7. Коттедж в горах

После расхождения измерений Лиэн узнала иную Анатцу. Избавленная от чужеродного вмешательства, она внутренне расцвела и стала самой собой – живое существо, чувствующее и делящееся чувствами со своими обитателями. Она говорила с ними своим ветром и игрой света на стенах и крышах. Лиэн по-новому вглядывалась в город, куда её вынесло течение. Город, совершенно не похожий на блестящий металлически-прохладный, устремлённый ввысь Элькорн. Тёплое время года больше всего подходило для Анатцы, хотя Лиэн никак не могла привыкнуть к её преображению после смазывающей краски сероватой зимы и снега на тротуарах. Мягкий золотисто-платиновый свет заливал улицы и искрился по низким – в три-пять этажей – стенам. Белые или желтоватые дома c необычным архитектурным декором пестрели яркими витринами и занавесками, под порывами горячего ветра вылетающими из открытых окон. Ультрамарин неба и молодая зелень деревьев смешивались с белизной зданий и деловито-праздничным мельтешением и блеском движения. Жара прочно укоренилась здесь в самые короткие сроки. Ещё вчера было сыро и облачно, а теперь по элькорнским меркам стояло самое настоящее лето.

Женскую магию к Лайну и близко не подпустили – вытаскивали обычной медициной. Джайни Тэньшины подруги довольно быстро привели в порядок. Не вдаваясь в жутковатые подробности, можно сказать, что без своевременной помощи она бы сгорела к вечеру.

Первым делом Джайни просмотрела заснятый материал. На неподстроившихся частотах камера работала не лучше живых глаз, и в кристалле осталось нечто размытое. Заснялись лучи прожекторов, материализация, дальнейший «блокбастер» - всё в лучшем виде. Придётся ещё поработать, чтобы вырезать крупные планы Лиэн и её голос; на многих кадрах узнать её будет невозможно, в иных случаях Крилл изменит в записи её лицо.

Художественная обработка реальности не сама реальность, и те, кто воспринимают искусственное произведение, судят его по законам именно художественной обработки, которую положено судить по иным критериям, нежели реальность. Джайни приводила реальность в соответствие этим законам, но не отступала от фактов ни на шаг. Это было естественно необходимо, и это была обязанность касты журналистов. Они, как боги, наблюдали реальность и для воспринимающих изменяли её, избавляя от ничтожнейших штришков, в мире, прошедшем сквозь художественную линзу, способных исказить чувствительное восприятие. И благодаря именно необходимости в этом избавлении все, профессионально живущие им, как раз и понимали реальность лучше остальных.

Джайни хромала ещё где-то с неделю, для повышения надёжности опоры пользуясь обыкновенным зонтиком вместо трости. В Экстерраплане её чуть не на руках носили, у всех допущенных к просмотру кристалла глаза долго не теряли круглую форму, а другие компании, пронюхав, что их безнадёжно недосягаемый конкурент готовит нечто сногсшибательное, не находили себе места.

Ко всеобщему изумлению, Крийет появился в Отделе на второй день после разъединения слоёв, и никто бы не сказал, что он был смертельно ранен и побывал в магическом тумане.

Джайни взяла у Стикса дополнительное интервью для передачи. О себе Крийет отозвался довольно иронично:

- Пожалуй, это был самый крупный акт невезения в моей жизни. Чудом монтажа ты создала героическую сагу, но мы-то знаем, как всё было на самом деле! Моя роль? Допускать ошибки одну за другой! Но как бы то ни было, а борьба закончена. Жизнь продолжается, и её смыслы тоже... – Он рассмеялся. – Когда же мне удастся победить свой эгоизм?.. Вырежь эту фразу…

Иногда Лиэн со странной ностальгией вспоминала ушедшие в прошлое ночные рейды, схватки с иномировыми существами во мраке пустых каменных улиц. Однако случались столкновения с объектами охоты из материального мира, и этот мир становился всё шире и многообразнее, раскрываясь новыми гранями и представляя новых персонажей, и теперь из Анатцы он был виден целиком в своей беспокойности. «Мало было тебе мистики там, откуда ты бежала», - думала Лиэн.

Скоро произойдут значительные перемены. О них будет рассказано в своё время. Лиэн, став частью новой силы, столкнётся с новым миром, необъятным и совершенно не похожим на всё, что она знала раньше. У неё долгий путь. А пока что… в Анатце стояла жаркая весна, а белое кружево гор манило нетающими ледниками.

*

Тэньши пригласила Лэджи для исследования кольца под предлогом безобидного чаепития вместе с владелицей артефакта.

- Ну?.. – вопросила Тэньши, улучив момент, когда Лиэн вышла.

- Без понятия, - выразительно проговорила Лэджи. – Сила огромная. Но такое впечатление, что она непроявлена или что-то в этом роде, поэтому понять, что к чему, невозможно.

- Не много нового.

- Во всяком случае, никто ещё с таким не сталкивался.

- Это и так понятно. Ну, ты точно не знаешь, что это за существо? Я просмотрела атласы фауны Таркгерна, Аркона и вообще всех описанных планет, даже системы Сиги и созвездия Диадемы, но не нашла такой вид.

Лэджи покачала головой.

- Но от него веет чем-то грандиозным… неведомым… слегка пугающим. Это просто интуиция, но таких созданий в вивариях не найдёшь, не знаю, разумное оно или нет, только их поиск мог бы стать величайшим квестом в истории Вселенной…

- Ничего себе.

«Ничего себе пробило её», - с присущей ей бесцеремонностью подумала Тэньши.

- Пробьёт тут, - отозвалась Лэджи.

Тэньши сделала вид, что она этого не думала.

- Я бы, наверное, даже не решилась встретиться с такими существами… Не знаю, как словами сказать. Даже не знаю, Добро это или Зло, священный он или зловещий, или… - Лэджи замолчала и махнула рукой.

- Хорошо сказано. Но мне кажется, всё гораздо проще. Может, это кольцо - волшебная штучка талантливого шамана из Провала или Фронтира. Слушай, а вдруг оно могло бы каким-нибудь боком оказаться полезным в нашем деле? Мне ещё надо решить кучу проблем с будущими нашими девочками.

- Вот этого не знаю. Я же только общую энергетику уловила, а не конкретные его умения.

Тэньши полурасстроенно откинулась на спинку кресла, но заговорщическое выражение не сходило с её лица.

- Я в биологии ничего не соображаю, - заговорила Лэджи, - но не попробовать ли тебе вставить по полбелка в хромосому?

- Посмотрим.

Разговор, начавшийся с мистики, перерос в idea fixe Тэньши – таким вот даром обладали четыре подруги, какова бы ни была изначальная тема.

*

Этот выпуск «Игры» по вызванному интересу затмил самые культовые фильмы, его называли венцом творения Джайни. Стикс стал буквально легендарной фигурой, да и к женско-колдовской части населения доверия прибавилось. Тэньши до сих пор корпела над хромосомами в полной уверенности, что каждая секунда приближает её к исполнению мечты. Её энтузиазм подстёгивали легенды сомнительной достоверности, таинственным образом всплывшие из глубины тысячелетий и относящиеся вообще к одной из предыдущих рас. Джайни продолжала работу, совершенно по-человечески стараясь, чтобы каждый выпуск производил наибольшее впечатление; но она балансировала на лезвии бритвы, оставаясь верной себе и не превращаясь в охотника за сенсациями.

*

ОСН – место спокойное, в перерывах между заданиями. Разного рода ЧП случались нечасто, но если случались, то скучать не приходилось; а в ожидании сигнала тревоги можно и поскучать.

Человек пять сотрудников, рассеянных по просторному кабинету, занимались кто чем: дело застопорилось, попав в полную зависимость от информатора. Кто-то кому-то продавал оружие, где-то когда-то должна была состояться встреча. Пространство кабинета делилось на пять частей группами диванов вокруг белых столов с компьютерами. Личное святилище Стикса было отделено от обиталища простых смертных стеклянной перегородкой, не доходящей до потолка. В жизненном пространстве левого угла кабинета примостился за компьютером Лайл: сегодня дежурил другой сотрудник. Всё внимание Лайла было поглощено монитором; скорее всего, там безраздельно властвовала некая стрелялка. Лиэн сидела на диване возле перегородки, самоотверженно пытаясь осилить довольно увесистую книгу (для этого всего-навсего надо было научиться не только думать, как вэстрийцы, но и чувствовать, как вэстрийцы). Оставшиеся трое разместились в мебельной группе у двери, болтали ни о чём и любовались ежеминутными взрывами сверхновой в качестве заставки экрана. Два места покинуто пустовали. Крийет у себя говорил с кем-то по радиофону – скорее всего, это наконец подал голос пресловутый информатор. Лиэн отвлеклась от разбирания иероглифов. Крийет выключил радиофон и вышел в основное пространство. Лиэн, наученная понимать его без слов, отложила книгу и потянулась к лучевику.

- Что он сказал? – спросила она.

- Лиэн, Лайл, Арриг, быстрее! – уронил Стикс.

- Неужели передают прямо сейчас? – поинтересовался кто-то из неназванных.

Что случилось, Крийет рассказал уже в машине. Информатор начал говорить, но потом его интонация еле уловимо изменилась. Значит, названные им время и место встречи были ложными. Если его не убили сразу же, как он отключился, а решили узнать, какие ещё сведения просочились к оэсэновцам, время ещё есть.

Они опоздали. Из подъезда выходили двое обитателей Провала, но не успели даже добраться до своего автомобиля (скорее всего, взятого напрокат).

Вернулись Крийет и Арриг, поднимавшиеся в квартиру. Довольно мрачные. Стикс, похоже, никогда не привыкнет, не перестанет видеть в таких вот вещах просто часть рутинной работы. Лиэн было легче. Что ж, ей ведь уже давно поставили диагноз. Практичная донельзя мысль: ладно, информатор потерян, зато, как говорится на далёкой дикой родине, взяли «языков». Лиэн не скучала по Просторам, эта эпоха в её жизни закончилась слишком давно, и воспоминания о ней не беспокоили, только по непознанным ассоциативным цепочкам выплыла память о вроде бы недавнем прошлом и снова принялась грызть вопросами и сожалением о потерянном. Как всегда. Привыкнуть, особенно Лиэн с её дикарской жестокостью и бесчувственностью, можно ко всему, даже к этой серной кислоте воспоминаний. Во всяком случае, придётся: надо продолжать жить. Теперь здесь её дом, и здесь она не одинока.

И всё же, как этот бедняга оказался замешан в такое дело?..

Не обошлось без произведений фантомского искусства. Да и вообще что-то они сильно активизировали свою деятельность в последнее время. Джайни, будучи в примерном курсе дел ОСН, задумалась о возможности создать передачу-расследование, посвящённую фантомской проблеме.

К Крийету приехал некий Уарри с подругой. Полные их имена выговорить было невозможно, поэтому они так навсегда и остались в памяти как Уарри и Наднет. У него судьба была далеко не обычная. Человек другого века, он оказался не в том месте не в то время. Короче, его подставили, и за не им совершённое убийство он был заморожен на триста лет по циклам своей планеты. Проснувшись, он не нашёл даже своих потомков, вокруг жила своей жизнью совершенно иная цивилизация, а у людей будущего, форсированно превращённого в настоящее, были другие взгляды, другие ценности, другая психика. Единственным существом, с которым он смог найти общий язык, была Наднет, единственная, кто не чуждался его и понимал.

*

На высоте девяти километров температура упала в минусы. Колючий снег искрился под синим небом, казавшимся отсюда холодным и тонким. Машина Крийета выкарабкалась к серпантинной дороге над обрывистой долиной, и при взгляде влево захватывало дух от открывающейся бездны. За ней высилась вторая цепь заснеженных пиков, а ниже ледники переходили в серо-салатное редколесье, которое на бесконечно глубоком дне долины превращалось в зелёную губку. На изломах хребтов синие тени чередовались с ослепительным бриллиантово-золотым блеском снегов. Через пропасть был протянут еле заметный на таком расстоянии трос, провисающий от своей невероятной длины. Ползущий на фоне игольчатой белизны вагончик казался висящим в воздухе. Трасса витками взбиралась к вершине. Крийет и Уарри на переднем сидении о чём-то негромко разговаривали. Лиэн любовалась пейзажем, а Наднет и Джайни практически молча поглощали солёные орешки.

Свернули в хвойный лес. Здесь царил зеленоватый сумрак, пронизанный косыми солнечными лучами. В сугробах стояли высокие деревья с тёпло-коричневой чешуйчатой корой, которые начинали ветвиться высоко над землёй, и на пушистых колючих ветках и в трещинах коры ютился недавно выпавший, ещё не успевший смёрзнуться снежок. Из-за широких просветов между стволами лес далеко просматривался, и странное впечатление производила бесконечная, застывшая в тишине колоннада. Здесь не хотелось ни болтать, ни слушать музыку. Лиэн вглядывалась в живой снежный полумрак, пересечённый полосами света, которые заострялись на иглах дымчато-изумрудных хвоинок и тонули в мягких серых лишайниках.

Дома сейчас осень. Обожгли воспоминания, отчётливые как никогда. И как никогда ясно Лиэн осознала, что вернуться уже не сможет. Конечно, можно просить помощи ОСН, тем более что её департамент уже имел дело со сверхъестественным, только надо будет всё рассказать. Лиэн не хотела. Не могла признаться. Она даже не представляла, как сядет и будет выкладывать всё по порядку, уточняя подробности и каждым словом шокируя того же Крийета. Нет, он бы понял и поверил, только рассказать невозможно. Ну как?! Как, вы скажите! Да ещё это кольцо. Нельзя о нём говорить, если за него убивают. Никто не должен знать. Да и если бы можно было сказать только Крийету! Но так не выйдет. Узнают и другие, иначе не получить разрешение на операцию. Он бы помог и так, нелегально, но имеет ли Лиэн право подвергать его и его группу такому риску? Всё-таки в рамках обязанностей ОСН – это как-то по-другому. Нет, просить о помощи нельзя. А тогда – вечные прятки, без лица, под чужим именем. А дома сейчас осень. И воспоминания встают как живая жизнь, и улетевшие дни рядом, но до них не дотянуться: это призраки. И в сердце всё растёт кусок раскалённого льда.

Дома осень. Прекрасная, прохладная, нежно-голубая дымково-паутинная осень. Воздух становится прозрачным, в нём веют близкие заморозки. Пространство звенит камертоном остывающего металла. Город рвётся вверх, изящный, прохладный, серо-сине-стальной и звенящий. Сизое море тяжелеет и ртутно бьётся в берег. На опустевших пляжах тихо; только пульсирующе, как электронника, шумят волны, выплёскивая из своих полупрозрачных серо-голубых тел белоснежную пену. Ветер дует по-новому. Осень – не умирание, это восхождение на новый виток. Жизнь обновляется, осмысливается заново. Ты стоишь у края пандуса на километровой высоте, видишь людей и иглы зданий (и так ведь было вечно, это было всегда) и начинаешь жить заново, а почему – не знаешь (может быть, это ветер принёс подсказку). И так хочется вернуться в это улетевшее время, когда ты и не задумывалась об этом.

Упали первые капли дождя. Лиэн провела рукой по гладкому парапету, а ладонь скользила на каплях. Город перечерчивается стеклянными нитями. Небо низкое, мягкое и тускло-жемчужное. Потоки воды бегут по металлу и звенят. Лиэн облокотилась о светло-серую мокрую ограду подвесной улицы, глядя на мокрые деревья парка, где уже побледнели листья. Но никогда они так не сверкали, как сейчас, в тусклом свете дождя. Чернеют ветви, и тревожно-вопросительный шорох мечется в осенних кронах.

Где-то здесь у Лиэн друзья. Сотни раз они гуляли под дождём, и не думая прятаться. Это лучшие друзья в мире.

Здесь каждый поворот, каждая площадка наполнены памятью. Всё вызывает какие-то ассоциации, ощущения, каждая мелочь напоминает о каком-то событии. Здесь отпечатались года. Здесь время оживило каждый атом. Этот жёлтый грандер всегда припаркован в этом тупике. А в этом окне стоит ваза с огромными алыми цветами. А в этом переулке кто-то разрисовал целую стену салатно-золотистым абстрактным пейзажем. А в этом крохотном кафе самое вкусное мороженое.

Струйки дождя сбегают по стеклу, отделяя почти непроницаемым занавесом квартиру от всего города. Плачущее окно – теперь оно осталось единственным в целом мире. За ним большая уютная комната, голубой и коричневый цвета, низкая мебель, угловатые кресла, в которые надо забраться с ногами и сонно делать вид, что читаешь журнал, пока в окно барабанит дождь. Кет лежит на диване, закутавшись в светло-антрацитовую накидку, и кажется маленькой и хрупкой. Полутёмный коридор, напоминающий переход в космическом корабле. В этой комнате окна выходят на другую улицу. Отсюда видно море, только сейчас шторы задёрнуты. Ортений сидит за компьютером, но монитор выключен. Тишину нарушает только негромкое гудение часов. Почему-то раньше Лиэн его даже не замечала.

Эй, ну давайте, живите же! Я не вернусь, так забудьте обо мне! Сколько времени прошло, а вы никак не можете забыть. Почему у вас так тихо, сумеречно и дождливо? Да убейте, наконец, эту проклятую тишину!.. Ну, как вы тут? Как без меня? Старые как мир слова – всё, что я могу сказать. Я жива, но вы этого уже не узнаете. Как вы? Что же мне делать? Наверное, мне лучше, чем вам. Я хотя бы знаю, что с вами ничего не случилось. Простите. Мне пришлось бросить вас, бежать, бросить навсегда… Ну, давайте. Продолжайте жить, а я ещё буду навещать вас вот так, мысленно, хотя бы так, но с вами. Что ж. Я лечу дальше. Мне ещё много надо вспомнить, пока раскалённый лёд не сжёг меня.

Ангран… я вспоминаю твоё имя и не знаю, имею ли на это право. Тебя нет, и я обращаюсь к твоим теням в запомнивших тебя вселенных. Я обращаюсь ко всему миру. Ты помнишь, мы были вместе, хотя я не могу поверить в это. Разве можно осознать, что ты объединил для меня два эона, находясь неизмеримо далеко? Ты существовал не на земле, но остался в каждой улице, где мы были с тобой, и я не могу поверить, что имела на это право. Они убили не человека – они убили Свет, и это страшнее всего, и я не могу примирить, не знаю, кем я была в твоём космосе, как я оказалась причастна его жизни и его уничтожению. Ты помнишь золотые отблески на окнах, и мы танцевали стрем, и у тебя, конечно, получалось лучше всех, и ты сказал, что я красивее «перламутровых леди». Ты помнишь, мы в парке убегали от стены ливня, а потом ты говорил, а я только удивлялась. Помнишь ночь ранней весной, когда я увидела тебя, а ты слышал, как я пою, и я вдруг испугалась, что спела плохо. Ты навсегда останешься в моей памяти и своём свете. А помнишь, ты спас меня, когда тот человек подкрадывался ко мне с излучателем. Этот город дразнит привидениями прошлых дней. Я вот летаю, ищу тебя, но везде пусто, а воспоминания о вхождении в твой космос вонзают в меня иглы. Моросит дождь. А ведь я тогда хотела выиграть ещё и потому, что ты видел меня. Теперь, правда, моросит дождь, и лабиринт пуст. Я люблю этот мир, хоть он и потерял тебя. Я люблю эту звонкую перламутровую дымку. Но теперь всё опустело и отзывается болью. Это было века назад. Я буду вечно хранить память о тебе ради всех миров и моих вопросов.

- Лиэн, что случилось? – обеспокоенно спросила Джайни.

Машина выезжала из леса. Дорога выводила на вершину – всего лишь промежуточную вершину одной из горных складок на пути к далёкому пику. Здесь стоял двухэтажный уютный коттедж, отделанный деревом. Лес остался внизу, обходя маленькую вершину полукругом, но гигантские стволы поднимались гораздо выше коттеджа. За ним земля обрывалась в заснеженную долину, а ещё дальше синела в толще воздуха отвесная зубчатая скала.

Лиэн плакала, отвернувшись к покрытому изморозью окну.

- Да что с тобой? – удивилась Джайни. Вдруг горы напомнили ей о чём-то? О чём?

Крийет остановил автомобиль на площадке перед коттеджем и обернулся.

- Ничего, - неожиданно резко сказала Лиэн, вытерев слёзы. – Приходит иногда всякая ерунда в голову. Не обращайте внимания, - добавила она и неубедительно улыбнулась.

Начали выбираться из машины. Джайни достала из багажника воздушную доску: отдых она собиралась употребить на совершенствование экстремальных навыков. Наднет первым делом подобралась к Уарри; маленькая, тихая и застенчивая, она следовала за ним как собачка, иногда совершенно незаметная, но всегда готовая угадывать его мысли.

- Красиво, правда? – произнесла она, глядя вниз на дорогу. Наднет никогда раньше не была в горах, и такой подвешенный в воздухе холодный мир был для неё невероятной экзотикой.

- Добро пожаловать в мою резиденцию, - сказал Крийет, захлопнув дверцу автомобиля.

Постепенно атмосфера разрядилась. Горы дышали солнцем и морозом, Джайни делала голографии, впереди было шесть дней полной изоляции от внешнего мира.

Наднет тащила из машины сумку с шоколадом и фруктами. Уарри отобрал у неё ценный груз, отверг предложение Лиэн помочь, а через секунду все трое кидались снежками.

Крийет и Джайни поднялись на крыльцо, и теперь Стикс искал ключ.

- Интересно, как они там в Отделе проживут без тебя. А вдруг нашествие фантомов? – в шутку заметила Джайни.

- Пусть только Арриг попробует не справиться.

Массивная дверь открывалась в просторный холл с низким потолком и обшитыми деревянными панелями стенами. На второй этаж вела винтовая лестница, а из маленьких окон по бокам двери и широкого окна в западной стене открывался вид на главную долину и часть трассы. В дальнем правом углу стоял треугольный камин. Деревянный светлый стол, глубокие диваны с огромными пухлыми подушками, плетёные кресла и деревянные стеллажи, пушистый тёмно-красный ковёр и резьба по косякам и потолочным балкам – всё это чем-то напомнило Лиэн её дом в Просторах. Только память об этом давно оставила её, а потерять два мира было бы слишком тяжело.

- Итак, - распорядился Крийет, - запасы пищи сюда, под моё руководство. Личные вещи разрешаю оставить себе. Сейчас подумаем, куда вас всех поселить.

Впечатление от инцидента прошло, но он ещё раз напомнил о проблемах Лиэн, которые она предпочитала держать в себе вместо того, чтобы попытаться разрешить.

Из глубин своей крепости Крийет извлёк далеко не маленький куб, который был торжественно установлен на полку стеллажа.

- Даже здесь не скрыться от цивилизации, - заметила по этому поводу Лиэн.

Приготовив общими усилиями ужин, народ убедился, что такими темпами шесть дней не протянуть. Выбор кандидатов на вылазку в Анатцу решено было оставить до более располагающих к серьёзным разговорам времён. Вечером же шёл повтор «Рейда в антимир». Уарри не мог поверить, что это реальные события, а не художественное измышление; на эпизоде, когда Джайни отбивалась от Ночных, прикрывая Деллию, Наднет почти всерьёз собралась упасть в обморок.

- Почему-то Лиэн мало показывали, - сказала она, когда передача кончилась.

Джайни промолчала. Лиэн сидела с совершенно непроницаемым лицом, чувствуя, что опять ступает на зыбкую почву.

Вечером, пока небо ещё оставалось белым, Джайни летала. Впрочем, это слабо сказано. Было просто удивительно, как хрупкая интеллигентная женщина не боится кувыркаться где-то в поднебесье, ведь с ускорениями, развиваемыми доской, потеря равновесия могла привести к трагическому исходу. Наверное, выписывать такие фигуры смог бы разве что только Стикс, но проверить это не было никакой возможности: доска Джайни не подняла бы вес мужчины.

Когда она стала падать с полукилометровой высоты, но в последнюю секунду затормозила и с самолётной скоростью пронеслась в метре от террасы со зрителями, у Уарри слегка сдали нервы. Она описала широкий круг, наклонившись почти горизонтально, и плавно приземлилась на подъездной дорожке.

- Кого научить? – задала Джайни риторический вопрос и, не получив ответа, сложила доску и с невинным видом двинулась к дому.

- Меня получится? – предложила Лиэн.

- Сомневаюсь, - критически заявила Джайни. – Моя доска – это вам не тяжелоатлет!

- Дискриминация какая-то.

- Ладно, радуйся… секретный агент.

На небе высыпали звёзды, пока ещё маленькие и бледные. Скоро они разгорятся, засияют цветными лучами. Красивые созвездия, красивые названия. Здесь, в горах, звёзды светят гораздо ярче. С каждой минутой вспыхивают новые и новые огоньки. Хочется верить, что оттуда, с них, кто-то видит нас, хочется верить, что те, с кем мы разлучены, сияют в небе, открытые космосу, перекликаясь мерцанием с существами, прикованными к планетам.

Над ледяными вершинами дули ветра, неслышно шелестел мягкий снежок на ветвях, мрак под кронами рассеивался искристым светом пушистых сугробов.

До полуночи ловили каналы, доедая остатки ужина. Нашли несколько инопланетных каналов, работающих во внешнем режиме. Господи… ничегонеделание… как здорово!

- А можно как-нибудь переехать сюда? – тихонько спросила Наднет, принеся Уарри стакан ронты.

- Не знаю, как по местным законам. Ты бы хотела жить в горах или в полисе?

- В полисе. Чтобы рядом с Лиэн и Крийетом.

- Хороший выбор, - слабо улыбнулся Уарри. – А я мечтаю о машине времени.

Наднет всегда расстраивалась из-за подобных разговоров. Конечно, она в такой ситуации не была, но его, кажется, нужно лечить. Только кто, интересно, вылечит от тоски по своему времени?

Лестница выводила в геометрический центр второго этажа, в круглое помещение с зелёным ковровым покрытием и искусственными цветами. Оттуда было три симметричных выхода в шестиугольный коридор, который, в свою очередь, разветвлялся на три коридорчика, и в них уже выходили двери комнат. Две «чистокровные» спальни достались Джайни и Лиэн; Уарри и Наднет заняли огромную электрико-бордовую гостиную, а Стикс избрал для себя скромную комнату, оборудованную под кабинет, с компьютером и раскладным диваном.

За окнами застыла горная тишина; трудно было поверить, что может быть так тихо. Свернувшись клубочком в мягкой постели и закутавшись в пушистое одеяло, Лиэн глядела на звёзды, которые здесь стали такими близкими. Потом она заснула, и звёзды постепенно удалялись, пока не поднялись на недостижимую высоту, превратившись в колючий серебряный бисер.

Ранним утром посыпался мелкий снежок – довольно редкое явление на такой высоте. Во сне Лиэн странным образом чувствовала себя находящейся высоко над землёй, как когда-то в Элькорне, в небоскрёбе. Часа через три после рассвета облака спустились, окутав коттедж, и снаружи клубилась дымная мгла. Ко второму завтраку она полностью рассеялась, и бездонной пропастью засияло ультрамариновое небо.

Упираясь во внешнюю стену, южный коридорчик расширялся и переходил в треугольную комнатку со скруглёнными углами и двойным окном на площадку-въезд. Джайни в кресле листала книгу, одну из целой библиотеки, предусмотрительно привезённой сюда. Крийет стоял, облокотившись о подоконник, и наблюдал за троицей экшн, решившей повторить вчерашний опыт. Лиэн, Уарри и Наднет устроили снежную перестрелку. Зрелище вызывало удивлённое недоумение: взрослые люди, каждый с грузом проблем и сомнений, совершенно по-детски бегали, швырялись этими самыми снежками и от души веселились, когда попадали в цель. Нэрксены составили коалицию против Лиэн. Наднет, несмотря на миниатюрные размеры, очень даже преуспела: била прицельно, точно, даже слегка прищуриваясь. То, что попадала она довольно редко, была уже не её вина: снежки – оружие слишком медленно летящее, чтобы сбить ученицу Стикса. Другое дело, что они непременно в полёте проходили точку пространства, где Лиэн находилась на момент броска. Уарри обнаружил потрясающий талант прятаться за деревьями и вести огонь из-под прикрытия, не всегда это его спасало, но разворот на девяносто градусов с конечным пунктом назначения в виде сравнительно безопасного места за стволом удавался ему прямо-таки профессионально. Сознанием знатока Крийет определил, что из этих двоих можно было бы при желании что-то сделать. Но пока, чтобы сравнять шансы, троица, по-видимому, договорилась, что Лиэн будет всё время оставаться на земле и обойдётся без слишком сложных приёмов. Да, кстати, мастерская тактика Уарри включала в себя попытки ловить брошенные в него снежки, что он и делал, немедленно отправляя их обратно.

- Вот, - сказал Крийет, поворачиваясь к Джайни, - люди живут на сто процентов, а ты безнадёжно погрузилась в свои триллеры, а я – в свою философию.

Она оторвала взгляд от книги (триллер, как верно подметил Стикс, под названием «Пришествие моего бога»). Крийет странно и будто слегка виновато улыбнулся. У него была необыкновенная, «фирменная» улыбка, всегда вроде бы одинаковая и в то же время разная. Человек, хорошо с ним знакомый, мог бы его улыбку понять лучше, чем слова, – она всегда значила больше, чем любые слова. Она не могла передавать только отрицательных чувств.

- И что из этого следует? – поинтересовалась Джайни.

- Ничего.

В его глазах мерцали искорки, вспыхивая и угасая. Сейчас он напомнил Джайни сверхмощный процессор, обрабатывающий колоссальный объём данных.

- Ведёшь анализ нашего пространственно-временного континуума?

- Я всегда веду его… Нет, ты глянь, какая меткость!

После некоторой паузы, в течение которой Крийет продолжал наблюдение, правда, всё чаще переводя взгляд куда-то вдаль, туда, где зубчатая гряда обрывалась небом, Джайни заговорила:

- Ты же знаешь, что никогда ничего не случается без причины? Ты знаешь, что удары приходят, только если ты нарушил энергетические структуры мира.

- Совершенно точно, - подтвердил Крийет, вопросительно глянув на неё.

- Что же ты мог нарушить? ТЫ?!

- О чём ты?

- О том, что с тобой случилось в антимире.

- Вот как… Понимаешь, законы довольно сложны и не ограничиваются только обратной отдачей. Можно поплатиться за помощь эгрегора, можно самому создать такую ситуацию, желая ввязаться в бой, да и вообще в бою ничто не может гарантировать безопасность… Причин много. Но вот только применительно к той конкретной ситуации, Джайни, - этот выстрел предназначался тебе.

- А ведь ты прав. Значит, проблемы у меня.

- Возможно, их уже нет.

- Как это определить?

- Не знаю.

- А что делать?

- Всегда помнить, что ты знаешь. И ни о чём не беспокоиться.

Вернулись Лиэн и компания, падающие с ног и вывалянные в снегу, который таял с огромной скоростью, оставляя на полу лужи.

Джайни украдкой наблюдала за Крийетом и заметила перемену – точно он перевоплотился в генератор. Его поведение не изменилось, разве что походка стала ещё легче. Но Джайни представлялось, что от одного его присутствия можно было обжечься. Он заражал (или заряжал) и остальных; «Посмотрим, будет ли светиться вечером», - подумала журналистка. Правда, позже такое ощущение притупилось – то ли биополе Стикса вошло в обычный режим работы, то ли Джайни просто привыкла.

*

Третья ночь в коттедже оказалась жаркой и душной. Лиэн всегда плохо переносила жару и проснулась от ночного кошмара слегка антигуманного содержания. Наверное, кто-то включил отопление на слишком большую мощность. Переключатель находился внизу, в кухне.

- Проклятье, - сказала Лиэн, прижимая пальцы к вискам. Сон прочно застрял в памяти, слишком жуткий и реальный.

Так, неплохо бы спуститься и отрегулировать систему. Лиэн выбралась из кровати и тихо вышла из спальни. Свернув налево ко входу на лестничную площадку, она заметила полоску света из-под двери, единственной, выходящей в шестиугольный коридор. Оттуда приглушённо доносились голоса, и Лиэн непроизвольно прислушалась.

- …Я думаю, тебе надо просто приспособиться к новому времени, к новой жизни. Ты же не можешь навсегда остаться в своих воспоминаниях.

- Они для меня – единственное спасение, - возразил Уарри. – Я не ненавижу настоящее, но живу только прошлым, которого меня лишили. Стикс, ты понимаешь, что это такое – когда у тебя отбирают жизнь?! Я не могу так! Я как наркоман, понимаешь?

- Я впервые слышу о таком явлении.

- Наркоман - это человек, попавший в зависимость от химических веществ, принятие которых постепенно убивает. Но не принимать их он не может: будет ещё хуже. Так и я. Я помню то время, когда я жил в маленьком городке, сейчас превратившемся в мегаполис реактивных скоростей, когда по вечерам после работы я сидел с друзьями в уютном ресторанчике (там часто ставили «Игроков в сонаты» - нам нравилась эта группа), когда я решал за дочку задачи по физике или гулял с женой в парке – она всегда рассуждала на малопонятные простому смертному дискуссионные темы, я с ней не спорил - я любил просто слушать её, даже если в её словах не было ни капли логики, а когда ей становилось холодно, отдавать ей своё пальто. Сейчас я живу только этими воспоминаниями – не будь их, я бы превратился в пыль в чужом времени, в одиночестве. Но мне больно от них. Я вспоминаю то, чего уже нет и что никогда не вернуть, вспоминаю то, что у меня забрали. Я никогда больше не увижу моего дома, не увижу Соммет… Знаешь, у нас в саду росли маленькие такие, тоненькие деревца с круглыми глянцевыми листьями – от этих деревьев не было никакого толку, я на них даже внимания не обращал, а теперь вспоминаю, точно сфотографировал. Представляешь, они стали для меня чем-то важным, будто целым символом, - тоненькие деревья под тёплым солнцем, листья шелестят на ветру. Я вспоминаю, и мне становится жаль, что меня не казнили. Такая злость… врагу бы не пожелал такого.

Лиэн прислонилась к косяку двери, наклонив голову. Остались полоска света и голоса, остальное исчезло, даже жара не ощущалась. Лиэн и не подумала, что подслушивает, – ей просто необходимо было дослушать разговор до конца, и логика тут не действовала.

- От памяти никуда не спрятаться. Но она помогает тебе, и это хорошо. Гораздо тяжелее жить с памятью о чём-то страшном, что причинило тебе боль. Я знаю людей, которые носят тёмный груз прошлого, тебе же оно может стать отправным моментом новой жизни.

- Как?

- Трамплин. Точка опоры. Сохрани свою память, пусть она будет твоим светом. Сделай её не потерей ушедшего времени, а частью себя.

- Она и есть часть меня.

- Тогда бы ты не был наркоманом времени. Ты бы стал сильнее. Это трудно объяснить словами, но нужно просто впустить этот свет в себя. Точка опоры. Имея такую защиту, ты и новый мир сможешь преобразовать, чтобы он стал твоим. Когда у тебя за плечами будет целая жизнь, которую ты любил, которая для тебя всё ещё реальна и с которой связано столько образов, ты сможешь принять и новое окружение. Главное не страдать от потери, а усилить себя сознанием того, что это было. Было, и поэтому ты никогда не будешь одинок. Ну а дальше думай сам: ты поймёшь гораздо больше, чем я смогу сказать.

- Ты тут так здорово и умно всё рассказал, лучше, чем любой психотерапевт. Только рассуждать о выходе из ситуации всегда легко, пока не побывал в ней.

- Я и не ожидаю, что ты здесь и сейчас изменишься. Но взгляд извне иногда оказывается более верным. Кстати, и у меня были потери. Конечно, тебе кажется, что выхода нет, но в конце концов всё станет на свои места.

- Не уверен. Ладно, извини, что я тут надоедаю тебе со своими проблемами. Мне никто не поможет.

- Ты сам себе поможешь. Невозможно убедить кого-то в чём-то, пока этот кто-то не сделает собственные выводы. Сейчас ты не веришь, но мало-помалу начнёшь работать над собой, может быть даже непроизвольно: так просто должно быть. Ты начнёшь успокаиваться, искать пресловутый выход. Решение ты примешь сам.

Удаляющиеся шаги – Уарри направился к противоположной двери.

- Вот ещё что, - заговорил Крийет, его тон слегка изменился, - обрати внимание на существо по имени Наднет. Попробуй хотя бы заметить, как она тебе преданна.

Тихо прикрылась невидимая дверь. Лиэн выскользнула на лестничную площадку и стала спускаться, оглянувшись на выход в коридор – там было пусто. Почему-то дыхание стало прерываться, а сердце колотилось так громко, что, казалось, сейчас все услышат. Лиэн обдумывала разговор, пока не делая выводов, просто раз за разом повторяя про себя слова Крийета. Её движения стали плавными и скользящими, будто она выслеживала кого-то. Переключая радиатор, Лиэн кивнула каким-то своим мыслям.

Зажигать свет не было необходимости: она видела в темноте как кошка.

Крийет взглянул на часы – была треть после полуночи. Спать не хотелось. Он протянул руку к наушникам, лежащим на столе, но передумал. Бывает такое настроение, когда не подходит никакая музыка.

Странно как-то получилось. Вспомнились интервью, довольно тяжёлый разговор с Лиэн и регрессия… Может быть, он всего-навсего раздражает окружающих? Должно быть, его считают изгоем? Считают ли его хуже других, может быть, всего лишь иным? Почему Джайни не допускала мысли, что он мог нарушить энергетику мира? Какой-то маленький червячок неуверенности. Странно. Надо подумать. Другое дело… Но где грань? Он оборвал себя: из простого приличия нельзя допускать такие мысли.

Куда подевался диск? Иногда музыка бывает очень даже небесполезной.

Странная вещь – мир. Странная и необъяснимая. Сколько бы философских трактатов ни было написано, нельзя дать ему определение и вместить в какие-то рамки. С одной стороны, он слишком жесток, и с этим невозможно примириться. В нём люди убивают людей, в нём переносом во времени можно отнять судьбу и заставить мучаться нескончаемыми вопросами. В нём есть место фантомам и неизвестному ужасу, запрещающему говорить о себе. Но с другой стороны, мир прекрасен, в нём всегда найдётся место романтике и красоте. Деревья, города, облака – всё одухотворено, и за всем можно разглядеть отблески чего-то большего, будь то высшие сферы или собственные ассоциации. Но… что может быть больше, чем жизнь и материя, окружающая нас, созданная Богом?! Абсолютная жизнь везде, по законам каждой сферы. Без опасностей мира жить было бы неинтересно – мысль, воистину достойная отчаянного авантюриста, присутствующего в качестве составляющей в личности Стикса. И жизнь прекрасна, потому что это – эволюция.

Вдруг он почувствовал, что за его креслом кто-то стоит. Если следовать логике, там никого не могло быть: в комнату нельзя зайти незаметно и спрятаться. Но здесь кто-то был, совсем рядом. Крийет обернулся – никого, сзади была только стена. Он оглядел комнату – пусто.

В доме было тихо. Лиэн ещё раньше прокралась к себе и теперь засыпала, чуть спокойнее, чем обычно.

Крийет забрал наушники со стола, погасил свет и вышел.

*

Запасы продовольствия кончились – настал момент истины. Двое добровольцев должны были спуститься из-под облаков на бренную землю.

Утром Лиэн пришла в ужас от неожиданной мысли. Как она раньше об этом не подумала?! Она считала, что Кет и Ортений в безопасности, только кто может гарантировать? Все, кто связан с ней, точно так же могут оказаться в Координационном Центре. Что делать? Как узнать, живы ли они?

Лиэн стала первым добровольцем и уговорила Наднет ехать с ней. По дороге её беспокойство возрастало, пока не превратилось в панику. Она с трудом справлялась с управлением, и Наднет, заметив её состояние, спросила, что случилось.

- Сейчас ты мне поможешь, - сказала Лиэн. Её слова прозвучали слишком нервно и резко, так что Наднет не решилась расспрашивать и молчала, пока Лиэн не заговорила первой:

- Ты не знаешь, где находится пункт внешней связи?

Наднет покачала головой.

Лиэн всё увеличивала скорость и несколько раз едва избежала столкновения с другими машинами. Она остановилась у ОСН и попросила Наднет подождать.

Стеклянная дверь чуть не разбилась о стену. Лайл поставил видеотэйп на паузу и резко развернул кресло.

- Лиэн? Что такое?

По её виду он решил, что произошла какая-то катастрофа.

- Где пункт внешней связи?

- Зачем? – спросил Лайл.

- Надо. Пожалуйста, это важно.

- Что-то со Стиксом?

- Да нет. Это просто для меня.

Получив экстеншн, Лиэн попросила Наднет набрать код Ортения и стала сбоку экрана, чтобы её не было видно. Ничего не понимающая нэрксена выполняла всё не спрашивая и только удивлялась, что могло измениться за несколько часов и что вообще происходит – ей эта история казалась сплошной мистикой.

Услышав голос Кет, Лиэн вдруг почувствовала такую слабость, что едва устояла. Напряжение отпустило её, и оказалось, что все силы были растрачены на поиски пункта внешней связи и бесконечное ожидание, пока там, где-то далеко, включат передатчик.

- Спроси Ортения диКиттир, - подсказала Лиэн.

- Ортений диКиттир дома? – повторила Наднет.

- Да, я сейчас его позову, - слегка удивлённо ответила Кет.

Лиэн едва подавила желание выбежать в зону видимости передатчика и закричать: «Я здесь, видишь, я жива!» Не видя экрана, она следила за Наднет, будто по ней могла понять, изменилось ли что-то по ту сторону.

- Вы меня вызывали? – спросил невидимый Ортений.

- Простите, вы ничего не знаете о рАльстрене или лиКсаргентах? – механически сказала Наднет, практически без вопросительной интонации.

- Нет, мы не общаемся. Почему вы позвонили именно мне?

Лиэн подобралась к пульту и выключила связь.

- Кто это? – обеспокоенно спросила Кет.

- Не знаю. рАльстрен, лиКсаргенты… Наверное, это связано с исчезновением нКэннерета…

Он отошёл к окну, раздвинул занавески.

- Ну зачем? Зачем? Как она оказалась там? Что произошло? – он сотни раз уже задавал себе эти вопросы, зная, что ответов не получит.

- А вдруг она не погибла? – с надеждой заговорила Кет. – Её ведь не нашли. Она ведь дышит водой.

- Там слишком высоко... Ты сама видела.

- Не знаешь, откуда был сделан звонок?

- Знаю только, что внешний.

Разговор угас – слова произносились всё бесцветнее и равнодушнее. Они в последнее время вообще почти не разговаривали, предпочитая молча переносить свою потерю и зная, что оба думают об одном и том же.

*

- Лиэн, а кто это? – наконец решилась спросить Наднет, когда они отъезжали от пункта связи.

- Я очень волновалась за них. Они могли быть в опасности, но теперь я знаю, что с ними всё в порядке. Сама я позвонить не могла: не надо, чтобы они меня видели… Только пожалуйста, не рассказывай никому, хорошо? Это очень важно.

- У тебя какие-то проблемы?

- Уже нет. Ты мне очень помогла.

- Не говорить даже Стиксу?

- Ему тем более… Я не понимаю – здесь что, припарковаться негде? – Лиэн свернула к тротуару.

Наднет фактически спасла её, и теперь надо было бы всё ей рассказать. Но Лиэн делала вид, что ничего особенного не произошло, и из-за этого чувствовала себя виноватой. Она знала, что обязана Наднет, и, сама того не замечая, стала более внимательно относиться к ней, получалось неестественно, и нэрксена, замечая это, обижалась и недоумевала, не поняв ничего из её туманного объяснения о какой-то опасности и невозможности самой показаться перед экраном.

*

Шумная белая Анатца каменных улиц осталась внизу. Команда добровольцев выполнила свою миссию и возвращалась с победой.

Случилось всё, что должно было случиться в коттедже в горах. Оставшиеся дни прошли обыкновенно, ни разговоры, ни поступки не определили будущее. Хотя… ведь идея, касающаяся профессиональной деятельности Джайни, пришла ей в голову именно тогда. Сюжет, задуманный ею, послужит причиной гораздо более важных событий: иногда бывает полезно оказаться в нужном месте, пусть и не в нужное время.

Комментарии читателей: