Лариса Мареева «Король эльфов»

Эта принцесса была правильная принцесса. Таких правильных принцесс нынче мало осталось на белом свете. С детства её научили всем принцессовским премудростям: быть красивой, доброй и хотеть замуж. В общем, во всех отношениях она была образцовая принцесса.

Однажды она гуляла по лесу и случайно пересекла незримую границу, отделяющую её королевство от королевства эльфов. Не то чтобы границы королевства эльфов не охранялись. Часовые были. Более того, они были все как на подбор — красавцы, богатыри — ростом аж в палец — весь цвет королевской мотыльконницы. Под хитиновыми доспехами, горящими на солнце синими, зелёными и золотыми огнями, бились сердца отчаянных головорезов. За плечами у них висели луки с тетивой из комариных хоботков и полные колчаны пчелиных жал. А двое-трое из этих храбрецов — самые матёрые — даже хвастали, что в одиночку ходили на жука-носорога.

Но в то самое время, когда принцесса гуляла по лесу, этот бравый отряд, оседлав своих летунов, играл в салочки, порхая наперегонки с солнечными зайчиками.

Так что принцесса, никем не остановленная, сама того не заметив, вышла за пределы своей страны — без загранпаспорта, баз знания языка, минуя всю таможенную волокиту. Идя лесом, через некоторое время она прошла одну за другой шесть-семь эльфийских провинций. Среди них была знаменитая шмелиная, занимавшая обширное пространство лесной поляны и экспортировавшая и к троллям, и к гномам, и даже в земли химер свой душистый мёд, — и область трёх пней, которая испокон веку билась с соловьиным краем за право называться областью четырёх пней. Принцесса увидела и этот четвёртый пень — незаживающую рану королевства эльфов, который, переходя из рук в руки, и был причиной всех разногласий и за который полегло столько доблестных воинов. Всё это видела принцесса — и не видела ничего. Потому что эльфы не любят показываться на глаза людям. Когда она шла мимо, подданные эльфийского короля хоронились под листьями и шляпками грибов. Так принцесса шла, не обращая ни на что внимания, пока не устала. Тогда она тихонько прилегла на траву и сладко уснула, не зная, не догадываясь, что находится на территории соннотравного округа, жителей которого по всему королевству держали за увальней и лентяев.

Спала она до тех пор, пока не ощутила, как что-то коснулось её лица. Это был сам король эльфов, который тем временем охотился неподалёку со своей свитой, с ручными шершнями и охотничьими дудками, сделанными из рогов жука-носорога. Верхами, сидя на стрекозах, кузнечиках и длинноногих жуках-скакунах, с ягдташами из плотных листьев лесной фиалки, набитых уже богатой добычей мошек и комаров, они представляли собой величественное и грозное зрелище. Сейчас они травили крупного жука-оленя, улюлюкая и размахивая трещотками, имитирующими комариный писк.

Увидев спящую неподалёку принцессу, король спикировал ей на лоб, спешился, сдвукрылил свою охотничью стрекозу и прогулялся по её щеке от брови до уха. Когда принцесса, почувствовав его шаги на своём лице, просыпаясь, затрепетала ресницами, короля сбило с ног ветром.

— Осторожнее, осторожнее! — закричали подданные короля, разом бросаясь на помощь своему сюзерену. Бедной принцессе со сна показалось, что на неё бросилась стая разъярённых насекомых. Она вскрикнула и вскочила. Свита ахнула. Но король эльфов успел ухватиться за локон принцессы, выбившийся из её причёски, а потом ловко спрыгнул на спину стрекозы под управлением первого министра, бросившегося ему на выручку. Его же собственная стрекоза, беспомощная из-за спутанных крыльев, упала на землю и разбилась насмерть.

— Кто вы? — воскликнула принцесса, с изумлением глядя на крошечных человечков, оседлавших насекомых, которые, к тому же, были в полной нарядной сбруе, богато украшенной лентами и шмелиной бахромой.

— Я король эльфов, а вы кто такая? — грозно спросил король эльфов, перепуганный своим недавним падением.

— О, Ваше Величество! — сказала принцесса. — Неужели я случайно забрела в ваши земли? Я принцесса соседнего королевства.

Король эльфов, опасно свесившись со стрекозы, деликатно поддерживаемый за шиворот первым министром, галантно поцеловал руку принцессы — точнее, кончик ногтя на её вытянутом мизинце.

— Приветствую вас, Ваше Высочество, на земле эльфов. Отныне вы наша гостья.

И принцесса осталась в королевстве эльфов. Гостеприимство их поразило её, как и вообще всё в них. Когда она увидела королевский дворец, изумлению и восторгу её не было предела. Эльфы строили свои дома, как птицы строят свои гнёзда, из того, что можно найти в лесу — но не зря же художники со всего мира съезжаются, чтобы учиться у эльфов архитектуре — и уезжают обратно несчастные и отравленные. В конце концов, вся готика — это изобретение отчаявшейся человеческой души, бредящей эльфийским искусством, попытка повторить в камне и железе то, что эльфы делают из радуги и ветра.

Итак, это было ажурное парящее сооружение, не построенное, а словно сплетённое из паутины и лунных лучей, с прозрачными стенами из птичьего щебета, с изящными перильцами из усиков насекомых, с парадной лестницей из сухих лепестков, с башнями, арками, переходами, с затейливыми витражами, выложенными полупрозрачными, радужно переливающимися на солнце чешуйками стрекозиных крыльев, с подвесными галереями из живых бабочек, цепляющихся друг за друга и беспрестанно трепещущих крылышками, чтобы не упасть. А колонны дворца были из стеблей тростника. В них просверлили дырочки, и каждая колонна стала — флейта, на которой играл ветер.

Весь дворец был как раз ростом с принцессу. Поэтому в самом дворце её поселить не смогли, но цветами устлали ей мягкое ложе под раскидистым деревом, да к тому же король эльфов приставил к ней целый рой фей-горничных.

Дома принцессу ждали её венценосные родители и толпа женихов. Но, тем не менее, она полюбила короля эльфов.

Его душа была ей непонятна. Когда она смотрела ему в глаза, то не могла догадаться, о чём он думает. С почтовым эльфом она послала домой письмо, в котором просила одолжить у королевского лекаря микроскоп. Для того, чтобы его доставить, потребовалась целая эскадра военных грузовых стрекоз — король эльфов удивлялся, зачем принцессе потребовался этот инструмент, но в обычае эльфов было выполнять все желания гостей. Когда микроскоп прибыл, король не утерпел и всё-таки спросил:

— Ваше Высочество, зачем вам это приспособление?

— Среди людей, — ответила принцесса, — говорят, что в глазах можно увидеть душу человека. Я бы хотела посмотреть на вашу. Но вы, Ваше Величество, так малы, что невооружённым глазом я просто не могу её разглядеть.

Однако и в микроскоп принцесса тоже ничего не смогла увидеть. Даже увеличенные во много раз, глаза короля эльфов оставались такими же загадочными. Он был очень образован, умница и полиглот — знал языки всех птиц, насекомых и растений, свободно говорил даже на наречиях елово-сосновой группы, с которыми, как известно, вообще язык сломаешь. И принцессе казалось, что сердце его отличается от её сердца так же, как фасеточный глаз стрекозы отличается от глаза человека.

Вскоре состоялось объяснение. Король эльфов попросил принцессу стать его женой.

— Но почему вы полюбили меня? — спросила принцесса.

— Вы живая, — пояснил король эльфов. — В вас так много жизни. В вас её больше, чем в любом эльфе, потому что в вас она ваша собственная, а не какая-то посторонняя жизнь. Мы ведь всегда немного — ветер, и немного — лес. Мы слишком связаны с природой, чтобы существовать и чувствовать отдельно от неё. Эльф с детства, с самого рождения начинает быть ответственным за мир. Сначала это может быть просто какой-то цветок, или гриб, или пучок травы, или мотылёк, или пчела. Но сердце его неразрывно связано с этим цветком или пчелой. Он чувствует их, он — почти они, и не оторвать. И вот эльф растёт, и ареал, ощущаемый его существом, всё увеличивается, захватывая всё новые пространства. Почти у всех с наступлением зрелости это останавливается. Чьё-то сердце становится неразрывно связано с озером в лесной чаще, чьё-то — с несколькими деревьями. Да всё равно. Это может быть даже просто какой-нибудь камень, но тогда именно этот камень ощущается...чуть меньше камнем среди других камней. Я — король эльфов, а король эльфов считается готовым к коронации, когда сердце его познало всё королевство... — Некоторое время король молчал. — Но и это, говорят, ещё не предел. Я знал одного эльфа, который до самой смерти боялся умереть от разрыва сердца, так много его существо вмещало полян, рек и деревьев...Незадолго до смерти он говорил мне, что чует запах соли — и знает, что сердце его медленно приближается к океану...А ещё он рассказывал мне старые-старые легенды, ругал современных эльфов, которые остановились, познав два пенька и куст брусники, и вспоминал, как в старину мудрецы говорили, что эльф, чьё сердце окажется таким большим, чтобы охватить весь мир, будет жить вечно. А вы, принцесса, вы другая. Вы не растворены в мире, вы не прорастаете травой, вам не приходится каждую секунду соскребать себя со всех стволов деревьев, как потёки смолы, выискивать себя по подземным норам и пчелиным сотам. В общем, вы — цельная натура, вы существуете отдельно, вы можете любить. А я... — пробормотал он себе под нос, — могу так никогда и не понять, то ли это я люблю вас, то ли это цветок повернулся к солнцу, то ли это просто весна и всё исступлённо хочет жить. Как я могу отдавать себе отчёт в своих внутренних движениях, если я даже сам отличить не могу, где я, где мир?

Но принцесса была слишком счастлива, чтобы прислушиваться к речам короля эльфов. Она согласилась стать его женой. Свадьбу праздновали по-королевски, король эльфов устроил роскошный выезд: он восседал на гигантской многоножке, которая важно переставляла свои лапы. За ним ехала разряженная свита, шли придворные музыканты с певчими кузнечиками на поводу, феи-танцовщицы с опахалами из крыльев бабочек рассыпали перед королём горсти цветочной пыльцы, в небе военные лётчики выделывали фигуры высшего пилотажа верхом на стрекозах. Устроили застолье, скачки на кузнечиках и на жуках-скакунах, рыцарский турнир, жучиные бои. Двух огромных жуков-оленей (один из них был пойман на той самой охоте) выпустили друг на друга, и они не на жизнь, а на смерть сцепились громадными рогами.

И король эльфов зажил со своей новой королевой в браке и счастье.

Но в первую же брачную ночь случилось недоразумение. Принцесса была слишком хорошо воспитана, чтобы задумываться о подобных вещах до замужества — в конце концов, думать об этом полагается мужчине. Но став замужней женщиной, королева вдруг поняла...

Будучи принцессой, она имела только одну обязанность — быть красивой. С этим она справлялась прекрасно. Но теперь она была королева. И её главная задача заключалась в том, чтобы подарить мужу наследника и королевству — будущего короля.

«Как же быть? — в растерянности рассуждала она. — О чём мы думали? Впрочем, может быть, у моего мужа есть план?» — успокаивала она себя.

Но когда она попыталась поговорить об этом с мужем, то наткнулась на изумлённый взгляд.

— Душа моя, вам не следует волноваться об этом. Наши дети, дети эльфов, появляются на свет не так, как человеческие. Вас не должен тревожить этот аспект супружеской жизни.

— Как вы тогда размножаетесь? Вырастаете из-под земли, как цветы? Но и для этого сначала нужно опылить их. Или у вас полное превращение, как у бабочек? Но и для этого они должны...Ах, я не помню, что! В моём воспитании всему этому уделялось мало внимания...Но я совершенно точно знаю, что ничего не появляется из ниоткуда.

— Не забивайте этим голову, ангел мой, — сухо ответствовал ей король эльфов. — Зачем такими мыслями разрушать всё волшебство?

— Но я хочу, хочу! — закричала королева.

— Ах, да, — помрачнел король. — Я забыл, что люди понимают любовь иначе, чем мы.

-Но вы так близки к природе, — возразила королева. — Почему в этом случае вы отвергаете естественный ход вещей?

— Слишком много естественного, наверное. Для эльфов любовь — это то, что отличает нас, отделяет нас от природы. Только такая любовь и может быть настоящей. Всё остальное слишком тесно связано с инстинктами. Эльфы пытаются выделить чистую любовь, добывают её из себя, из мира. Любовь встречается в огромных камнях, её нужно сначала очищать от грязной серой руды, пока она не заблестит. Её нужно долго и мучительно намывать в реке своего сердца, как золотой песок. Я думал, душа моя, что вы — редчайший природный самородок чистой любви...

— Вы короновали себя моим сердцем, мой король, — печально отозвалась королева.

С этого дня они отдалились друг от друга. Король был беспрерывно занят делами королевства, а королева скучала и чахла. Она чувствовала себя обманутой. Мысль о том, что ей никогда не быть женой своему супругу и матерью своим детям, вгоняла её в глухую тоску. Всё человеческое в ней томилось.

Чтобы хоть как-то утешить и развеселить жену (в конце концов, быть несчастным в браке королю эльфов было просто неприлично), король повелел построить новый дворец, достаточно большой для того, чтобы в нём могла жить королева. Дворец строили долго — по всему королевству эльфов собирали материалы для этого строительства. И королева была вновь изумлена искусством эльфов — новый дворец был ещё краше старого. Но когда он был построен, конечно, оказалось, что жить в нём для человека невозможно: паутина была так тонко высучена придворными пауками, что рвалась от одного взгляда, за перильца из усиков насекомых королева даже не могла ухватиться, а лестница из сухих цветов раскрошилась у неё под ногами. Дыхание её испугало бабочек, которые образовывали галереи — и они разлетелись в разные стороны, за ними разбежались лунные зайчики — и через несколько мгновений от долгого и упорного труда тысячи эльфов не осталось и воспоминания. И только разрушив дворец, королева поняла, что король эльфов неспроста задумал это строительство. Таким способом он показал ей, что любовь её слишком тяжела и неуклюжа для его эстетствующего сердца. И королева осознала то, что издавна известно всем любителям народных сказок — негоже человеку и эльфу связывать свои судьбы.

— Моя любовь так тяжёла, — грустно думала она, — что если бы она на него свалилась, то могла бы его задавить.

И от мысли, что она погубила свою жизнь и что любовь короля эльфов раскрошилась от одного её прикосновения, разлетелась бабочками и развеялась тополиным пухом, королева перестала есть, загрустила и заболела.

Король эльфов собрал на консилиум лучших лекарей королевства. Ни на минуту не отлучаясь от больной, он вёл долгие и честные разговоры со своей совестью и находил, что ему есть, в чём себя упрекнуть. А врачи между тем с каждым днём становились всё мрачней и мрачней, понимая, что всё их точнейшее, хрупкое оборудование — стетоскопы, улавливающие биение сердца божьей коровки, крохотные острейшие хирургические инструменты из паучьих жвал — всё это было совершенно бесполезно для человека. Сердце принцессы можно было слышать безо всяких стетоскопов — причём для эльфийских ушей это звучало, как зарождающееся землетрясение.

Эльфийская медицина была бессильна. Король обратился к зверям, к насекомым, к деревьям и травам — и все они предлагали ему помощь. Звери выкусывали из себя клочки шерсти, насекомые несли свой яд или свой мёд, целебные травы протягивали к королю свои корни и листья. Но всё было напрасно. Лекари никак не могли прийти к согласию относительно доз и порций. Сначала было решено давать королеве лекарств в два раза больше, чем положено взрослому эльфу, и то несколько врачей, не умея правильно оценить размеры пациентки, заявили, что они складывают с себя всякую ответственность и что это её убьёт. Но порции, конечно, были слишком малы — что были королеве эти капли и крошки? И доктора ударились в другую крайность — решили, что в этом случае переборщить вообще невозможно. Так что когда королева всё-таки скончалась, по королевству эльфов поползли слухи, что её отравили врачи.

Король был безутешен. Он винил себя в том, что королева заболела от горестей и тревог, и вина питала его любовь. И он почувствовал, что сердце его, давно переставшее расти, вдруг начало расширяться, захватывая всё новые и новые земли, леса и поля соседних государств, в том числе и человеческие земли, где в большом каменном дворце были на башнях приспущены флаги — там горевали о погибшей дочери старые король с королевой. Сердце короля эльфов переплывало реки, переваливало через горы, тащилось через болота. Он затворился в своём кабинете, забросил дела королевства и только следил по настенной карте, что делается у него внутри, заполняя белые пятна неизведанных земель. Ему казалось, что вот-вот пахнёт издалека солёным ветром с океана...и долго ещё в королевстве эльфов будет передаваться из уст в уста сказка о том, как посадила человеческая принцесса любовь — и выросло у короля эльфов сердце большое-пребольшое...



Комментарии читателей:

  • rinn

    27.11.2010 01:35:28

    обалдеть) очень здорово!

Добавление комментария

Ваше имя:


Текст комментария:





Внимание!
Текст комментария будет добавлен
только после проверки модератором.