Мораль – это то, что всегда сильно оскорбляет мое чувство пристойности, но ничего непристойного я в ней не нахожу.

              Карл Краус

 

Циник – это мерзавец, который из-за неких дефектов зрения видит вещи только такими, какие они есть в действительности, а не такими, какими им следует быть.

               Амброз Бирс

 

 Часть первая

 

 Ну, девочки и мальчики,

вы, конечно, не поверите,

но теперь я точно знаю, что движет Богом!

Хотите узнать всё?

Нет проблем.

Эта история началась в Орегоне.

Я жил там, в одном маленьком городе. Честно зарабатывал на хлеб, сыр, воду и все такое. В течение десяти лет активно, не покладая рук, не зная отдыха, я собирал акции известной компании GOD Ltd.

Девять тысяч акций.

Прямая дорога в Рай.

И я сорвал этот куш!

Осталась какая-то тысяча.

Понимаете, всего одна тысяча,

и Небесный Паспорт сам упадет мне в руки с небес!

Результат, несомненно, высокий. По крайней мере, гораздо выше среднего. Мне всего тридцать, а я – подумайте только! – практически гарантировал себе Царство Божье. Многие достигают такого только перед самой смертью (а это всегда долгий путь), если, конечно, достигнут. Чувство вины? Да ну! О чем это вы таком говорите? В истории человечества всегда были люди, непременно добивавшиеся отличных результатов первыми. Но в истории человечества всегда были и неудачники.

Я умел делать свою работу.

Я никого не убивал просто так.

Обычно я ограничивался теми, кто пытался на меня давить.

Мой стиль всегда был прост. И я не забывал о Боге. По секрету: даже мой домашний робот отличается некоторой набожностью.

Короче, я заработал себе на Рай.

Охотник за талантами – так называлась моя специальность.

Серьезное, ответственное дело, с которым справлялись далеко не все:

день изо дня я упорно навязывал контракты тем актерам-любителям, которые по каким-то причинам вдруг решались на то, чтобы сыграть весьма специфические роли в наших так называемых черных фильмах.

Думаю, девочки и мальчики, все вы хотя бы раз – в доме друзей или в случайном баре – видели наши черные фильмы. Лаконичные, жесткие, может, даже жестокие, выразительные до сладкой убивающей боли, они всегда показывают то, что является правдой.

Истинной правдой.

Единственной и великой.

Люди, животные, птицы, рыбы, насекомые – все, кто участвуют в наших фильмах, гибнут по-настоящему. В ревущей воде, в огненных потоках, под ножами мерзавцев, под пулями и снарядами, в тучах смертоносного газа. И заметьте, гибнут в исключительно драматических, часто в сексуальных ситуациях.

Искать актеров – мое дело.

Как вы понимаете, далеко не каждый человек способен подписать контракт на столь блистательную, но… как бы это сказать… на столь лаконичную роль…

Но я умел искать.

И когда находил очередного смельчака, агентство, занимающееся договорами, незамедлительно подключалось к работе. Оно использовало свои хорошо испытанные, давно наработанные, практически безошибочные методы запуска в игру будущих актеров. Иногда этим актерам удавалось в течение суток, а то и двух, держать в напряжении весь мир. Иногда это затягивалось дня на три или на четыре. Тогда мир стоял на ушах. Проблемы общественного мнения для нас не существовало, так как масс-медиа (по негласной договоренности) не вмешиваются в нашу деятельность. Правительство, в общем, тоже закрывает глаза. Не за просто так. Оно получает изрядные деньги, – те самые, которые в другом случае пошли бы на рекламу.

Всем выгодно, все довольны.

Поговаривают о легализации нашего бизнеса.

А почему нет? Черные фильмы смотрят все. В том числе и наши политические друзья. А на них работают самые опытные юристы.

 

Да, я зарабатывал себе вход в Рай стремительно.

Теперь мне не хватало всего какой-то там тысячи акций замечательной компании GOD Ltd, чтобы получить в руки вожделенный Небесный Паспорт. При хорошем раскладе это дело нескольких месяцев. Тем более, что как раз завершалась официальная пятилетняя служба очередного понтифика.

Я этого парня знал. Крепкий папа.

Может, и не стоило играть с ним, но…

Долина Ватикан  (Калифорния) расположена между Силиконовой долиной VIII и Силиконовой долиной IX. Святое Место перенесли туда незадолго до полного исчезновения Европы, вызванного неким дипломатическим инцидентом в один из переломных моментов Новой Холодной Войны, развернувшейся между США и Остальным Миром. Удачей для культурного человечества нужно считать то, что экономическая группа Семь Сестер вовремя купила и экспортировала в Америку Эйфелеву башню, Колизей и даже Женевское озеро. Таким образом, кусочек старой Европы и сейчас умиляет наши сердца.

Но это другая история.

 

В одно прекрасное утро я оказался в долине Ватикан.

Площадь Святого Петра покрывала чудовищная толпа верующих.

Она медленно клубилась, по ней шли волны. Запах пота и слез, взрывы смеха и плача. Безумные, неисчислимые орды. Цветные флаги, деревянные и пластиковые распятия. Голубые трубы типа Судный день. Фанаты – хулиганье с мохнатыми обнаженными торсами.

Появление папы всегда Праздник.

А Праздник следует хорошенько подогреть.

Понтифик знал это, поэтому появился на бронированном со всех сторон балконе с неозначенным заранее опозданием в полчаса. Пуленепробиваемые стекла балкона весело поблескивали, разбрасывая солнечные зайчики, толпа восторженно ревела, аплодисменты доносились до самого океана, заставляя громадных чаек испуганно метаться над огромными волнами.

Я впервые видел понтифика так близко.

Кардинал Ник Эспозито, взявший себе имя Джон Пол XV, вблизи показался мне именно таким, как выглядит на рекламных проспектах. За последние сорок лет он побил все рекорды выживания пап, и, надо отдать ему должное, выглядел превосходно. Острый католический подбородок, правильный овал лица, мужественная короткая стрижка, кожа нежного оливкового отлива, наконец, двухдневная щетина на сизых щеках.

Понятно, сутана, шлем.

Все честь по чести.

Но на ногах понтифик держался уже не очень твердо.

Если придерживаться истины, то он уже плохо держался на ногах.

Он был пьян. Он был совершенно пьян. Прямо с утра. Поговаривали, что у папы скоротечный цирроз печени, но боюсь, в то утро у него не было никаких шансов умереть от болезни.

Правда, сам он об этом не догадывался.

«Привет вам, привет!»

Толпа восторженно взвыла.

«Привет вам! Привет!» – повторил папа нараспев.

«И тебе! И тебе!» – взметнулись руки над площадью.

«Благословляю вас… Благословляю…»

Понтифик покачнулся и шумно вытер нос тыльной стороной руки.

Сделал он это, пожалуй, действительно слишком шумно, потому что один из кардиналов наклонился к нему и любовно поддержал, а другой тут же преподнес поднос с круглой чашей.

Может, в ней был кофе…

Папа снова схватился за микрофон:

«Кровь Христова… Кровь Христова…»

Толпа на площади мгновенно впала в истерику.

А я в это время ломал голову вот над чем.

Компания, снимающая черные фильмы, не раз теряла своих агентов. Например, за последние две недели она потеряла пятерых весьма способных, весьма талантливых сотрудников, сумевших очень близко подобраться к папе Джону Полу XV. К сожалению, они подобрались слишком близко. Защита папы была построена умело. Руководство компании нервничало. Время уходило, рейтинг программ падал, надо было спешить с новыми сериями черных фильмов. От компании GOD Ltd., как всегда, ждали невозможного. Поэтому именно меня – самого опытного и умелого охотника за талантами – бросили в долину Ватикан с заданием найти, наконец, прореху в плотной защите понтифика.

Очень, очень не простое задание.

И вот я прикидывал, что собственно могу сделать.

А чудовищная толпа сжимала меня со всех сторон, запах пота и благовоний, вопли, папа, хлебнув из чаши, хрипло и нараспев тянул: «Те-е-е-ело Христо-о-о-ово…» - и поднимал над собой гамбургер, красный от кетчупа, как от крови.

Это покажется вам странным, но папы почему-то боятся смерти.

Почему-то Рай не привлекает их. Можно подумать, что они не совсем доверяют нашему Господу.

Папа Джон Пол XV в этом смысле не был оригиналом.

То есть, он тоже почему-то не хотел, чтобы его как можно быстрее взорвали, застрелили или зверски зарезали. По его личной инициативе была разработана особенная, прежде невиданная персональная система защиты. Благодаря ей понтифик и побил все рекорды.

Почти пять лет папства!

Весьма не малый строк. Учитывая, что предыдущий папа не продержался и шести дней. Да и немудрено. Когда смерть легонько, даже добродушно похлопывает тебя по плечу, невольно теряешь голову.

«Братья!..» – хрипел папа.

«Братья и сестры!..» - хрипел он ласково.

Конечно, он знал, что в любой момент кто-то из братьев или сестер может метнуть в него гранату или пустить из арбалета отравленную стрелу (естественно, подписав контракт с нашей компанией), но положение обязывало.

«Братья и сестры!..»

«Кровь Христова!..»

«Умерщвляйте плоть!..»

Возможно, папа бредил.

Возможно, он не понимал того, что говорит.

Возможно, белая горячка уже крепко зацапала его.

Но инстинктивно, неосознанно, как бы в некоем сне папа все еще цеплялся за жизнь.

Мне это показалось романтичным. Я прикинул, как будет выглядеть в черном фильме жестокое и неожиданное убийство понтифика и понял, что получу право на Небесный Паспорт даже быстрее, чем надеялся. Толпа считает (и правильно считает), что папа катается в удовольствиях, как сыр в масле, и спит на постели, усыпанной лепестками роз. Он и спит на такой усыпанной лепестками роз постели, и катается, как сыр в масле, но это не столь уж просто.

За все надо платить.

Все должно иметь цену.

Тебя любят, тебя обожают, ты вхож в любой дом, люди преклоняют перед тобой колена, женщины широко распахивают восхищенные глаза, для тебя не существует никаких очередей (тем более, в колумбарий), а, прощаясь с жизнью, ты автоматически получаешь свой Небесный Паспорт…

Но за все надо платить.

И не только бременем утомительных долгих Церковных Служб, бременем не менее утомительных ius primae noctis (право первой ночи), но, что хуже, гораздо хуже, - страшной смертью от рук неизвестных наемных убийц, а затем - лаконичным, но душераздирающим черным фильмом, отражающим всю внутреннюю, скрытую от чужих глаз, правду счастливой жизни.

Считается, что пяти лет пребывания на Святом престоле вполне достаточно, чтобы оставить по себе добрую память. За пять лет можно совершить много деяний добрых и хороших. Но психологи Ватикана давно поняли, что вовсе не добрые и хорошие деяния, а именно преждевременная, неестественная и как можно более жестокая смерть понтифика по-настоящему сближает людей. Конечно, при этом, из уважения к древней священной догме, чудовищная смерть Папы, конечно же, преподносится как абсолютно естественная. Что-то случается со всеми, в том числе и с папами. Так задумано Господом. Поэтому неисчислимые братья и сестры искренне оплакивают смерть очередного Папы от неожиданного сердечного приступа и… одновременно… любуются черным фильмом… показывающим его убийство…

Впрочем, к противоречиям привыкаешь.

Хорошо аргументированным коктейлем чистосердечности легко убедить даже самого твердолобого фанатика. В наше время научная психология опирается на исключительно точный расчет. Наверное, поэтому место на Святом престоле никогда не остается вакантным. Как бы ужасно ни выглядела смерть очередного папы, какие бы свирепые фонтаны крови ни хлестали с экранов, - все это считается вполне справедливой ценой за вечную славу, и уж тем более за долгие прекрасные лета абсолютной роскоши и почета.

Правда, лета эти надо прожить.

К тому же, Папы ужасно не любят платить по счетам.

По прибытии специального агента, которому вверяется официальное оформление перехода в лучший мир, папы почему-то начинают прятаться, активно избегать общения, или оставляют на видном месте наивные сообщения о том, что они, видите ли, временно отсутствуют, ну и все такое прочее. И хотя, в конце концов, благодаря нашему усердию и профессионализму, такие проблемы решаются, хлопот нам хватает.

В этом смысле папа Джон Пол XV оказался крепким орешком.

Подозреваю, что это демон алкоголиков помогал ему увертываться от наших агентов.

 

Но и он должен был уйти.

Любой ценой. Слишком многое было брошено на кон.

Я ничем не выделялся в толпе верующих. Как у всех - Белокурый Парик, Локон Христа, Небесная Сорочка с эмблемой Небесных ворот. Как у всех – выпученные от восторга глаза. Совсем такой, как другие. Один из многих и многих тысяч. Восторженно поддерживая общие вопли, визжа и подпрыгивая, я увидел, как рядом с папой на балконе появилась юная девушка. Возбуждающий, сочный, тщательно оформленный урок божественной геометрии, подчеркнутый прелестным облегающим костюмом.

Праздник сливок и шоколада. Девственница!

Площадь взорвалась от восторгов. А сливочное чудо вскинула нежную руку и, вся извиваясь (как Господь подсказывал ей), ослепила толпу чудесной улыбкой, тысячу, много тысяч раз отрепетированной для такого случая.

«Любовь и влажные поцелуи!»

Толпа слилась в оргазме общности.

Отовсюду несло горячим потом, нечистым дыханием.

Я готов был забыть свой долг, но вырваться из толпы было невозможно.

К тому же, я на секунду утратил над собой контроль. Уголок моих губ чуть заметно дрогнул, лицо искривила улыбка брезгливости, - этого оказалось вполне достаточно. Скрытый на крыше здания снайпер швейцарской охраны понтифика вычислил меня, я ведь уже говорил, что папская охрана заслуживает всяческих похвал. Пуля ударила меня в плечо. Я удержался на ногах только потому, что потная, разгоряченная толпа продолжала держать меня, сжимая со всех сторон. Но по беспорядочному пульсу, по острой, разрывающей сердце боли, по выступившей на лбу испарине я понял, что рассчитывать могу не больше чем на двадцать, ну, на двадцать пять минут жизни.

Прежде всего я пригнул голову.

Мудрая мысль. Потому что, все, кто был рядом, потеряли головы.

Выстрелы вызвали такую давку, что потный, скользкий, массивный блок человеческой плоти на площади Святого Петра просто не давал умершим от пуль и удушья упасть на землю. Они могли оставаться в таком неестественном положении многие часы.

Но я-то не терял времени.

Я высвободил тяжелое распятие, висевшее у меня на груди, и, стряхнув с него чужие серые мозги, активизировал скрытый механизм. Распятие превратилось в подобие некоей мощной энергетическую пилу со специальной сверлильной насадкой.

Спасибо тебе, Господи, за технический прогресс!

Активизированная пила с влажным визгом врезалась в массив тел.

Я знал, что однажды мне придется прибегнуть к чему-то такому. Я знал, что однажды я буду содрогаться от ужаса и омерзения такого вот действия, и холодок страха смертельным холодом обожжет мне нервы.

Но все оказалось не так. Даже совсем не так.

Я не испытал никакого ужаса, никакого омерзения.

Нет, напротив. Я испытал изумление. Я почувствовал себя садовником.

Напевая нежную песенку, страстно выводя необычные рулады, я энергично водил перед собой мощной энергетической пилой, выстригая и выравнивая волнующийся живой газон. Струи алой крови фонтанами взлетали над толпой. Они выглядели невероятно красивыми. Из стороны в сторону, напевая нежную песенку, я водил своей энергетической пилой, как чудесным серпом. Швейцарская охрана не мешала мне. Снайперы не видели меня за фонтанами крови. Их стрельба лишь выравнивала края прокладываемой мною дорожки. Правда, папские легионеры со всех сторон старались пробиться ко мне, используя пилы, похожие на мою. Фонтаны крови, взлетающие над ними, были мрачного фиолетового цвета, наверное, они смешивали ее с каким-то красящим веществом, чтобы не сбиться с верного направления. Это, конечно, делало происходящее еще более необычным.

Прекрасный должен был получиться фильм.

Толпа в ужасе и в восторге орала, визжала, стонала.

Каждый пытался хоть на сантиметр сдвинуться с места.

Славословия Господу смешивались с выкриками ненависти и боли.

А обстрел теперь был так плотен, что пули сталкивались друг с другом! Наконец и гранаты начали взрывались здесь и там, образуя в орущей толпе страшные неровные кратеры.

Поняв, что от папской охраны не уйти, я коснулся переключателя на распятии.

Теперь уже Ч.Е.Р.В.Ь. начал чудесную работу по моему спасению. В отличие от энергетической пилы, он не выкашивал, не срезал верующих, нет, он бурил, он вырезал туннель в живой плоти, сквозь конвульсивно дергающиеся тела. А проблема отходов решалась тем же способом, что и у настоящего червя: все поглощенное, извергалось позади страшным потоком.

Папская охрана потеряла меня.

Всего на три минуты, но потеряла.

Я знал, что им понадобится именно три минуты, ни секундой больше, чтобы снова найти меня в море крови и ужаса с помощью специальной подслушки, вмонтированной в летящие кругом пули. Пока я находился в толпе, она своей чудовищной массой защищала меня, но рано или поздно…

Тысяча акций!

Мне срочно нужна была тысяча акций!

Всего одна тысяча, и Небесный Паспорт мой!

Поняв, что тело мне не спасти, я решил спасти душу и ударом кулака еще переключил распятие.

Мощный толчок выбросил меня прямо в приемную компании GOD Ltd.

Спасаясь от пуль и гранат, я бежал через лабиринт коридоров. В запасе у меня оставалось две минуты жизни. Всего две, но я успел влететь в кабинет главы департамента. Я выглядел так ужасно, что ничего не пришлось объяснять. Я был далеко не первый агент, вот так вдруг внезапно готовый сыграть в ящик и по какой-то ужасной случайности не дождавшийся некоей доли акций, необходимых для получения Небесного Паспорта. И я знал, что из чувства священного долга (или в силу особой  заинтересованности) департамент компании иногда позволяет таким вот неудачникам срочно продать свое несчастное тело.

За свое я хотел получить всего тысячу акций.

И успел подписать документ, подсунутый расторопным чиновником.

В этом документе указанная купля-продажа рассматривалась как свободный подарок. Это может показаться абсурдным, но та же самая Святая Церковь, только что пытавшаяся жестоко покарать меня, теперь собственноручно вручала мне вожделенный Небесный Паспорт.

Я попал в элегантный салон.

Прелестные девушки покрыли меня страстными поцелуями.

К сожалению, кроме позывов к рвоте (прелюдия земного конца) я ничего не чувствовал. Мне оставалась еще какая-то неполная минута жизни. Я видел, как дверь распахнулась и ворвавшиеся в салон папские охранники открыли стрельбу…

Ослепительные вспышки…

Пуля ударила меня между глаз…

Они разбились как прекрасные хрустальные глобусы…

Все путалось. Сознание тщетно пыталось наводить мосты между душой и телом.

Все связи рушились, нити рвались. Говорят, человек, умирая, видит всю прожитую им жизнь. Я ничего не видел. Почему-то мне виделась пицца с сыром. Одновременно я остро захотел трахнуть подвернувшегося под руку, похотливо свернувшегося в плотный клубок броненосца.

Это ужаснуло меня больше всего.

Последние остатки сознания закручивались в сложную паранойную спираль.

А стоит ли Небесный Паспорт такого ужаса? – мелькнуло в разламывающейся от боли голове. Вдруг папы не случайно боятся смерти? Вдруг ничего такого не существует? Вдруг самого Бога не существует?

Окружающее вдруг прояснилось.

Исчезли, растаяли вопли, грохот, вспышки.

Чудесная мирная тишина. В такой тишине приятно мечтать.

Если Бог существует, подумал я, Он непременно встретит меня.

И как бы со стороны услышал тяжелый стук моего упавшего тяжелого тела.

Рвались последние чувств. Кислотная мгла залила сознание.

Я умер.

 

 

Часть вторая

 

«Прошла вечность…»

«Несколькими часами позже…»

«Как-то в один прекрасный день…»

Глупо так говорить. Даже больше, чем глупо. Это просто не имеет смысла.

Скажем по другому… Спустя… сами представьте… столетий… вечностей… я обнаружил себя в помещении, сильно смахивающем на роскошную прихожую. Интерьеры как в глянцевых журналах, на стенах – литографии периода христианского вдохновения от Евангелия (согласно Макдоналдсу). Они отображали особенности торжественного (видимо, последнего) fast food ужина: возбуждающий момент поедания чудесных многослойных фишбургеров, чизбургеров, гамбургеров……

Я пытался понять: где я?

Я попытался понять: что со мной?

Даже ущипнул себя. Я еще на Земле? Или уже там?

Если я мертв, то…

Нет, я чувствовал себя нормально…

Тоже странно, да?.. Получается, что после смерти есть жизнь?..

Переход, которого я не заметил, явно усилил мои интеллектуальные способности. Например, я чувствовал себя гораздо более интеллигентным, гораздо более восприимчивым к красоте, чем прежде.

Впрочем, не иллюзия ли это?

При умирании я должен был (по крайней мере) потерять тело.

Никакого этого взаимодействия с грубой материей… Совсем никакого… Иначе, какая разница между жизнью и смертью?..

Я и впрямь чувствовал, что физически я мертв, мертв, мертв… мертвее самого мертвого человека… что вокруг меня нет ничего знакомого, ничего привычного, а прихожая…

и эти литографии…

и интерьеры, слизанные из глянцевого журнала…

Наверное, это моя душа (не знаю точно) реконструирует воображаемую, символическую Новую Реальность - чтобы продолжать приписывать логическое значение вещам, с которыми я привык взаимодействовать. Если бы душа не действовала так, я  бы просто слетел с катушек. Если бы душа (или сознание?) не соотносили себя с внешним миром, им пришлось бы совсем плохо. Ведь терять себя для души и сознания означает полное, окончательное умирание… Или, скажем так, рассеивание… Значит, чтобы действительно пережить смерть тела, душа (или сознание) обязаны реконструировать такую вот правдоподобную картину действительности…

А где черпать доступные параметры?

Ну, конечно, из прошлой жизни.

 

Так я уверился, что все вокруг меня (или вокруг моего сознания, или души, или другой нематериальной субстанции) – не знакомый мне мир реалий, а всего лишь некие (к тому же, мои собственные)  абстрактные построения.

Я еще раз ущипнул себя.

На этот раз щипок оказался неожиданно болезненным.

Кажется, я обретал что-то вроде нового тела. Черт возьми, какое мужество нужно иметь, чтобы взглянуть в зеркало, когда точно знаешь, что увидишь в нем только свое представление о себе!

Я испытывал странное беспокойство.

Если реалии впрямь таковы… то… может, и Бога нет?

Как я попал в описанную мной комнату, я не знал. Но там была дверь (только одна) и на всякий случай я постучал в нее.

Незнакомый голос ответил:

«Войдите!»

Я вошел. И оказался в роскошном офисе.

Стильный письменный стол, засыпанный грудой бумаг.

Компьютер. Всякая канцелярская всячина. Блокноты и органайзеры.

Из-за плоского монитора глянул на меня крепенький лысоватый старик, щечки румяные и красиво опушены седыми лохматыми бакенбардами, на кончике носа круглые очки. Табличка на стене гласила: «Бухгалтер Св. Петр».

Я растерялся.

Св. Петр сухо указал на свободное кресло:

«Садитесь!»

Я сел.

Я ничего не понимал.

«Где мы?.. Это Рай?.. Я уже в Раю?..»

Св. Петр усмехнулся:

«А у вас есть паспорт?»

Я протянул ему свой Небесный Паспорт.

Св. Петр подозрительно просмотрел каждую страницу. При этом некоторые он проштамповывал печатью (может, ставил визы). Потом сверился с данными своего компьютера. Только после этого он улыбнулся и кротко указал на дверь, в которую я только что вошел:

«Идите!»

Я неуверенно повернул круглую ручку…

И оказался в офисе, еще более просторном, чем офис Св. Петра.

И еще более роскошном. Даже стены здесь светились странными переливами необыкновенно привлекательных цветных треугольников.

Это уж точно Рай, решил я. Значит, мой Небесный Паспорт действует!

Из-за письменного стола, целиком (так мне показалось) выполненного из гигантского кристалла опала, поднялся высокий уверенный мужчина. Глаза его пронизывали меня. Он был величественен. Он протянул мне украшенную драгоценностями изящную сильную руку.

«Меня звать…», – начал я.

Но мужчина резко меня оборвал:

«Можешь не говорить, я знаю».

И саркастически улыбнулся:

«А Я Тот, В Котором Ты Сомневался».

Боже мой, это Господь! – дошло до меня. Он все-таки существует!

И пробормотал:

«Очень приятно…»

На вид Бог оказался много выше и красивее того образа, который обычно мы себе представляем. Строгий костюм, превосходно подобранный галстук, легкий, как бриз, аромат брюта. И держался он необыкновенно уверенно.

Мне стало стыдно моих мыслей. Я осторожно присел на указанное мне кожаное кресло, а Тот, В Котором Я Больше Не Сомневался, опять устроился за своим опаловым столом и улыбка исчезла с Его тонких губ:

«Поговорим о делах».

Предложение меня напугало.

«Ты же хочешь поговорить о делах?»

«Не знаю… Наверное…»

Бог посмотрел на меня очень пристально.

Потом глаза Его глаза сузились и Он произнес, раздельно выговаривая каждое слово:

«Почему… ты… здесь?..»

Я испугался еще сильнее:

«Как почему? Я же умер».

«Ты не понял моего вопроса, – усмехнулся Он. – Я имел в виду нечто совсем другое. Почему… ты… явился… именно… сюда?.. Почему… ты… сидишь… передо мной?.. И что… ты… можешь… мне… предъявить?..»

«Я уже предъявлял…»

«Что и кому?»

«Св. Петру. Свой Небесный Паспорт!»

Глаза Бога сверкнули:

«Надеюсь, ты явился не с пустыми руками?»

«Говоря по правде, сэр…»

«Сэр - с большой буквы!» – взорвался Бог.

«Да, Сэр… Конечно, Сэр… Я считал, что Небесный Паспорт… Ну, что он дает мне право…»

«Заглянуть к Господу и сразу отправиться в Рай!»

Я понимал его саркастическую усмешку.

«Но разве не так? Разве мой Небесный Паспорт недействителен?»

«Он действителен, – сухо кивнул Бог. – Но дальше этой двери ты с ним не пройдешь… Да то лишь милостью Божьей, - неожиданно сострил он. - Мы здесь не занимаемся благотворительностью. Доходит до тебя? Чтобы попасть в Рай, акций у тебя маловато».

«Как маловато? Я собрал полагающиеся десять тысяч!»

Бог насупился и сделал несколько шагов по сверкающему паркету.

Три шага к стене…

Три шага обратно…

Изящные сильные руки за спиной.

Он грозно думал. Он что-то грозно прикидывал. Потом грозно поднял голову:

«Сожалею, что тебя не успели проинформировать. Пока ты там дергался, пока метался по площади, спасая свою ничтожную шкуру, ставки поднялись».

«Но я же не знал!»

«Это не имеет значения».

«И что же… теперь?»

«Что теперь? Ты не понимаешь?»

«Конечно, не понимаю. Ведь со мной такое в первый раз…»

«Тут и понимать нечего, - усмехнулся он довольно сухо. - Теперь у тебя дорога одна…»

«Куда?» – испугался я.

«К черту!»

«Но, Сэр! Подождите, Сэр! – закричал я. – Давайте успокоимся, давайте возьмем себя в руки. – Я чувствовал, ему не нравятся мои слова. - Меня действительно не успели проинформировать. Слухи о повышении ставок не дошли пока до нашей Компании, иначе бы мне передали. Нельзя же вот так, задним числом… Это несправедливо!.. На момент, когда я набрал свои десять тысяч акций, дела обстояли гораздо лучше… Я нисколько не лгу, Сэр! Они обстояли совсем иначе!»

И спросил:

«Сколько же акций требуется собрать сейчас?»

И ужаснулся:

«Пятьдесят тысяч! Но, Сэр! О, Боже милосердный! Помоги мне! Разве Ты не обязан помочь мне. Разве нас не учили с детства: Ты всегда милостив и добр, ты всегда справедлив к тем, кто страдал…

Я чувствовал, что так нельзя пресмыкаться.

Поэтому он, наверное, и обозлился:

«Ты что там несешь такое?»

«Ты же хороший… – лепетал я, – Ты всепрощающий… Ты все понимающий, принимающий, светоносный, добрый….»

«Я – изумился Он. - Кто это тебе сказал, что Я добрый и понимающий? Кто это вбил в твою дурацкую дырявую простреленную башку все эти благоглупости?.. Всепрощающий… Справедливый… Хороший…»

И выбросив вперед руку, сжал мое раненое плечо:

«Послушай, идиот! Послушай, тупой кретин! Мне наплевать, что вы там, на Земле болтаете! Все ваши мысли – сплошная глупость. Они не могут быть никакими другими, потому что они – всего лишь смутный отзвук, тысячекратное эхо моих собственных мыслей, тень тени. Вы - плод моего воображения. Всего лишь. Ясно? Я только представляю вас всех. Вас не существует на самом деле, я только вас представляю. Вы – тени. Бессмысленные тени. Или вы там в своей тщете и гордыне вдруг решили, что это Я – плод вашего воображения? А? Что скажешь, придурок? Добрый и всепрощающий! – передразнил Он. – Светоносный, принимающий, добрый… Что это за ерунда? Кто такое придумал? Трудно разве запомнить: один плюс один всегда равняется двум? Я специально выдумал математику, чтобы вам на Земле стало жить легче. Ты явился поиздеваться надо мной? Если так, - грозно рявкнул он, - то вспомни, Я – GOD! Именно так. Именно GOD, а не GOOD, как ты тут жалко лепечешь!»

Я молчал.

Я был в отчаянии.

«Как может Бог быть только частью Своего собственного творения, жалкий ты человечишка, - грозно гремел Он. Я не могу обладать только одним каким-то свойством, доходит до тебя? Почему это я должен себя ограничивать придуманными вами определениями? Хороший! – оскорблено взревел Он. – Кому приходит такое в голову? Всепрощающий! Да с чего это вы постоянно навязываете Мне свои дурацкие характеристики? Добрый! Понимающий! Светоносный!.. Ваше бессмысленное бормотание только подчеркивает вашу глубочайшую безнравственность. Все! – ударил он кулаком по столу. - Хватит! Отныне в Рай можно попасть, имея в кармане только пятьдесят тысяч акций компании GOD Ltd, а не десять, как ты вбил себе в свою пустую башку! Или пятьдесят тысяч, или катись к черту!»

Этот парень разбирается в теологии, беспомощно, но с неким угрюмым одобрением подумал я. Правда, в его рассуждениях просматриваются какие-то нелогичности… Пожалуй, можно найти зацепку, высказать замечание… Сама эта мысль вдруг доставила мне жутковатое непонятное удовольствие.

И я произнес приторным, противным, сладковатым голосом:

«Но Ты, кажется, тоже несешь какую-то чепуху…»

«Я? – неприятно удивился Бог. – Ты осмеливаешься утверждать, что Я несу какую-то чепуху?»

Но я уже бунтовал.

Чего мне было бояться?

«Мы, люди, вид может глупый, но динамичный, - заторопился я, боясь, что он, не дослушав, превратит меня в соляной столб. - Мы давно оторвались от наших обезьяноподобных предков. Мы прошли долгие фазы эволюции… А компания God Ltd основана всего полвека назад… Чувствуете разницу? Миллионы долгих лет с одной стороны, а с другой - какие-то пятьдесят лет!… Не объясните ли теперь, Сэр, как это Ваши рабы Божьи попадали в Рай раньше? Не имея на руках вообще никаких акций? Или они все скопом отправлялись к черту, минуя Вас. Ад, наверное, забит под завязку. Так или нет, Сэр? Неужели Адам и Ева явились к Вам не голышом, как все считают, читая Библию, а в чудесных модельных костюмах? А как объяснить все эти черные дыры, пекулярные галактики, скопления звезд и туманностей? Все эти искажения пространства-времени, гравитацию, силовые поля? Все непреходящие законы науки? Они тоже плод Вашего воображения?»

Мне показалось, что Бог на секунду растерялся.

Да и то! Диалектически я ведь, пожалуй, превзошел Его!

Пожалуй, на мгновение обрадовался я, мне еще удастся заставить Его пропустить меня в Рай!

Но радовался я рано.

«Ты плохой парень, – грозно сказал Бог. – Совсем плохой! Ты - наглец, каких свет не видывал. И за это… За это Я, пожалуй, законопачу тебя в Ад гораздо глубже, чем намеревался…»

Я задрожал от Его гнева.

А Он рокотал:

«Никак до тебя не дойдет, придурок, что Я просто не могу быть анахроничным. Я не могу соответствовать только одному какому-то времени. Вдумайся в это! И Я не могу уделять внимание только одному человеку, особенно такому плохому, как ты. Доходит до тебя? Нет? Тогда повторяю по буквам. Я создал всех вас в своем воображении. Всего лишь в воображении! Я создал и постоянно продолжаю создавать вас момент за моментом, день за днем, вечность за вечностью, приспосабливая вашу низменную суть к постоянно изменяющимся условиям так хитро и ловко придуманной Мною Вселенной. Доходит? Продолжаю. Я и сам меняюсь постоянно и непрерывно с самого начала того времени, которое придумал. Да, ты разговариваешь со Мной, ты видишь Мой строгий костюм, Мой безупречный галстук, мы толкуем с тобой об акциях компании GOD Ltd. Но одновременно Я сижу, одетый в шкуры, в грязной пещере перед племенем злобных троглодитов, чтобы впустить в Рай того, кто принесет мне в жертву самую большую овцу. Ты пытаешься забить Мне мозги всякой чепухой, Я терпеливо - (тут он явно преувеличивал) – слушаю, но одновременно, я помогаю нищему ученому протолкнуть в мир еще несколько идей, подсказанных ему Мной. Ты тут болтаешь о черных дырах, гравитации, полях, пространстве-времени, но почему-то в твою пустую голову не приходит та мысль, что Бог, то есть Я, тоже имеет право на подсознательное! Таинственные, кажущиеся необъяснимыми явления природы и разума – это тоже проявления Моей бессознательной воли. Доходит до тебя это, идиот? Конечно, иногда проявления Моей Божественной воли противоречивы, но это именно Божественные противоречия. Я – Бог! Я - пространство и время. Я - абсолютная и самая достоверная информация!»

Ничего не возразишь, говорил он красиво.

Но он собирался пнуть меня в Ад, а я не хотел этого.

«Да, Сэр… Признаю Вашу правоту, Сэр… Вы везде… Вы всегда… Не смею даже подумать как-то по другому… Но неужели Вы одновременно шепчетесь и с рептилией, и с улиткой, и с амебой?.. Неужели Вы сами прошли весь долгий путь развития каждой из этих тварей?»

«Хочешь напомнить о Моих началах? – изумился Бог. – Но это так и есть, как бы ты не таращил в недоумении свои глупые глаза. И рептилия, и улитка, и амеба – это все Мои проявления, Мои формы и начала. Так же, как кристаллы, свет звезд, любые формы энергии…»

«Но, Сэр! Как возможно, что кристаллы, сама материя, все низшие формы живых существ продолжают существовать, если Вы сами давно уже прошли все эти уровни эволюции?»

«Хороший вопрос!»

На губах Бога заиграла изумленная улыбка:

«Понимаю… Копаешь под Мою Божественную Природу?… Плохой парень, очень плохой… Но быть всемогущим и вездесущим – это достаточно неопределенное свойство. Задумайся! И, скажем так, это не обязательно хорошее, как ты говоришь, качество. Доходит? Любопытным следствием всего этого является Мое собственное продолжение в случайном образе в любой форме существования».

«Но, Сэр… Если это так… Почему Вы так много времени и энергии тратите на меня одного?..»

«Да потому только, что в этот самый миг, в это мгновение Я не только с тобой! – загрохотал он, как весенний гром. - Как вездесущий, Я сейчас одновременно обсуждаю неограниченное число проблем в неограниченном количестве офисов, пещер, миров. Не льсти себе! Ты не слишком умен. Таких, как ты, тьмы!»

И ухмыльнулся:

«Не смею больше задерживать».

«Но почему в Ад? – заорал я. – Вы ведь всемогущи! Зачем сразу в Ад? Зачем Вам пятнать свою репутацию таким несправедливым решением?»

«Сожалею. Твое время исчерпано».

«Но почему в Ад? – упорствовал я, наливаясь животным ужасом. – Почему не попробовать начать хотя бы с чистилища?»

«Никакого чистилища не существует!»

«Вы всемогущи, – умолял я. – А я ничтожен. Существует же отпущение грехов…»

«Не для тебя, – опять сострил Бог. – Ты готов?»

Но я продолжал взывать:

«Почему Вы так безжалостны ко мне, Сэр? Почему не следуете своим же принципам? Если прежде Вы никогда не шли на поводу у таких жалких, как я, существ, то почему именно сейчас Вы не сделаете исключения? Совершенства нет, вы же сами знаете, что совершенства не может быть, если не испробованы все варианты. Даже Господь не может быть совершенным, пока не перепробует все возможные варианты. Разве я не прав?»

«Ну, если так…»

«Вот видишь! Ради чего мне проваливаться в Ад?»

«Да ради Моего спасения! – опять вышел из себя Бог. – Кажется, Я слишком терпим к твоей наглости. Ты парень плохой, даже хуже, чем я думал. Повинуйся! Иначе Я распылю тебя!»

Признаюсь, смысл последней угрозы до меня не сразу дошел.

«Сделайте исключение, - молил я. - Всего лишь одно исключение, Сэр! Только один разочек! – упал я на колени. – Воскресите меня на самое короткое время и я добуду эти несчастные недостающие сорок тысяч акций…»

«Errare divinum est… – презрительно хмыкнул Бог. – Только один разочек!.. Однажды Я уже слышал такое. И однажды Я поступил так, каюсь. А что получилось?.. Тот парень ходил повсюду и уверял всех, что он Мой сын!»

«А-а-а-а, Вы об Иисусе! – меня объял священный трепет. – Он действительно утверждал, что был Вашим сыном… Но, Сэр… Послушайте, Сэр…Он же утверждал это задолго до своей смерти…»

«Что ты об этом можешь знать, ничтожество? В первый раз Иисус умер, когда ему было всего под тридцать. Только под тридцать, а вовсе не тридцать три, доходит до тебя? Цирроз печени… А Я позволил этому парню уговорить Меня, Я разрешил ему вернуться на Землю. Правда, долго он там не продержался… И даже на кресте не заработал нужного количества акций…»

«Но ведь через три дня он воскрес!»

«Ну да… Воскрес… – неохотно согласился Бог. – Точнее сказать, спасся … В первый раз Я действительно сам помог ему, а во второй он воспользовался тем, что запомнил, где пролегает служебный ход в Рай… Но я поймал его и низверг в Ад… Думаю, он понял свои ошибки… Вот почему я больше не делаю исключений?.. Errare divinum est, sed perseverare umanum est… Хитрый Дьявол только того и ждет, чтобы Я еще раз совершил одну и ту же ошибку… Ты готов?»

«Да», - смирился я.

«Выходит, общение со мной кое в чем тебя просветило?»

«Нет, Сэр. Я и прежде был таким!»

Мне ведь нечего было терять, вот я и закричал в истерике:

«Просто я валял дурака перед Твоей Дурацкой Безобразной Физиономией!»

Бог побагровел. Я, наконец, по-настоящему разозлил Его.

«Эй, Блейк!.. Эй, Луиджи!.. Где вы там, мошенники?»

Из невидимой ниши молча выступили два мускулистых курчавых ангела.

Одним движением они швырнули меня на платформу проносящегося мимо товарного поезда. Коровы, навоз, блеяние овец. От холода и жуткой вони я потерял сознание.

И очнулся в Аду.

 

Ад был хорошо освещен.

Ровный неоновый свет падал сверху.

Я закрутил болт. Потом еще один. Потом еще…

Один за другим… Я закрутил тысячи болтов… Миллионы …

Скучно и однообразно я трудился на грязном конвейере какой-то насквозь прокопченной фабрики. Все здесь было серым и скучным. Это заставляло меня страдать. Я всегда любил цветной мир, а здесь не было ничего, даже пятен, одна чудовищная серость и скука.

Еще я страдал от голода.

Желудок требовал горячей пищи.

Еще я страдал от холода. И от отсутствия огня. Сигареты у меня были, но ни зажигалки, ни спичек.

Однажды утром…

…когда прошло много папских полномочий…

…когда прошло много дней…

…десятилетий…

…столетий…

…некий тихий парень, скучно и однообразно работавший рядом со мной…

…совершенно не запоминающийся тип… его звали Ханс… он был швейцарец, может, сомалиец, не помню…

…он спросил меня:

«Ханс… - (в тот момент, чтобы нас не путать, мы все носили одно имя, то есть, все были более или менее Хансами). - …ты помнишь меня?»

«Да, Ханс», – ответил я.

На этом наш разговор закончился.

Но однажды…

…в один прекрасный день…

…так случилось…

…мы заговорили снова…

…и теперь спросил я:

«Слушай, Ханс… Что думаешь ты об Аде, Ханс?»

«Не такое уж плохое местечко, - ответил он скучно. - Бывают похуже…»

«Что может быть хуже Ада?»

«Рай, например».

«Ты не ошибаешься? Что ты такое говоришь, Ханс?»

«Именно Рай. Я не ошибаюсь. Рай - более скучное местечко. И более опасное».

«Ну, скучное… Могу допустить… Но почему более опасное?»

«Потому что там ты постоянно рискуешь быть низвергнутым в Ад».

«Наверное, ты издеваешься надо мной? Как можно говорить подобные вещи?»

«Я  был в Раю», – равнодушно и скучно признался Ханс.

«Был? И что? Там действительно плохо?»

«Смотря по обстоятельствам…»

«Разве Рай воспринимается разными душами по разному?»

«Одинаковым может быть только ничто, - все так же равнодушно и скучно кивнул Ханс. – Для меня, например, Рай оказался плохим местечком. Я сел там на сильные наркотики».

«В Раю? – не поверил я. – Хватит болтать!»

«Именно в Раю. Я пристрастился там к углеводородам. От жуткой скуки. Внутривенные инъекции. По пять раз в день. Понятно тебе теперь, почему я предпочитаю Ад?»

«Я думал, в Раю все счастливы… Считал, там Царство Божие…»

«Ну да, все так думают. Но это реклама. Самая обыкновенная реклама! Объективной разницы между Адом и Раем не существует. И никогда не существовало. Сатана обогащается за наш счет, и Бог наполняет карманы нашими акциями…»

«Невероятно! – я все еще не верил Хансу. – Как это ты пристрастился к углеводородам?»

«Так мы же всегда в пыли… Нам скучно… Мы всегда на побегушках… Это наша судьба… Так нас, наверное, специально придумали… И в Раю, и в Аду одна скука… Я так думаю, что наша зависимость от непреходящих и ужасных страданий кому-то сильно выгодна… Даже уверен в этом… Вот, например, зачем мы все время закручиваем эти дурацкие болты?»

«Чтобы не чувствовать времени».

«Разве это придает смысл нашему бессмысленному занятию?»

«Если смотреть на вещи так, как ты говоришь, то тогда и в счастье нет никакого смысла».

«Правильно меня понял!»

Пришлось признать правоту Ханса.

Позже, разговаривая с другими несчастными, я узнал, что папа Джон Пол XV был все-таки убит две недели спустя после того, как это пытался сделать я. Но у понтифика было преимущество. Бесспорное преимущество. Он попал на прием к Богу с тремястами тысяч акций кампании GOD Ltd.

В Раю его поставили к токарному станку.

Так часто происходит с исключительными личностями.

Будучи живыми, они причиняют современникам массу волнений. Но там… То есть здесь… Гитлер назначен декоратором и художником… Джордж Буш (почему-то Бог загадочно расположен к нему) назначен послом от Высшего Существа в Ад… Гай Юлий Цезарь болтается с гаечными ключами по всей ветхой райской водопроводной магистрали, ему в этом помогает Лиз Тейлор… Кажется, только один Сильвестр Сталлоне занимается прежним ремеслом. Он ведь и при жизни не знал, как правильно воспользоваться своими способностями…

 

Итак, девочки и мальчики, теперь вы знаете кое-что о Боге, о Рае, об Аде.

Правда, не знаю, чем это может вам помочь. Мораль из подобных историй каждый извлекает самостоятельно. Когда вам придется умереть (а это, как вы понимаете, случится), заскакивайте ко мне на огонек. Расскажете свою историю. Разгоним скуку и разнообразие. И намотайте себе на ус: мы, мертвые, развиваем исключительно танатоцентрическое видение Вселенной.

Кстати, эту точку зрения поддерживают и благословенные в Раю.

Короче, мы тут склонны смотреть на мир именно с точки зрения умерших.

Да и земные передовые философы говорят, что не обязательно быть живым, чтобы стать мертвым. Правда? Досмертная жизнь все больше становится вопросом веры, и те, кто верит в такое, собираются в скучных местах скучными однообразными группами и скучно совершают свои скучные однообразные обряды.

 

В заключение, говоря о Знаке Времен, выскажу мысль, которой однажды поделился со мной мой друг танато-философ Джехосафар… еврей… быть может, швейцарец… какая разница…

«Джехосафар, - спросил он. (В то время нас всех звали более или менее Джехосафарами). – Ты помнишь меня?»

«Да, Джехосафар», - ответил я.

На этом наш разговор закончился.

Но в один прекрасный день…

…я думаю, он действительно был прекрасным…

…мы снова заговорили…

…мы подошли…

…к сути вопроса.

«Джехосафар! – спросил я. – Что ты думаешь о Жизни?»

И он ответил так, как должно отвечать истинному философу:

«Жизни до Смерти нет».

 

 

Комментарии читателей: