что от них запросто ветер на всю пустыню может быть, когда деревья качаются.
- А деревья-то кто качает? – не сдавался Смерч.
- Обезьяны, когда по веткам скачут. Или белки-летяги, точно не знаю: мы это ещё не проходили, - сказал Митя и на лыжах с бархана съехал.
Взревел Смерч, подхватил упрямца и прочь понёс. Опустил на голую скалу посреди океана и спрашивает: - Ну а тут-то откуда ветер? Рыбы, что ли, водоросли качают?
Посмотрел Митя вокруг: одна вода, насколько глаз видит, ветер так и свищет, волны с белыми барашками бегут . Задумался. Секунд пять думал, а потом и говорит:
- Точно, тут не в деревьях дело и не в водорослях. В море ветер от волн поднимается! И вообще, чего это всё время вы спрашиваете? Вот сами ответьте: что если бы у зебр полоски были кружочками?
Растерялся Смерч Торнадыч. Начал о зебрах думать. Потом опомнился: - Тьфу ты! В голове у тебя ветер!
- Это, я так думаю, от шевеления мозгами, -говорит Митя, - а ещё у нас Стасик Якименко умеет ушами шевелить, аж ветер в классе поднимается!
Понял Смерч, что самому ему точно не справиться. Подхватил Митю и за помощью полетел.
По счастью, завуч начальных классов Ирина Матвеевна как раз окно открыла, кабинет проветрить. Смотрит – в окно Митя Печенкин из четвёртого «а» класса прямо на лыжах ломится, а с ним - смерч говорящий:
– Ирина Матвеевна, ну объясните же ему хоть вы, что деревья от ветра качаются, а не наоборот!
Ирина Матвеевна не зря в начальных классах тридцать лет проработала - ещё и не такое видывала. Нисколько не удивилась:
-Когда ты, Печёнкин, с друзьями на переменах как ураган носишься, не то что деревья – вся школа качается, а у меня голова кругом идёт. И вот только не надо мне тут рассказывать, что это вы от моего головокружения по школе носитесь! С ветром - то же самое. Понял? А сейчас живо лыжи снять, переодеться - и бегом в столовую, ваши уже все там.
После того дня Митя Печёнкин про ветер и деревья всё понял и глупостей больше не говорил. Да и неинтересно стало. Куда занятнее – разобраться, откуда мороженое берётся. Вроде всё понятно - если корову посадить в холодильник и охладить хорошенько, она чистым пломбиром доиться будет. Но как тогда делают шоколадное?
А И Б СИДЕЛИ НА ТРУБЕ
В одном городе на одной улице стояло себе одно здание. Давно стояло, на стене год постройки кирпичами выложен: 1923. А чуть повыше, на краю крыши, надпись большими железными буквами:Б А Н Я. Краска с букв, конечно, уже пооблезла, ржавчина кое-где подкралась, но в общем и целом - крепкие железяки. Стоят, друг за друга держатся, под ветром поскрипывают. Так и ещё сто лет бы простояли, да только в один непогожий день говорит буква А букве Б:
-Слушай ты, Б! Вот сколько лет на тебя смотрю, и всё хочу узнать: чего это ты вперёд меня вылезла? Всем известно, что А – первая буква в алфавите. Так почему же наша вывеска с тебя начинается? А?
Буква Б за словом в карман не полезла, откуда у неё карманы–то возьмутся:
- Да потому, дура ты неграмотная, что это – БАНЯ. Сюда люди помыться ходят. А поставь тебя первой, так АБНЯ какая-то получится.
- Сама дура! – говорит буква А, - Очень надо тебя туда-сюда переставлять. Вниз сбросить, и вся недолга. Получится АНЯ - красивое женское имя, между прочим. Вот и Н подтвердит, правда, Н?
Буква Н была тихая, интеллигентная, в соседскую ссору лезть совсем не хотела:
- Извините пожалуйста, – сказала она, -я не совсем расслышала.
- Да ты глухая! – закричала на неё А.
- Простите, но Н – не глухая, а звонкая согласная, - не согласилась Н.
- Вот, Б, видишь, - обрадовалась А, - Н говорит, что она со мной согласная! Лучше сама вниз прыгай, не иди против общества.
Тут Я встряла:
- Буквы, буквы, не ссорьтесь! Я вот стою себе с самого краешка, и то не ругаюсь…
Только А её и слушать не стала:
- А ты, Я, вообще последняя буква алфавита, твоё место с краю. Скажи спасибо, что тебя ещё терпят в этой вывеске – всё равно до тебя никто не дочитывает. Замолкни, когда старшие говорят!
Я и замолкла. Зато Б не выдержала:
- Ты бы, А, сама помолчала. Вот договорюсь с голубями, они тебе физиономию-то разукрасят!
- А я тогда, - говорит А, - на тебя докладную напишу директору бани, что ты тайком в окошки раздевалок подглядываешь. Он тебя сразу снимет, вот увидишь!
Разозлилась Б.
Тут как раз сильный ветер налетел. Н и Я, как всегда, друг за друга держатся - а Б с А друг другу больше руки не подают. Заскрежетало железо, болты полопались – пошатнулась Б. Полетела вниз, даже не скрипнула.
Не успела А позлорадствовала, как ветер и за неё принялся. Хотела Н её ухватить, но не удержала в одиночку – приналёг ветер, поднатужился, да и скинул А с крыши вслед за Б.
Так и осталась на крыше не вывеска, а какая-то НЯ. Вскоре и её сняли, а потом и баню снесли.
Тут и сказке конец.
Жила-была девочка, и звали её – Вася. То есть полностью, конечно, Василиса, но Василиса – это же так длинно и неудобно! Вот все и привыкли, что она Вася, а иногда даже Васька. Только бабушка всегда девочку Василисой называла, а на родителей ругалась:
- Не было такого в наше время, чтобы девочки на Ваську откликались. Вы бы её ещё Мурзиком обозвали, изверги.
Вот как-то раз посмотрела Вася мультфильм, да не простой, а про привидений. Сначала-то вроде ничего, играла себе да ужинала, но вот ночью, когда все свет погасили и спать легли, стало девочке отчего-то страшно. Слышит Вася: что-то под кроватью скребётся и вроде как подвывает тихонько. Смотрит- ЧТО-ТО в тёмном углу за шкафом шевелится, и всё ближе, ближе...Вот сейчас протянется чёрная-пречёрная рука, схватит за горло – и поминай как звали!
Завизжала Вася, с кровати вскочила и к маме с папой в комнату кинулась. И про чёрную руку рассказала, и про призрак под кроватью. Мама Васю обняла, успокоила, а папа встал и свет в детской включил. И под кроватью ни единого призрака, и за шкафом никакой чёрной руки. А что кто-то выл – так это, может, собаки за окном, или соседи песню пели.
Погасили снова свет, легла Вася спать. А уснуть неможет. Часа не прошло – снова к родителям прибежала. Успокоили её родители, ночник в детской зажгли -чтобы не страшно было. Только от ночника ещё хуже стало: тени везде, а в тенях что-то жуткое шевелится…
В общем, так до утра и пробегали.
На другой день объяснили Васе невыспавшиеся мама с папой, что и призраков никаких не бывает, и чёрная рука – выдумка. Вася, как девочка разумная и современная, конечно, с ними согласилась и обещала больше не бояться. Обрадовались мама с папой.
Вот сидит Вася в кухне, омлет ест. Тут из-за двери как высунется чья-то рука, да как скажет замогильным голосом:
- Вася, Вася! Посмотри, это я, страшная Белая рука!
А Вася засмеялась и говорит:
- И вовсе не белая, а под ногтями местами даже чёрная.
Сконфузился папа и побежал свою руку под ногтями мыть. Зато мама с папой сразу поняли, что дочка у них на самом деле смелая и никаких привидений не боится.
За днём вечер пришел, за вечером – ночь. А ночью пришли страхи. И как Вася их ни прогоняла, решили у неё остаться. Снова мама с папой не выспались.
- Надо что-то делать! – сказала утром мама.
- Надо, - согласился папа.
Позвал он Васю и говорит:
- Придётся мне, Василиса, открыть тебе СТРАШНУЮ ТАЙНУ.
Тут Вася сразу поняла, что дело серьёзное, раз папа её Василисой назвал. Видно, тайна и вправду тайная-претайная и страшная-престрашная. А папа усадил Васю к себе на колени и давай ей тихонько на ухо тайну рассказывать.
С тех пор Василиса перестала по ночам бояться. Зато каждый день стала у себя в комнате уборку делать, а когда в комнате совсем уж чисто – другие комнаты пылесосом пылесосить. Потому что привидения – они, конечно, в Васиной комнате водятся, и под кроватью, и за шкафом. Только Васе они совсем даже не страшны, потому что она теперь дружит с заколдованным драконом, который в кладовке под видом пылесоса живёт. А кто с драконом дружит, того привидения сами боятся – ему ведь что фантик с ковра запылесосить, что привидение из-под кровати – одно сплошное удовольствие.
В одном маленьком королевстве, что спряталось в горной долине между Бумарией и Аклетанией (третий поворот налево после моста), готовились к свадьбе. Прекрасная принцесса, единственная дочь старенького короля и пожилой королевы, наследница трона, решила выйти замуж за храброго рыцаря. Король, правда, предпочёл бы принца, но все приличные принцы были заранее расхватаны, а неприличного принимать в семью не хотелось.
Прибытия жениха ожидали со дня на день, а пока шли приготовления. Дома по пути следования рыцаря заново покрасили (конечно, за счёт жителей и только со стороны улицы), а единственную в королевстве дорогу заново вымостили (крестьян работать заставили). В замок горячую воду и паровое отопление провели, крышу залатали. Бальный зал заново отделали. Шеф-повара для праздничного банкета аж в самой Аклетании наняли, вино в Бумарии закупили. С деньгами в казне, как обычно, было не очень, так что для покрытия затрат специальный налог ввели - на солнечные дни, а потом ещё два - на дни пасмурные и с переменной облачностью.
Нельзя сказать, чтобы жители королевства были новыми налогами да работами очень довольны - некоторые при виде принцессы тихонько ворчали себе под нос:- Дракона на неё нет!
Но это было неправдой: дракон в королевстве в эти дни как раз завёлся. Для дракона он был очень молод и прибыл сразу после академии, по распределению.- Конечно, это не Заморейская империя и даже не Аклетания, - сказал ему наставник, вручая назначение и ключи от пещеры, - зато сразу – отдельная благоустроенная пещера. Поработаешь годиков триста, наберёшься опыта, а там посмотрим.
С тем дракон и прилетел.
Драконы и принцессы, как известно, просто созданы друг для друга. Благодаря похищенным принцессам, драконы получают либо много золота от папы-короля, либо регулярный приток в свою пещеру вкусных свежих рыцарей – а иногда и то, и другое. Благодаря драконам, принцессы обзаводятся интересным жизненным опытом и отборными рыцарями, с которыми можно делать много чего интересного – например, выходить за них замуж.
Украсть принцессу - хорошее начало карьеры в должности огнедышащего чудовища, это вы в любом учебнике для драконов можете прочитать. А уж украсть принцессу перед самой свадьбой – начало просто замечательное. Так что дракон очень обрадовался, что принцесса поблизости имеется, да ещё и замуж собралась. Уселся он за свой письменный стол, расстелил лист пергамента и стал составлять план похищения. Пыхтел, старался, три карандаша исслюнявил – только к утру закончил. Так умаялся, что голову на стол положил, да прямо в кресле и уснул. Спит и сон видит – будто бы хватает он принцессу в подвенечном платье прямо с балкона замка, на глазах у толпы, и несёт её в горы, несёт, несёт…
Открыл дракон глаза – и точно, горы. Только не он принцессу несёт, а его вместе с креслом куда-то тащат. Дёрнулся было – да лапы к креслу привязаны и хвост вокруг обмотан. Хотел огнём пыхнуть – да челюсти толстой цепью перевязаны, а прямо перед мордой какая-то плечистая девица огнетушителем размахивает – только попробуй, мол.
Собственно, это как раз принцесса и оказалась - рост метр девяносто, вес сто один килограмм, характер сверлильно-долбёжный. Два высших образования: экономическое и командирские курсы. Чемпионка королевства по боксу в среднем весе. Умница, короче, и красавица. А кто не согласен – тому апперкот в челюсть.
Приволокли дракона в замок и в башне на цепь посадили. Шеф-повар бегает рад-радёшенек, дракона складным метром меряет: форму для запекания готовит. Целый дракон, запечённый на углях в собственном соку с прованскими травами и лимонным соком – в самый раз для королевской свадьбы угощение.
Долго ли, коротко ли, тут и рыцарь приехал. С седла спрыгнул, шлем снял, принцессе поклонился. Ростом, правда, маловат, да и широкоплеч всё больше в животе, и не то чтобы молод, лысинка под шлемом изрядная – а так ничего, симпатичный. Принцесса к нему ласково-ласково - добро пожаловать, мол, суженый. А чуть рыцарь отвернётся, так слугам подзатыльники отвешивает и шипит сквозь зубы: «Я долго могу ждать?! Где хлеб-соль? Где дорожка ковровая? Сию же минуту выполнять!» Король с королевой подошли с дочкиным женихом познакомиться, а принцесса как отрежет: «Подождёте! Ступайте в свои покои.» Сама рыцаря хвать под локоток - и в замок. С характером девушка.
Стал рыцарь в замке жить, к свадьбе готовиться. А дракон на цепи сидит, в окошко смотрит. Утром смотрит: рыцарь мимо пыхтит, бегом занимается, а принцесса на балконе с секундомером стоит. Днём смотрит: принцесса рыцаря хорошим манерам обучает. Вечером смотрит: рыцарь под балконом арфу мучает, серенаду сыграть пытается. Сам кривится, но тренькает: с балкона ведь принцесса слушает. Страшная сила – любовь…
Любовь любовью, да только на третьи сутки такой жизни не выдержал рыцарь: ночью из своих покоев выскользнул и к дракону в башню заявился. Дракону мяса вволю давали, откармливали, а рыцаря, наоборот, принцесса на капустную диету посадила, чтобы к свадьбе у него фигура постройнела и цвет лица улучшился. Вот он и взмолился:
- Дракон, будь человеком… в смысле, будь другом! Тебя ведь мясом кормят - дай хоть кусочек! Сырым готов съесть! В этом чёртовом замке ни у кого ничего, окромя капусты, не допросишься – все мою суженую боятся до дрожи в коленках. Есть хочу!
Дракон бедолаге посочувствовал. Лучший кусок говядины выбрал, жаром из ноздрей пыхнул – готово! Рыцарь мясо схватил прямо руками и уплёл без соли и без перца, только брызги полетели.
А наутро – свадьба.
Всё королевство собралось. Король с королевой на балконе в креслицах сидят. Принцесса вся в белом, рыцарь до блеска начищенный. Сразу видно, что прекрасная пара: даже роста одинакового – она на каблуках, он на коне.
Площадь перед замком с шампунем вымыта, цветами украшена, столами уставлена: вечером - большой банкет. В углу площади жаровня на углях греется, рядом дракон на цепи сидит, грустный-прегрустный. Шеф-повар вокруг со стремянкой хлопочет - дракона специями обмазывает, кружками лука облепляет.
Музыка играет, молодые по ковровой дорожке идут – жениться. Королева на балконе слезу смахивает. Принцесса рыцарю голову на плечо положила и шепчет:«Милый, будь всегда со мною рядом! Так, а ну коня своего придержи! Рядом, я сказала!» Рыцарь на банкетные столы поглядывает и слюнки сглатывает. Тут принцесса ему и говорит: «Дорогой, я решила, что нельзя тебя дальше на капустной диете держать.» Рыцарь так в седле и запрыгал от счастья, а принцесса продолжает: «Репа! Вот истинный кладезь всего полезного! С сегодняшнего дня вместо капусты будешь кушать репу.»
А потом что-то странное случилось. Говорят, без колдовства не обошлось – иначе с чего бы? Только-только всё было чинно, мирно, шла себе пара под венец – и вдруг жених коня как пришпорит! Конь как помчится! Невеста с каблуков как чебурахнется! А жених меч из ножен выхватил, да прямо на дракона поскакал – сейчас зарубит.
Дракон только и успел глаза лапами закрыть с перепугу – вот-вот голова с плеч скатится. Тут дзинь, дзинь, дзинь – перерубил рыцарь цепи, прямо с коня дракону на спину перескочил, да как закричит страшным голосом:
- Гони!
Взвился дракон выше замка, выше церкви, выше облака – а с ним и рыцарь. Больше их в королевстве не видели.
Рыцари и драконы – они ведь тоже созданы друг для друга…
ТОЛЬКО ХОРОШЕЕ
Давным-давно в одной далёкой-далёкой стране правил очень жалостливый император. Даже курицу он ел со слезами – так ему её было жалко. А когда приказывал кого-нибудь казнить, то всегда просил палача: «Ты уж только, голубчик, постарайся не больно.»
На ночь императору всегда читали сказки. Оно и не удивительно, потому что было ему всего семь лет от роду. Родители его рано умерли, а других наследников не осталось.
Вот как-то прочитали императору сказку про Колобка. Сильно расстроился император, что лиса Колобка съела. – Повелеваю, - говорит, - чтобы сказка сия хороший конец получила.
Придворные расстарались – переписали сказку. Стали императору читать: «И когда лиса проявила вероломство и собралась съесть Колобка, Колобок применил секретный приём кун-фу. Выбил все зубы лисе, тут и сказке конец.»
Не понравилась концовка императору. – Лису, - говорит, - жалко! Всыпать всем по пять бамбуковых палок по пяткам!
Придворные после палок ещё подумали, подумали, и вот что придумали:
«И сказал Колобок лисе: «Ты ещё молода и не знаешь заповеди мудреца! Ибо сказано, что лучше не сделать и пожалеть, чем сделать и потом жалеть.» От этих слов поняла лиса, что хотела поступить нехорошо, и извинилась десять тысяч раз. Тут и сказке конец.»
Император как услышал, обрадовался, в ладошки захлопал и придворных мятными леденцами наградил.
На другой день учитель музыки императору песенку спел - про кузнечика, который в траве сидел и с мухами дружил, а потом его лягушка съела. Бедный мальчик даже разрыдался от жалости:
- За что злая лягушка, прожорливое брюшко, убила бедного кузнеца? Он и козявку в жизни не обидел! Это несправедливо. Повелеваю немедленно песню исправить.
Исправили.«И вот ушла лягушка, прожорливое брюшко, не тронув кузнеца…» Правильно, зачем зря ребёнка расстраивать. Да и палками по пяткам – очень больно.
На третий день был у императора урок истории. Рассказал ему учитель, как много веков назад напали на их страну злые варвары: войско разбили, императора в плен взяли и целых триста лет после того страной правили.
- Не бывать тому, - сказал император, и повелел историю немедля переписать. По всей стране книги исправили и всех по ним переучиваться заставили. Много веков назад, оказывается, прогнал славный император злых варваров громким криком, и ни одного человека не погибло. Только так и не иначе.
Дальше – больше. Издал император указ: «Повелеваю: больше в империи нашей ничего плохого случаться не должно. А кто посмеет воли моей ослушаться, того казнить.»
И настали в стране мир и благоденствие. Какую газету ни откроешь –только хорошие новости. «Всё просторнее и привольнее становится в Центральной провинции» - так в газетах написано, и это истина. А кто рассказывает, что в Центральной провинции страшный неурожай и население частью с голоду умерло, частью в другие провинции бежало, тот лжец и преступник. Казнить таких надо.
Так бы все и жили счастливо до конца, но однажды поехал император верхом кататься, да с лошади и упал. Ушибся сильно и ногу сломал. Лежит, стонет, помощи просит – а придворные вокруг радуются, улыбаются. А чего им не радоваться – ничего плохого ведь не произошло, да и права не имело произойти.
Позвал император придворного доктора - доктор подошел, посмотрел и говорит:
-Ах, ваше величество, ничего плохого не случилось! Думаю, вы сможете чудесно прогуливаться ползком.
Доктор ведь тоже жить хочет, так что – только хорошее. Но нельзя же маленького мальчика бросить в чистом поле со сломанной ногой. Достал доктор свои инструменты и стал императору помощь оказывать, а потом взял его на руки и во дворец отнёс. Несёт, а сам приговаривает: - Чудесный сегодня день! Только хорошие новости!
Вот лежит император в постели: даже пошевелиться больно, не то что встать. Тут ему свежую газету приносят, а там как раз известия из дворца:
«Сегодня во время верховой прогулки наш возлюбленный император ещё раз продемонстрировал своё величие, совершив краткий полёт по воздуху. Полёт прошел благополучно. Все мы счастливы, что Его величество соизволил вернуться на землю, к своему народу. В настоящее время император отдыхает.»
Император был хоть и маленький ещё, но вовсе не глупый. В тот же день отменил он свой указ, а над тарелками с курятиной рыдать перестал. И вырос нормальным правителем – совершенно безжалостным.
ПО ЩУЧЬЕМУ ХОТЕНЬЮ
В одной полноводной реке, то в глубоком омуте, то у самой поверхности - в общем, безопределённого места жительства - обитала себе большая-пребольшая щука. Кушала досыта рыбку, а иногда и уточку, рыбакам сети рвала, блёсны коллекционировала – в общем, жила счастливо.
Но чего-то нашей щуке не хватало. Бывало, на закате перестанет она плотвичек гонять, высунет рыло из воды и смотрит, как по ясному небу реактивный самолёт полосы рисует. И до того хочется ей вот так же по небу полететь, что просто хоть плачь.
Щуки, однако, плакать не обучены. Щука – не мечтатель, а рыба простая, у неё в голове всё по прямой линии устроено: если чего-то сильно хочешь, догони его и скушай.
Первым делом, стала она учиться из воды выпрыгивать. Разгонится, глаза зажмурит, плавники растопырит, хвостом махнёт – скок в воздух! Что ни вечер, скачет, пузом об воду плюхает. Подсмотрела, как утки летают, позавидовала. Пробовала сама плавниками махать – не помогло. Пробовала уток целиком глотать – всё одно без толку: хоть всю стаю слопай, подъёмной силы не прибавляется.
Решила тогда щука крылья раздобыть. Тут, ясное дело, одной утиной диетой не обойтись – чудо требуется. А для чуда либо Золотую рыбку ловить надобно, либо к Царь-щуке на поклон плыть. До Золотой рыбки далеко, да и вода в море уж больно солёная – а Царь-щука и живёт поближе, и родственница всё-таки. Вот к ней наша щука и отправилась.
- Дай мне, - говорит, - тётушка, крылья! Летать хочу! Ну что тебе стоит?
Царь-щука ей отвечает:
- Не положено!
- Да как же так не положено? Есть ведь рыбы летучие!
- Не то не положено, - говорит Царь-щука, -что рыба летать не может. Порядок такой: ты сначала меня из воды вылови, потом выпусти, а там уж и проси хоть печку самобеглую, хоть цветочек аленький – всё исполню. А по-другому, уж не обессудь, никак. Не нами тот порядок заведён, не нам его и менять.
Призадумалась щука: если у водолаза скафандр отобрать и водой наполнить, а у рыбака спиннинг – можно попробовать самой рыбаком заделаться и Царь-щуку изловить. Только сложно это. А щука, опять же, рыба простая, долго думать не приучена. Разинула она пасть, да и вцепилась Царь-щуке в хвост мёртвой хваткой:
- Пока желание не исполнишь, не выпущу.
Уж та извивалась, брыкалась, трепыхалась – ничего не помогло. Делать нечего, вскричала Царь-щука нечеловеческим голосом:
- По щучьему хотенью, по моему веленью, стань ты чем хочешь, только хвост мой выпусти!
Надобно сказать что река, где щука жила, была не простая, а пограничная. На одном берегу – наши добры молодцы границу стерегут, на другом – супостаты коварные только и дожидаются, когда молодцы отвернутся или обедать уйдут. И был на берегу военный аэродром, а на том аэродроме – самолёты-перехватчики, чтобы ворогов от неба нашего отваживать.
Вот выходит на аэродром командир эскадрильи, смотрит: стоят рядком его самолёты, все двенадцать. А за ними – незнакомый самолёт, тринадцатый! Все остроносые – и этот остроносый. Все серо-зелёные в крапинку, как щуки в речке – и этот такой же. Да только у всех кабины прозрачные, а у этого – тёмно-матовая, как рыбий глаз. Во всех кабинах лётчики сидят, а тут - не видать.
Подумал командир - новый самолёт прислали, секретный, автоматический. Нарисовали ему номер на хвосте, и стал он со всеми вместе летать, небо патрулировать.
Как-то раз, откуда ни возьмись, прилетело с вражьей стороны чудо-юдо небесное – самолёт-разведчик конструкции неведомой. Над нашей землёй кружится, всё высматривает, вынюхивает, фотографирует.
Выстрелили по нему из зенитных пушек – высоко летает, не достали пушки. Запустили ракету – не достала ракета. Взлетели перехватчики – моторами ревут, выше и выше рвутся – а дотянуться не могут. Летает супостат над ними высоко-высоко и знай себе посмеивается.
Делать нечего – пошли перехватчики на посадку. Только один, с номером «13» на хвосте, не пошел. Разогнался, изогнулся, хвостом по воздуху стегнул – и выпрыгнул высоко вверх. Схватил вражеский самолёт, да и проглотил его, как щука плотвичку.
Все так и ахнули. Начали в самый главный штаб звонить да радировать, ситуацию докладывать. Удивились в штабе, не поверили - велели перехватчик, как сядет, задержать и на осмотр доставить. Только тот не дался:за полосу посадочную выкатился, через кабину перекувырнулся и в большую рыбу обратился.Плюхнулась рыба в реку – только её и видели.
Поговаривают, и сейчас, ежели на той реке в камышах на закате притаиться, можно увидеть, как из воды огромная щука выпрыгивает с номером «13», на хвосте нарисованным. Только погода обязательно должна быть лётная.
КАК ПЛОТВА ЗА НЕБО ЛЕТАЛА
Как-то раз зимой, когда подо льдом делать особо нечего, собрались рыбы в озере в кружок и стали друг другу байки рассказывать – кто были, а кто и небылицы.
- Все вы тут молодые, - начал старый Ёрш, - а я вот ещё при Царь-щуке жил и времена те хорошо помню. Что ни день, творились у нас чудеса разные, а белужья икра была в таком изобилии, что её даже гольяны не ели, не то что окуни. Помню, и водоросли тогда были не в пример нынешним, а много зеленее, и молодёжь к старшим почтение имела, а не как сейчас - всётебя слопать норовит…
- Вечно ты, Ёрш, о своих старых временах, - сказал Сом, – надоело! А я вот давеча, может, кита проглотил.
Сом, конечно, в озере самый большой, солидный, в него много чего поместиться может. Но чтоб вот так запросто кита слопать – тут уж рыбы ему не поверили.
- Заливаешь! – закричали молодые нахальные Окуни – Кит-то, поди, зелёный был?
- Темно было, - ответил Сом, - может, и зелёный, кто ж его знает. Главное – здоровенный!
- Ах зелёный! – не унимались Окуни, - А он, часом, не квакал напоследок? Ха-ха-ха!
Обиделся Сом, отвернулся и усами зашевелил. Тут Плотва слово взяла, да такое поведала, что все заслушались. Уж не знаю, правда это или нет,а только вот что она рассказала:
- Плыла я себе спокойно, позавтракать собиралась. Вижу – червяк. Хороший - извивучий, красный в желтую полосочку – самый смак. Только я червяка хвать – тут его кто-то как потащит! Я хвост червячий держу крепко, из пасти не выпускаю. Протащило меня аж до самого неба, где вода кончается, а потом раз – и за небо выдернуло!
Дышать за небом нечем и болтанка сильная - да не на ту напали, червяка я всё равно крепко держу. Тут меня кто-то хвать под самые жабры и говорит: «Надо же, на червяке висела! До чего жадная рыба!» Смотрю – рыбак…
- Ой! – ойкнул тут Карасик.
- Ах! – ахнула старая Вобла.
- Рыбак - брррррр! – буркнули хором Язь и Линь.
А Плотва дальше рассказывает:
- Вот вы говорите: рыбаки злые. Мальков ими пугаете. Мне тоже, помню, твердили: «будешь плохокушать – позову рыбака, он тебя за небо заберёт». Со всей ответственностью вам заявляю – оболгали рыбаков. Напраслину на них возвели. Милейшие существа, если разобраться! Посадили меня в банку с водой, червяка моего вернули – а ведь запросто могли бы себе оставить.Съела я червяка и давай по сторонам смотреть.
Сначала мы с рыбаками пешком пошли – ну то есть они пошли, а банку в плавниках понесли. Или в клешнях, кто их разберёт. Потом автобус подплыл. Это рыба такая - большая-пребольшая, больше нашего Сома: снизу плавники круглые, брюхо прозрачное, а в брюхе, не поверите – рыбаки! Где автобус остановится, там они из брюха и вылупляются...
- Выходит, рыбаки – мальки автобуса? – удивилась Уклейка.
- А когда рыбаки вырастут, они станут автобусами? – спросил Пескарик.
- Ох и горазда врать наша Плотвичка, - заехидничали Окуни.
- Вот я и говорю: не поверите, - покачала головой Плотва, - а только всё своими глазами видела. За горами, за долами, за зарослями спрятали рыбаки своё нерестилище. Автобусы туда во всех сторон собираются, большие и маленькие, и не икру мечут – сразу рыбаков! Ходят там рыбаки целыми стаями, и столько их, что ни в сказке сказать, ни пером описать - видимо-невидимо. Все скалы вокруг пещерами изрыты: где в пять ярусов, а где и в шестнадцать - и во всех пещерах рыбаки живут.
У моих рыбаков в пещере мальки оказались – мальчик и девочка. Уж как они мне обрадовались! Принимали, целовали, в ванне поселяли. А как угощали! Кушала я червяков, кушала хлебушек, муху глотала, мотыля да опарыша посасывала, колбасу варёную пробовала и фрукт ананас консервированный в слабом сиропе...
- Во-во, всё как при Царь-щуке, - встрял было Ёрш, да остальные на него зашикали:
- Не мешай, старый, слушать - уж больно Плотва врёт складно!
- Не хотите – не верьте, - обиделась Плотва, - а только все обо мне заботились и полюбили как родную бабушку. Оставаться предлагали. Живут там и другие рыбы, я сама видела: в отдельных аквариумах с удобствами, на всём готовом. А я вот вернулась - правду вам поведать и на путь истинный наставить. Посадили меня рыбаки обратно в банку, привезли на озеро, да в прорубь и выпустили. На прощанье велели всех остальных к ним в гости приглашать - особенно кто покрупнее…
ЗОЛОТАЯ РЕПКА
Прослышали люди, что живёт в море-океане волшебная Золотая рыбка: кто её поймает, тому она желания исполняет. И не стало с тех пор рыбам в море житья. Со всех сторон набежали рыбаки: с удочками и сетями, с ловушками и приманками, с траулерами и сейнерами, а кое-кто - и с подводными лодками. Бегала от них Золотая рыбка, бегала, пряталась, пряталась, да и устала от жизни такой. Выплыла она на самую высокую волну, чтобы всем рыбакам слышно было, и закричала:
- Внимание-внимание! Прослушайте важное объявление! С сегодняшнего дня я, Золотая рыбка, отказываюсь от своей волшебной силы. Буду жить как простой карасик. А сила моя волшебная пусть кому угодно достанется, только чтобы от меня подальше!
Так и сделалось.
В тот же самый день, в тот же самый час, далеко-далеко от моря – так далеко, что о море там и не слыхивали – посадил дед репку. А на следующий день смотрит: что за диво! Выросла репка! Большая-пребольшая! Обрадовался дед и давай репку тянуть. Сам не справился, домашних созвал: бабку и внучку. Внучка собаку Жучку позвала, Жучка – кошку. Тянут-потянут, вытянуть не могут. Пыхтят, надрываются, потом обливаются.
Тут мышка бежала – дай, думает, хоть раз в жизни кошку за хвост подёргаю, пока у неё все лапы заняты. Схватила хвост, дёрнула – того и хватило. Вытащили репку!
Выскочила репка из земли, да вдруг как скажет человеческим голосом:
- Отпустите меня обратно в землю, а я вам за это заветное желание исполню!
Все, конечно, страшно удивились – и дед, и бабка с внучкой, и Жучка с кошкой, и мышка, а больше всех - сама репка. Была она простая – а тут, смотри-ка, сделалась золотая – волшебная да говорящая.
Воткнул дед репку обратно в грядку и говорит:
- Значит так! Желаю, чтобы…
Тут бабка деда локтем под дых как двинет – молчи, мол, старый! Знаем мы твои желания – телегу немецкую да эскимо на палочке. Тут серьёзнее подход нужен, со списком.
Покуда бабка с дедом управлялась, мышка вперед выбежала. Передними лапками на репку оперлась, подбоченилась, да и говорит:
- Вообще-то, если разобраться, это я репку вытащила. Без меня бы вы никогда не справились. Мой вклад решающий - мне и желание загадывать!
Никто с мышкой спорить не стал. Чего с ней спорить, если под рукой кошка имеется? Еле-еле успела мышка до норки добежать. Умчалась кошка за мышкой, а Жучка - за кошкой: ничего не поделаешь, привычка. Зато внучка осталась, да и говорит:
- А с какой это стати при загадывании желания не учитываются интересы основной массы трудящихся? Кто приложил основные усилия к вытягиванию репки? Уж точно не мышка и не старые дед с бабкой. От лица Жучки и кошки требую, чтобы право загадать желание было передано мне как представителю большинства.
Тут дед от бабки вырвался, к репке подбежал и как крикнет:
- Хочу телегу немецкую и эскимо на палочке!
Бабка его отпихивает и тоже кричит:
- Не слушай его, репка-матушка! Он желает, чтобы сбылось всё по списку, а список я завтра утром принесу!
За бабкой – внучка:
- Репка, да чего они понимают! Ноутбук и интернет бесплатный!
Тем временем Жучка подбежала:
- Кость! Кость!
А за Жучкой кошка:
- Мышку!
Тут уж мышка не утерпела, из норки выскочила, ротик разинула… да только пискнуть ничего не успела: выскочила репка из земли сама собою и как закричит на весь огород:
- Лучше быть пареной репой, чем с вами мучиться! Ну его, это волшебство, куда ни попадя! Не хочу быть золотой, хочу быть простой.
Так и не сбылось ничьё желание, кроме репкиного.
Зато на другое утро деду с бабкой курочка яйцо снесла - не простое, а золотое. Но это уже совсем другая сказка.
СКАЗКА О БЛАГОРОДНОМ РАЗБОЙНИКЕ
Давным-давно это было. Жил в одном лесу разбойник. Не то чтобы страшный злодей, а так, обыкновенный. На лесных дорогах купцов грабил, прохожих да проезжих обирал. Совсем бедных, правда, не трогал - просто потому, что у них и взять-то нечего. Но уж если у богатых что забирал, раздавать бедным и не думал, в народные герои не метил. Да и какой из человека герой, если зовут его Роберт Водосвинка из деревни Заваль. Ну где вы видели героя с таким именем?
Ехала как-то раз через лес принцесса. Сама в карете, стража на конях. Вдруг в кустах у дороги кто-то как завоет по-волчьи - да так страшно, что кони перепугались и понесли кто куда. Карета с дороги слетела и между деревьями застряла, а охрану по всей округе раскидало: кого в овраг, кого в бурелом, а кого и в речку. Успокоили стражники коней, собрались к карете – глядь, а принцессы и след простыл. И сундучка с драгоценностями – тоже. Сунулись было стражники в лес, да след вскоре потеряли и ни с чем к королю воротились.
Хитрый разбойник сундучок в укромном месте закопал, а принцессу посреди леса в заброшенной башне запер. Принцесса была молодая, симпатичная – приглянулась она разбойнику. Начал Роберт за принцессой ухаживать: башню шелками-бархатами отделал, водопровод подвёл и канализацию, цветочки в палисаднике под окошком высадил, готовить научился не хуже королевского повара, а шить - лучше королевского портного. Всё для неё. Желаете бланманже откушать – пожалуйста! Хотите платье кисейное цвета индиго – ничего нет проще: скоро по нашему лесу турляндский посол проезжать будет, у него как раз тюрбан нужной расцветки. Изволите буфет красного дерева на резных ножках – так у местного графа буфет во дворце есть, а замков на дверях – считайте что нет.
Что только бедный влюблённый ни пробовал, а принцесса всё букой смотрит, разговаривать отказывается. Спеть бы ей серенаду под окошком, да вот беда – не было у Роберта Водосвинки ни слуха, ни голоса, ни балалайки самой завалящей. Вот и пошел он, как привык, на большую дорогу – дай, думает, какого странствующего певца-менестреля поймаю и серенады петь заставлю.
Сидит разбойник в засаде. Глядь – рыщет вдоль дороги какой-то человек с блокнотиком и всё чего-то записывает. Может, как раз менестрель – песню сочиняет? Надо хватать!
И схватил. Мешок на голову накинул, в лес оттащил, стал спрашивать – кто таков и что на большой дороге делал. Менестрель, али, может, сыщик? Человек ему отвечает:
- Ни то, ни другое. Я журналист, для газеты статьи пишу.
- Поди, про пропавшую принцессу? – спрашивает разбойник.
- Пропавшая принцесса – это вчерашний день, - говорит журналист, - отработанный материал. Никто об этом читать уже не станет. Нет, я иду по следу новой сенсации. Вот послушайте: «Коварство мебели! Оживший буфет красного дерева взламывает дверь и бежит из графского дворца! Опасен ли он для жителей графства?»
Как начал разбойник смеяться:
- Так ведь это я буфет у графа утащил! Вот чудаки!
А журналист тоже смеётся:
- Да какая разница? Главное – как подать. С ожившим буфетом всю газету раскупят и дополнительный тираж просить будут. А когда у графа мебель украли – это, кроме графа,никому не интересно.
- Ну а петь ты умеешь? – интересуется разбойник.
- Это ещё зачем? – удивился журналист.
Пришлось Роберту всё ему рассказать. Задумался журналист, а потом и говорит:
- Петь я не умею, но горю твоему помогу. Только ты мне обещай во всём слушаться и половину драгоценностей.
Разбойник и согласился.
Первым делом, журналист по всему графству объявлений понавешал: «РАЗЫСКИВАЕТСЯ благородный разбойник Робер де Саваль по прозвищу Веригуд - друг голодных, защитник обиженных! Отнимает деньги у богатых и раздаёт их бедным!»
- Понимаешь, Роберт из Завали - это не звучит, а Водосвинка – и того хуже, - объяснил он разбойнику, - так что привыкай, Робер.
Слухи о благородном разбойнике так и поползли – даже деньги бедным раздавать оказалось вовсе не обязательно.
- А теперь, - сказал журналист, - будь умницей и верни графу буфет. Разбойник вернул.
И пошли в газетах статьи одна за другой:
«Жизни мирных жителей спасены! Спешите прочесть: благородный разбойник укрощает спятившую мебель и возвращает законному владельцу!»
«Что скрывал в своём тюрбане турляндский посол? Благородный разбойник предотвращает международную интригу!»
«Интервью с благородным разбойником – я в лес ушел, чтоб бедным помогать!»
«Веригуд – разбойник месяца!»
«Самый популярный рецепт! Бланманже от Робера де Саваль!»
Прошел месяц. И сказал журналист разбойнику:
- А теперь самое главное. Отпусти принцессу.
Стиснул зубы разбойник, но сделал как велено. До опушки принцессу проводил, коня ей подвёл. А когда прощался, целую речь сказал, по бумажке заученную: простите, мол, Ваше Высочество, что в плену продержал – не в силах был расстаться, да и время требовалось, чтобы все драгоценности бедным раздать. Закончил же так:
- А коли не опасался бы гнева батюшки-короля, сам бы до столицы проводил и просил бы у него руки Вашей! Вспоминайте же иногда благородного разбойника Робера де Саваль по прозвищу Веригуд, и не поминайте лихом.
Договорил - и в лесу скрылся.
А через неделю принцесса сама вернулась: с полным прощением и приглашением от папеньки-короля прибыть во дворец, да ещё с целым альбомом газетных вырезок.
Так и женился добрый молодец, благородный разбойник Робер де Саваль, на прекрасной принцессе, и зажил с ней во дворце счастливо. Только газет никогда в жизни не читал – из принципа. А журналиста сначала хотел министром печати назначить, но потом всё-таки отравил, для надёжности.
НЕ МЫШОНКА, НЕ ЛЯГУШКУ
У одного пожилого волшебника была внучка. Девочка как девочка, нисколько не волшебная. Нравилось девочке к дедушке в гости ходить: волшебник её любил, баловал.
Вот пришла как-то внучка к дедушке, да и просит:
- Дедушка, миленький, хочу себе зверюшку завести! А мама с папой не разрешают: говорят, животное в доме – это ответственность. И кормить надо, и гулять, и в отпуск нормально не поедешь. Может, ты мне поможешь, дедушка?
Задумался волшебник. В шар хрустальный заглянул, по блюдечку с золотой каёмочкой яблочко покатал – что-то там в Интернете высмотрел, оделся потеплее и на улицу вышел.Внучке велел никуда не уходить, дверь чужим не открывать, дедушку ждать.
Дед за порог, а внучка к деду в кабинет. (Вообще-то дедушка в кабинет без него заходить не разрешал – но ведь интересно же!) Смотрит – стоят в шкафу толстые волшебные книги. А у одной на корешке написано: «Животные».
Достала девочка книгу. (Дедушка, конечно, не позволил бы – но ведь его дома не было.) Глядь – а книга-то интересная, с картинками. Взяла девочка книгу с собой на кухню. Волшебному холодильнику в дверку постучалась:
- Хочу бутылку сладкой газировки и пакет чипсов!
- Вредно ведь! – говорит холодильник – Поешь лучше моего простого киселька да ржаного пирожка. Или кашки какой. Можно с изюмом.
-Сам ты вредная железяка! - рассердилась девочка - Я в доме за главного. Не будешь слушаться – из розетки выключу, так и знай.
Испугался холодильник: всё выдал, что просили, и ещё мороженое.
Уселась девочка в кресло, начала книгу листать, чипсами хрустеть, газировку прихлёбывать. Картинки в книге – как живые: звери, птицы, рыбы всякие. А под картинками непонятные слова понаписаны – ясное дело, волшебные. Смотрит девочка: на одной страничке щенок нарисован, на другой - котёнок, и оба такие славные. Вот сейчас из картинки выпрыгнут – погладьте нас! Задумалась тут девочка: кого же ей больше хочется, щенка или котёнка? Стала по буквам пальчиком водить, слова складывать. Строчку с одной странички прочтёт – строчку с другой, строчку с одной – строчку с другой.
Вдруг ХЛОП - откуда ни возьмись, прямо из воздуха - зверь неведомый! Одно ушко торчком, второе лопушком, на морде усишки, сзади хвостик колечком: не щенок и не котёнок - ЩЕКОТ! Хотела девочка его на руки взять – да не тут-то было: защекотал её щекот, вырвался и давай сам за собой гоняться. С кресла на пол, с пола на стол, со стола на штору, со шторы на шкаф, со шкафа на пол свалился и снова на стол. Сам на себя тявкает, сам от себя отфыркивается. В мороженое лапой наступил, чипсы по всей кухне разбросал, а газировку прямо на книгу пролил.
Уж не знаю, из какой такой гадости эту газировку делают, а только слиплись у книги страницы, картинки потекли, буквы поплыли. Да ещё насыпались крошки от чипсов – не книга, а каша. Поднялся от книги сначала парок, а там и дымок. И полезли со страниц неведомые создания.
Вот рыба ТРЕЩУКА выскочила: папа у неё треска, мама щука. Пасть зубастая, плавники врастопырку, а на хвосте трещотка как у гремучей змеи.
Вот ЧЕРЕМУХА вылетела: крылья как у мухи, панцирь как у черепахи – жужжит, кружит, варенье ищет. На стены натыкается, в потолок бьётся: голову в панцирь спрятала, вот и не видит ничего.
Вот и вовсе страшный зверь: не то комар, не то омар, но уж точно – кошмар. Клешнями щёлкает, жужжит, задом пятится и крылья расправляет.
А за ним, за ним… Много разных страничек в книге слиплось - и кит с кротом, и уж с ежом, и конь с яком. И все наружу рвутся.
Испугалась девочка, спряталась за холодильник – и вовремя: из книги уже огромный КОРОЛЕВ протискивается. Рога, грива, когти и вымя - всё при нём.
Неизвестно, чем бы дело кончилось, да по счастью дедушка вернулся. Мигом загнал всех в книжку обратно, страницы расклеил и сушиться положил. Внучку сначала наругал – заслужила, а потом обрадовал. Он, оказывается, в конный клуб ездил. Будет теперь у девочки свой пони, живой и настоящий - только не дома, а в специальной конюшне. И ребёнку радость, и родители довольны.
БУДУЩАЯ СКАЗКА
Не давным-давно, а сколько-то лет спустя - в будущем, не жили-были, а ещё только будут жить пять миллионов белых кур и ещё одна пёстренькая. Жить они будут под грязным серым небом посреди огромного серого города в огромном сером здании: пятьдесят этажей и ни одного окошка. На каждом этаже – сто тысяч несушек, а человек на всё здание один – директор. Автоматический яйцезавод: всё устроено, всё продумано. Сидят куры в клетках, еду синтетическую из кормушек клюют, воду очищенную из поилок пьют, яйца на самоходный транспортёр откладывают. И так всю свою куриную жизнь.
Вот как-то раз снесёт рябенькая курочка яичко - да не простое. Не тотитановое, не то кевларовое, поди разбери. Найдёт его директор завода и будет бить-бить – да не разобьёт.
Позовёт директор учёных. Примутся учёные яйцо бить, свёрлами сверлить, кислотами травить да взрывчаткой взрывать – не разобьют. Вспомнят они тогда историю, которую самому старому учёному его бабушка рассказывала, а сама её от своей прабабки слыхала - про курочку Рябу. Есть, выходит, надёжный способ в памяти народной, как разбить неразбиваемое. Только мышка нужна, да не компьютерная - настоящая. А где ж её взять, если мышей всех к тому времени повыведут?
Вот и сделают учёные мышку: не простую – кибернетическую. Сама стальная, внутри мотор да батарейка атомная, а хвостик из сплава специального, на шарнире, чтоб махать удобнее. И до того могучая в хвостике силища, что слона бы одним ударом свалил, коли слоны бы до тех пор тоже не повывелись.
Вот мышка побежит, хвостиком махнёт – яичко и упадёт. Да только не разобьётся - раскрутится аккуратно на две половинки. А из яйца вылезет маленький цыплёнок – сам зелёный и щупальца вместо крылышек. Посмотрит он на учёных красными глазками на стебельках-отростках, да как закричит человеческим голосом:
- ВОТ ДО ЧЕГО МОЖНО ДОКАТИТЬСЯ, КОЛИ ПРИРОДУ НЕ БЕРЕЧЬ!
Тут и сказки конец, а будущего – только начало.
ЗВЕРИ РАЗНОГО РАЗМЕРА
Шла как-то по своим делам одна Лошадь. Вдруг навстречу ей – Кот. Белый, пушистый, огромный-преогромный, выше Лошади. Удивилась Лошадь: до чего большой котище!
А Кот подумал: какая славная маленькая лошадка, - и пошел своей дорогой. Вдруг ему навстречу – Слон. Крохотный, чуть больше мышки, еле-еле Коту до подмышки. Удивился Кот.
Слон Кота испугался, в щель забился. Сидит, дрожит. Смотрит – Лисичка бежит, зайца вынюхивает, а сама – в три Слона ростом.
Вынюхивала Лиса зайца, а нашла Медведя. Некрупного, с ёжика. Медведь как раз от здоровенной Собаки убегал. Налетела было Собака на Лису, да видит – Лиса-то её вдвое больше, вдвое сильнее. Убежала Собака.
- Спасибо тебе, кума, - говорит Медведь Лисе, а Лиса ему отвечает:
- Не за что! Держись ко мне поближе, я тебя в обиду не дам.
Вдруг слышат тоненький голосок:
- Можно и мне с вами? Страшно одному, маленькому. Мыши обижают!
Смотрят: да это же Волк! Только ростом с кузнечика. Пустила его Лиса к себе на спину, чтоб не потерялся. Тут Медведь призадумался, да и говорит:
- Неправильно это. Во всех книжках написано: в наших краях Медведь – самый большой, самый сильный. Почему же тогда ты, Лиса, меня и больше, и сильнее? Почему Собака такая огромная? Почему Волк маленький? А вчера я такую Белку видел – ни одна ветка не выдержит! Неладно что-то.
- Надо бы, - говорит Лисичка, - Льва спросить. Лев – Царь зверей, он должен всё знать.
Сказано – сделано, отправились звери ко Льву. Долго ли, коротко ли – пришли к львиному логову. Глядь, а там шум, крик, спор! Стоят друг напротив друга небольшой Лев и гигантский Заяц, ругаются. Лев рычит:
- Я Царь зверей! Ты от меня убегать должен. Ну-ка живо начинай бояться!
А Заяц смотрит нанего сверху вниз и смеётся, заливается:
- Это ещё кто кого бояться должен! Да я на тебя одной лапой наступлю – мокрое место останется. Я самый большой. Я самый сильный. Я теперь – Царь зверей!
Не знаю, чем бы дело кончилось, но тут очень вовремя пришла девочка Катенька, сгребла всех зверей в коробку и сказала:
- Глупенькие! Это я – Царь зверей, а вы все – мои игрушки!
ГОРОДОК В ГОЛОВЕ
Жил-был на свете мальчик Миша. Любил маму, папу, Новый год и мороженое – как все нормальные дети. А ещё любил полениться,покапризничать, и не любил кушать. Садится, бывало, за стол завтракать, а там глядь - уже и ужин. Проковырялся.
Как бы мама ни старалась, какие бы вкусные блюда ни готовила – ни разу их Миша до конца не доедал. Конечно – если доел, это же придётся за собой тарелку со стола убирать, а то ещё и мыть. Нашли дурака!
Пробовали с ним мама и папа поговорить по-хорошему. Что в лоб, что по лбу - как горох об стену.
Мама ему:
- Кушай, Мишенька! – а Миша в ответ:
- Ррр! – и дверь своей комнаты перед маминым носом захлопывает.
Папа ему:
- Вот дождёшься, выпорю! – а Миша в ответ:
- А я твой ремень спрячу, не найдёшь!
Так ни разу и не выпороли.
Вот как-то вечером сел Миша ужин мучить. Котлеты расковырял, салат с компотом перемешал, а из макарон начал город строить: белые стены, высокие башни, вокруг ров с соусом. Час ужинает, второй ужинает, время идёт, в тарелке растёт. Утомился. Тарелку отодвинул, голову на руки положил – да и задремал.
И приснилось Мише, будто бы оказался он не абы где, а у себя самого в голове. Это только учёные дяденьки в очках думают, что в голове у человека какой-то там мозг. На самом деле – Миша вам подтвердит - у каждого человека там маленький городок. И у каждого этот городок на особицу. У одного белый, чистый – у другого всё грязью заляпано, хламом завалено, как старый чердак. У кого-то весь город из кривых узеньких улочек, заблудиться проще простого – а у кого-то единственный проспект, как аэродром широкий, дома в два ряда – и больше нет ничего. Один городок стенами каменными огорожен, чтобы свои мысли не разбежались, другой – чтобы чужие внутрь не пробрались, а третий вовсе без стен обходится, всем ветрам открыт. Где-то мыслей шумная толпа, а где-то и одну мысль встретить – большая удача. Люди разные – и городки у них разные. У некоторых, говорят, даже море под стенами плещется и окна прямиком на другие галактики выходят – может и правда.
Вот стоит Миша посреди своего городка и вокруг озирается: стены белые, башни высокие - макароны сильно напоминают. По улицам мысли туда-сюда ходят не спеша – вялые какие-то, сонные. Улицы все к центральной площади сходятся, а на площади – дворец. Только приблизился Миша к дворцу, как пришла какая-то мысль в богатых одеждах, взяла его за руку и внутрь повела. Видит Миша: сидит во дворце на троне царь Каприз, а перед ним золотое блюдо с макаронами. Царь котлету серебряной вилочкой ковырнёт – и прочь отбрасывает, макароны поворошит – и отодвигает.
- Не хочу, - говорит, - макароны с котлетами. Подать мне сюда пиццу с ананасами!
Увидел царь Мишу и давай его расспрашивать: кто таков да откуда взялся?
- Я мальчик, - говорит Миша, - меня Миша зовут.
- Врун ты, мальчик! – говорит царь, - это наш город так называется, «Миша». Мальчика так звать не могут.
Рассказал ему Миша про город в голове, про маму, про макароны - да только царь ни единому слову не поверил. Засмеялся, развеселился, в ладоши захлопал:
-Складно врёшь! Нравишься ты мне, мальчик. Слушайте все мой царский каприз: хочу выдать за этого мальчика свою дочку. Две их у меня, мальчик, и обе любимые. Так что выбирай любую: хочешь - Лень, а хочешь- Ложь.
- Нет, - говорит Миша, - на Лени я жениться не могу, она старая. Мама всегда говорит, что лень раньше меня родилась. А на Лжи - не хочу. Да и рано мне жениться, я ещё маленький.
Завизжал Каприз, ногами затопал:
- Ах ты неблагодарный, - кричит, - вот я тебя проучу за твою глупость!
Тут вбежала в зал Глупость:
- Звали, Ваше Величество?
- Забери, Глупость, этого мальчишку в темницу, - сказал царь, - пусть там посидит без еды, без воды и с тараканами – авось одумается.
Посадили Мишу в тёмный подвал за толстую решетку. Вот привыкли глаза к темноте, смотрит мальчик – не один он в царской тюрьме. Сидит в уголочке чахлый старичок: худенький, бледненький – сразу видно, давно здесь.
- Здравствуйте, дедушка, - говорит Миша, - а вы кто и почему тут оказались?
- Я, - отвечает старичок, - Аппетит. Брошен сюда по царскому капризу. Да тут ещё много всякого народу.
И рассказал Аппетит Мише, что царь Каприз – самозванец. Явился невесть откуда, трон захватил, а законного правителя вместе со всеми родными и придворными в подвал к тараканам посадил.
Рассердился Миша: это же надо - в его голове без него кто попало своевольничает! Стал ругаться, кричать, решетку трясти – да всё без толку. Устал мальчик и проголодался. А из еды, кроме тараканов, и нет ничего. Уселся он на пол и стал мамины котлеты вспоминать, сочные и ароматные.
Глядь – а дедушка Аппетит уже и не дедушка вовсе – нормальный мужчина средних лет. Сам себя ощупывает и удивляется. Смекнул тут Миша, в чём дело, и давай о всяких вкусных вещах усиленно думать: и о пельменях, и о мороженом, и о блинчиках с творогом. Чем больше он слюнками обливался, тем Аппетит сильнее да здоровее становился. А когда Миша до своего любимого блюда дошел – маминого супа с чечевицей, встал Аппетит на четвереньки, одежда на нём лопнула, и превратился он в Зверский аппетит, чтобы не сказать – в Волчий голод. Решетку одной лапой выбил и не заметил. Выскочили Миша с Аппетитом в коридор, все камеры открыли, всех узников выпустили – и бегом наверх, в тронный зал. Пробовала было Глупость им путь заслонить, да без толку.
Свергли самозванца. Посадили его в подвал вместе с Ленью, Ложью да Глупостью. Стали думать – кому власть в городе отдать. Без царя в голове нельзя, а законный правитель, Ум, пока мал, не подрос ещё. Предлагали Мише поправить, да он отказался. Тогда решили Совесть пригласить. И невеликий Ум на троне сгодится, если за троном Совесть стоит.
А Миша решил домой возвращаться – и проснулся. Тарелку к себе пододвинул, в одну минуту всё съел и добавки попросил – до того аппетит разыгрался.
С тех пор стал Миша съедать стал всё, что гвоздями не приколочено – от него на всякий случай даже гвоздодёр прятать начали. Но самое главное - лениться и капризничать перестал, за ум взялся. Потому как если Аппетит без Ума и Совести – так и лопнуть недолго.
КАК ГРИБЫ ЛЕС ДЕЛИЛИ
Жили-были в одном лесу грибы. Всё как полагается: под осинами – подосиновики–красноголовики, под берёзами – подберёзовики, в соснячке маслята, на пеньках опята. Мухоморы иногда попадались, как без них. А уж всяких груздей, рыжиков, лисичек, сыроежек и прочих сморчков – без счёту.
Хорошо жили, дружно: в гости друг к другу ходили, слизней да червяков всем миром отгоняли, сообща дела делали. А если что не ладилось, шли в самое сердце леса, на укромную поляну. Там белые грибы росли – старые, мудрые. Все их привыкли слушаться и совета спрашивать.
Долго ли, коротко ли, да только выдалось как-то лето засушливое, осень гнилая, зима суровая, а за ней снова жара. Всем грибам несладко пришлось, а белым – пуще всех. Мало их осталось, да и те старые, трухлявые. Кого черви изнутри съели, кто сам засох. Глядишь, только один белый и уцелел.
Вот собрались к нему от всех грибов представители за советом: как засуху пережить, до дождей грибных дотянуть. А белый гриб им вместо совета: я, мол, стар, я червив, живите сами по себе, а меня в покое оставьте. Шляпкой накрылся, да и отвернулся.
Оторопели грибы. Как же так? Сколько лес стоит, никогда такого не было. Стали думать, как дальше жить.
- Теперь, стало быть, мы самые белые! – сказали подберёзовики, - Будем теперь главными, а вы все нас будете слушаться.
- Да с чего это? – возмутились подосиновики, - Мы и покрепче вас, и черви в нас реже заводятся. Нам и быть главными.
- А нас зато много и плодимся мы побыстрее вашего, - закричали опята, - большинству виднее! Мы главными будем!
Так и не договорились. Решили – пусть каждый своим умом живёт, как может спасается.
Был лес общий – стал поделенный. Подберёзовики в березняке, красноголовики – в осиннике, маслята – в соснячке на опушке, грузди в ельнике.
Да только разве живой лес так просто делится? Вот ручей: в ельнике начинается, по сосняку петляет, через березняк протекает, в осиннике в болотце впадает. Чей ручей, кому воду пить? Вот корни древесные – далеко под землёй тянутся, границ не признают, а по корням – грибница, что все грибы воедино связывает. Вот в березняке осинка прижилась, а в осиннике – берёзка. Кому под ними расти?
Нашлись среди подберёзовиков горячие головы (в смысле, шляпки) – подговорили бобров ручей запрудить. Болотце пересыхать начало - стало плохо подосиновикам. Начали подосиновики подберёзовикам грибницу рвать да рубить, через границу не пускать, из осинника гнать – стало плохо подберёзовикам. К маслятам на опушку червяки с луга поползли. Просят маслята помощи - да никто не отзывается, все своими проблемами заняты. Опята на пнях повылезли – кто в березняке, кто в осиннике. Раньше со всеми нормально уживались, а тут вдруг началось: «Березняк для подберёзовиков!» «Опята – вон из осинника!» Шум да дрязги. Грузди в ельнике окопались, лапником отгородились, к себе никого не пускают, а сами в березняк всё время прорасти пытаются - с подберёзовиками чуть не до драки. Сморчки и вовсе вид делают, что по грибному не разговаривают – очень уж им хочется думать, что они совсем и не грибы, а с огорода овощи, типа спаржи.
Стали грибы порознь хиреть да чахнуть. Черви их едят, засуха гнетёт, соседи последние соки вытянуть норовят - а ведь когда-то выручали друг друга, последним делились. Только поганкам хорошо: разрастайся как хочешь, никто отпора не даст – всяк за свою шляпку держится. Да ещё шампиньоны иноземные невесть откуда высадились – с виду тоже поганки поганками, только говорят не по-нашему. Чуть где землица пожирнее – там их и ищи.
Долго ли, коротко ли - кончилась засуха. Прошли грибные дожди, а за ними и грибники пожаловали. Походили, поискали - удивились: всегда был лес грибной, урожайный, а тут - одни поганки да синявки. Только на центральной поляне давно засохший белый торчит, да и тот – червивый.
АНГЕЛ
Эта сказка пришла сюда сама. Её не должно было быть в этом сборнике. Другие сказки, весёлые и легкомысленные, посмеивались над ней – так и мы часто смеёмся над теми, кто от нас отличается.
Но она решила, что должна остаться.
В одном самом обыкновенном доме на самой обыкновенной рождественской ёлке висела самая обыкновенная ёлочная игрушка – маленький пластмассовый ангел. Другие игрушки над ним посмеивались.
- Ты – пластмассовая дешевка! – говорили дорогие стеклянные шары, расписанные вручную.
-В тебе ничего не отражается! И форма у тебя неправильная, неправильная, неправильная, - издевались шары зеркальные.
- Ты не можешь даже звенеть! – тоненькими голосами смеялись колокольчики, - динь, динь, диньдилень!
- Ты лишен внутреннего содержания, - важно говорили хлопушки.
А ехидные стеклянные бусы и вовсе высказывали мнение, что никакой это не ангел, а обычный пупс, и крылья у него приклеенные.
Но ангел терпел молча, и только изредка, по ночам, позволял себе немного поплакать. Не насмешки донимали его.
У шаров есть шары. У колокольчиков - колокольчики. У хлопушек – хлопушки. Они всегда могут оглядеться вокруг и увидеть себе подобных. Даже бус несколько, - думал ангел, - и только я совсем один на всей большой ёлке.
Какое-то время он надеялся. Вдруг есть кто-то ему подобный, кто-то, кто тоже с надеждой всматривается в просветы между ветками? Каждый раз, когда открывалась дверь и появлялся сквозняк, маленький ангел отчаянно старался повернуться на своей нитке и заглянуть на другую сторону ёлки. Жадно ловил он смутные тени в зеркальных шарах – но каждый раз это оказывалось его собственное отражение. Постепенно надежда ушла. Зато пришло Рождество.
Наступила рождественская ночь. Дом уснул, задремала ёлка. В тёмной комнате громко тикали настенные часы. Когда стрелки показали полночь, молочное сияние задрожало где-то под потолком, и маленький ангел спустился к ёлке – настоящий ангел. Лёгким пальчиком тронул он пластмассового ангелочка и исчез. Но темнота не вернулась.
- Посмотрите, как он светится! - ахнули стеклянные шары, расписанные вручную.
- Взгляните только, как он в нас отражается! – залюбовались шары зеркальные.
- Уже вся ёлка светится! – восхищённо прозвенели колокольчики.
- Сейчас взорвёмся от восторга! – предупредили хлопушки.
А бусы молчали и тихонько любовались сияющей в ночи ёлкой.
Утром в комнату первой вошла маленькая девочка.
- Мама, папа! Идите скорее сюда! – закричала она, - Посмотрите, посмотрите, ангелочек на нашей ёлке стал серебряным!
А ангелу было всё равно, серебряный он или нет. Он знал теперь самое главное – в мире есть ангелы!
В лесной подстилке, глубоко под снегом, лежали вместе три семечка. Долго тянется зима, если ты – маленькое семечко. Весна далёким сном кажется. Какая уж тут весна - как бы не замёрзнуть или мышке не попасться. Но семечки всё-таки мечтали о весне и тихонько переговаривались:
- Я буду могучим ясенем, - говорило первое.
- Я стану белой берёзкой, - утверждало второе.
- А я пока само не знаю, кем вырасту, - сказало третье - неизвестное емечко, похожее на еловое.
ХА-ХА-ХА!
Комментарии читателей:
« Предыдущее произведениеСледующее произведение »