12. Пульс хризолита

Это была цилиндрическая смесь ресторана и зала ожидания, наверху заканчивающаяся острым куполом. Огромный холл, декорированный металлическими пластинами под технологическое подобие средневекового замка, освещался ярусами ламп на парапетах балконов, которые, как в крупных рейсовиках, вели на ряды этажей. У стен между стальными колоннами помещалась разного рода экзотическая зелень, музыка и разговоры сливались в сплошной гул общественных мест, народ перемещался в пространстве между столиками. Пути журналистики неисповедимы, и, как результат, Джайни снова встретилась с Лиэн в одном из сотен миров.

Она помнила, о чём проговорился Найрун: двадцать минут ожидания. Значит, зная скорость дельта, можно примерно вычислить, хотя бы в каком радиусе находится точка, откуда дельт вылетает. Круг сужается, теперь известно, к какому району делать привязку. Лиэн уже связалась с Контроллером, и недавно получила информацию, что поисковая группа начинает работу.

- Во избежание скандала пришлось мне лично доставить их домой, - с иронией закончила она. – Теперь надо навёрстывать время. Перехвачу какую-нибудь машину – не могу же я остаться в стороне.

- Как же их встретили? – поинтересовалась Джайни. – Как героев или преступников?

- Скорее, как смертников.

Обе они сочувственно рассмеялись.

- А этот полицейский – он что-нибудь узнал о тебе?

- Если и догадался, то не сказал мне об этом. Сама понимаешь, особых разъяснений я не давала.

Джайни элегантно расправилась с маринованным грибом.

- Ты видишься с Крийетом? – спросила Лиэн.

- Конечно. Правда, позавчера… или когда это было – я сбилась со счёта времени – он не ответил на звонок. Может быть, он тоже где-то здесь?

- Кто знает. Хотелось бы его увидеть. Как вообще у него дела в Анатце?

- Ты имеешь в виду официальную деятельность или Азаллар?

- Азаллар. Ты ведь осведомлена о наших предприятиях не хуже нас самих, не так ли?

- Что верно, то верно! Что ж, Стикс тоже времени не терял, так что фантомы теперь должны разматериализовываться при одном упоминании его имени.

Лиэн довольно кивнула.

- Меньшего я и не ожидала… Кстати, что с Тэньши?

Джайни поджала губы и с непередаваемо трагическим видом повела плечом.

- Так. Сообщаю под громадным секретом. Она нашла выход из своего ДНКовского положения!!! Мир должен дрожать от ужаса.

- Что – сообразила, как быть с хромосомами?!!

- Именно! По крайней мере, в теории. Во что это выльется на практике, не знаю.

Пауза. Лиэн, выражая собой сплошную покорность судьбе, осмысливала сию катастрофическую весть.

- Я действительно волнуюсь за неё, - уже серьёзно сказала Джайни, - так как, - она, точно извиняясь, развела руками, - первого… первое существо она решила… сама… ты понимаешь?

- Господи, - испугалась Лиэн. – Но ей, надеюсь, ничего не грозит?

- Я тоже надеюсь. Она находится под постоянным наблюдением специалистов, Лэджи тоже от неё не отходит, но они считают, что высшая магия не понадобится. Хотя эксперименты с природой могут привести к таким последствиям, что никакой маг не поможет. Хотя не знаю. Не мне об этом судить.

- Не переживай… ведь её возраст… ещё не...

- Всё равно переживаю. Кстати… эти существа будут жить меньше нас, хотя и не восемьдесят лет, как ты. Здесь пришлось пойти на компромисс. Но, повторяю, всё это пока в расчётном виде.

- Нет, Джайни, мне-то восемьдесят лет не грозят. Жизненный цикл у меня от матери, так что мне осталось недолго.

- Почему? Не знаю, что в генах у твоей матери, а моя, исследовав твою ДНК, вынесла именно такой вердикт. Здесь уже нет оснований не доверять её изысканиям. Если хочешь, приезжай, пройдёшь специальный тест. Что касается существующего факта, то наши генетики вряд ли способны ошибиться в расшифровке.

Монотонное ресторанное жужжание, распыляясь среди колонн и балконов, слегка гипнотизировало и сглаживало эмоции. Как-то не хотелось ни анализировать прошлый опыт, ни строить планы на будущее.

- Я иногда смотрю на себя со стороны, - после молчания заговорила Лиэн, - и – как-то странно… Не знаю, как это сказать словами, но… наверное, я… веду себя слишком искусственно или… нет, как ребёнок, что ли. Даже смешно иногда, но такое мне всегда казалось нормальным – с моей, субъективной точки зрения.

- Стоп. Сейчас ты окончательно запутаешься в словах. Давай, соберись и расскажи по порядку, а поскольку Крийета здесь нет, я попробую побыть твоим психоаналитиком.

- А что по порядку?! Моя жизнь – сплошной сериал, где в каждой серии мне приходится заново спасать мир. Не кажется ли это слегка глупым?

- Реальная жизнь глупой не бывает. Когда ты согласилась стать частью Азаллара, ты ведь знала, что так и будет. Ну вот. Так что это всего лишь минутная хандра, не более. Хотя моя точка зрения тоже субъективна: я ведь превращаю эту реальную жизнь в разновидность сериала.

- Сейчас мы до многого договоримся, - с невесёлым смешком сказала Лиэн. - …Но понимаешь, я мотаюсь по миру с лассиомой, не изменяя своему стилю-трауру, я храню это кольцо как величайшую святыню, я посвятила себя служению мною же придуманным сферам, я полностью превратилась в мистическое отражение, в хранителя, а… правильно ли это?

- А почему нет? Перед кем ты должна держать отчёт? Слушай, по-моему, Бьянта слишком сильно ударил тебя по голове.

- Просто всё это как игра. Прав был Тийенест. Глупо – не знаю.

- А что ты ему ответила? Что невозможно относиться к миру как к игре! Ты-то как раз и была права. Хотя, по большому счёту, весь он, этот мир, - разновидность игры, трагичной и до жути настоящей.

- Я храню свой таинственный флер, я живу ради памяти человека, который, может быть, этого и не заслуживает.

- Ничего себе не заслуживает! Выброси ты это из головы! Будь такой, какой хочешь, и мистифицируй Вселенную, сколько хочешь. Ты имеешь на это право. Мир многообразен, и каждый в нём может быть индивидуальностью – во всяком случае, я в этом ничего плохого не вижу. Глупость, говоришь? По-моему, большая глупость – не служить ничему, ничего не хранить, не видеть никаких сфер и ничего не создавать. А ещё большая глупость – убивать, отбирать энергию, разрушать. А противостоять этому и быть хранителем красоты не глупость. Когда-то я сама задумывалась над кое-чем подобным, но благополучно пережила свои метания. Вот посмотри вокруг – на это огромное, до жути настоящее игровое поле - и скажи, на что ты не имеешь права при условии, что свою жизнь ты и не думала превращать в шоу. Жаль, конечно, что Крийета здесь нет. Только вот пресловутый мир таков, что как ты, так и наша творческая троица – Джайни Страг, Крилл Аритт и Лайн Нотокс… в общем, всем нам прямая дорога или в «Игру» (можно и без кавычек), или в атомный триллер. И вот тебе мой совет, - с хитрым и безапелляционным видом добавила Джайни, - что сидит внутри тебя, то уже не переделать никаким образом, поэтому не надо бороться с собой – всё равно твоя до крайности упрямая внутренняя сущность возьмёт верх. И если в тебе сидит эта миссия – хранить память и сферы, и если ты выбрала, чему посвятить себя, то мне остаётся тебя только поздравить. Главное не нивелировать свою личность, но до этого тебе далеко, насколько я могу судить.

- Ладно, извини за мои откровения, - смущённо сказала Лиэн. – Всё это лишний раз доказывает, что я действительно думаю как ребёнок.

- Ну и прекрасно. Только я всё равно не верю, - ободряюще-дружески отрезала Джайни.

Мелькал разношерстный контингент – вавилонское столпотворение одного из галактических транспортных узлов. В настоящем мире жить интересно, а взгляд извне показывал, что он… красив своими пёстрыми красками.

*

Крийет действительно оказался в составе поисковой группы. Неделю несколько Т-дельтов прочёсывали местность вокруг Тэрни, но не обнаружили и следа фантомов. Увеличили круг поиска – тоже безрезультатно.

Поиски продолжались ещё полторы декады, для этого собрали всех фронтирских агентов. Т-дельт, в котором находились Стикс и Лиэн, постоянно держал связь с Россулом.

Через полторы декады, потраченных впустую, была проведена в некотором роде демобилизация: плановый, позиционный поиск продолжали Контроллеры близлежащих секторов на прилегающих к их владениям территориях, авральный режим работы закончился, и Крийет вернулся в Договор, уговорив Лиэн ехать с ним.

*

Нейтрон начал подозревать об оживлении деятельности Азаллара в Анатце, и с целью наблюдения за ситуацией Чёрная уже четвёртые сутки дежурила в небе над станцией в «шпионе-невидимке», время от времени уворачиваясь от пролетающих аппаратов. Её задачей было отмечать любые подозрительные явления и немедленно транслировать их на дельт Ивиринга.

Задание было лёгкое: просто проверять «на вшивость» прибывающий транспорт. За четверо суток ничего особенного не произошло, и Чёрная уже расслабилась, когда на горизонте появился информоплан. Наблюдательница сразу засуетилась и настроила аппаратуру.

- Нейтрон, здесь аньялатары, - сообщила она в коммуникатор.

- Передай изображение, - поступил приказ.

На своём экране Нейтрон видел, как из машины вышел Россул в сопровождении Шеннилил. Правда, идентифицировать их ему не удалось, так как он с ними не был персонально знаком, но не просто же так они сюда явились. Так, кажется, их встречают.

- Какой-то невзрачный тип средней паршивости, - прокомментировала Чёрная.

- Крийет Стикс! – тоном хищника определил Нейтрон. – Теперь они от нас не скроются. Бросай станцию, следи за ними, только будь предельно осторожна, чтобы аньялатары тебя не почувствовали.

Нет надобности вдаваться в причины прибытия Россула: конкретное дело не было связано с Лиэн. Оставался факт. На территории станции все трое сели в машину с тонированными стёклами. Чёрная проследила их до дома Крийета, и ей даже удалось узнать квартиру. Машина стояла на подъездной дорожке, водитель не выходил. Когда минут через пятнадцать уехал Россул и Чёрная последовала за ним, Нейтрон начал строить планы по использованию полученных сведений.

- Неплохо было бы прибрать к рукам Стикса: слишком много проблем он нам создал, - рассуждал его помощник, Шрегер.

- Аньялатаров придётся убить: взять их живыми всё равно не получится.

- Можно внести своё предложение? – заговорил появившийся в рубке Ронгойл.

Нейтрон вопросительно обернулся к нему.

- Обменять Стикса на Лиэн. Но тогда придётся как-то захватить и кого-нибудь из аньялатаров на случай, если она не захочет отдавать кольцо и попробует скрыться. Уж своими они станут рисковать в последнюю очередь. Если на карту будет поставлена сохранность одного из них, то Оператор, кем бы он ни был, сам доставит нам колечко и Лиэн вместе с ним, упакованную и перевязанную ленточкой.

- Но если, как ты говоришь, это кольцо – мощный источник энергии, то почему они сами им не воспользовались?

- Потому что активировать его может только существо из агги. Кайенга создала его, и уж конечно, она не рассчитывала на «светлых» пользователей. А нам этой энергии хватит на создание такого флота, который разделается со всем воинством Пламени.

Итак, Ронгойл серьёзно дезинформировал своих союзников. Как же ему повезло, что Лиэн и компания как на подбор оказались такими хорошими, что решили не жертвовать белыми ангелами! Он не знал, что пресловутая «компания» не знает секрет кольца, хотя и в противном случае это ничего бы не изменило.

- А зачем же она тогда носит его с собой? – продолжал размышлять Нейтрон. – Она должна понимать, что это опасно, особенно если ей оно без надобности. Уничтожила бы его, и всё.

- Может быть, надеется обойти условие. В Пламени практикуются и физика, и магия. Но нам важно не то, какая у неё логика или её отсутствие, а важна сама возможность получить наше колечко.

Скорее всего, она его таскает в память о Кэннерете или во славу крисантемов.

- Итак, ты предлагаешь взять и аньялатаров?

- Да, для гарантии.

- Это будет потруднее. Подобраться к ним сможет только кто-то один и без эмоций, иначе они почувствуют опасность. Нанести удар надо будет внезапно, чтобы они не успели телепортироваться. Далее, как доставить их на дельт? Придётся дождаться ночи – надеюсь, до этого всё останется без изменений, – один из нас лишит их сознания, а Чёрная пусть заберёт их на «наблюдателе».

- Нейтрон, я потеряла объект, - сообщила Унивит по коммуникатору. – Аньялатар направился в деловую часть города с интенсивным воздушным движением, меня бы там обнаружили.

- Мы следим за квартирой. Возвращайся на дельт.

Больше из квартиры никто не выходил. Поимка Стикса устранит многие проблемы, вот если и он скроется – это будет хуже. В общем, можно придумать, как и Лиэн получить, и его самого не возвращать.

*

Шеннилил и Крийету надо было пока дождаться Россула, который обещал вернуться не позже полуночи.

- Я слышала, что Лиэн где-то здесь, - сказала Шеннилил.

