Старухе исполнилось уже пятьдесят пять. Можно бы пойти на пенсию, но она не хотела; лучше работать, уходить утром и приходить вечером, после того как все уже поужинают и усядутся у телевизора. Очень хорошая, дружная семья. Ее кузены и кузины, их мужья и жены, дети и внуки. Все живут рядом, в одном загородном поселке и ходят друг другу в гости, рассказывают об успехах детей, показывают новые приобретения. Говорят громко, перебивая друг друг, у старухи от них голова болит. То есть она не говорит, что болит, да они у нее никогда ничего и не спрашивают: что она может им рассказать? Но она так морщится, как-будто голова заболела, и уходит на заднюю веранду или наверх, к себе в мансарду. У нее нет детей, и соответственно нет внуков, и приобретений она тоже не делает. Она бы чего-нибудь приобрела, конечно, не для того, чтобы похвастаться, а просто так, как доказательство своего присутствия. Но на ее зарплату не разгонишься, она уборщицей работает, контору убирает.
Совершенно она им ни к чему, но приходится терпеть. Ей родители дом завещали, напополам с Бориком. Теперь ее половина до мансарды ужалась, так это по справедливости. У Борика семья, дети, ответственная работа, ему кабинет нужен. Зато он с нее за свет не берет, и за воду, и земельный налог сам платит. Они, конечно, надеются, что она Митечке в благодарность свою половину завещает, но разве у нее узнаешь? Скрытная она Старуха. Дом, хотя и старый, но просторный, два этажа, и мансарда, и круговая веранда, а вокруг старый сад, еще родители сажали, а перед домом поляна, заросшая зеленой травой. Такая трава густая и пахучая, сколько ее не стриги, наутро опять по колено, просто беда с этой травой.
Так вот, сегодня Кисочка, Борикина жена, случайно вышла на заднюю веранду и увидела Старуху. Оказывается, она неожиданно для всех начала рисовать. На холсте и сразу масляными красками, никогда этому не училасъ, вдруг купила канву, краски, поставила на треногу (нашла на чердаке, от давнего жильца осталосъ) и нарисовала луг. Летний луг, трава, цветы, пчелы собирают мед, дует легкий ветерок. Большая картина, и Старуха в нее кисточкой тычет, вроде как последние мазки наносит. Кисочка просто сама себе не поверила, Борика позвала, а с ним и гостей, что у них были в этот день к обеду. Домашние увидели, стали смеяться, не верят, что Старуха сама это нарисовала. Ты на базаре купила, говорят. Совсем с ума сошла, говорят. Прямо так и говорят, вслух:
– Совсем эта Старуха сошла с ума, надо ее устроитъ в дом для престарелых инвалидов с психиатрическим уклоном.
– Да, я и раньше замечала, – говорит Кисочка, – она не в себе. Вдруг встанет у окна, смотрит и молчит. То есть дел же полно, обеда нет, и надо Митечку вести на тренировку, и вещи забрать из химической чистки и много разных дел еще.
И они говорят между собой о том, какая она странная и почти что непригодная ни к чему, хотя у нее и дипломов всяких много, но это все из той жизни, а в этой она только поломойкой и могла устроиться, а что мы ей, помогать должны, и вообще она какая толстая, краснощекая и неприятная.
– И дышит так громко, вы замечали? – спрашивает кузина.
Они стоят возле картины и говорят, как будто ее и в комнате нет, и совершенно все друг с другом согласны. Вдруг откуда-то сбоку, из-за угла раздается тихое жужжание, никто поначалу ничего и не слышит, а оно жужжит громче и громче, и кузина говорит:
– Что это, у соседей стиральная машина работает? Что это они в выходной день стирают?
И все начинают обсуждатъ этих соседей, какие они неделикатные и вообще, хотя как-то странно, все-таки до их дома метров сто, не меньше, какая на природе слышимость хорошая. Вдруг Митечка говорит:
– Ой, мама, она меня хочет укуситъ! - И машет так ручкой, вроде отгоняет кого-то.
А веранда наполнилась вся жужжанием, и золотистыми тельцами- веретенцами, и они как пульки золотые, стреляют вверх и вниз и по диагонали, и по кривой Мебиуса (это ученый племянник потом так описывал траектории золотистых пулек). Неожиданно все семейство оказывается как в пчелином улье, все машут руками и кричат, потому что их жалят. А как же вы хотели, если кричать и махать руками, так пчела обязательно ужалит. Пчелы не любят когда шумят. Кое-как в столовую забежали, пчел вытолкали, окна закрыли, все охают, ахают, укусы считают, кто-то в обморок упал. И тут Митечка спрашивает:
– А где же бабушка?
А Старуха, оказывается, спокойненько себе картину в белую ткань завернула и мольберт складывает. А только что ведь была грубо сколоченная тренога, и вдруг настоящий мольберт красного дерева. И ее совсем не покусали пчелы. В общем, ерунда какая-то получилась вместо семейного обеда. И все Старуха виновата, потому что она вечно окна открывает, воздух ей спертый. А того не понимает, старая дура, что у нас система полного кондиционирования, на весь дом, и окна открывать нельзя. То есть действительно, надо что-то со старухой делать.
– Времени нет этим заняться, но видимо, к тому идет, – сказала Кисочка. И Борик с этим согласился.
А Старуха унесла мольберт к себе в комнату, и что-то там рисовала, замечали, но никому не показывала, прятала за шкаф. Да никто особенно и не интересовался, все очень заняты, у всех куча проблем, мужья, жены, дети и карьера. Не путается под ногами, сама себя на свои уборочные копейки содержит и прекрасно. Старались поменьше с ней встречаться и разговаривать. Какую-то неловкость она у них вызывала своей безмужнестью и тем что на жизнъ зарабатывала физическим трудом и видимо, мало, но как-то все-таки на это жила. Она не просила у них ничего, но все равно некое неудобство вносила в их сообщество успешных, хорошо устроенных людей.
– Вы замечаете, возле дома появились коты? – спросил как то утром Борик.
– Да, я тоже вчера в саду видела трех или четырех бездомных кошек, – сказала кузина Мимочка.
– И что же они там делали? – Поинтересовался толстый Мимочкин муж Додик.
– Ничего, - ответила Мимочка, – на ветках сидели.
– А как ты знаешь, что они бездомные? – Спросил Додик.
– Они не отзываются на кис-кис, и у них нет ошейничков и колокольчиков. У каждой домашней кошечки обязательно должен быть ошейничек, а у этих нет. И смотрят они как-то сверху вниз, – нервно объяснила Мимочка.
– Все это очень странно, – сказал Борик. – Наверное, старуха их прикармливает, иначе откуда бы они вдруг взялисъ. Надо за ней понаблюдать и пресечь это дело на корню. Только этой заразы нам тут не хватало.
И Борик взял выходной на своей ответственной работе, остался дома, засел в кабинете на втором этаже и с самого утра стал наблюдать за садом. Сначала ничего не происходило. Он просидел у окна часа два, но старуха не выходила. В траве под деревом спал черный кот с белым ухом. Борик устал и захотел есть и в туалет, и пока он делал сначала первое: съел банку сайры с черным хлебом и помидорами и запил кока-колой, а потом второе: сидел на унитазе, курил сигарету и читал Финансовые Ведомости, прошло около часа. Наконец Борик освободился, вымыл руки, он вообще соблюдал все гигиенические правила, и подошел к окну.
Под окном Черный кот с белым ухом сосредоточенно трахал Рыжую кошку. Та припала к земле, откинула хвост на сторону и внимала. Под деревом в траве спал Белый кот с черным ухом. Другой, Пятнистый, сидел на ветке и умывался. Старухи нигде не было видно, но коты явно чего то ждали. Борик загляделся на Рыжую кошку. «Чудо как хороша, – думал он. – Зад какой высокий, и бедра сильные. Черный кот с белым ухом вцепился ей зубами в загривок, а она ничего, не возражает. А Мимочка все время кричит: – Не целуй меня взасос, а то Додик узнает! Природа!» – Борик так разомлел, что пропустил бы явление Старухи, если бы не коты.
Черный кот с белым ухом испустил страстный вопль и в последнем толчке отпустил Рыжую кошку на волю. Та встряхнулась и покачивая своими замечательными бедрами пошла к веранде. За ней вереницей шли коты. Борик подумал: « Ну вот, сейчас она их будет кормить, тут я ее и накрою!» И побежал вниз.
На веранде перед мольбертом сидела Старуха. Она рисовала тонкой кистью на холсте. Перед ней на поляне стояли коты, они молчали и смотрели на старуху круглыми глазами. Ах, что это были за глаза: все оттенки зеленого, от светлой весенней травки до темно зеленой глубины бутылочного стекла, и золотые, как янтарь, и голубые, да-да, у белого кота с черным ухом были ярко-голубые глаза. Борик взглянул на мольберт. Старуха рисовала кота, но бог мой, что это был за кот. Он был как маленькая думочка, что старушки кладут под голову, и как теплый спальный мешок в холодную снежную ночь, и как кудрявая голова молодого мужчины, которую так приятно погладить, и как 911, который всегда приходит на помощь тем, кто позвонил. Вот какой это был кот.
Борик же увидел на холсте какие-то завихрения красок, вот торчит лапа, вот кончик хвоста. «Из-за этой ерунды она и притащила сюда всю эту дикую сластолюбивую свору, прикормила их кусочками мяса, которое она ворует у нас, – рассердился Борик. – Нелепые фантазии, что за художества на старости лет.» Он подошел, снял полотно с мольберта и не говоря ни слова, стал срыватъ тканъ с подрамника. Старуха подняласъ со своего стула и сказала:
– Не делайте этого, а то пожалеете.
– Ты мне еще и угрожаешъ, нелепая Старуха, – совсем разозлился Борик. – Вот что я сделаю!
Борик прыгнул на траву и стал рватъ полотно на мелкие кусочки. Раз – оторвал кусочек с когтистой лапой, и тут же пятнистый кот издал хриплый крик. Два – вырвал клочок с полосатым хвостом и рыжая кошка подскочила в воздух на целый метр.
– Не надо, – сказала Старуха. Но было поздно.
Коты пошли вперед, окружая Борика. Oн успел взмахнуть сломанным подрамником, и кольцо сомкнулось. Борик только пискнул, как толстая неповоротливая мышь, и в этот единственный писк все было кончено. От него даже ботинок не осталось. Когда коты разомкнули кольцо, в середине валялась круглая металлическая пуговица-заклепка от джинсов. И больше ничего.
– Ай-яй-яй, – сказала Старуха, – какое неожиданное происшествие. Борик явно этого не планировал. Однако надо закончитъ картину.
Она натянула порванный холст на новый подрамник, приложила оторванные кусочки и они встали на место как пришитые. Коты сидели полукругом на поляне, ждали. Наконец Старуха закончила картину и повернула мольберт к поляне; коты привстали на цыпочки, осмотрели картину, затем развернулись и ушли восвояси. Впереди шла рыжая кошка. Вот из травы виднеются только кончики хвостов, а вот и они пропали совсем.
Борика искали всем семейством, потом наняли частного детектива, но так ничего и нашли, даже пуговицы. Старуха предлагала поискать в траве, но зачем ее сумасшедшую слушать? В конце концов Додик выдвинул версию, что Борик скрылся с деньгами, которые потихоньку тащил из семейного бизнеса. Денег там и правда не хватало, потому как все помаленьку воровали, и недостачу с тайной радостью списали на Борика. На том и успокоились.
Семейные обеды продолжались, теперь уже Додик сидел во главе стола. Он потихоньку от Мимочки навещал вдову, утешая ее в неожиданной потере и помогая управлять бизнесом, оставшимся от Борика. Мимочка делала вид, что ни о чем не подозревает, у нее раскручивался роман с новым менеджером. Старуха по-прежнему ходила на работу в свою контору; вечерами она что-то рисовала на задней веранде. По молчаливому всеобщему согласию ее больше не беспокоили. Изредка в дверь стучали какие-то странные, прежде невиданные люди. Они приходили к старухе; поднимались в мансарду, о чем-то с ней говорили. После этого она рисовала, иногда несколько дней подряд, иногда всего один вечер, потом отсылала картину с посыльным по только ей известному адресу. Посыльный был всегда один и тот же: высокий худой старик с длинными седыми волосами, стянутыми резинкой на затылке.
Если бы семейство читало местную газету, оно бы узнало, что с недавних пор в городе стали происходить странные веши. Неродеха-невестка городского головы неожиданно родила двойню. Термиты сгрызли дом начальника милиции до основанья, то есть до бетонного фундамента: народы утром проснулисъ, а дома нет, посреди колоссального фундамента стоит диван, а на нем начальник милиции спит сном праведника. Летучие мыши поселились на чердаке городской бани; иногда они залетали в женскую раздевалку, то-то было веселье! Черная обезьяна Кика из зоопарка (между прочим, большой редкости животное) среди бела дня затащила в свою клетку главного животного повара и не отпускала его три дня, все ласкала и ласкала. Неожиданно достроили мост через реку, а раньше все денег не было. А в городском музее случился пожар и все принятые в музей картины сгорели ясным огнем. При этом они кричали и пищали от ужаса, но пожарные так и не смогли ничего поделать. Но счастливое семейство газет не читало.
5/11/09 - 8/24/2009
Комментарии читателей:
« Предыдущее произведениеСледующее произведение »