Нелли Закусина «У сентября спокойное лицо»

лирический календарь


Январь


Счастливый год мне помнить,

вспоминать

с начала самого,

с кристально чистых дней...

Еще невеста -

не жена, не мать, -

и грешен ум

в невинности своей.


Еще не пройден путь обид и бед

от разочарований до побед,

ем легкий хлеб, посеянный не мной,

и так понятен добрый мир земной.


* * *

... А в твоем январе

отсверкала метель,

откачалась...

Был заснеженный лес,

было поле, как скатерть, бело.

И сводило с ума,

и, казалось, вдали не кончалось,

и тебя за собой

это ясное поле звало.


Ах,чужая зима...

У крыльца ни тропинки, ни следа.

Шесть ступенек крутых,

и перила, и ключ из замка...

Никогда я сама

ниоткуда

сюда не приеду.

Та Большая Зима,

как Большая Земля

далека.


Там, в окошке твоем,

куст герани горячий-горячий.

Вымыт чисто порог

и готовится к свадьбе родня.

И печется пирог...

Но над ним кто-то, кажется, плачет.

Это Наша Любовь

не сумела дождаться меня.


* * *

А в январе

и звезды не горят...

Они о чем-то много узнают,

они о чем-то много говорят

и к осени обычно устают.


В тяжелые и медленные дни,

как листья,

осыпаются они...


А мне-то что!

Я – празднично горю.

У елки вдруг стихами говорю,

картонных птиц и ватную метель

повесив

на безжизненную ель.


Нет у меня

ни горя, ни проблем,

а след лыжни -

сплошная параллель.

На белом свете – только белый цвет -

полутонов пока на свете нет.


Обидна правда.

Безобидна ложь.

Безобидна ложь.

Беспечна ночь, а не страшна, как нож.

Есть медных пятачков нехитрый клад,

и не настало время для расплат.


Март


Весна-веснянка – половодье марта.

Бессонны ночи и бездонны сны.

И голуби рассыпаны,

как марки,

по площадям и улицам весны.


Веселый город

с птичьего полета

краснеет свежей наготою крыш.

Илужи,

будто патокой политы,

и снег,

как сахар отсыревший, рыж.


Весной

дорог веселая орбита

ведет меня

куда-то не туда.

Пространство, время

и дела забыты,

и властвует заносчиво и сыто

вода шальная, полая вода!


Апрель


Большая Весна

за окном сиротливо светлела;

был оттаявший лес,

было поле пестро, как ковер;

и качалась без сна,

и уже обессиленно тлела,

как зажженный давно

и давно беспризорный костер.


Aх,чужая весна!

Там расходятся гости со свадьбы,

отгуляв, откричав

и разрезав на части пирог...

Там какая-то женщина

в белом и сказочном платье

желтым веником

вымела сор за порог.


Ты привыкнешь потом

к этой женщине в будничном платье

и, не слишком печалясь,

утешишь себя через год.

А Любви за молчанье

предложишь немалую плату,

Но Большая Весна,

как Большая Вина не уйдет.


Будет чья-то печаль

через годы к тебе доноситься.

Словно где-то сквозь ночь

запоет, затоскует свирель.

И однажды Любовь

не захочит молчать, постучится...

Но не скоро еще,

за окошком всего-лишь апрель.


Июль


Зазвенело, пришло

беспокойное лето,

за спиною шепталось,

Бог знает о чем.

Улыбалось в глаза,

подавало советы,

было вроде со мною, -

а все ж ни при чем.


Под вечерние сказки меня уводило

на крыльцо, -

да не тот

был высокий порог.

На замок запирало,

за парту садило

и вело нескончаемо

долгий урок.


Я не помню, чему

те уроки меня научили, -

пусть мою невнимательность

лето

поймет и простит.

Мне казалось, что я

на июльских высоких качелях...

Нонавстречу,

желтея,

лист первый ,

осенний

летит...


* * *

...Большое Лето,

мягкое,

льняное,-

окно открыто и цветет герань -

как лодка, проплывало стороною –

и мальчик-с пальчик

брызгами играл.

Кидал тебе малиновые капли

закатной и обманчивой воды...

Как слезы счастья...

Так ли это?

Так ли

смотрю на вас,

в предчувствии беды...


Чужое счастье и беда чужая -

сто ревностей, сто жалостей в душе.

Большое Лето

молча провожаю,

Большая Осень

близится уже.


Чужое лето

об одном просила -

(я столько дней

все рядышком хожу)-

чужого сына,

дорогого сына,

дай, хоть поближе сына разгляжу.


Я не обижу,

зла не пожелаю.

А сам ко мне навстречу

не беги.

Твоя ль вина,

что слишком долго шла я...

Ты лучше в сердце лето сбереги.


Август


Долгий август стоял,

неприступно богатый,

золотились плоды и туманился лес.

И повел меня август легко и крылато

до своих теремов,

заколдованных мест.


– Ну, довольно! – твердил. –

Подурила и хватит.

Видишь, речка

свои берега обрела.

Видишь, сколько долгов

ветка каждая платит...

Ты бы яблок корзину себе набрала.


Испекла бы пирог,

заварила бы чаю,

собрала бы друзей

во едину семью...

И запела бы тихую песню,

с печалью, -

про Любовь и Надежду,

и Веру свою.



* * *

...Эти россыпи синих цветов.

Этот шопот отчаянных трав.

Все, что было, то было не то.

В чем был прав, оказался не прав.


Выйдешь в поле – становишься пьян.

Возвращаешься, - будто бы сыт.

Вечерами зеленый бурьян

колыбельную прошелестит.


Никому не кружишь головы

и беды к себе в гости не ждешь.

И пучок богородской травы

под подушку ночами кладешь.


И живешь, как хотелось давно.

Будто дерево в спелых хлебах.

Неожиданно,

честно,

умно,

с мятным привкусом на губах.


Сентябрь


Большая Осень.

Тихая, как шопот.

И словно сладкий, добровольный плен.

Без легковесных взглядов,

мелких шуток,

обманов, недомолвок

и измен.


Сентябрь,

ты далек от мыслей праздных.

Твой век короток,

честен

и упрям.

И листья

в напрвленьях самых разных

упорно отлетают к декабрям.


Не скрыться от тебя и не сфальшивить.

За обнаженной чистотой твоей

как будто сердце наискось прошили

сибирские дыханья декабрей.


Я не могу сегодня ошибиться.

У сенября – спокойное лицо.

Я, как домой вернувшаяся птица,

вошла по праву на твое крыльцо.

Настало время,

и без колебаний,

я начинаю год от сентября.

Цветов корзины,

короба с грибами

и ворохи лесного янтаря...


Большая Осень,

я взмахну рукою!

Доброт,

щедрот твоих не перечесть...


Любовь свою я песней успокою.

У осени такая песня – есть.






Комментарии читателей:



Комментарии читателей:

Добавление комментария

Ваше имя:


Текст комментария:





Внимание!
Текст комментария будет добавлен
только после проверки модератором.