- Несколько дней назад она уехала на Центральную Территорию, - ответил Крийет.

- Опять разминулись… Я помню, как играла с ней в диски. Если бы у неё было больше времени на практику, она бы меня точно обыграла. Не знаешь, какие у неё успехи касательно скорости?

- Выигрыш в дисках зависит не только от быстроты реакции. Но определённый прогресс, в основном, я бы сказал, психологический, есть, так что она, наверное, составила бы тебе достойную конкуренцию.

- Вот что я хочу спросить: кинетика фантомов выше, чем ваша кинетика, так?

- Да, но всегда можно выйти за средний уровень.

- Но если фантомы сделают то же самое, ни один ваш профессионал не сможет с ними сравняться!

- Конечно, их предел выше. Но с обеих сторон идёт гонка энергоакселерации, и обе стороны уже вышли в такую область, где большее зависит от индивидуальных способностей, а не от расовой принадлежности, хотя нам приходится затрачивать больше ресурсов. Фантомы отнюдь не брезгуют совершенствованием. Но я не думаю, что против даже их лучшего координатора не мог бы выступить никто из людей, хотя бы теоретически. Получается такой парадокс: мы вынуждены тратить больше энергии, но всё же способны примерно сравняться с ними. Однако тебе-то не нужно об этом беспокоиться: вы от природы ничуть не слабее фантомов.

- Россул пока ни слова не говорил о моём вхождении в Азаллар. Конечно, я и сама эту тему не начинала, да это, наверное, бесполезно.

- Это опасное занятие, Шеннилил. Но ты вполне можешь считаться одной из нас: ты помогаешь нам, и Россул наверняка отдаёт себе в этом отчёт. Взять в руки аметистовый эмиссион ты ещё успеешь, а в нашей псевдоорганизации никогда не уделяли внимания ни схоластике, ни казуистике.

- Ты что, успокаиваешь капризную девочку?

- Нет, просто высказываю свои соображения.

Азаллар руководствовался законами исключительно этики, и в конкретном случае Шеннилил Россул не имел права ни давать ей задания, ни заставлять бездействовать без объективных причин. Выбор своей позиции был личным делом каждого, а об армейской субординации не могло идти и речи. Но предоставление свободы выбора должно было сочетаться с ответственностью.

Вечерело, Крийет включил свет. Россул пока не возвращался.

- Я учусь ставить преграду току, - сообщила Шеннилил. – Я уже умею активировать молекулы, но объединять поля ещё не получается.

Дельт оставался внутри сенсорной сферы. Когда окончательно стемнело, Шрегер, вооружённый электромагнитным импульсатором, спустился в Анатцу. Манипулируя потоками воздуха, он приземлился на крышу дома, где находились Крийет и Шеннилил. Действовать надо было быстро, тихо и без мыслей. Проскальзывая этажи сквозь перекрытия, Шрегер надеялся, что сумеет опередить их, даже если они почувствуют опасность.

- Мне как-то не по себе, - встревоженно сказала Шеннилил, с беспокойством оглядываясь. – Не знаю, может быть, я просто волнуюсь.

- Надеюсь, с Россулом ничего не случилось, - полувопросительно проговорил Крийет, подходя к ней.

Свет погас, и от стены отделился силуэт фантома. Крийет, кажется, успел среагировать, подавив страх и приготовившись к взлёту, но Шрегер поднял руки, и пространство заполнила невидимая волна, вытряхивающая сознание. На секунду осталась только эта волна, а потом всё исчезло.

*

Первым чувством был слепой ужас: над Крийетом склонился фантом, проверяя клеммы, и совсем рядом горели огромные глаза. Тягостное мёртвое пространство путало мысли и замораживало память. Тонкие сгустки мрака перемещались по полутёмному круглому помещению, и леденил инфразвуковой шёпот, струящийся между далёких стен. Шеннилил лежала на горизонтальной плоскости; но ведь фантомы знают, что аньялатару невозможно держать в плену – значит, она умерла? Нельзя было осознать, что ты в полной власти этих чудовищ, что теперь не спастись и придётся забыть о существовании живого света – так не может быть, так не должно быть. Крийет заставил себя казаться спокойным.

К нему приблизился Нейтрон. Фантомов можно было узнать не по внешности, а по эманациям, и чувствовалось, что именно он здесь главный.

- Наконец-то всё стало на свои места, - сказал Нейтрон. – Согласись, гораздо естественней держать врага под контролем.

- Что с ней? – спросил Крийет, глянув в сторону Шеннилил.

- Спит, и, надеюсь, крепко. Не скрою, вы нам нужны. Ты уже пришёл в себя для маленькой записи?

Шрегер установил плоский кристалл на подставке.

*

Россул возвращался уже не один. Его спутник, высокий аньялатар с резкими чертами лица, сидя рядом с ним в автомобиле, рассуждал примерно о том же, о чём когда-то говорили Лиэн и Аргентум:

- Не кажется ли тебе, что мы слишком много взяли на себя? Почему мы считаем себя вправе быть охранниками плотных миров? Наше вмешательство нарушает естественный ход эволюции, не находишь?

- Но зато и предохраняет эти плотные миры от многих опасностей.

- А почему они должны избегать опасностей? Скорее, они должны пройти свой путь, а мы играем роль демиургов, вершим суд, пришельцы из другой материальности. А может быть, если посмотреть на всё это со стороны, то мы увидим просто игру, благородную забаву более развитых существ?

- Ты действительно считаешь это игрой?

- Нет, лично я не воспринимаю…

- Тогда уточни ещё раз главный пункт обвинения.

- Я уже сказал: проблема права защищать менее развитые миры, вмешательство в нормальный ход событий.

Автомобиль остановился у подъезда. Водитель, улавливавший обрывки разговора, удивлялся расколу среди предводителей Азаллара и скорее склонен был оправдывать Россула.

- А если этот нормальный ход событий оборачивается такими вещами, при знании о которых невозможно спокойно наслаждаться гармонией в своих лёгких и просветлённых сферах?

Они поднялись на второй этаж. Россул продолжал:

- Когда-то это поняли даже иерархи, и мы сумели доказать им необходимость вмешательства.

- Твои доводы абсолютно логичны, и интуицией можно с ними согласиться, но всё равно в моём понимании остаётся тот же вопрос: зачем?

Никто не открывал.

- Не понимаю: что могло случиться? – Россул с тревогой глянул на своего спутника.

Они перенеслись в квартиру. Там никого не было, но на столе в гостиной Россул заметил полупрозрачный кристалл. При прикосновении к нему в воздухе развернулось объёмное изображение, голографическая запись. Невольно охватывало пугающее чувство удушья: это был чуждый, тяжёлый и вязкий мир, не предназначенный для созданий из света. Кто-то подал напоминание о существовании враждебной жизни, и этот ледяной осколок мрака затягивал в себя, как в воронку, и воздух холоднел от одного его присутствия, а плазменные светильники показались тусклыми.

- Думаю, вы поймёте меня и без особенного красноречия, - с присвистом прошелестел Нейтрон, хозяин враждебного пространства. – У нас ваши сотрудники, и есть условие, при котором они могут вернуться.

Шеннилил была жива – Россул знал это, аньялатары обладали способностью даже искусственную запись превращать для себя в реальность, воспринимая события чувствами участников искусственного отпечатка и понимая даже то, что не отразилось в носителе. Крийет сидел в металлическом кресле, в глубине участка реальности.

Было страшно и неестественно видеть их в чужом мире, не предназначенном для них. Попав туда, они словно перестали существовать, и этот неестественный, вывернутый мир выпивал из них память и жизнь, оставляя только бледные тени.

- Это условие, - казалось, что говорит не сам Нейтрон, а всё пространство, - кольцо, которое украла Лиэн диКиттир. Если мы его не получим, нам придётся довольствоваться их энергией. Аньялатара отправится в Тарменотрем, оттуда она уже не вырвется. Но мы отпустим их и не причиним диКиттир вреда, если она вернёт кольцо. Через тридцать часов она должна быть у начала трассы, проходящей по западному склону Лилового. Потом она будет совершенно свободна, и мы забудем о ней. Однако если она окажется слишком малодушной, пусть помнит, что это обернётся несколько трагично для её гуру.

Нейтрон прикоснулся к панели на корпусе вырастающего из пола аппарата. «Браслеты» кресла вспыхнули зеленоватым свечением, и Россул ощутил сжимающе-дробящую напряжённость, которая никак не могла записаться в структуры кристалла. Крийет выпрямился и сжал кулаки. Больше ни движения, ни звука, хотя обжигающе-ледяное чувство из искусственного отпечатка останавливало дыхание и парализовало атомы. Разгорались зелёные огоньки.

- А теперь? Теперь ты видишь – зачем?! – тихо спросил Россул, оборачиваясь к своему оппоненту.

Чужой мир свернулся и ушёл в кристалл.

*

- Мои поздравления, - заметил Нейтрон, убирая руку с панели. – Держишься неплохо. Надеюсь, диКиттир не безразлична твоя дальнейшая судьба.

- А разве это что-то меняет? – спросил Крийет. – Разве вы действительно собираетесь отпустить нас?

Раздвинулись створки двери, теряющейся в полутьме, и появился человек. Вот, значит, он, таркгернец, начавший всю эту историю, тот, от которого убегала и которого теперь ищет Лиэн. Но кем же он должен быть, чей у него разум, чья душа, если он способен жить в пространстве фантомов и абсолютно свободно находиться рядом с ними, став одним из них?

- А нельзя ли как-нибудь устроить, - начал он, подходя к Нейтрону, - чтобы получить её живой?

- Было бы неплохо, - согласился Ивиринг. – Посмотрим по обстоятельствам – если будет возможность.

Тонко и часто засигналил один из приборов.

- Просыпается? – слегка удивился Нейтрон. – Получается, инъекции ей хватило на двенадцать минут?

Если Шеннилил проснётся, могут быть проблемы. Шрегер сделал ей вторую инъекцию. Идентификатор замолчал.

- Курс на базу, - распорядился Нейтрон. – Нужно запастись химией.

- Когда приступаем и какая расстановка? – вкрадчиво протянула Змейка, подруга и тайная неприятельница Чёрной.

- Присутствуйте, кто свободен. Шоу начнётся через десять минут.

- Можно установить транслятор?

- Пожалуйста.

Нейтрон направился к выходу, остальные фантомы последовали за ним; огненные взгляды полоснули Крийета жидким льдом. Двери неслышно закрылись. Остался только Ронгойл.

- Интересно, справятся ли они за тридцать часов? – заговорил он.

- С чем?

- С третьим произведением искусства.

- Вот как? – Крийет поднял брови. – Кто же первые два?

- Об одной из них ты мне расскажешь. Ты ведь знаком с ней? Может быть, даже лучше, чем это представила глупая журналистка? – он оперся о подлокотники кресла, его глаза сейчас были похожи на копья – такой взгляд мог быть только у сумасшедшего.

- Как насчёт поговорить об искусстве на равных? – предложил Крийет.

Ронгойл потянулся к незаметной кнопке на спинке кресла, но справился с приступом ярости и рассмеялся.

- Нет, нет, к сожалению, я не настолько самоуверен. Ты просто расскажи о ней, - он отступил, - какая она, что она любит, как смеётся. О чём вы с ней разговаривали, что делали.

- А ты вначале не хочешь сказать, что это за кольцо? Почему из-за него поднялась такая паника?

- Так она вас не посвятила? Что же, - Ронгойл медленно перемещался по каюте. Остановился. Задумался. – Как ты думаешь, способна ли она в выборе между добром и злом стать на сторону последнего?

- Нет.

- Ты уверен?

- Совершенно.

- Чистая, бесстрашная принцесса… Светлая, кристальная… Какая она далёкая для меня, какая чужая! Я перестал понимать мир, в котором она живёт, но я хочу понять, я хочу почувствовать, как можно жить так, как она. Как все вы! Как нКэннерет… Вы все – другая жизнь! Вы смотрите и видите по-другому! Вы преследуете свои идеалы, вы наблюдаете свои краски… А вдруг – а вдруг они на самом деле существуют, эти идеалы, эти краски? Вот это я и хочу понять! Как она мыслит, как живёт.

- Может быть, тебе ещё не поздно самому увидеть эти краски? – серьёзно спросил Крийет.

- А я боюсь! – громким шёпотом признался Ронгойл. – Это бездна для меня.

- Понятно. Ты хочешь властвовать в своей бездне. Светлую, кристальную принцессу ты хочешь запереть в темноте, хочешь препарировать её сознание, искалечить и подчинить её волю. Это – безумие.

- Безумие. Для тех, кто не может осуществить своё желание. Для вас, последователей света. Но не каждый отличный от вашего образ мыслей заслуживает осуждения. Это ты понимаешь? Я способен – способен подняться на такой уровень, где смогу позволить себе всё.

Дельт остановился, где-то далеко залязгали люки.

- Теперь – жди, - бросил Ронгойл и вышел.

Пока обитатели дельта чем-то заняты, надо успеть. Крийет сконцентрировал внимание на запястьях. Оборудование здесь, ясное дело, серьёзное: навыки координации и выброс адреналина могут творить чудеса, и фантомы это знают, поэтому и запас прочности соответствующий: титановые детали кресла спаяны мощнейшим силовым полем, рассчитанным как раз на азалларовских координаторов и ощутимым совершенно отчётливо. Только сдаться, оправдавшись личным пределом, уже нельзя.

Крийет изо всех сил напряг руки, стремясь согнуть их в локтях и вырвать «браслеты» из гнёзд. Отключив разум, который устанавливает пределы и определяет приход усталости. Он поймал энергетические потоки внешнего пространства и вложил их в единое усилие, не ослабляя его ни на долю секунды. За дверью послышался приближающийся шелест. Браслеты с металлическим треском вылетели из подлокотников.

Сейчас войдут. Перезапустить потоки.

Дверь начала раскрываться.

- …Как дела в крепости? – послышался голос Ронгойла.

- Нормально, только нуйи начали поблизости строительство какого-то ядерного объекта. Они нас под землёй не обнаружили, но, если что, мы легко возьмём их под контроль. Нейтрон сказал, что вы туда прибудете, как только сможете. Правда, мы не ожидали, что кто-то ещё догадается занять эфирный слой, - фантом переступил порог. – А вы, пока я отдыхал на базе, плодотворно поработали.

- Только аньялатаре надо много препарата… - Ронгойл осёкся.

Фантом метнулся к креслу, свистнул ветер на неслышимых частотах. Едва не вывернув кисть, Крийет нажал на кнопку, но, ловя противника на встречный удар, не сумел создать надёжное электрическое поле.

- Не двигаться! – приказал Ронгойл. Он держал кварковый револьвер. Скоро здесь покажется ещё кто-нибудь из команды Нейтрона, но пока ситуация ещё не совсем безнадёжна. Шеннилил начала просыпаться.

Вторая схватка с пришедшим в себя фантомом длилась около полутора секунд; Крийет рассчитал действия и, не попадая под прицел, приблизился к Ронгойлу на достаточное расстояние, чтобы обезвредить его, предварительно отправив его напарника в очередной нокаут. Проблемы со щитом больше не возникало.

Дверь осталась открытой, а в коридоре появились ещё трое во главе с Нейтроном – они сразу сообразили, что произошло, и по дельту разнёсся сигнал тревоги. Крийет исчез из их поля зрения. Фантомы перенеслись в каюту – но его там не оказалось. Нейтрон догадался глянуть вверх, но слишком поздно, надо было раньше вспомнить о возможности атаки с воздуха. Шрегер и Змейка стали первыми жертвами. Нейтрон, однако, успел отступить и собрать импульс – Крийет сохранил равновесие, мягко блокировал заряд, приостановив его ударную силу, и отразил его, одновременно концентрируя собственную энергию. Техника бесконтактной борьбы – прерогатива фантомов, но Стиксу удалось так возвратить импульс Нейтрона, чтобы обесточить его на секунду, снова переходя от защиты к нападению.

В туннеле замелькали тени, Змейка выставила вперёд ладонь с прикреплённым к ней диском, Ронгойл начал поднимать револьвер: прошло всего несколько мгновений. Фантомы не Ночные, которые хотя бы двигаются с нормальной скоростью. Ладно, посмотрим.

Рядом возникла Шеннилил. Оглядела место действия, приближающихся по коридору фантомов, слегка улыбнулась, а потом враждебное пространство исчезло. Ударил горячий ветер, в воздухе закружился серый песок, сквозь его рваную завесу проглядывало небо. Сзади, метрах в ста, возвышались полузасыпанные песком сооружения фантомской базы.

- Ты сможешь перенести нас в Анатцу? – спросил Крийет; слова заглушал шум ветра.

- А может, пошпионим за ними? Расскажешь, что произошло?

*

Номено Торна входил в руководящий комитет трансрегионального промышленного объединения. Его положение, однако, не давало ему права спокойно существовать в своём офисе – приходилось часто совершать поездки. Да и вообще при высокой должности лучше иметь телохранителей: Пояс никогда не был безопасным местом. Тетрагин, милингра, вполне подойдёт. Выглядит она достаточно презентабельно и даже, пожалуй, может считаться симпатичной.

Эта корпорация упоминалась на скачанном Тайретом диске. Лиэн занялась ею по собственной инициативе: вдруг появится что-то подозрительное – но поставила Контроллера в известность.

*

Пока ей приходилось находиться рядом с Номено Торной, она не могла ответить на вызов. А приехать в штаб для разговора с Россулом Лиэн удалось ещё позже, ночью.

У Эрн Марнии, однако, были диаметрально противоположные новости к моменту, когда она вышла на связь. После просмотра сообщения он собирался рассказать Лиэн о похищении Крийета, но теперь, несколько часов спустя, ситуация кардинально изменилась: Стикс и Шеннилил благополучно вернулись, причём с бесценной информацией.

- Крийет говорил с ним, - рассказывал Россул, - нРонгойл информационно материализовался. Лиэн, скоро эта история подойдёт к концу.

- Говорил с ним, - повторила Лиэн. Может быть, через экран Россул не заметит её состояния. – Ты прав: он теперь стал реальностью. Я как-то привыкла искать тень, а теперь всё по-другому. Страшнее, - неожиданно добавила она.

- Это не всё. Мы знаем, где крепость. На Алхаге-III в «эфирном шаблоне». Там нуйи строят ядерный объект, неподалёку от него под землёй и находится осиное гнездо фантомов.

- Понятно, - медленно проговорила Лиэн.

- Возможно, в скором времени дельт вернётся туда.

- А как Крийет это узнал?

- Один из фантомов при нём разговаривал с нРонгойлом.

- Они не собирались отпускать их.

- Теперь можно начинать искать. Первый этап я уже организовал – связался с нужными Контроллерами. Скоро на место прибудут несколько информопланов. Ты знаешь, к кому обращаться.

Ядерный объект. Нуйи. А что, если это связано с корпорацией Номено Торны? В таком случае Лиэн ближе к цели, чем казалось. Завтра он должен куда-то уезжать. А вдруг на пресловутый объект? Лиэн почему-то не стала говорить Россулу о своих предположениях (и не только из-за неуверенности).

- Конечно. Но у меня сейчас дело, поэтому я могу задержаться…

Почему бы не провести расследование по разным каналам?

- Россул, - сказала Лиэн, - вы спасаете меня уже целую вечность. Спасибо вам. Спасибо вам всем. Иногда… я даже не могу осознать события, которым становлюсь свидетелем.

- Мы живём для того, чтобы научиться осознавать…

*

Утром Номено Торна уехал, Лиэн должна была его сопровождать.

Они прибыли на планету четвёртого эона семеричной Вселенной, совершив рискованный переход в один из эфирных слоёв. Через несколько миллиардов лет на планете, возможно, появится человечество, зародившись именно здесь, в тонком мире. Конечно, если ни фантомы, ни нуйи с их технологиями не сделают этот мир бесплодным.

Рядом со стройплощадкой была оборудована маленькая станция. Буквально на глазах рос чёрно-блестящий скелет гигантского сооружения, облепленный роботами и молекулярными распылителями. Лиэн вместе с ещё двумя телохранителями спустилась на полосу вслед за Номено Торной и, пока он обсуждал с коллегами функциональные вопросы, разглядывала скучный пейзаж. Рыжую полупустыню на горизонте разнообразили зеленоватые озерца с плоскими берегами, в редкой сухой траве шныряли мелкие грызуны. Будущий промышленный комплекс сюда великолепно впишется – этакий замок чёрного мага в его владениях.

Где-то неподалёку под землёй крепость фантомов – жизненный центр их организации, родина их Дельта (дельт – это своеобразный символ, знак власти командира группы, синоним самой группы, хотя крепости могут принадлежать сотни машин). Становилось не по себе, точно тебя постоянно преследует мрачный взгляд, исходящий из рыжих просторов с зелёными мелкими озёрами. Как найти вход в подземный мир? Вряд ли собственными силами удастся просветить местность.

- Сегодня ночью был замечен корабль в состоянии половинной корреляции, - между тем докладывал начальник охраны стройки. – Сел приблизительно в пяти с половиной километрах, за озером.

Оно угадывалось на северо-востоке по зарослям тусклой болотной травы, уходя за горизонт – должно быть, самое крупное в окрестностях.

- Проверяли? – спросил Номено Торна.

- Пока нет. Ждём распоряжений.

Кто это может быть, размышлял Номено Торна. Конкуренты, разведчики? Или какой-то полностью неизвестный фактор?

- Отправьте людей. Соблюдайте осторожность, воздержитесь от непродуманных действий.

Интересно, что они найдут и к чему это приведёт. Лиэн сама бы отправилась с ними, но ей полагалось быть при Номено Торне.

*

Предположительно это был громадный люк, не очень старательно замаскированный под местный ландшафт. В общем, под землёй что-то есть. Номено Торна пока никаких указаний не давал, обдумывая варианты. Лиэн удалось воспользоваться служебным компьютером: торсионная связь преодолевала границы и эонов, и слоёв. Конечно, если Крийет уехал на поиски, всё это зря, но она должна была оставить хоть какой-то след.

*

Россул закончил свои дела в Анатце. Теперь Крийет мог присоединиться к поисковой группе, правда, на место он бы прибыл с некоторым опозданием. Перед отъездом он проверил сообщения – одно пришло из какой-то трансрегиональной компании, к тому же работающей в Поясе. Слегка удивлённый, Крийет открыл сообщение.

Перед экраном сидела Лиэн, странно встревоженная.

- Я надеюсь, ты ещё дома, - заговорила она. – Я должна кое-что сказать.

Лиэн замолчала, собираясь с мыслями. Потом продолжила:

- Я нашла их. Крепость. Теперь мне нужно попасть туда. Может быть, вы успеете, может быть, нет. Только я должна пойти одна. Ты можешь назвать меня сумасшедшей. Но я чувствую, что круг должен замкнуться здесь, - Лиэн подняла глаза, и Крийету показалось, что она видит его. – Так должна закончиться эта история. Я одна. Понимаешь, информопланы с торсионными орудиями – это неправильно. Здесь действует какой-то закон, и я чувствую, что должна повторить то, что случилось когда-то… но… с другим знаком, наверное – замкнуть круг. Иначе не может быть. Не знаю, почему я так решила, не знаю, что действует на меня. Таков закон. Через несколько часов, когда наступит ночь, я найду вход в подземный мир. Они должны впустить меня – иначе не может быть. Понимаешь, когда-то я была в его владениях. Теперь надо повторить это – войти одной и попробовать разрушить его власть. Значения событий складываются в единую цепь, и из неё рождается результат. Это не объяснить, не понять на материальном уровне. Но сейчас значения складываются так, что завершение истории будет иметь некий смысл, и я должна сделать это. Что-то произойдёт. Что-то мне поможет – я не погибну бессмысленно, они не завладеют кольцом. Возможно, цепь событий и замыкание круга позволят мне вернуться. Вы действуйте – может быть, вы тоже должны сыграть, чтобы воплотить предназначенный смысл… Не знаю.

Лиэн обернулась, точно прислушиваясь к происходящему неподалёку от неё. Потом сняла кольцо и выдвинула ящик стола.

- Я кладу его за контейнер с чистыми плёнками, - неожиданно буднично сообщила она. – Когда вы придёте сюда, заберите его. Торопитесь. Если со мной что-то случится, распоряжайтесь им, как хотите.

Снова пауза.

- Крийет, мне страшно, - неожиданно изменившимся голосом сказала Лиэн. – Мне очень страшно.

Она опустила голову и протянула руку к клавиатуре. Изображение исчезло.

*

Около полуночи Лиэн выбралась из административного здания и взяла одноместный промышленный скутер: удостоверение телохранителя члена комитета давало почти неограниченные возможности.

Озеро приближалось, скоро масляно замерцала его поверхность. Лиэн не знала, как ей удастся справиться с энергетикой в крепости – противостоять ей в одиночку даже в дельтах было трудно. А здесь – где гарантия, что она сохранит волю? Лиэн мысленно обратилась к Россулу, из ночной пустыни далёкого мира призывая свет каким-то чудом помочь ей.

Вот невысокая ровная насыпь из щебня и земли, за ней – каменистая площадка с пучками сухой травы. Должно быть, это и есть вход. Лиэн невольно съёжилась под порывами холодного ветра. Бросила скутер и ступила на почти гладкую каменную поверхность. Только ночь и ветер. Невыносимая, жуткая тишина. Захотелось закричать от ужаса, чтобы нарушить эту тишину. Лиэн представила, как сейчас упадёт на колени и захочет умереть – в любой момент ночь могли прорезать чёрные пятна. Лиэн вышла на середину площадки и негромко сказала:

- Я пришла.

Может быть, они услышали. Но скорее они должны были слышать её мысленный крик. Бежать. Вернуться обратно. Свист усиливающегося ветра только обострял ощущение тишины. Одна на границе чужой территории, в пустом пространстве. Сдавливал холод.

По спине пробежали ледяные пальцы. Лиэн обернулась, почувствовав сзади удар страха. За насыпью, на холме, зажглись две пары алых огоньков. Качнулись и поплыли.

В первые секунды Лиэн ничего не понимала, видела только скользящие пары огоньков. Она заставляла себя оставаться на месте, хотя ей казалось, что она падает. Она что-то шептала, к кому-то обращалась, но потом не могла даже вспомнить свою реакцию. Мягко, плавно очертились тени. Лиэн отступила, ища точку опоры.

- Ты боишься больше, чем кто-нибудь посторонний на твоём месте, - свист ветра изменил тональность, - потому что настоящий момент имеет для тебя больший смысл.

- Объясните.

- Тебя сюда привело не просто задание Азаллара. Ты ждёшь, что будет, это касается твоей судьбы. Связь, которая соединяет твоё прошлое и настоящее, устанавливает для тебя такое значение, при котором твоя система координат преобразуется и творит для тебя субъективные условия, мир в мире, где всё видится по-другому.

- Вы хотите сказать, что я неправильно воспринимаю реальность?

- В этом твоя сложность, что ты воспринимаешь правильно.

Сейчас решается всё. И нельзя позволить им решать за себя! Ещё одна ситуация. Где решается –

- Иди за нами, - фантомы развернулись и заскользили через площадь. Лиэн шла сзади, и они не оборачивались, но следили за каждым её движением. В склоне холма открылся титановый туннель в глубину земли.

Тяжело захлопнулся люк, отрезав внешний мир. Лиэн оказалась заперта в подземном царстве, и давила чужеродная враждебность. Алое свечение чуть рассеивало темноту.

Здесь даже воздух, наверное, был из агги. Мерность не сужалась, но каждую минуту приходилось выживать в мёртвом неестественном пространстве, по сравнению с которым условия дельтов и станций казались раем. Обычный человек не смог бы существовать здесь, потеряв разум. Фантомы знали, что Лиэн сохранит контроль над собой. Туннель разветвлялся, запутываясь, они скользили по переходам своего мира, и Лиэн шла за ними. Антипод Вселенной; исчезло всё, что осталось снаружи; неясный свет размывал формы, и окружающее нереально уплывало из восприятия, сковывала мозг безличная угроза, исходящая отовсюду. Лиэн поняла, что самостоятельно найти выход уже не сможет, и ей оставалось следовать за хозяевами чужой Вселенной – здесь страх и ощущение их могущества не были следствием разности частот.

Одно из помещений – металл, холодный полусвет, приборы.

- Зачем ты пришла? – выделившееся из пространства существо длинным, плавным прыжком пересекло зал и остановилось в нескольких шагах от Лиэн; первые двое мелькнули и пропали из поля зрения.

- Я нужна вам, особенно – ему.

- Отдай оружие.

Лиэн вспомнила все предыдущие задания. Конечно, остались свидетели, знающие об её маскировке, но розыгрыш всегда удавался: радиофон полностью помещался в ладони, поэтому в действии трудно понять, что это такое; вообще, в острых ситуациях не так много внимания уделяется деталям одежды врага. Можно попробовать.

- Обыщите меня.

- Мы знаем твою хитрость с передатчиком. Ты же не могла забыть его дома.

- Я могу встретиться с нРонгойлом? – спросила Лиэн, снимая радиофон с пояса.

- После того, как с тобой поговорит наш хозяин.

Вместо того чтобы положить радиофон на пол, Лиэн выстрелила – ей удалось опередить своего собеседника – и тут же бросилась в сторону, откатившись к группе приборов. Там, где она только что стояла, клубились блестящие нити, выпущенные двумя фантомами – один находился совсем рядом, второй – в другом конце зала. Первый не успел прицелиться. Его коллега оказался быстрее, но в левой руке Лиэн появился полевой меч, которым она перерубила начавшую затягиваться нить. Сигнал тревоги никто не подал. Последнего противника она постаралась только ранить, лишив возможности быстро передвигаться.

- Где нРонгойл?

- На что ты надеешься, красавица? Ты здесь и шагу ступить не сможешь.

Появившийся в зале четвёртый фантом, увидев, что его сородичи убиты, прикоснулся к блестящей тёмной полосе, идущей по периметру стен, и разнеслась вибрационная сирена, почти не слышимая ухом. Они выстрелили практически одновременно – Лиэн чуть позже, но более удачно, она прекрасно брала прицел в движении. Догадавшись, что сейчас здесь будет вся крепость, она выбежала в противоположную дверь. Несколько секунд туннель был пуст; Лиэн бежала наугад, без цели, не имея возможности выработать тактику и стараясь не думать, чем это закончится. Потом тени вывернулись из-за угла. Лиэн не считала, сколько их, кажется, пять или шесть. Для защиты от зарядов она использовала меч, стреляя из-под прикрытия сиренево-прозрачного вихря; для подсознания время замедлилось, позволяя рассчитывать траекторию каждой вспышки и в нужный момент делать еле заметное движение, отбивая импульс или уклоняясь. Она всё время была на виду, при этом оставаясь неуязвимой, обойти её не получалось. Когда их осталось двое, Лиэн перебежала по стене, оказавшись рядом, и, спрыгивая на пол, одного разрубила, а второго разуплотнила фиолетовым лучом с близкого расстояния. Поле её меча генерировалось на основе коротких электромагнитных волн, причём очень удачного диапазона, так что он оказывался вполне эффективен против существ из агги; тела фантомов при повреждении жизненно важных энергетических центров начинали просто разрежаться.

Дальше всё было по той же схеме – как в компьютерной игре. Бесконечные коридоры, скручивающиеся в какую-то неевклидову улитку, тонкие безликие существа, созванные сиреной, тревога и беспокойство во всей крепости. Лиэн не знала, куда идти, стихийные столкновения бросали её по однообразным переходам и помещениям. Она понимала, что, конечно, не сможет ликвидировать весь персонал; опасность за каждой дверью или поворотом. Некоторые стреляли на поражение, но большая часть пыталась взять живой (не обязательно невредимой). Конечно, с учётом, что кольца при ней нет, она пока представляет информационную ценность. Лиэн сделала неутешительное заключение: лучшим вариантом будет, если её всё-таки убьют.

Минуты стихийного передвижения по цитадели фантомов превращались в настоящий ад. Одна в подземном мире. Вокруг мёртвые колючие атомы. Но должна ведь быть какая-то опора, чтобы сопротивляться вязкой злобе чужого существования, не поддаться отчаянию от тусклого обессиливающего небытия. Надо вспомнить что-нибудь, внушить себе, найти внутри себя некий стержень, который поможет сохранить личность. Солнце. Многомерное радужно-белоснежное солнце, льющее свой всеобъемлющий свет по сотням плоскостей; нет ничего, кроме искристого сияния. Пусть частица этого света через память проникнет сюда, под землю, на вражескую территорию. Главное – сохранить в себе частицу этого света.

И нужно всегда помнить, кто ты. Если не можешь почувствовать это, нужно заставить себя. Надо сохранять контроль над своими эмоциями, никакой злости, никакой агрессии – это право только тех, против кого ты вышла. Надо быть достойной света, а если придётся здесь погибнуть или остаться – тем более.

Вспыхивал фиолетовый луч, отвечая на цветные искры или невидимые волны. Расчёт, концентрация и внимание. Лиэн хорошо умела действовать в замкнутых пространствах, перемещаясь по всем направлениям мерности; она использовала все приёмы контроля материи – как гравитации и внешних энергий, так и собственного тела. В способности смещать центр притяжения или ослаблять его у неё было преимущество даже перед бесплотными фантомами. Уметь опереться о воздух, направить энергию и оказаться быстрее лучей; Лиэн перешла на тот уровень, когда борьба определяется способностью транслировать через себя уже нематериальные силы, превратившись, как во время выступлений, в передатчик потоков другой природы, значительно превосходящих человеческие возможности.

Оставались тающие чёрные облака. Пока что Лиэн сопутствовал успех, никоим образом не связанный с излишней гуманностью фантомов – желанием получить источник информации. Скорее пришла помощь, о которой ещё сто лет назад упоминал Крийет, - невидимая, предначертанная помощь мировых закономерностей.

Лиэн прошла четыре или пять коридоров с переменной обстановкой. Этот короткий марш-бросок сильно встревожил обитателей крепости: ещё никогда никто посторонний не предпринимал самостоятельных действий в их жизненном центре. Правда, самой Лиэн всё это казалось каким-то бессмысленным: скольких она сможет устранить, бесцельно блуждая по металлическому лабиринту? Кстати, это был уже третий лабиринт: первый – административный небоскрёб Элькорна, второй – бедленды. Что же, три – магическое число. Цель, конечно, у Лиэн была – найти Ронгойла, но она действительно не могла ориентироваться, отчётливо воспринимая только окружающий участок пространства: мир фантомов жил по своим правилам и изгибался по своим спиралям, уходя в тусклую бесконечность.

Эта группа была вооружена импульсаторами – от такого оружия уже ни мечом, ни ловкостью не защититься. Лиэн пришлось отступать, скрываясь от волн за поворотами туннелей. В конце концов она попала в многоугольный зал с бассейном и только одним входом. Сквозь прозрачную воду виднелось несколько труб, в разных направлениях отходящих от бассейна. Особенно не раздумывая, Лиэн нырнула и свернула в одну из коммуникаций – это позволит выиграть время. Правда, она не знала, насколько быстро фантомы могут двигаться под водой – возможно, не хуже, чем на воздухе, - в то время как сама практически теряла способность развивать значительные ускорения.

Лиэн вызвала подводное зрение; буквально считанных фотонов хватало, чтобы нормально видеть в темноте. Луч эмиссиона, должно быть, окажется ослаблен, хотя вряд ли намного. А вот какой окажется ударная волна импульсатора?..

Труба открылась в другую, более широкую; сильное течение захватило Лиэн. Несколько поворотов под прямым углом, в том числе и вертикальных – приходилось быть настороже, чтобы не разбиться. На каком-то участке температура воды повысилась. Обжигаясь, Лиэн попыталась повернуть обратно, против течения, но путь оказался закрыт – там возникла тень. Здесь фантомы чувствовали себя так же комфортно, как и в воздушной среде. Импульсатор действовал… больше ни о чём Лиэн подумать не успела.

*

Она обнаружила, что зацепилась за выступающую из стенки арматуру, сюда же течением прибило и радиофон. Температура уже была обычной, но чувствовалась стягивающая боль во всём теле – наверное, пока Лиэн была без сознания, поток воды пронёс её через систему охлаждения. Где фантомы, неизвестно – потеряли её, что ли, и не успели найти до того, как она пришла в себя. Скоро найдут, можно не сомневаться. Моделятор, который Лиэн ещё в бассейне прицепила к поясу, был на месте. Надо аккуратно подхватить радиофон, чтобы его не унесло, а потом выбираться и готовиться к встрече. Обожжённые пальцы двигались с трудом; Лиэн подумала, что изуродована до неузнаваемости. Впрочем, руки выглядели относительно нормально – регенерация займёт, должно быть, не больше двух часов.

Лиэн нашла выход в какое-то техническое помещение – туда выводило вертикальное ответвление подводного тоннеля. Вынырнула, настроилась на дыхание воздухом. Вроде бы пока удалось избежать столкновения. Комната была маленькой, колодец находился в центре – возле него опасно, надо уходить – но Лиэн чувствовала, что обесточена, ей нужно было отдохнуть и окончательно прийти в себя после импульса, пока никого нет. Но надо быть готовой в любой момент отреагировать на опасность.

Вода быстро стекала с одежды, и она высохла за считанные минуты. Лиэн отогнула рукав нистена – защищённые тканью участки кожи пострадали меньше и уже совершенно восстановились, скоро кисти рук и лицо будут в норме. Волосы были практически сухие: для амфибии переход из одной среды в другую не должен сопровождаться никакими неудобствами.

Лиэн медленно поднялась – энергии уже больше, замечательно ощущать её в себе. Надо продолжать путь через крепость – что-нибудь должно произойти, в конце концов. Она прошла между слоёными рядами грохочущих мехов, толкнул искусственный ветер.

- А теперь стой, - Нейтрон, вооружённый широкоствольным эксплодером, появился из-за шумной махины, поднимающейся почти до потолка. Кроме него, в «промышленном» комплексе, где оказалась Лиэн, никого не было. – Вот мы и познакомились. Жаль, что я задержался и не смог тебя лично встретить.

- Мне тоже жаль: тогда бы я тебя убила в первую очередь.

- Ну, а так как ты этого не сделала, - с долей иронии, насколько Лиэн разбиралась в интонациях фантомов, - нам предстоит долгий и плодотворный разговор. Только подальше от потенциальных точек опоры, - Нейтрон повёл эксплодером, приглашая её выйти в центр зала, - мне не надо, чтобы ты показывала свои антигравитационные фокусы. И положи игрушку.

Лиэн сделала вид, что выполняет приказ, но вместо этого бросилась по дуге вбок, во вращении пригибаясь к полу, и, выйдя таким образом из-под прицела, сама открыла огонь, но Нейтрон в точности повторил её маневр, и, двигаясь по спирали, они столкнулись – каждый выстрел на мгновение запаздывал. Секунды три они оставались на месте, блокировав друг друга и отведя оружие. Потом опять повторили одно и то же действие: с силой обернулись друг вокруг друга, удаляясь по инерции и взаимно выворачивая кисти рук, в результате оказавшись на одинаковом расстоянии от упавших на пол излучателей.

Борьба за оружие бросила их к открытой шахте, по которой с нижних этажей на верхние, поднимаясь по стальным ребристым колоннам, проносились платформы, груженные шлаком. Они завладели своим оружием одновременно; Лиэн, взлетев, в интервале между прохождением платформ перенеслась над шахтой, приземлившись на противоположной стороне. Короткая живописная перестрелка с кружением вокруг шахты ни к чему не привела. Лиэн, снова сместив центр притяжения, взбежала по несущим конструкциям, Нейтрон последовал за ней, уже в человеческом стиле, что для фантома вообще нонсенс. Пользуясь остатками инерции, он попробовал добраться до Лиэн, но она, оторвавшись от колонны, плавно пролетела через весь зал. Впрочем, Нейтрон, как выяснилось, был одним из случаев пресловутой усиленной конкуренции с азалларовскими координаторами, хотя владел, возможно, совершенно другими приёмами. Он начал движение по такой же траектории и оказался рядом с Лиэн, когда она разворачивалась в воздухе, поднимая радиофон. Все выстрелы ушли в сторону. Излучатель Нейтрона обладал некими магически-магнитными свойствами и в нужный момент скользил вверх по предплечью, освобождая руку. Почему-то фантомы всегда действовали распрямлённой ладонью; в атаки вкладывали тёмную эмоциональную энергию, часто наносили ею удары на расстоянии. Такие способности вместе с точностью и быстротой движений компенсировали их крайнюю лаконичность и «невыразительность», точно противопоставляющиеся эффектным элементам фристайла или других изобретённых людьми стилей.

Нейтрон сбил Лиэн с равновесия – но она, падая, перекатилась по полу, отбросив его к шахте. Поднявшись, он метнулся от провала с мелькающими платформами. Следя за ним, Лиэн приготовилась к обороне. Но Нейтрон, обойдя её, остановился и резко выбросил ладонь вперёд, хотя в дымчатом субэфирном теле не было заметно никакого усилия. Будто взрывная волна. Лиэн с потрясающей меткостью угодила в груду шлака на вылетевшей из провала платформе. Промышленный зал мелькнул и исчез, лифт нёсся сквозь этажи. Ещё не совсем опомнившись от бесконтактного удара, Лиэн наугад спрыгнула с платформы, уже в полёте попытавшись скоординироваться: подъёмник проходил уровни с такой скоростью, что разглядеть что-то было трудно и приходилось прыгать в неизвестность.

Не сумев вовремя изменить направление, Лиэн сорвалась в наклонный желоб. Опять падение с неопределённым пунктом назначения. Несколько плавных поворотов; наверное, уже пройден этаж, где она встретилась с Нейтроном. Впереди показался неяркий свет. Лиэн немного замедлила скольжение. Коммуникация, открываясь в полутора метрах над полом, выводила в ещё одно масштабное помещение, холодно освещённое синеватыми лампами; занятые своими делами фантомы вначале даже не поняли, что произошло, так как Лиэн появилась совершенно бесшумно. Кажется, она попала в святая святых их индустриальной империи, и такого ей не приходилось видеть ни на одной станции. Здесь были люди; похоже, каждый служил своей цели – настоящая фабрика по переработке живого материала: откачка энергии, эксперименты – здесь рождались изобретения, которые позволят получить ещё больше добычи. Живые ткани открывали бескрайние горизонты в технике. Те из людей, кто находился в сознании, воспринимали происходящее как сон, не умея сопротивляться влиянию инородного пространства, и, загипнотизированные им, не могли понять, зачем богам понадобилась их жизнь.

Фантомы находились на разном расстоянии от Лиэн и в разное время заметили её. Они почему-то специализировались на холодном оружии: у них в руках вспыхивали бесформенные, ртутно блестящие клинкис проскальзывающими в них электрическими разрядами.

- Стрелять нельзя! – запрыгало бестелесное эхо.

Здесь, наверное, в ёмкостях и агрегатах содержатся опасные вещества или энергии. Поэтому сотрудники и вооружены для ближнего боя – не полагаются на абсолютную меткость.

Реагировали не одновременно, приближались с некоторым интервалом – из-за эффекта неожиданности. Доли секунды – это много, они могут оказаться решающими, даже если фантомы передвигаются практически мгновенно.

Лиэн, когда была уверена в попадании, аккуратно в упор пускала в ход радиофон. Избежать нападения сразу нескольких противников не удалось, и пришлось снова мобилизовать все пределы реакции, ухитряясь объединять целый ряд движений в одно. При столкновении плазменных абстрактов с полем меча Лиэн слышался синтезаторный треск; плазма переливалась и меняла форму, обволакивая полевое лезвие, и надо было очень умело направлять оружие, чтобы выйти из захвата и не позволить сбить действие. Для того чтобы не быть окружённой – тогда никакая реакция не спасёт, – Лиэн применяла свои «антигравитационные фокусы», нарушая нормальные структуры материи и растрачивая собственные ресурсы – ещё никогда ей не приходилось столько маневрировать. Но это же невозможно – пытаться сравняться с существами, которым не требуется превышение пределов. Только лучше об этом не думать, мысленно мешая самой себе – так будет легче.

*

Аннигилятор находился на одном из этажей, в одной из бесчисленных стальных пустот огромного муравейника крепости. Круглая площадка и два штатива терялись в полутьме, разновидности освещения фантомских сооружений.

При включении расположенные над площадкой активные элементы бросали жёлтый прожекторный луч света. Сейчас аннигилятор был выключен, а изумрудное мерцание разгоралось из пустоты, расходясь расплывчатым эллипсом. Среди застывшего правильного механического беспорядка пробежал лёгкий сквозняк, словно живое существо, сконцентрированный в точном объёме. Плоский светящийся силуэт постепенно уплотнялся, вбирая в себя изумрудную нематериальную ткань. Ветер остановился и невидимо пульсировал, ожидая полного восстановления светящегося человека.

Опустив голову, он устало и как-то неуверенно шагнул с площадки – он не привык полностью воспринимать центральный слой, разучился управлять плотным телом, и ему надо было справиться с психическими остатками последних физических чувств. На нём была простая белая одежда, материализованная из астральной плоскости. Ветер снова пришёл в движение, но теперь для того, чтобы, убедившись в благополучном исходе, без следа раствориться, улыбнувшись на фоне своих мыслей:

- Иди… Ищи.

*

Один из фантомов, в результате удачного удара со стороны Лиэн оказавшийся вне зоны наиболее активных действий, врезался в сложное сооружение, оборвав провода; по стеклянной поверхности пошли трещины. Он, однако, не обратил на это внимания и, выждав удобный момент, метнул укоротившийся для баланса абстракт: Лиэн осталась открытой, устранив двоих ближайших нападающих. Она заслонилась мечом; от ответного выстрела фантом уклонился, и луч попал в стеклянный аппарат. Внутри закипели и начали раскаляться вещества.

- Эвакуация! – свистнуло тонкое частое биение.

Оставшиеся в живых фантомы скользнули к выходу. Двери не заперли только потому, что их коллега, неудачно метнувший абстракт, решил попробовать разделаться с Лиэн, надеясь, что времени хватит. Нарастающий гул заглушил звон расколовшегося резервуара. Лиэн заметила приближающуюся тень и вовремя отреагировала, а когда на пол осело испаряющееся облако, посмотрела в сторону, откуда распространялся грохот взрыва – за фронтом дрожащего воздуха расширялся огненный шар.

Он мгновенно заполнил зал, плавя приборы и вызывая новые реакции; однако в режиме «замедленной съёмки» можно попробовать обогнать его: на секунду человек может развить такую скорость. Только надо быть осторожной: возможно, фантомы ждут снаружи.

Никого; в пустых коридорах повис сигнал тревоги. Лиэн бросилась в боковой коридор; стены дрогнули, а из открытой двери вырвалось облако огня.

Поворот. Догоняя Лиэн, огонь расползался по крепости, накаляя и раскалывая туннели; искривлялись перекрытия.

Когда гул позади начал затихать, она обернулась: языки пламени укладывались в искорёженном лабиринте. Неплохой спектакль удалось устроить.

Кружилась голова от перенапряжения сил во время гонки с ударной волной, и это усугубляло влияние «тёмной» энергетики. Сейчас на место действия кто-нибудь явится.

Впереди переборка, как на подводной лодке, проход открыт. Что-то заставило насторожиться: кажется, приближаются – угадывались неясные звуки, чей-то голос. Лиэн вздрогнула от неожиданности: говорил человек.

- Проверьте повреждения. Вы включите аварийное энергоснабжение, если лаборатория обесточена. Нужно выяснить, в каком состоянии распределитель. Я буду у себя. И запомните: она должна быть жива! Сделайте из неё салат, только пусть она будет способна связно разговаривать.

Он уже отдаёт распоряжения. Командует самыми могущественными существами восьмого эона! Что ж, тем интереснее тёмная игра. Лиэн быстро поднялась по переборке и притаилась за выступом металла, под самым потолком, опираясь на отвесную поверхность. Жаль, что проведённое в крепости время начинает сказываться. Внизу показались три тени. Ничего, успокоила себя Лиэн, с некоторой нервной иронией, после всего, трое сильнейших существ – это немного.

Последний, ещё не начав разрежаться, задел сигнальную полосу – ничего не произошло, видимо, система оказалась выведена из строя взрывом. Уже лучше.

Он был совсем рядом, в нескольких метрах за поворотом! Не должен был уйти далеко, если только не научился у фантомов их методу перемещения – всё может быть, неизвестно, во что он переродился.

Везде пусто, справа в тупике – трап. Наверх, как можно бесшумней. Закрываются створки шлюза, в двух десятках шагов. Взяв короткий разбег, Лиэн винтом пролетела это расстояние, проскользнув между соединяющимися металлическими пластинами и вытянув вперёд руки, чтобы смягчить падение. Энергию полёта она преобразовала так, чтобы сразу подняться, и вскочила, держа палец на кнопке-курке. Ронгойл стоял прямо перед ней, можно было стрелять в упор.

- Блестяще! – восхищённо сказал он. – Я даже не смел надеяться, что ты окажешься столь великолепна.

Тускло светились синие прямоугольные лампы, выхватывая из темноты углы и грани привычного технизированного хаоса интерьера.

Ронгойл медленно отступил, уверенный, что Лиэн не выстрелит.

- Изящная, элегантная и опасная, непредсказуемая, - он разглядывал её не как существо с внешностью женщины, а скорее как произведение искусства, хотя невозможно было понять все тонкости его взгляда, когда один оттенок противоречит другому. – Красота, способная стремительно убивать, а хрупкий цветок оказывается сотворённым из стали.

- Кажется, ты предпочитал, чтобы меня превратили в салат, - напомнила Лиэн. Неужели придётся бороться с собственным непониманием чужого сумасшествия и отвращением к непонятно-грязному миру, в котором сумасшествие является нормой? Именно это оказалось самым страшным – не сила врагов, не ледяная пугающая энергетика и даже не столкновение с прошлым. Ко всему этому Лиэн готовилась, а неожиданностью стала просто сюрреальная мерзость. Сейчас в одной точке воплотились все тёмные желания, стремления, мысли и нормы противоположного полюса, все его законы и краски, вся его непринимаемая жизнь, и всё это всплыло вдруг ошеломляюще явственным. И он, эта точка, был оставлен на суд Лиэн, и его можно было убить и избавиться от преследования, перевернуть эту страницу и позволить свету излечивать память.

- А теперь ты вспомнишь и расскажешь, что было видениями, а что – реальностью, – требовательно произнесла она.

- Реальностью было всё, - ответил Ронгойл, смещая смысл: он ведь прекрасно понял, где Лиэн проводила границу её «реальности», и намеренно взял другие значения.

- Да, но какой? Я должна знать, что происходило только в моём разуме!

- Знать то, что звучало в каждой твоей песне, когда ты воплощала саму себя, когда ты леденела от проходящей сквозь тебя красоты тогда, в твоём последнем творении?

Лиэн промолчала, почувствовав, что теряется перед ним – он знает всё, она беззащитна, позволив открыть свои секреты, стоит перед ним, и теперь он может судить её. От его ответа зависит целая жизнь, и Лиэн ожидала, что он скажет, не рассчитывая вероятности.

- А зачем тебе знать? – неожиданно равнодушно спросил Ронгойл. – Прими всё как данность, не анализируй. Ведь песня была прекрасной.

- Ты можешь дать мне ответ, и ты скажешь! - отрывисто бросила Лиэн.

- Почему ты так ненавидишь меня? Кого ты любишь? Кэннерета? Или его ты ненавидишь больше других?

- Ты ничего не понимаешь. Последние краски – но я скрою от тебя!

- Так слушай: в последний день реальностью было всё! И я видел то же, что и ты. Это не были мыслеобразы. Он больше не был человеком.

Осталась не нить, тонкая паутинка. Это игра! Мастерски разыгранное представление, ложь от первого до последнего слова.

- Что теперь ты собираешься делать со мной?

- Поскольку кольца у тебя нет, - Ронгойл демонстративно оглядел её руки, - будем стараться вызвать тебя на откровенность.

Ранее он отступил, но к концу разговора расстояние между ними незаметно исчезло. Он тоже учился молниеносности. Выбитый радиофон упал на ступеньки аннигилятора; Лиэн включила меч, и теперь сиреневое лезвие то приближалось, то отдалялось, когда она усиливала сопротивление.

- Стальной цветок, - с неопределённой интонацией прошипел Ронгойл. – Я догадывался, что это случится.

- Ты плохо подготовился. – Лиэн вызвала внутреннюю энергию и выпрямила руки, отталкивая его и освобождаясь.

Он во многом уступал фантомам. Странно. Лиэн почему-то казалось, что он будет сильнее даже Нейтрона, но перед ней был всего лишь обычный человек – как-то нелогично. Правда, всё-таки ослабевал контроль, из-за чего со всех сторон наползал страх.

Меч не понадобился. Ронгойл не предполагал, что узор закономерностей обернётся против него. Потом он перестал вообще что-либо предполагать.

Лиэн остановилась. Человек, который когда-то в Элькорне был властелином своего мира, лежал среди осколков стекла от панели одной из бесчисленных машин.

Угрожая сиреневым лезвием, Лиэн втолкнула его на площадку аннигилятора и пристегнула к штативам. Странная мысль, даже поражающая: она поймала себя на том, что полностью отдаёт себе отчёт в своих действиях – это не было помутнение рассудка из-за усталости или воспоминаний. Тогда почему? Как понять и уяснить? Что она сейчас делает? Лиэн смотрела на него, видела страх и попытку осознать, что происходит, и тоже не могла осознать, зачем она сейчас нажмёт на эту кнопку. Что будет? Что будет после? Всё ещё сомневаясь, Лиэн словно против воли нажала кнопку. Упал яркий жёлто-мутный свет, стирая краски.

Сорвался крик. Лиэн испугалась, опять стало странно, непонятно и мерзко. Откровенный, панический крик резал слух.

Силуэт становился плоским, черты лица уже стёрлись, но крик по-прежнему бился между металлических стен. Лиэн поняла, что, победив, оказалась побеждена: перешла на другую сторону в своих эмоциях. Тогда она подняла радиофон.

Фиолетовый луч пронзил противорадиационную перегородку. Фигура в потоке жёлтого света дёрнулась и упала, дотаивая неподвижно. И только тогда Лиэн, наконец, почувствовала присутствие и резко развернулась, нажимая на спуск.

Кэннерет нырнул под световой веер, на пол упала срезанная прядь волос; позади закрывался шлюз.

Лиэн сдавленно вскрикнула, застыв на месте.

- Китти, поверь, - сказал Кэннерет. Шагнул к ней, отбросив револьвер. – Китти, это действительно я.

Лиэн прицелилась, сжимая радиофон обеими руками.

- Не приближайся! Кто ты?

- Меня вернули сюда. Объяснять слишком долго, вначале мы должны найти выход.

Возможно, это какая-то новая уловка фантомов. Они могли придумать всё, что угодно.

- Не подходи!

Лиэн запутывалась всё больше, желая верить, что это он, живой, существо из материи света, не сотворённый фантомами призрак. Она это чувствовала, только боялась, что её чувства могут обманывать.

- Китти, это я. Я знаю, трудно поверить, но мне действительно позволили вернуться.

Нейтрон не затруднил себя воспользоваться шлюзом. Вынырнув из металла, он не сразу сориентировался в ситуации (растворяющийся силуэт на аннигиляторе плюс неизвестное действующее лицо и совершенно растерянная Лиэн), однако понял, что происходит нечто неблагоприятное. Лиэн заметила его в момент выстрела, кинулась в сторону, и её задело краевым излучением заряда из диска. Она упала у подножия жёлтого потока света (площадка уже опустела) и не могла подняться от силового шока. Парализованная колючим разрядом, она, словно во сне, наблюдала, как Кэннерет, подхватив своё оружие, скользит со сверхчеловеческой быстротой, приближаясь к Нейтрону. Последний, кроме диска, был вооружён пресловутым тяжёлым излучателем, но, отвлекшись на Лиэн, успел сделать всего два выстрела фотонами. Кэннерет обошёл оба луча; если бы Нейтрон не так глубоко веровал в свою реакцию и расчёт и отступил, выигрывая дистанцией время и возможность для нового нападения, у него была бы возможность победить, затянув действие в ожидании ослабления концентрации своего противника. Однако, оставаясь на месте, фантом подпустил Кэннерета слишком близко, и он, перехватив эксплодер, выстрелил в упор из револьвера – Нейтрон практически в то же мгновение вывернулся и начал активировать диск - но не успел.

- Китти! Китти, что с тобой?

Лиэн была не ранена, но ещё не пришла в себя от воздействия поля. Кэннерет помог ей встать. Она заметила его бледность и странно блестящие глаза – ему тоже приходилось бороться с энергетикой страха.

- Откуда у тебя оружие? – слабо спросила Лиэн, не глядя на Кэннерета.

- Он держал аметистовые элементы на случай, если в процессе охоты за кольцом возникнут осложнения с фантомами. Последние три дня я провёл здесь – учился выживать. Мне удалось узнать кое-что.

Лиэн не знала, как себя вести и что думать. Она не могла примирить две части интуиции, боясь верить, не понимая и запутавшись во времени.

- Ты сможешь идти? – осторожно спросил Кэннерет.

- Куда идти? – Лиэн взглянула на него, высвободилась, попробовав стоять сама.

- Мы должны найти, где хранится их запас энергии. Потом мы уйдём отсюда – на поверхность, может быть, там день.

- В их пространстве невозможно ориентироваться.

- Постараемся. Я должен был запомнить дорогу, когда жил здесь в астральном теле.

Им повезло: они успели покинуть это помещение до того, как к нему по другим коридорам подошёл основной поисковый отряд. Возможно, до хранилища было недалеко, но Лиэн не умела оценивать расстояния в кажущемся неевклидовым мире и полностью положилась на Кэннерета – не зная, во что верить.

Он мог слышать почти всё, что происходило в лабиринте вокруг них, различал шепчущую речь фантомов, чувствовал, как они плывут по коридорам. Поэтому каждый раз удавалось разминуться с ними.

Благополучно добрались до неприметного люка в тупике, взломали замок – сигнализация ещё не работала – и оказались на узком карнизе, вниз уходили этажи крепости, а из глубины колодца вырастал гигантский цилиндр, метрах в пяти от края карниза, с отводами ко всем этажам.

- Теперь мне придётся вспомнить прошлую жизнь, когда я был гением физики, - заметил Кэннерет, и Лиэн не поняла, шутит он или нет.

Они шли по карнизу вокруг колодца. Кэннерет перестрелил несколько отводов, из них вырывались потоки света и пересекались на поверхности цилиндра. Лиэн молча наблюдала за его действиями – он рассчитывал направление и угол траектории каждого заряда, чтобы свести все потоки в одной точке. Они должны были за какое-то время прожечь металл и вступить в реакцию с хранящейся в цилиндре энергией.

- А сейчас – к выходу.

- Ты знаешь путь? – спросила Лиэн.

- Нужно вспомнить. Мы должны идти как можно быстрее.

Скрываться уже не было времени. Совершенно необъяснимым образом Кэннерет выбирал дорогу и казался довольно уверенным – возможно, он действительно научился, как жить в чужом мире. Не исчезало ощущение нереальности от присутствия человека, который в её сознании никак не становился просто знакомым живым существом, подобно любому другому, оставаясь иррациональной проекцией или мистическим проявлением непонятных сил.

Он обладал знаниями координации, но не просто пользовался ими, чувствуя строение тканей мира. Россул говорил, что целью обучения является прежде всего чистое знание законов материи как таковое и эволюционное умение объединить себя со структурами пространства и продолжительности, без особенного прикладного значения. Почему-то именно сейчас Лиэн как никогда чётко осознала это, на уровне ассоциатива, хотя с внешней стороны происходящего не возникало, казалось бы, повода для начала работы логики.

Опять повторялся сценарий компьютерной игры. Отдавать себе приказания становилось не так просто. Конечно, дело привычное, когда даже интуиция доведена до автоматизма и главное – сохранить моральный стержень, не поддаться ни панике, ни агрессии. Это возможно, если рядом есть кто-то – что-то, – кто способен одним своим существованием стимулировать продолжение этого жуткого и сложного шоу… И так – на каждом шаге, в каждый миг жизни, так было и так будет, когда единственное, что нужно сделать, - это найти выход, не обязательно в виде ворот или шлюза.

Трёхмерное перемещение и прохождение сквозь препятствия. Лиэн обратила внимание на то, как всё это странно выглядит, для её собственного восприятия, больше похоже на искусственно созданную условность: сражаться с призраками из других планов – пусть, но сражаться рядом с ним, вместе проходя тусклые коридоры, быть неуязвимыми и защищать друг друга – постойте, а не из «Миссии» Немьена взяты такие кадры? Странно. Не ненормально, но просто всё, что случилось за прожитые цветные тысячелетия, было странно.

Никогда раньше не бывало такого, чтобы отряды крепости не могли остановить двух человек, пусть хоть сто раз азалларовцев.

Стало непривычно тихо и спокойно. Внезапная расслабленность после предельного напряжения может быть опасной. Остались клочья чёрной дымки; Кэннерет прислушался – поблизости больше никого не было, можно рассчитывать секунд на десять. Туннель кончился, наверх вела винтовая лестница.

Когда они миновали первый виток, по крепости раскатилась предупреждающая вибрация. Реакция в хранилище началась.

- Быстрее! – крикнул Кэннерет.

Ступени были широкие и высокие, предназначенные для фантомов, силы кончались; в глубине крепости, стального муравейника, раскатился гулкий рокот, искажённый эхом.

Нескончаемое кружение по спирали; грохочет металл, и остаются секунды. Лиэн глянула вверх: лестнице не было видно конца, может быть, блестящая паутина протянулась ещё на сотни метров. Не выбраться. Если у него есть силы, пусть уходит. Лиэн упала на ступеньки.

- Беги один, - она почему-то до сих пор не называла его по имени. – Я не смогу.

- Идём, Китти, - Кэннерет взял её за руку. – Осталось немного, мы успеем.

Зачем бессмысленная гонка, когда от усталости страшно сделать даже шаг? Кэннерет не просто помогал ей, а фактически принял на себя тяжесть её тела. Лиэн боялась, что из-за неё он не успеет добраться до выхода. Крепость встряхнул глухой грохот, слышно было, как разрываются недра лабиринта.

Лестница в последний раз повернула и остановилась у круглого выпуклого люка. Замелькали тонкие тени, Лиэн показалось, что алые глаза беспорядочно танцуют и перемешиваются.

Кэннерет закрылся излучателем от выстрела и сбросил вниз первого нападающего – фантом врезался в группу своих собратьев, столкнув их в одно эфемерное облако, а потом они сорвались в трещину в расколовшейся стене, откуда накатывали рыжие клубы огня.

Замок плавился целую вечность. Когда через мгновение обжёг огонь, в стальное подземелье ворвался неясный живой утренний свет, бесконечностью залив глаза, привыкшие к рафинированным фотонам. Снова взявшись за руки и оглянувшись на идущее пламя, Кэннерет и Лиэн шагнули к выходу, а потом их оглушил сминающий удар, бросив в пустоту – на равнину с озёрами, над которой вот-вот должно было взойти солнце.

По земле зигзагами расползались расселины, камни трескались. Золотые змеи с багровыми и чёрными прожилками ширились, сливаясь и выбрасывая в стороны новые блестящие ниточки, и всё это взорвалось клубящейся сияющей полусферой, вскипятив озёра и встряхнув нуйские сооружения фронтом волны. Огонь поднимался, разбрасывая вырванные из земли валуны и расплавленные куски титана, а сверху повис информоплан, наблюдая, как пустыня превращается в жерло вулкана, и обыскивая многокилометровую периферию огненного моря.

*

Лиэн лежала в каюте, оборудованной под реабилитационный комплекс. Вначале она хотела отсоединить приборы, но передумала. Прошедшая ночь казалась сном, и не сразу можно было действительно поверить, что всё это произошло на самом деле: только что были фантомы, грохот и пламя, смертельная усталость, замкнутое металлическое пространство; все события сливались в оглушительный рокот, и осталась память о стремительном действии – превращении в молнию. Лиэн вспомнила счастье от живого ветра и света.

Смешение движения, боли, темноты и мертвенных прожекторов. И вдруг – прохладная каюта, безопасность и, главное, - живые атомы, мир, который принимает тебя.

Но Ангран нКэннерет! Пришедший спасти её. Давно убитый и снова возвращённый? Так и не осознанный как реальность. Был ли он на самом деле? Что это было на самом деле? В какие измерения он ушёл после того, как вывел её на свободу? Только что пережитые события захлестнули беспокойством; надо вскочить и скорее искать – продолжения, объяснения, подтверждения. Что это было, этот фантастический хаос?

Вошёл Россул. Лиэн передвинула на теле медицинские плёнки и приподнялась.

- Что произошло? – спросила она. – Что там произошло?

- Нечто такое, что нельзя было предсказать, - со странной улыбкой ответил Россул. – Скоро вы встретитесь.

- Так он существует?! Действительно? Или это сон?

Лиэн сжалась, глядя внутрь себя и восстанавливая в памяти каждую деталь прошедшего ночного кошмара. Невозможно поверить; весь мир непонятным образом перевернулся, и искажённая реальность заняла восприятие, смесь желаний и иллюзий.

- Ангран нКэннерет здесь, на информоплане. Вы возвращаетесь домой.

- Но как это объяснить? Его же убили, превратили в ничто.

- Он рассказал мне о существах, для которых нет ничего невозможного. Пока отдыхай. Вы едва не погибли, и тебе нужно время, чтобы восстановиться.

- Как вы нашли нас?

- Увидели. И едва успели забрать прежде, чем пламя дошло до вас.

- А крепость? Фантомы?

- Их нет. Там теперь кратер.

- Ронгойл мёртв.

- Я знаю.

Можно было бы спросить и о кольце, но это вдруг – все разговоры – показалось неважным. Надо ждать. Лиэн чувствовала себя так, будто у неё внутри кипящий вакуум, а слова Россула никак не укладывались в сознании.

Он жив? Он рядом и скоро войдёт в эту каюту? Кто заменил реальность иллюзией? Зачем этот обман? Хаос перемешивает значения и веру, и действительность всё ускользает из-под пальцев.

*

Крийет проник в административное здание и достал кольцо, и Россул передал его Лиэн, а она – Кэннерету…

…Когда пришёл срок, он не захотел уйти в эфирные сферы, отделённые от центрального слоя, и предпочёл остаться в плане-ауре, представляющем собой тонко-эмоциональное тело физического мира, которое, впрочем, пересекается с ближайшими эфирными измерениями. И вот так, на границе двух существований, не принадлежа до конца ни одному из них, он наблюдал за Лиэн. Он был рядом постоянно, иногда различая её следы через линзу материальностей, иногда приближаясь к ней и воспринимая центральный слой почти как его обитатели.

В Пламень он последовал за Лиэн, уже обладая достаточным опытом, чтобы Россул диагностировал его исцеление – когда-то в Элькорне ему ещё нужен был чей-то пример или некое событие. Позже это произошло.

Россул предполагал, что рано или поздно Кэннерет вступит в игру, проявившись каким-либо образом, но не обучал его прикладным методам борьбы с фантомами, вместо этого рассказав просто об общих закономерностях материи и способах регулировать её состояния, для любой цели. Но, естественно, предсказать, что произойдёт в дальнейшем, никто не мог.

Фантомы могли почувствовать его, поэтому надо было быть осторожным, но он нашёл крепость раньше Лиэн, из неизвестного ему самому источника получив знания о скором замыкании круга. Чтобы остаться невидимым в эфирном слое-«шаблоне», он перешёл в астральное тело – что значит искусство боя по сравнению с магией владения своим существованием и искусством освобождаться от оболочек по своему желанию?! У него было три дня, чтобы приспособиться к пространству, научиться владеть собой в мертвом пространстве и довести до совершенства контроль структур. Потом с ним заговорили крисантемы и создали для него плотное тело, позволив вернуться, и ему удалось за считанные минуты восстановить «тонкую» чувствительность.

Лиэн знала, что сходит с ума. Ей пришлось долго привыкать к тому, что он жив. Видеть его рядом с собой, слышать его голос, понимать, как он изменился, оставаясь самим собой – это счастье затмевало даже впечатление от радужного солнца Пламени.

Однако чем больше он рассказывал, тем глубже Лиэн уходила в собственные мысли, прислушиваясь к себе, сопоставляя, анализируя. Наплывала память, и с ней опять темнота. Кэннерет заметил её замкнутость и недоверие, тем более ранящие, что она сама ненавидела их и пыталась найти им место. Возможно, тогда, в своём замке, Россул имел в виду и другое сражение, на другом уровне, но которое точно так же может определить будущее.

Информоплан миновал сенсорную сферу на предельной скорости и во второй четверти ночи с погашенными огнями остановился у серебряного дома.

*

Они вошли в холл, Кэннерет зажёг свет – в доме ничего не изменилось, только слой пыли покрывал предметы, видно было, что здесь никто не жил.

- Завтра надо будет начать процесс моего воскрешения.

Лиэн не отреагировала. Она гадала, что теперь в этом доме видится по-другому, сравнивала свои настоящие чувства с впечатлениями из прошлого. Пересечение времён оказалось слишком тяжёлым. Всё осталось по-прежнему, но ей приходилось смотреть через другую призму, хотя точно ледяным взрывом кричало сознание, что уже никогда, ни за что не вернуть те дни, когда ничего не надо было бояться, когда память не должна была носить ни вины, ни сомнений, когда свет и тепло позволяли смело ожидать будущего.

Свет, тепло и – пустота? Неожиданная, дикая мысль. Что было бы, если бы существа из миров тьмы не узнали о кольце? Не осталась бы ярко-золотистая жизнь бессмысленной? Нет, наверное. Линия времени пошла бы в другую сторону, проходя через свои краски. И разве можно желать пропасти на своём пути? Но вот только… ярко-золотистая жизнь не могла существовать сама по себе, это было всего лишь вступление. Закружился испуг – как далеко можно забраться в рассуждениях и прислушиваниях?

где музыка сияла

потоками лучей

где каждый атом

был мне другом

- И этот мир, этот трамплин и идеал – всего лишь вступление?!

А сам Кэннерет, возможно, стал более открытым и эмоциональным, как ни парадоксально это может звучать. Больше не появлялись ни настороженность, ни напряжённость, которые Лиэн только сейчас заметила в его прошлом. Кажется… даже общаться с ним было теперь немного легче, и появилась возможность взглянуть на него с другой точки зрения. К сожалению, Лиэн так и не сделала нужных выводов, предпочитая раздумывать о проблемах, которые могли бы устраниться и сами собой.

- Итак, Китти, какой приговор ты мне вынесешь? – серьёзно спросил Кэннерет, усаживаясь в высокое серебряное кресло.

- Прекрати, не надо, - Лиэн отошла к окну, точно что-то на улице ужасно заинтересовало её.

Кэннерет молчал. Лиэн обернулась – он смотрел на неё с любопытством, прячась за маской уверенности в себе.

- Китти, объясни, в чём дело, - спокойно и выжидающе.

- Послушай, я не хочу об этом говорить.

- А почему бы не прояснить всё прямо сейчас? Нелогично получается: по поводу меня у тебя возникают некие обвинения, но для твоей самооценки последствия оказываются не такими фатальными.

Кэннерет всегда умел скрывать беспокойство, и сейчас ему это удавалось.

- Ты не знала причин моих действий? – уточнил он.

- Я не хочу ничего слышать. Я не могу говорить об этом, - прервала его Лиэн, хотя единственное, что ей надо было – это говорить и задать всего один вопрос.

- Я знаю, в какие мыслеобразы они тебя погрузили, - с непонятной и даже немного пугающей улыбкой произнёс Кэннерет. – Разве во время регрессии ты не могла отличить сон от яви? Китти, - на этот раз улыбка была мягкой и удивлённо-ироничной, - Китти, во имя всех богов, почему же ты позволила придуманным сомнениям управлять твоей жизнью и определить твой взгляд?! Но, - отрывистая пауза, - предположим, что это была реальность – разве не глупо предъявлять обвинения?

- Почему?

- Разве можно винить человека, что он умер от выстрела из пистолета? Разве можно винить в неисполнении невыполнимого? даже если бы такое произошло. Я не могу с тобой согласиться.

- Так он был прав?

- Китти, но ведь ты сама разобралась для себя, где был сон, а где – явь. Теперь ты можешь жить с сознанием этого.

Свет упал на кольцо и отразился от его поверхности.

- Но ты в любом случае должен был понимать, что это конец и уже точно будет не спастись.

- Китти, я ничего не понимал! Ничего! Мне был важен только настоящий момент, я должен был выиграть время. И я его выиграл! Хотя я не знал, что придётся предпринять, и, действительно, ничего не смог предпринять. Но я выиграл время – переложив на тебя свою ношу. И в этом – да, в этом я виновен.

Лиэн было больно, потому что её взгляд, слишком наивный и неопытный, не выдержал первого столкновения с огнём в мире верхних этажей. Опять кружились надежды, догадки, недоговорённые фразы и боязнь ошибиться. «У каждого есть черта, за которой ему уже не возродиться, - думала она. – Перешла ли я эту черту? Я так не считала – я пела, я боролась с тьмой. Перешёл ли он эту черту? Он выше меня, и черта его ближе, и труднее удержаться на краю – не для него, для взгляда на него».

Кэннерет наблюдал за ней, а она на него смотреть не могла: снова рассыпались мысли, и понимание путалось, бессильное объединить все образы.

- Но как это может быть: ты спас меня, а я, кажется, начинаю тебя ненавидеть, потому что не могу понять!

Она направилась к двери.

- Куда ты идёшь?

- Есть ещё человек, за чью спину я могла бы спрятаться, - не выдержав, бросила Лиэн.

Шёл предрассветный, самый глухой и глубокий час ночи. Закрыв дверь за собой, Лиэн исчезла, и Кэннерет остался один в островке света среди заснувшего уголка мира. Он снял кольцо и вгляделся в хризолитовые огоньки. Опустилась такая тишина, что можно было услышать собственный пульс, и казалось, что вся Вселенная тонет в этой непроницаемой тишине.

Тихо, еле различимо, и тонко-тонко зазвенело перламутровое мерцание, проглядывающее из тканей бытия. Струилось из ниоткуда, расцветая дифракционными лучиками, и очертания пришельца размывались слепящим сиянием.

На ковёр ступил маленький пушистый зверёк с искрящимися глазами. Перламутровый портал, через который он спроецировался в Иллюзию, угас, и ни за что нельзя было бы сказать, что это декоративное крошечное создание, абсолютно вещественное, - излучение самого Творца жизни.

Значения речи крисантема безмолвно вспыхивали в сознании.

«Ты сделал огромную ошибку. Смертельную ошибку. Ты считал, что тёмный ангел тебе нужен. Ты боялся, что возненавидишь мир. Твоя интуиция была такова: «белый» означает отсутствие цвета, отсутствие чувств и жизни. Так жаль. Но пусть это будет ещё одна ступень, на которую тебе нужно подняться».

- Но я ошибся, и мне придётся дать себе оценку и решить свою дальнейшую судьбу. Конечно, я не имею права спрашивать, но просто – вы не должны были вмешиваться, а нам надо было пройти всё?

Изящно переставляя ювелирные лапки, крисантем сделал несколько шагов и взглянул на Кэннерета снизу вверх.

«Вы должны были, - незвуковые слова звучали теплотой, и даже совершенно по-человечески, и снова появились тончайшие вибрации тех же чувств, только теперь не уводимых в глубину, и теперь в них скользило чуть меньше грусти, больше заботы. – Ты всё знаешь, твой путь вёл через это, - он подчёркивал акценты, мысленной интонацией определяя эмоциональную окраску, которая служила дополнительной информацией, непередаваемой условными символами и жизненно важной, так как она раскрывала его отношение. – Там, у истоков, вы, в Разуме и вместе с Разумом, создаёте узоры. Но тебе нужно понять это не интеллектом, а сердцем, прочувствовать интуицией. Сейчас рассказывать и продолжать убеждать бессмысленно. Вас никогда не оставляли, всех эволов видят творцы, оказывают поддержку и искренне желают вашего подъёма».

- Это была расплата за мои изобретения в прошлой жизни?

«Ты дорого заплатил. Вы несёте ответственность за ошибки, и здесь сейчас время, много требующее и строго спрашивающее».

Кэннерет перевёл взгляд на искусственную фигурку крисантема, навсегда застывшего в камне.

- И даже теперь я всё ещё не хочу активировать его.

Кэннерет бросил кольцо, но без тени злости или ненависти; оно прокатилось по ковру и остановилось: крисантем наступил на него, зацепив коготком.

«А сейчас скажи, почему ты не хочешь воспользоваться им. Ты понимаешь, что можешь получить нашу власть, обратить время вспять, с помощью этой магии вернуть Лиэн. Так почему ты отказываешься?»

Кольцо поднялось в воздух – его обсуждали, предмет утверждений, и его было хорошо видно: вот о чём идёт речь.

- А не будет ли это насилием над материей, и не зло ли я совершу, если поступлю так? Прожить жизнь заново, избегнув несчастий и своей ответственности – это же бегство, желание спрятаться. Нет, сейчас в этот момент и в этой ситуации я чувствую, что жизнь свою должен исправить сам, своими силами просто человека, не Бога, сам предоставить доказательства и ни в коем случае не обращать время вспять. Только так я должен возродиться, завершив круг таким, каким я являюсь теперь. Я клянусь: я исправлю, я выплыву и верну всё, что было потеряно. Я не буду зачёркивать прошлое, а приму и использую его, я буду жить и научу жить тех, кто спросит! Может быть, когда-нибудь я выберу магию кольца, на которую я имею право, но если это произойдёт, то не сейчас: видимо, для меня время ещё не пришло… Да я и без кольца кое-что умею, и пусть я пока останусь на этой ступени.

Кэннерет поднял руку, обратив ненапряжённую ладонь к кольцу. Оно вернулось, как бы по зову, плавно пролетев по горизонтали. Кэннерет бережно отложил его, надевать не стал.

«За тобой остаётся твой выбор. Кольцо будет знаком иных планов, символом вашего посвящения, вашим оберегом… Вы узнаете, чем оно станет для вас и для тебя, посетивший нас, – ведь это предмет силы. Помни, что у тебя есть возможность использовать его как ключ. Мы ничего не предсказываем, сам определи свою жизнь, без подсказки».

Маленький опаловый сфинкс должен будет остаться в мире, продолжая загадывать загадки глубоким мерцанием зрячих глаз и в молчании созерцать людей и их жизнь, вызывая вопросы о своём происхождении.

«Свет эволов может достигать звёзд. Знай, что Единый – это бесконечное добро, всегда помни, - он слегка отступил, готовясь снова уйти за пространство. – Не говорю «прощай» – может быть, мы ещё увидимся в проявленных мирах».

Крисантем выбросил из себя неосязаемое свечение и, превратившись в тончайший снег, ушёл в бесконечность.

Кэннерет должен был выстроить схему восприятия, где всему найдётся место, определить свои горизонты – что они безграничны, как сам Единый. И потом никогда больше не будет он прислушиваться к этой схеме: ведь получил же он и подтверждение, и пример!

Тяжесть ночи понемногу отступала. Забрезжил рассвет.

Молодое кремово-розовое утро поглотило последние остатки серого цвета.

Жизнь начиналась снова. За окном проехал грандер, стали видимыми аэроходы.

Кэннерет выключил давно бесполезное освещение.

В десять часов он набрал номер Альстрена в Эдоранте и, не ожидая его реакции, сказал:

- Привет, Альст. Я думаю, мне многое надо объяснить.

*

Открываясь, стеклянная дверь бросила лимонную вспышку через весь кабинет. Лайл зажмурился (отвлекшись от очередного шпионского детектива), а когда, наконец, обратил внимание на вошедшего, оказалось, что это Лиэн собственной персоной.

- Вау, привет! – возгласил он. – Лиэн!! Давай, заходи. Ты по делу? Рассказывай, что у вас там за страшные тайны?

- У кого «у нас»? – спросила Лиэн, опершись о стол и исследуя обложку книги.

- Да ладно, только не притворяйся. Вы все там, - он таинственно понизил голос, - связались с какой-то суперслужбой. Из Стикса слова не вытянешь, обидно до слёз.

- Он мне и нужен.

- Ну вот. Всё одни секреты. В делах по уши.

Его полуобиженную болтовню прервало как всегда своевременное появление Крийета.

- Что случилось, Лиэн? – спросил он. – Ты одна?

- Да. В общем… если не возражаете, я приехала к вам. Я вернулась в Анатцу. Насколько – не знаю.

- Звоним Джайни Страг? – осведомился Лайл.

Золотистый день прыгал по шумным улицам. Шелестели кроны деревьев, затеняя окна.

*

Джайни опять была в отъезде, опять неизвестно где, хотя Крилл и Лайн остались дома. Тэньши перебралась в институт окончательно, чтобы всё время быть в окружении коллег, приборов и артефактов.

Стикс и Лиэн сидели в визорной. Звук был выключен, и в кубе немо чередовались кадры какой-то научной передачи.

- Сегодня пришло сообщение от родителей. Они хотят, чтобы я перестала придумывать проблемы и приехала.

- Ты немножко сгустила краски, хотя я не могу сказать, что они неправы, - коротко заметил Крийет, приберегая тяжёлую артиллерию на потом.

- Но мне нужно собраться с мыслями и сделать это именно здесь. Опять моя главная проблема в том, что я не могу облечь её в слова и исповедаться. Это один из тех вопросов, которые нельзя доверить никому.

- Но ведь всё прекрасно! Ангран нКэннерет жив, хотя, признаюсь, и я в шоке от его воскресения. Оперируя известными мне фактами, я могу заключить, что его личность не была уничтожена. Возможно, ты просто не всё рассказала?

- Не всё. Я не могу понять, кем он, когда-то идеал и центр Вселенной, должен быть для меня теперь… - Лиэн замолчала. Об её переживаниях несопоставимости вообще лучше не говорить: даже найти нужные фразы будет трудно для этой выдумки сведённого с ума мозга.

- Ты не можешь что-то объяснить? – подумав, уточнил Крийет.

- Не только. Объяснить могу – не могу примириться с потерей идеала.

- Лиэн, ты великолепно знаешь, за что можно обвинять, а за что – нет.

- Знаю.

- Итак. Теперь я понимаю, почему ты так упорно молчишь. Ты уже поняла, кто он на самом деле. Фальшивка. Иллюзия, придуманная детским умом, - Крийет говорил медленно, раздельно, чеканя слова. – Даже хуже: ничтожество, потому что чем выше заберёшься, тем больнее падать. Давай, дополни мои слова – что ещё ты хочешь сказать о нём? - ложью он кинул наживку.

Лиэн буквально испепелила его взглядом.

- Стикс, - наконец произнесла она. – Стикс, это не так! Он не иллюзия. Я могу поручиться, что мой разум не придумывал фальшивок! Да, он находится высоко – даже сейчас – но падения не было! Не было!

Иногда наживка бывает полезной. Надо рассчитать и ударить, заставить человека возразить, фактически, собственным страхам. Надо вызвать на спор, заставить найти доказательства и, наконец, озвучив их, открыть глаза. Крийет рассчитал правильно. Возразив ему, Лиэн возразила себе и немного больше поверила в свои доказательства.

*

Джайни самостоятельно добралась от станции до дома. Багажа при ней было немного: она всегда брала только необходимый минимум, который можно было транспортировать на себе без особых неудобств.

У входа стояла машина Крийета. Предстоящая атака обрастает сопутствующими частностями.

Джайни бросила сумку возле вешалки и, крадучись, прошла гостиную. Кажется, на втором этаже ведётся разговор. Джайни поднялась: очевидно, объект внимания – визорная.

- Я поняла твою тактику, - сказала Лиэн. – Ты говоришь в расчёте не на значение слов и логическое убеждение, а на образы, вызываемые этими словами, и чувства, вызываемые образами. Всё то, что ты сейчас мне повторил, я твердила себе сотни раз и не могла согласиться. Но ты вызвал новые образы.

Лиэн задумалась на минуту.

- Сейчас у меня появилась надежда ухватиться за соломинку, и… я скажу, каков будет результат моей работы! Я ничего ещё не знаю, но, возможно, окажется, что ты… прав.

- А теперь строгие факты. Из регрессии и твоего разговора с нКэннеретом иного вывода, чем мыслеобраз, никак не получается. Я видел его лишь несколько дней, но, по-моему, знаю лучше, чем ты. Вот смотри, Лиэн: сейчас я вынужден проводить вскрытие твоих внутренних проблем, и не слишком это легко – выражать их математически сухими фразами. А не должна ли твоя несопоставимость обернуться в другую сторону? Попробуй сама дать характеристику своему вопросу теперь, когда мы его разрезали и разложили на солнышке. А вдруг это он не сопоставляется с твоим светом и твоей силой воли?

Джайни поймала себя на том, что держит ручку двери и даже не думает войти. «Во-первых, это тебя не касается, - она мысленно влепила себе оплеуху за нечаянное подслушивание, - а во-вторых, пора прекратить эту иезуитскую психическую обработку». Джайни вернулась на лестницу и уже оттуда крикнула на весь дом:

- Стикс! Не притворяйся, что тебя здесь нет, интервент!

Она решительно ворвалась в визорную, поприветствовала Крийета и Лиэн, а потом вытащила из кармана пирамидку.

- Это тебе подарок. Надеюсь, - серьёзно добавила она, - этот подарок окажется полезным. Включи его.

Лиэн бережно и затаив дыхание, словно бы прикасалась к живому крисантему, приняла пирамидку и согрела её в ладонях. Из волшебного живого предмета заструилась тонкая вуаль цветного свечения, формируя в комнате второй реальный мир – трёхмерное изображение, съёмку, но сейчас она была настоящим бытием, заставляющим замирать сердце в ожидании откровения.

Джайни сделала знак Крийету, и они тихо исчезли из визорной, оставив Лиэн наедине с записью. Они будут ждать внизу.

Лиэн летела над Элькорном – блестящим ажуром воздушных улиц. Навстречу мчались шпили зданий. Медленно и мягко накатила звуковая волна – многомерное мембранное пение, бархатно-медно-зелёное, нежное и глубокое, спокойное и захлёстывающее.

Куб заняла синь неба, в котором далеко, перемешавшись со слоями воздуха, играл кусочек калейдоскопической графики, и вдруг течение бархата взлетело неожиданным звонко-глухим ритмом на фоне тишины. Ритм алмазно рассыпался тонко трассирующими крошками, и из пустот восточного перезвона нарастало сложное глубинное биение – пели лассиомы, объединяя свои партии.

Музыка расцветала хризантемами из мечей.

Это была высшая степень мастерства – сделать так, чтобы синтезированные инструментами аккорды звучали как симфонии природы, превращаясь в душу вод и деревьев, знаний эволов и просторов земли. Живые электронные струны переплетались и становились посланиями листьев и звёзд. Охваченная такой музыкой, Лиэн могла не дышать.

Голос Альстрена она узнала не сразу: искажённое звучание приносилось ветрами из расстояний.

Тепло, золотистое тепло и бесконечность бури. И изнутри пульсации – тихий рассказ.

Спасибо за свет, принцесса вайолов,

Сохранившая искорку горных вершин.

Сквозь линзы преломленным, ты ореолом

Из восприятий окутала жизнь.

Ударные оттеняли завораживающий рокот электризующихся атомов урана – и он был живой.

Ты убегала, взяв в путь только слёзы

И память о блеске, глядевшем сквозь ночь.

Ты в пустоту задавала вопросы,

Не веря, что кто-нибудь сможет помочь.

Ты летала, купаясь в цветах своих мыслей,

И могла ощущать молчаливую тень.

Ты училась читать иероглифы смыслов,

Дополняя себя чередой перемен.

Ты ходила по улицам чужих городов,

Поднимаясь всё выше по ступеням из сфер.

Открытая вечности, движение миров

Ты воплощала в стихотворный размер.

Ты раскинула руки, ловя пёстрый ветер,

Блеснув, ты взрывала кадров поток,

Бесчисленных звёзд ты встречала рассветы,

Чёрной молнией цвёл драгоценный цветок.

В барханах твои волосы смешались с песком,

Ты глядела в жаркую бесконечность пространства.

Как никто, ты умела взлетать высоко,

Заливая светом каждый миг своих странствий.

Оставаясь невидимым, Альстрен ни разу не появился ни в одном мире из сменяющих друг друга в видении. Лиэн узнавала города и ландшафты – целую визуальную летопись её жизни, ничего не было забыто, и она поражалась, насколько каждый эпизод отличался от других и как непохожи были картины, возникающие перед ней, словно она переходила из одной среды в другую и её зрение изменялось до неузнаваемости.

Музыка, захватывающая своим звучанием, уносящая в океанские просторы глубиной переливов, сияющая синими солнцами, была лишена какого-либо стремления к роскоши или торжественности. Избегая особых эффектов, исполнители сотворили её прекрасной и простой, как откровенное признание, слишком личное и тайное, чтобы быть украшенным и превращённым в феерию. Только это личное откровение многопланово объединяло сферы и тонкости в едином наплыве.

А потом неузнаваемый голос из инструментальных волн пел на языке, который Лиэн так и не выучила, - родном языке Стикса и Джайни.

Nelle embi’orge farnere teamo, Тот, кто невидимо хранил тебя,

Lombre neode del amisto fi’ore Искал свои собственные ответы

Te merno elstrane nel lome farno И шанс продолжить тот путь,

El viamagar teamon tai’amo. Который был начат твоим появлением.

Le carne team amone ani’ore Он смотрел твоими глазами

Te cenestremo delver vai’angarno, И разрушал стены лабиринтов,

Nelmirio sambre embelgo sontombre. Освобождая дорогу белому цвету.

Cantene, vai’ola, del mengo to conbre, Вспомни, вайола, блик на стекле,

Te vinrano lesterne neango per sete, И мягкий свет заснеженных улиц,

Te centrano lao an fo bi’argo per velte. И гранулярное небо над бирюзою долин.

Серебряная пена вызывала хризолитовое дуновение священных озёр и альвийских замков.

А потом он появился – на берегу стального моря. Кромка прибоя сворачивала и уходила вдаль, к жемчужно-зеленоватому горизонту. Далеко в ярком небе повисли перистые облака, а на прибрежных землях переливались прозрачные пирамиды, разбросанные по склонам.

Он играл довольно медленно – значит, участвовали две лассиомы. Голос и музыка были одним, и казалось единственно возможным, что чувства сами находят себе дорогу через стихийно угадываемые, неуловимые звуки лэнгро.

верь свету

где бы ты ни была

верь своему пониманию

нам решать

что с нами было

нам определять

каждый шаг до конца

нам рисовать

портреты на ветре

но обостри умение

в мыслях читать по глазам

пусть память из зеркала

всплывёт твоим миром

ты можешь учиться

его воссоздать из стекла

мы так ошибаемся

впустив холод ливней

и понимание гибнет

без веры в того с кем близки

нам создать бы себя

как аккорды хрустальные

из аккордов построить

нашу яркую вечность

властью воли лететь

возвратив себе жизнь

ты сохранила все краски

удержав каждый лучик в полёте

ты спасла свои горизонты

величайшую ценность на кромке клинка

посвятив себя сказке

ты излучала стремительный свет

спасибо сверкание пламени

за тени надежды на веру

и память о хризолитовых искрах

за каждую песню рождение струн

ты просто верь утру

заре беспредельного времени

тебе решать

игру своих горизонтов

тебе читать

между смыслами строк

спасибо за веру

прости за ошибки

только все мои жизни

навек на твоём алтаре

those were the days of our lives

we danced in the sunlight and under the rain

they flowed away, those worlds and times

but something here yet feels the same

so hear

come

let’s dance with flame

Его глаза были тёмные от бесконечной глубины, и в них мерцали хризолитовые огоньки. Солнечные лучи ослепительно отражались от его белой одежды, и голос смешивался с сиянием. Он изменился.

И он всегда был самим собой – гением. И всегда Вселенные скорости и света сверкают беспредельной красотой.

Комментарии читателей: