1. Свободный

...обрывки воспоминаний

..Это сказочный Мир, хотя он и не похож на сказку. Не знаю, кто его придумал, но если бы выяснил, обязательно оторвал бы автору руки... и голову. Тот, кто здесь всем заправляет, делает это просто кошмарно! Ему бы я тоже что-нибудь оторвал.

Небо облеплено печальными серыми тучами, не проливающими и капли. Несчастные деревья и травы потихоньку загибаются без света, воды и доброты. Загибаются и люди. Они жестоки и озлоблены. Я не виню их. Просто они слишком устали, чтобы думать о ком-то, кроме себя. Они и о себе-то думать устали.

Я же отдыхаю - сижу в одиночной камере под неусыпным контролем охранников и наблюдаю за всем через маленькое окошечко под самым потолком. Полуподвальное помещение, почти сухое - повезло.

Я называю этот Мир Безысходностью...

...Так было долго, слишком долго, до одного поистине волшебного дня....

В тот день, в углу своей камеры я нашел маленький белый мелок. Раньше я его там не видел.

Я взял мелок и нарисовал на стене круг, а от него провёл пять линий в разные стороны. Потом приписал - "солнце". Тут же в узкое окно моей камеры заглянул тёплый золотой луч. Я выглянул на улицу. Там, сквозь серые печальные облака пробивалось самое настоящее солнце. Удивленно моргнул, снова написал на стене мелом. На этот раз - "синее небо". Тучи исчезли. Теперь над головами прохожих плескалось безоблачное небо, как раз такого оттенка, какого мне и хотелось.

"Эксперимент!" - решил я. Тогда на стене появилась надпись - "изумрудно-зеленое небо, лиловые облака". Стоит ли говорить, как изменился Мир?

Люди на улице ахали, удивлялись, поражались, кричали друг другу - "Смотри, какое чудо!" - я слушал.

Поразмыслив, повесил над горизонтом семицветную радугу...

Так, с моей лёгкой руки ожили и зацвели много лет погибающие деревья, на лицах людей появились улыбки, мир дышал счастьем и добротой. Однако, эффект оказался недолговечен. Каждый день приходилось писать слова заново.

Но я не роптал.

Синее небо, солнце, радость, доброта, улыбки, радуга..."

Радость, любовь, счастье, цветы, улыбки, солнце, синее небо..."

Улыбки, счастье, цветы, доброта, любовь, радуга, счастье ..."

"Гроза..." - а что, она тоже полезная. А после неё - "синее небо, солнце, радуга..."

А по ночам я включал звезды.

Охранники моей темницы нервничали, люди на улицах ликовали. Ликовал и я, изо дня в день выводя: "солнце, любовь, счастье, улыбки, цветы, радуга..."

Это продолжалось недолго. Охранники заподозрили, что исписанные мной стены и изменения в Мире связаны. Отобрали мелок, стерли написаное. Над Миром опять повисла безысходность.

Тогда я разбил кулаки в кровь и снова начал писать.

"Радуга, улыбки, солнце, счастье, любовь, радость..."

Кровью получалось даже лучше, чем мелом. Эффект был сильнее, сохранялся дольше.

...Как-то вечером пришли охранники, снова пытались стереть надписи. Я сидел в углу, тихо посмеивался, глядя на их безуспешные попытки. Смеяться с покалеченной челюстью было больно.

...Они трудились всю ночь. На рассвете я ржал уже в полный голос, не обращая внимания на боль - охранникам не удалось уничтожить ни единого слова. Тогда, видимо сообразив, что прекратить безобразие можно, просто убив автора, двинулись ко мне. Обезумевшие, они яростно били меня ногами. Я, как мог, прикрывал лицо и голову. Кости ломались неохотно, неохотно же сдавались и мои внутренности. Но даже тогда, под ливнем ударов, я продолжал тихо смеяться. Там, на стене, мелкими красными буквами было выведено - "бессмертен". Хотя в тот момент я очень жалел, что не приписал к этому слову ещё одно - "неуязвим".

...над миром вставало ласковое золотое солнце, пели птицы. Деревья цвели и давали плоды. Добрые люди искренне улыбались миру, новому дню и друг другу. Они чувствовали, что вот теперь они по-настоящему счастливы.

2. "Я бабочка! Бабочка!"

В ту ночь, когда вся психбольница мирно посапывала на своих спартанских кроватях, тишина одной из палат нарушалась глухими ударами, странными скрипами и дикими, истошными воплями. Внутри царила глухая тьма, и только маленький круг желтого света кружил по стенам.

- Ну что, Михалыч, может, пойдем уже? - один санитар ткнул второго локтем в бок.

- Да погоди ты! Эти бабочки так мило порхают, - мечтательно произнес второй, выписывая карманным фонариком очередной кульбит. Желтый светящийся круг покорно перепрыгнул на противоположную стену.

За ним, неистово скрипя кроватями, роняя по пути своих несчастных товарищей, неслись больные. В своих бледных одеяниях они действительно походили на призрачных ночных бабочек.

- Вот так, мои милые. Летите, летите на свет, - приговаривал санитар с фонариком, поднимая круг света к самому потолку, чтобы психи не смогли достать.

Дети! - говорю я тоном умудренного опытом старца, глядя в морозное окно на заиндевелые ветки сирени. Дети, никогда, вы слышите, никогда не впускайте в дом снеговиков! Они будут жалостливо смотреть на вас своими угольными глазами, умолять взглядом, но вы - не поддавайтесь! Иначе все будет просто ужасно. Для вас.

Как только они окажутся у вас дома, в тепле и уюте, они тот час же начнут таять, лить слезы на ваш любимый лиловый ковер, наматывать слюни на ваши любимые обои в цветочек. А вам придется стоять и смотреть на это печальное действо. Потому что ничего нельзя уже сделать. Ну не успокаивать же их чаем с коньяком, в самом деле! Они снова будут вызывать вашу жалость, еще большую, чем когда вы проходили мимо них на улице. И радоваться и таять с удвоенной силой.

В конце концов, к вам придет в голову засунуть это ноющее существо в холодильник. Ну и что, что там места мало. Его ж туда по частям можно... Ага! Расчлененка в холодильничке. И кто из нас более ненормален?

Рано или поздно, но эта тварь растает, превратившись в большую мутную лужу. И соседи снизу обязательно прибегут жаловаться на осадки. О вашем любимом, но, к сожалению, уже испорченном ковре, я даже не говорю. Теперь от снеговика совсем никакой пользы. Собирай его тряпкой - и в унитаз к остальной мутной жиже.

Так что заклинаю вас, дети, никогда, вы слышите, никогда не приводите в дом снеговиков. Им нужен холод точно так же, как нам нужно тепло. Что поделаешь, уж родились такими. Мы разные, и им у нас не место.

А если захотите сделать для снеговика доброе дело, лучше притащите ему из дома старую метлу, ну, или хотя бы веник. Пусть делом займется. Заодно и проверите старую ненародную сказку, о том, что снеговики, которые не стоят целыми днями, выпучив свои грустные глазенки, а занимаются делом, по весне не тают. За зиму, наверное, от труда к теплу закаляются.

4. Кубик Рубика

Сидя в вагоне старого поезда, маленький мальчик поглядывал то за окно, то на лысого дядю напротив. Очень уж долго дядя пытался собрать Кубик Рубика! Он даже пыхтел и раздувал щеки, но и это не помогало - сложная картинка мира никак не хотела укладываться в простое шестицветное пространство.

Вид за окном тем временем менялся. Повернет дядя какую-нибудь сторону кубика по-новому - вспыхнет яркий рассвет посреди жаркого полдня, тучи набегут, снег засыплет цветущие деревья по самую макушку. Повернет обратно - и у птиц вырастут две новые пары крыльев, а посреди хвойного леса появятся кокосовые пальмы, излучающие подозрительный зеленоватый свет...

Наконец, мальчик не выдержал:

- Дяденька, не надо больше мир мучить?! Вы просто бумажки на квадратиках переклейте!

5. Легенда о скорби

Говорят,раньше уличные фонари действительно умели смотреть в разные стороны, а не только вниз, под ноги прохожим. И не было для них ничего прекраснее света большого небесного фонаря посреди черного неба, с мудростью вечности взирающей на весь мир вообще и на них, скромных последователей его замечательного культа, в частности. Они могли неотрывно смотреть на прекрасный лик своего божества и, испытывая благоговейный ужас, возносить ему молитвы и песнопения. Так и стояли они часами, и светили так ярко, что свет их можно было наблюдать из соседней галактики.

В мире же тем временем правили тьма и страх (одного небесного светила на всех не хватало), и множество бед и страданий рождалось во тьме. Фонари могли бы помочь миру, озарив его своим светом, но они были слишком заняты прославлением своего божества.

И тогда, неожиданно, прекрасный небесный свет потух. И фонари склонили головы в знак скорби по прекрасному божеству. И даже когда оно появилось снова, не подняли взора.

- Посмотрите! Вот же он - великий небесный фонарь! - закричали им люди.

Но фонари не поверили. То ли побоялись, что люди ошибаются, то ли попросту поленились задрать голову вверх.

С тех пор и стоят они понурые, но неустанно освещают этот мир. И в мире становится меньше и бед, и страхов, и страданий. Они несут частичку света в память о погибшем божестве, свято веря, что продолжают дело небесного фонаря, и даже не догадываются, что прекрасное светило смотрит на них с высоких небес и лукаво улыбается.

6.Охотник

Печальный Рыцарь недвижно сидел на старом пеньке у самой опушки зеленого леса. Разлитое в нежной листве деревьев летнее солнце, играло на его доспехах. В густой траве поблескивал небрежно брошенный меч. У ног Рыцаря молодая привлекательная Ведьма в длинном красном платье пила из фляги что-то крепкое.

- Ну что, еще посидим, или закончим уже? – она устало воззрилась на Рыцаря.

- А смысл? – Он принял из рук Ведьмы флягу, сделал несколько глотков. – Я тебя уже восемь раз убивал. Опять, зараза такая, возродишься.

- Обязательно! И тебе снова придется меня убивать. А потом снова, и снова, и снова…

Рыцарь только печально вздохнул.

- Так, я у нас кто? – девушка неспешно поднялась на ноги.

- Ты ведьма - Зло во плоти.

- Правильно, а ты у нас рыцарь - борец со Злом, – она протянула своему недавнему собутыльнику поднятый с земли меч. - Так что давай, борись!

…в ладошке у Ведьмы был зажат опасный огонек вишневого цвета.

7. Девочка и Ангел

- Уходи! Уходи! - Маленькая девочка в черном платьице выставила вперед ладошки, как бы защищаясь, и с нескрываемым ужасом смотрела на ангела. - Уходи!

Статный ангел в белой хламиде, с белой шевелюрой и большими белыми крыльями взирал на девочку спокойно и несколько устало. Он ждал, когда же это странное существо наконец-то опустит руки и пригласит его в дом. Он всегда приходил без стука, будто ниоткуда появляясь в жилищах, а тут вдруг решил воспользоваться дверью, в звонок позвонить.

Однако, маленькая девочка всё ещё стояла на пороге, преграждая ангелу путь. Глаза ее были полны решимости и блестящих слёз. Усталый ангел понимал - пока девочка жива, она не сдастся.

- Уходи! Уходи! Уходи!- снова и снова повторяла она.

Ну что тут скажешь, это был Ангел Смерти.

8.Из грязи

Навеяло...

Я выхожу на улицу.

А на улице - грязь, грязь, грязь!

По сторонам оглядываюсь - грязь, грязь, грязь! Коричневая такая, густая, под ногами хлюпает - хлюп, хлюп, хлюп. Невдалеке прогуливается сухопарый дедок с черным спаниелем. Псина с нескрываемым удовольствием носится по коричневой дряни. Не могу на это смотреть, задираю голову к небу. А там тучи - тёмные, серые, низкие. Кажется, будто и туда эта поганая бурая жижа добралась - того и гляди разорвет небесный свод и начнет сыпаться прямо на мою несчастную черную голову!

Тьфу! - в сердцах плюю я себе под ноги. Слюни смешиваются с грязью, из неё начинают прорастать нежные лиловые незабудки. Я удивленно моргаю, но решаюсь повторить опыт, плюю второй раз. На этот раз моему взору предстают очаровательные малиновые флоксы. Вот уж чудо - так чудо! И плевать, что незабудки в начале лета цвести должны, а флоксы только осенью - они сейчас здесь, в промозглом декабре, и это, ей-богу прекрасно! Впору начинать гордится собой.

Явственно ощущая своё могущество, я решаю несколько облагородить и поганое серое небо. Поднимаю голову повыше, прицеливаюсь поточнее в самое темное облако, висящее как раз надо мной. Догадайтесь, что я делаю? Правильно, я плюю. Со всей силы, чтобы уж наверняка достать. Заряд стремительно врывается в атмосферу, и...

К моему сожалению, плевок так и не достигает цели, смачно плюхается прямёхонько мне в глаз. Эх, не вышло бога из меня, да и темный властелин вряд ли тоже получится. Эх-эх. Вздыхаю.

   Пока я обиженно вытираю пострадавший глаз, рядом оказывается тот самый дедок со своим, уже по брюхо извазюканным в грязи, спаниелем.

- Это закон всемирного тяготения, сынок, - дружественно бьет меня по плечу дед и идет дальше. Псина невозмутимо втаптывает в грязь случайно взращенные, но уже успевшие полюбится мне флоксы и незабудки, навсегда уничтожая следы недавнего чуда, и, не спеша, следует за хозяином.

Комментарии читателей: