Сергей Москвитин «Застенчивая красота»

 

И. А. Ефремову – певцу красоты

 

Филфак среди студентов всегда считался факультетом невест. Так оно, собственно, и было: на потоке, где вместе с Валерией Смирновой грызли гранит науки шестьдесят семь человек, было всего пятеро парней. На третьем курсе женская составляющая увеличилась ещё на одного человека: новенькая, Анна Беляева, восстановилась после академического отпуска.

Городские девчата, как правило, держались особняком и с общежитскими особо не водились. Однако Смирнова была исключением из этого правила. Она не только дружила с девчонками из своей группы, приехавшими из разных сёл и маленьких провинциальных городков, но и в общагу к ним заглядывала регулярно. Комендант уже узнавала её и пропускала без проблем.

«Кто в общаге не жил, тот студентом не был», – утверждает одна из студенческих пословиц. Именно здесь, вдвоём на один учебник, втроём на одну комнату, вчетвером на один «Доширак» в голодные времена и впятером на одну ванную вчерашние дети открывают для себя настоящую жизнь. Учатся делить, любить, варить и творить.

В общежитии филологического факультета жили все пятеро юношей их потока. Они занимали один блок, состоящий из двухместной и трёхместной комнат. В двушке жили красавчик Стёпка и тихоня Игорёк, в трёшке – покоритель девичьих сердец Сашка-бард, ботаник Андрюха и миляга Стас.

Для Валерии самым загадочным и притягательным из этой пятёрки был Стёпка Новожилов – среднего роста, широкоплечий, хорошо сложенный, светловолосый и синеглазый. Степан чуть ли не постоянно пребывал в состоянии мечтательной задумчивости, глубокого погружения в свои мысли. На вопросы, адресованные ему, часто отвечал не сразу, переспрашивал. Ему словно бы требовалось время, чтобы переключиться с собственного потока мыслей на внешние раздражители. Однажды Валерия даже подумала, что он принимает какие-нибудь антидепрессанты и «заторможен» из-за них. Впрочем, переключившись, Стёпка проявлял полную адекватность, на серьёзные вопросы отвечал серьёзно, на шутки – шутками. Да и, в конце-то концов, ему, Степану, состояние «не от мира сего» было простительно, ведь он был поэтом.

Конечно, многие студенты филфака пробовали себя в словотворчестве, писали стихи и рассказы, имели свои страницы на литературных порталах, кто-то уже публиковался в бумажных изданиях, но Степан в этом смысле был особенным. Он, гордость факультета, писал талантливые стихи и мог похвастать публикациями в толстых литературных журналах Москвы и Питера, а это, что ни говорите, своеобразный знак качества.

Стёпке необычайно повезло попасть с первого же курса в двухместную комнату с «мёртвой душой».  Так на факультете называли тех, кто имел возможность жить в городе у родственников, но на всякий случай занимал место в общежитии. Его сосед по комнате Игорёк в комнате появлялся нечасто, ещё реже оставался ночевать, поскольку почти постоянно жил у сестры. Комната № 415, таким образом, находилась в полном распоряжении Степана.

Тихий, немногословный Игорёк был среднего роста, средней упитанности, носил аккуратные очки в тонкой оправе. Из-за плохого зрения всегда выбирал первую парту, был у лекторов на виду и старательно записывал всё за ними. У него был аккуратный, понятный почерк, и только Игорёк всегда имел полный комплект лекций. Если кто-то пропускал пару, переписывать лекцию всегда брали у Игорька, поскольку тот никогда не отказывал.

За первые годы учёбы парни сдружились между собой. Продукты покупали вскладчину на четверых, готовили и ужинали сообща в комнате 416, по мере необходимости пользовались комнатой-двушкой, если кому-то нужно было уединиться с девушкой или отоспаться после бессонной ночи.

Валерия на первом курсе заглядывала только к девчонкам-одногруппницам, но со второго, осмелев, стала заходить и к ребятам.

Общежитские девушки к парням заходили часто, обычно с просьбой помыться в ванной, потому что в их блоке ванная, как всегда, занята, и надолго, а им нужно срочно вымыть голову. Парни, конечно, девчонок пускали, а те взамен угощали их чем-нибудь вкусненьким или приглашали к себе на чай.

Хорошей традицией в группе стало отмечать дни рождения. При этом в обычную трёшку набивалось человек десять, а то и больше молодых людей. Пили пиво, вино, водку, дарили скромные подарки. Хорошо «разогревшись», обсуждали взахлёб прочитанные книги и их экранизации, любимые сериалы и фильмы, смотрели идиотские ролики на Ютубе, пели под гитару песни и громко хохотали над шутками друг друга.

Валерия такие сборища старалась никогда не пропускать, хоть и приходилось ей, скрепя сердце, ближе к полуночи покидать шумное общество и ехать домой. Зато после таких посиделок она имела полное право иной раз под благовидным предлогом заглянуть в гости к мальчишкам. Предлоги, конечно, находились всегда: пояснить непонятное место в лекции, помочь разобраться с курсовой, учебным заданием, переводом текста, отчётом по практике...

Сашка, Андрюха и Стас, конечно, догадывались, по какой причине Лера зачастила к ним, но виду не подавали. Им льстило, что у них часто бывает «городская» красавица, которая, тем более, приносит что-нибудь к чаю и подкармливает их.

Валерия обладала красивой стройной фигуркой. Её милое личико с тёмно-карими глазами сводило с ума многих парней на факультете. При этом девушка не была пустышкой: читала запоем книги, любила поэзию, сама писала стихи, поддерживала разговоры на любые темы.

Лера, как и многие девчонки из их группы, серьёзно «запала» на Степана и настойчиво хотела обратить его внимание на себя. Вот только пока ни одной из девушек это не удавалось. Степан был вежлив, участвовал в беседах, отвечал на вопросы, но интереса ни к одной не проявлял. При этом все прекрасно знали: подруги у него нет.

Валерия слышала, что одна из общежитских девчонок, Наташка Порошина, влюбившись в Степана по уши, пошла на крайние меры. Под предлогом, что ей нужно выспаться перед зачётом, а девчонки в комнате устроили шалман, Наташа напросилась к Стёпе на ночлег. Тот пустил. Наташа тут же улеглась на свободную койку и сделала вид, что уснула. Степан погасил свет и лёг спать. И тут-то к нему в постель пожаловала голенькая Наташка!

Степан к такому повороту событий отнёсся спокойно, от секса не отказался, был нежен и показал себя только с хорошей стороны. Наташка внутренне ликовала и наслаждалась процессом, считая, что теперь-то Стёпушка никуда от неё не денется.

Но утром Степан вежливо выпроводил гостью и дал понять, что произошедшее ничего не меняет в их отношениях, это, дескать, был только секс, не более.  Она, мол, сама решила «угостить» его собой, он от «угощения» не отказался, но это ничего не значит, и он ей ничем не обязан.

Такой исход отчаянного поступка сильно ударил по самолюбию Наташки, она долго бесилась, переживала, но в конце концов смирилась: насильно мил не будешь.

Валерию этот случай только успокоил: она уже начала подозревать, что Степан не той ориентации. Выходит, он обычный парень, и она наверняка сможет его покорить. Нужно только постараться.

Для начала Лера решила показать Стёпе свои стихи.

В очередной визит в комнату 416 девушка дождалась, когда к ребятам заглянет Степан:

– Стёп, привет! – улыбнулась она, – А ты не мог бы посмотреть мои стихи? Я выбрала десять штук. Хочу отдать в факультетскую газету…

Степан, который обычно равнодушно относился к Валерии, впервые посмотрел на неё с интересом:

– Привет! Давай!

Усевшись за стол и вооружившись ручкой, Стёпа приступил к чтению стихотворной подборки:

– Смотри, ошибки и шероховатости я всегда подчёркиваю волнистой линией. Вот тут у тебя сбой ритма, это грубая ошибка; тут лишние два слога в строке, ну и самое позорное для поэта – однокоренная рифма: «света – рассвета». Меняй!..

Степан прошёлся, как трактор, по её подборке, подчеркнул волнистой линией многие места и забраковал все стихотворения.

Лицо девушки пошло красными пятнами – это было заметно даже сквозь макияж. Её впервые так раскритиковали – в пух и прах! Степан своими жёсткими замечаниями словно надавал ей пощёчин. В комнате на несколько долгих секунд повисла неуютная тишина. На помощь пришёл Сашка:

– Ну-у-у, Лерка, не отчаивайся! Всё ведь поправимо! Хочешь, помогу?

Сашка писал и стихи, и песни. Среднего роста, щуплый, симпатичный, он носил длинные волосы, очки с круглыми стёклами и немного походил на Джона Леннона. Прекрасно владел гитарой, играл на заказ авторские, эстрадные, рок-песни и даже инструментальные пьесы, легко покорял девичьи сердца и часто пользовался соседней комнатой-двушкой, деликатно прося каждый раз Стёпку переночевать в трёшке.

Валерия поспешила отказаться от Сашкиной помощи.

– Критика – это благо, – вставил свою «умную» реплику Андрюха. – Знаешь, что Горький сказал о начинающих писателях? «Если молодой – ругайте как можно жёстче! Выдержит!».

 Андрюха был выше среднего роста, тощ и рыж. Он смотрел на мир серо-голубыми глазами, отороченными белёсыми ресницами, сквозь сильные минусовые очки. В любых литературных течениях разбирался лучше всех, много интересного знал о любимых писателях. Казалось, не было таких книг, которые бы он не читал. Книги он глотал быстро, по своей собственной системе, но если произведение попадалось глубокое и мастерски написанное, то смаковал, перечитывал отдельные места и запоминал их, чтобы при случае блеснуть цитатой.

Андрюху девчонки хоть и называли за глаза ботаником, но к помощи его прибегали часто, поскольку учиться на филфаке было непросто, книг для прочтения задавали неимоверно много, а Андрей мог просто и доступно пересказать любую, помочь с её анализом.

В ответ на «умную» реплику Андрюхи Валерия только поморщилась.

Стас тоже решил поддержать гостью:

– Не переживай, Лера! Нам от Стёпки тоже достаётся! Особенно Сашке! Он нас и в хвост, и в гриву! А мы ему за это ещё и спасибо говорим!..

Станислав, круглолицый брюнет с пухлыми губами и небольшими усиками, скромный и спокойный, увлекался музыкой, был в этом плане всеядным: любил и рок, и авторские песни, и классику. Уши его почти всегда были заткнуты наушниками. Особой начитанностью не отличался, но учёба давалась ему легко благодаря отличной памяти.

Лера, как смогла, подавила свои чувства и перевела разговор в другое русло.

Первая попытка сближения со Стёпкой окончилась неудачей.

 

Дома, немного успокоившись, Валерия решила, что ничего страшного не произошло. Наоборот, появился повод для следующей встречи со Стёпой: она исправит все ошибки и снова принесёт ему подборку! Утешало ещё и то, что Степан впервые за всё время их знакомства посмотрел на неё заинтересованно. Значит, она на верном пути!

Несколько дней Валерия упорно дорабатывала свои стихи, перепроверила на соответствие ритму каждую строчку, пересчитала все слоги. С отредактированной подборкой снова пришла в общежитие к ребятам.

На этот раз Стёпа посмотрел на Леру даже с некоторым удивлением: он не ожидал, что девушка преодолеет своё самолюбие, проявит упорство и доработает стихи.

– Хорошо, – улыбнулся он, – Давай посмотрим, что у тебя получилось…

Вооружившись ручкой, Степан заново внимательно перечитал подборку и заключил:

– Молодец! С формой теперь всё в порядке. А сейчас поработаем над содержанием… Смотри, вот здесь смысловая неясность, а тут мысль притянута за уши. В твоём стихотворении дело происходит ночью, в тихой лагуне. Лагуна – понятие чисто морское, но плёс – это понятие речное. Про что же ты тогда пишешь? Про море или про реку? Может ли быть ночью волна голубой? Ночью вода чёрная. «И этот призрачный блеск на синий падает лес». Ночью лес чёрный, а не синий. Синим лес бывает обычно в утренней дымке…

Степан перебрал каждую строчку в стихах Валерии, будто пальцами перещупал, и выявил ещё большее количество ошибок, шероховатостей и мелких огрехов, нежели в первый раз. Каждое из слабых мест он подчеркнул волнистой линией, а на полях оставил пояснения.

Лера снова раскраснелась и надула губы, ей стало обидно до слёз:

– А сразу нельзя было об этом сказать?

Степан ответил спокойно, примирительно:

– Так принято при разборе стихотворного текста: вначале обращать внимание на ошибки формы, затем – на ошибки содержания. Потому что именно форма делает из текста стихи. Это первая ступень.

– А вторая?

– А вторая – это, как раз, содержание. Чтобы превратить стихи в поэзию, надо серьёзно над ним поработать… Ну так как? Поработаем?

Степан посмотрел на Валерию иронично, но заинтересованно. И девушка, справившись с собой, кивнула:

– Поработаем!..

 

Ей снова потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться и подавить в себе амбиции. Как бы то ни было, рассуждала Валерия, у неё снова есть повод встретиться со Стёпой. Нужно лишь прийти в себя, внимательно пересмотреть все замечания и отшлифовать стихи. Задача на этот раз будет сложнее, но она наверняка справится. Обязана справиться. Она – на верном пути, хоть этот путь совсем не похож на ровную пологую дорогу, скорее, на тяжёлый подъём вверх по каменистому склону горы. Карабкаться придётся долго, но без этого вершину не покорить.

Она снова упорно дорабатывала свою подборку.  При новой встрече Степан похвалил одно-единственное стихотворение из десяти, а над остальными опять предложил поработать. На этот раз Валерия уже не краснела, она гораздо спокойнее восприняла критику и согласилась с ней. Ей понадобилось сделать ещё три визита в комнату 416, чтобы Степан, наконец, одобрил всю подборку и пообещал посодействовать, чтобы опубликовать её в факультетской газете.

 

Валерия ликовала. Она уже наметила для себя следующие шаги по сближению. В первую очередь решила попросить Степана помочь с исследованием «Современная поэзия после постмодерна», а во вторую – постараться как можно больше вникнуть в тему научной работы самого Степана. Будет о чём поговорить и что обсудить.

В помощи Стёпа не отказал. Он изложил девушке некоторые собственные взгляды на современную поэзию и предложил использовать эти тезисы в её исследовании. Они тогда весь вечер провели вместе в комнате 416, соседи в их разговор почти не вмешивались, лишь Андрюха, не удержавшись, вставил пару своих умных реплик. Время за общением пролетело незаметно, и Валерия покинула ребят уже поздно вечером, радостная и воодушевлённая.

Степан вызвался проводить девушку до остановки, перед этим они зашли к нему в комнату. Пока Стёпка одевался, Лера огляделась.

Две кровати, две тумбочки, стол, книжные полки – всё как у всех. На одной из стен висел какой-то плакат с изображением мужчины, скорее всего писателя. Зачёсанные назад волосы, ломаные брови вразлёт, прямой нос, волевой подбородок. Писатель задумчиво смотрел куда-то вдаль, скрестив руки на груди, а за ним располагались созданные им миры.

На книжных полках – учебники, методические пособия, словари, поэтические сборники и собрание сочинений Ивана Ефремова – такое же, как в библиотеке отца Леры.

Степан проводил Валерию до остановки и там, пока она ждала автобус, дал ей ещё несколько рекомендаций по исследовательской работе. На прощание он ей немного рассеянно, в своей манере, улыбнулся и махнул рукой…

 

Чем больше Валерия общалась со Стёпкой, тем больше нравился ей этот талантливый и загадочный, немного не от мира сего, парень.

Тема исследования, за которую он взялся, «Концепция красоты в произведениях Ивана Ефремова», Валерии ни о чём не говорила. Она не была знакома с творчеством этого писателя. А ведь отец не раз советовал ей взяться за Ефремова, но она всякий раз предпочитала новомодные нашумевшие бестселлеры.

Впрочем, Валерия забыла уже, когда в последний раз читала что-нибудь для души. На третьем курсе на студентов-филологов навалилось три вида литературы – русская двадцатого века, зарубежная и детская, и чтения по этим дисциплинам задавали столько, что прочесть всё можно было лишь ценой бессонных ночей. В дополнение к этому у неё появились проблемы с курсом современного русского языка...

И всё же Лера решила взяться за неизвестного ей, но любимого Степаном Ефремова, отодвинув учёбу в сторону.

Первым делом она заглянула в «великий и могучий», как говорил Стёпка, интернет. Википедия сообщила ей, что Иван Ефремов – не просто писатель, а ещё и учёный-палеонтолог, доктор биологических наук, профессор. С фотографии 1925 года на неё глянул этакий морской волк в штурманском кителе, капитанской фуражке с кокардой и с трубкой во рту. Из-под красивых ломаных бровей чуть задумчиво смотрели мудрые, словно повидавшие всё на свете, глаза. И было в этих глазах что-то неуловимо знакомое, дорогое её сердцу. Валерия не сразу сообразила, что именно так, чуть рассеянно, задумчиво смотрит на мир её любимый Стёпка.

Там же, в интернете, Валерия увидела и узнала плакат из комнаты Степана – это была репродукция портрета Ивана Ефремова кисти художника Бориса Ольшанского.

По мере того, как Валерия открывала для себя необычного писателя, она всё больше и больше попадала под очарование его личности.

Большое космическое путешествие по литературным мирам Ефремова буквально потрясло её. Уже после прочтения «Рассказов о необыкновенном» захотелось высказать кому-нибудь из ребят, а особенно - Стёпе, своё восхищение, выплеснуть все свои впечатления от прочитанного, но Лера сдержалась. Стёпа и тот же Андрюха точно знают все произведения этого писателя, они наверняка заведут речь о его романах, а она их ещё не читала!

Поэтому со своими восторгами Валерия обратилась к отцу.

Папа у неё был мировой. Александр Иванович работал инженером-конструктором на авиационном заводе, но главным увлечением в его жизни были не самолёты, а книги, которые он собирал в течение всей жизни. Именно он привил дочери любовь к чтению, поддерживал все её увлечения в школьные годы и затем благословил на поступление на филфак.

Александр Иванович с большим удовольствием разделил чувства дочери.

– А что я тебе говорил! – воскликнул он, широко улыбаясь и довольно поблёскивая глазами сквозь стёкла очков.  – Наконец-то ты взялась за этого писателя! Ефремов – это такая глыба, такая величина!..

Сразу после прочтения рассказов Валерия взялась за второй том собрания сочинений. Она и не ожидала, что документальная, по сути, книга «Дорога ветров», заметки о палеонтологических экспедициях в Монголию, окажется настолько интересной! Но какой это был контраст со следующей книгой – научно-фантастическим романом «Туманность Андромеды»!..

Впрочем, больше всего впечатлили Валерию не фантастические и не исторические произведения Ефремова, а его приключенческий роман «Лезвие бритвы». Ничего подобного по масштабности и по глубине она ещё не читала! Леру удивило, как в этом романе приключения и фантастика сочетались с научным материалом, как он был насыщен фактами и гипотезами. В тексте так много интересного говорилось о возможностях человека, о резервах психики, о том, как использовать знания, добытые тысячелетней практикой разных наук, в частности – хатха-йогой.

Даже поразивший её новомодный роман Дэна Брауна «Код да Винчи» померк перед многоплановым и мудрым «Лезвием бритвы». Девушка несколько дней ходила под впечатлением. Роман изобиловал максимами и афоризмами, и многие из них Лере захотелось выучить наизусть, как это делал Андрюха.

А одно из утверждений книги раскрыло ей глаза на поступок Степана, когда ему решила отдаться Наташа Порошина: «Если женщина воспылает любовью к мужчине и придёт к нему, мечтая отдаться, то он, даже не испытавший к ней прежде страсти, не должен отвергать её… Мужчину не осквернит связь с женщиной, добровольно ищущей его любви…».

Чтобы узнать что-то о самом писателе, Валерия отыскала сайт, посвящённый творчеству и жизни Ивана Ефремова, и надолго «зависла» на нём.

Теперь она всё свободное от учёбы время посвящала Ефремову, прочитала о нём три книги, размещённые на сайте, в том числе новинку Ольги Ерёминой и Николая Смирнова «Иван Ефремов» в серии «Жизнь замечательных людей».

Лера и не предполагала, что писателю приходилось зарабатывать на кусок хлеба физическим трудом – он был и грузчиком, и водителем.  Как много дорог он исходил в геологических и палеонтологических экспедициях, сколько было завистников и недоброжелателей у этого добрейшей души человека, бессребреника. В быту, оказывается, блестящий писатель и учёный был застенчивым заикой. Жил довольно скромно. Принимал всех людей, которые к нему приходили, и многим помогал деньгами.

 

Приближался день рождения Стёпы. Валерия тайком выспросила у Стаса, что подарить Степану. Стас рассказал, что в 2016 году московское издательство «Вече» выпустило огромный том в полторы тысячи страниц под названием «Переписка Ивана Антоновича Ефремова». Стёпка им все уши прожужжал про это издание. Книга вышла до обидного малым тиражом в 500 экземпляров и тут же была расхватана поклонниками творчества писателя. Ни один букинистический сайт не предлагал её на продажу.

– Вот если бы ты достала эту книгу, Стёпка был бы тебе очень благодарен, – подмигнул Стас. – Understand?

– Understand, – вздохнула Валерия.

Задача была почти невыполнимой.

И Лера решила обратиться за помощью к отцу.

Папа давно и увлечённо собирал серию «Библиотека приключений и научной фантастики», которую книголюбы называют «рамочкой», был постоянным покупателем букинистических торговых точек, книжных барахолок и интернет-магазинов. Если кто и мог помочь с поиском редкого фолианта, то только он.

– Знаю, знаю про такую книгу, – отозвался Александр Иванович на запрос дочери, – но ни разу даже в руках не держал. Не попадалась! Заинтересовалась? Поищу!..

 

Через несколько дней обескураженный отец признался Валерии, что оригинал издания найти просто нереально, даже за большие деньги. Надежда лишь на то, что книга рано или поздно появится в интернете в электронном виде. Пришлось Валерии признаться, для чего ей нужна «Переписка». Александр Иванович задумался.

– Ты знаешь, дочь, однажды на барахолке в Москве лет 20 назад попалась мне редкая «рамочка», из всех «рамок» самая редкая, пожалуй: «Наследник из Калькутты» Роберта Штильмарка и Василия Василевского, «Детгиз», 1958 год. Пятьсот рублей просили, в то время как другие «рамки» там же можно было купить по тридцать, по пятьдесят рублей. Беру я её в свои руки – и глазам не верю. Как новенькая! В чём подвох? Ну не могла книга настолько хорошо сохраниться! Все выходные данные проверил. 1958 год! Комар носу не подточит. Спрашиваю продавца: «Это ведь не оригинал?» – «Нет, – признаётся, – копия. Напечатали неофициально один в один небольшим тиражом специально для коллекционеров!». В наше время в какой-нибудь типографии, я полагаю, можно изготовить на заказ точную копию любой редкой книги. Конечно, стоить это будет дорого… Но в любом случае для изготовления качественной копии нужен бумажный оригинал. А где его взять?

Валерия предложила поискать в крупных библиотеках, и отец пообещал переговорить с другом из Москвы.

 

Через какое-то время Александр Иванович сообщил дочери, что в столице есть, оказывается, издательства, которые специализируются на таких необычных заказах. Они даже сами ищут оригинал книги и делают копию – репринт. Поклонники творчества Ефремова, не купившие желанный том, уже проторили дорожку в одно из таких издательств, которое так и называлось – «Репринт», – там можно заказать копию «Переписки» за умеренную цену. И он копию книги уже заказал!

Лера запрыгала от радости, как сумасшедшая, и кинулась к отцу на шею:

– Папочка, ты у меня гений!..

 

Всё складывалось как нельзя лучше, и тут вдруг выяснилось, что на пути Валерии к сердцу Стёпы возникла конкурентка.

Аня Беляева в их группе появилась в октябре после академического отпуска, который брала из-за смерти матери. В течение года ей пришлось решать свалившиеся на неё проблемы, устраиваться на временную работу, чтобы обеспечить младшего брата-школьника. Помощи в этом ждать было не от кого – отца они похоронили пять лет назад, и рассчитывала девушка лишь на себя. После того, как брат окончил девять классов и поступил в ПТУ, Аня вернулась к учёбе.

Беляева выбрала филфак сознательно, решив пойти по стопам своего классного руководителя, учительницы русского языка и литературы Анны Фёдоровны, которая и приобщила её к чтению. В их небольшом селе Анна Фёдоровна была любимым учителем для многих.

Аня думала, что любви к книгам вполне достаточно, чтобы беззаботно учиться на филфаке и с лёгкостью получить красный диплом. Не тут-то было! Читать задавали нереально много, а заниматься учёбой приходилось в тесной комнатке общежития, где каждая из девчонок жила своими заботами и увлечениями. Тяжело было сосредоточиться на чтении, если одна из соседок слушала музыку, а вторая болтала по телефону или скайпу. Впрочем, человек ко всему привыкает, вот и Аня приспособилась читать под музыку и болтовню либо уходить позаниматься в читальную комнату в общежитии. Учёба у Анечки была на первом месте.

Валерии казалось, что Аня – обычная серая мышка, тихоня. Она была небольшого росточка, худенькая, круглолицая, одевалась скромно, волосы собирала в обычный «конский хвост». Правда, личико, надо отдать должное, у неё было довольно симпатичным: большие серые глаза, аккуратный прямой нос, средней полноты губы. Оттого, что девушка совсем не пользовалась косметикой, она походила на ребёнка. Валерия не понимала, как это можно в наше время иметь такие брови – совершенно необработанные? Девчонка, решила она, приехала совсем уж из глухой деревни.

На лекциях Валерия обычно усаживалась на верхние скамьи, чтобы всегда была возможность наблюдать за Стёпой, который предпочитал середину. Новенькая, как и Игорёк, сидела в первых рядах.

Всё началось с того, что профессор Зимин на лекции по русской литературе XX века задал студентам вопрос:

– Есть ли среди прочитанных вами книг такая, которая перевернула ваше сознание, поменяла мировоззрение?

Руки подняли человек пять, в их числе Аня, Стёпа и Лера.

Зимин предложил ответить Анне, наверное, потому, что она сидела в первых рядах. И та сказала:

– «Лезвие бритвы» Ивана Ефремова.

Профессор, иронично улыбнувшись, спросил:

– А чем именно поразила вас эта книга?

Аня ответила:

– Ничего лучше я не читала ни до, ни после. Это удивительная книга... Русский язык там такой красивый, правильный. Я бы даже назвала «Лезвие бритвы» эталоном философского романа. В нём так много размышлений о могуществе человека, о величии разума, о дружбе, об искусстве, о победе добра над злом. А ещё это гимн женской красоте! Я думаю, женщины должны поставить памятник Ефремову за этот роман! Мне понравилось, как мастерски написаны диалоги, как хорошо автор передал умение героев задавать вопросы, слушать и слышать, понимать друг друга. Каждый сможет найти в романе что-то своё, что волнует его больше всего! «Лезвие бритвы» – это современная классика, в тексте сохраняются все традиции золотого века литературы...

– Благодарю!  – профессор удовлетворённо кивнул. – Вы знаете, молодые люди, я такой ответ слышу не впервые. Не Толстой, не Достоевский, не Библия, наконец, а Ефремов! Конечно же, он ближе, современнее. «Лезвие бритвы» – роман энциклопедический, касающийся самых разных сторон жизни, нанизанных на единую ось осмысления. Это любимое произведение самого автора. Помню, за первым изданием романа читатели буквально гонялись, в библиотеках выстраивались годовые очереди. На чёрном рынке экземпляр стоил 30-40 рублей. Огромная сумма, треть зарплаты молодого инженера! Обладателям этой книги завидовали…

Когда лектор объявил перерыв между половинами пары, Валерия вдруг с изумлением увидела, что Стёпа… пересел на первый ряд к Беляевой! Они начали о чём-то оживлённо болтать, и на вторую половину Степан остался сидеть рядом с новенькой.

Эта невзрачная серая мышка опередила её!

Зависть и ревность заклокотали в Лере, как два вулкана, кровь ударила в лицо. Стёпа, её милый Стёпа, который вообще ни на одну из девчонок до сих пор не смотрел с интересом, вдруг заинтересовался, и кем? Этой бледной поганкой с конским хвостом!

Скольких усилий ей стоило завоевать у первого красавчика на факультете пару-тройку заинтересованных взглядов, сколько она уже сделала для того, чтобы притянуть к себе этого парня, и на тебе! Какая-то пигалица перешла ей дорогу! Ну уж нет! Так просто своего Стёпу она не уступит!

Между тем, Степан уже не отходил от Анны. Валерия увидела, что на большом перерыве они вместе пошли в столовую, вместе стояли в очереди, вместе обедали и на следующих парах уже не разлучались.

Валерия готова была локти кусать с досады. Не далее как в ближайшую субботу она собиралась снова прийти в комнату 416, чтобы показать Стёпе материалы по её исследованию и при этом как бы невзначай поинтересоваться, как идут дела с научной работой у самого Степана. А тут-то и обнаружить свою любовь к творчеству Ефремова. Как же не вовремя этот старик Зимин влез со своим вопросом! Как досадно, что для ответа он выбрал девушку из первых рядов, а её поднятую руку, наверное, и не заметил, слепошарый идиот! Уж она бы точно дала не менее достойный ответ, и тогда Степан наверняка обратил бы внимание на неё, а не на эту деревенщину!

Валерия несколько дней подряд с досадой наблюдала за тем, как развиваются отношения Стёпы и Ани. Они уже не расставались, вместе сидели на лекциях, вместе после занятий возвращались в общагу. И, конечно же, Валерия была не единственной, кто при этом сгорал от зависти, ревности и ненависти по отношению к «этой выскочке Беляевой». Про Аню и Стёпу судачил, похоже, весь факультетский поток. У девушек, отвергнутых Степаном, был хороший повод позлословить и перемыть косточки его неожиданной избраннице.

Валерия вольно и невольно участвовала в этих обсуждениях и сделала для себя вывод: её подруги и сокурсницы никак не связали ответ Беляевой Зимину и последовавшее за этим сближение новенькой со Степаном. Скорее всего, потому что не знали об увлечённости Стёпы. Валерия же, решившая, что путь к сердцу первого красавчика на факультете лежит именно через творчество Ефремова, ни с кем своими планами не делилась. Правильные выводы наверняка сделали Стёпины друзья Сашка, Стас, Андрей и Игорёк, но они в девичьих обсуждениях не участвовали.

Валерия решила не ходить в субботу к ребятам. Она поняла, что выказывать свою любовь к Ефремову сейчас, после Беляевой, не оригинально. У неё появилась соперница.

Последний козырь, который у неё остался, – это подарок ко дню рождения, который выпадал на среду следующей недели. Специалисты издательства «Репринт» отработали чётко в срок, Александр Иванович принёс дочери книгу в понедельник вечером.

Книга была большой и неимоверно толстой, пахла свежей типографской краской. Включив настольную лампу и забравшись с ногами в кресло, Валерия с волнением и интересом открыла необычный фолиант. Начала листать – и не удержалась, зачиталась…

После знакомства с письмами Ефремова Лера совсем другими глазами посмотрела на книгу из серии «ЖЗЛ» о нём.

 

Во вторник Степан объявил, что отмечать день рождения в среду не будет, переносит празднование на субботу и приглашает друзей в комнату № 416 общежития в 14 часов. Валерия обрадовалась: значит, она успеет дочитать «Переписку».

 

День рождения в общаге – событие масштабное. Общежитские девчонки пообещали принести по одному блюду с комнаты, а перед мальчишками поставили главную задачу – позаботиться о напитках.

Игорёк пришёл заранее, как договаривались, чтобы помочь навести порядок в блоке. Сообща парни соединили два стола, принесли табуретки и посуду из 415-й, начистили целую кастрюлю картошки, поставили варить. Затем сходили в магазин, запаслись пивом, вином и водкой.

Валерия с утра посетила салон красоты, сделала причёску и макияж. Купила торт. Дома упаковала книгу в подарочную бумагу, перевязала лентой. Надела новое платье, золотые серьги с сапфирами, туфельки на каблуках, пальто, надушилась и вызвала такси.

Когда она переступила порог комнаты 416, опоздав минут на двадцать, там уже собралось, помимо хозяев, человек десять девчонок из их группы. Все сидели вокруг сдвоенного накрытого стола, у которого хлопотала Анечка с кастрюлей в руках. И этот факт – то, что Аня чуть ли не на правах хозяйки подкладывает в тарелки ребят винегрет, больно кольнул самолюбие Валерии.

Сашка пел под гитару песню Аллы Пугачёвой «Улетай, туча!» и, когда Валерия появилась в поле зрения всех, выразительно посмотрел на неё и продолжил, обращаясь к ней:

– Разве ты не видишь, Туча? Без тебя намного лучше! Улетай скорее, улетай!..

Все грохнули от смеха, а Стас подлил масла в огонь:

– Привет, Туча! Проходи!

Все снова захохотали.

Лера оторопела. Она никак не ожидала такого приёма: все над ней ржут, как лошади. Ей стало обидно до слёз, захотелось развернуться и убежать, но положение спасли Стёпа и Игорёк. Они подскочили к ней, Игорёк принял торт и тяжёлый пакет с подарком, а Стёпа помог снять пальто:

– Лерка, ты не обижайся, проходи, садись, мы тут уже начали отмечать, так что вливайся!

«Тёплая компания» вокруг стола слегка расступилась, Валерия протиснулась и уселась на одну из кроватей.

Сашка отложил в сторону гитару и взялся сначала за большую пластиковую бутыль с пивом, но потом, посмотрев на Валерию, передумал и налил ей в кружку вина.

Словно бы извиняясь за свою невольную шутку, Сашка сам решил произнести тост:

– За именинника мы уже выпили. Позвольте поднять кружку за нашу гостью – единственную из городских девчонок, которая не задирает нос и дружит с миром общаги!

Студенты одобрительно загудели, подняли кружки и сгрудили их над центром стола, глухо чокаясь. Валерия выпила штрафные полкружки, и минут через пять приятная хмельная волна накатила на её сознание. Она осмотрелась. Общежитские девчонки, в том числе её подружки Светка, Наташка и Ленка, пришли на день рождения совсем не нарядные – кто-то в футболке и джинсах, а кто-то вообще в халате. Что уж говорить о парнях! Брюки и рубашки надели только Стёпа и Игорёк, остальные были в обычных виды видавших футболках и штанах. На этом фоне она выглядела довольно нелепо.

– Я считаю, что талантливые и гениальные писатели у нас были и будут!  – категорично заявил Андрюха, видимо, продолжая начатый до появления Валерии спор. Но его тут же перебила Ленка Воронцова, тоненькая белобрысая девчонка в халате:

– Андрюха, да забодал ты уже спорить о своих писателях! Знаешь, где они у меня уже?

И Ленка показала рукою на горло.

– Таланты и гении в нашей стране, конечно, есть и будут! – упорно повторил слова товарища Степан, явно не желая прекращать разговор. – Даже несмотря на то, что новой власти в стране писатели не нужны, а литературой управляет спрос…

– Стёпа, а ты кем хочешь стать? – решила перебить именинника Светка Ковальчук, девушка с непонятным цветом волос и пирсингом в носу. Ей совсем не нравились заумные рассуждения ботаника Андрюхи.  – Писателем?

– Такой профессии в нашей стране, к сожалению, уже нет, – вздохнул Стёпа. – В 1994 году Госдума исключила писателей из реестра профессий. Сейчас писательством можно заниматься только как хобби. А зарабатывать на кусок хлеба приходится другой профессией. В школе мне всегда было понятно, что я хочу преподавать, у меня хорошо получалось одноклассникам что-то объяснить по гуманитарным предметам, в которых я лучше ориентировался. Когда я оканчивал школу, подумал, что буду не против работать там, но на первом курсе до меня дошло, что тут интереснее, тут мне больше подходит возраст тех, с кем я сейчас общаюсь, всё-таки разница принципиальная: те, кому от 17 до 22 или те, кому от семи до 17. И стало понятно, что я хочу работать здесь.

– Стёпа – будущий профессор! – заявил Стас. – Давайте за это и выпьем!

Выпили за будущего профессора, после чего Сашка снова взялся за гитару, на этот раз он затянул гимн факультета, и все ему охотно стали подпевать.

После музыкальной паузы слово для поздравления и тоста взяла Анечка.

– Ребята, – сказала она, заметно волнуясь и доставая из-под кровати пакет, – я с вами совсем недавно. За два года я, конечно, уже прикипела к своим, но пришлось вот сделать перерыв… Но я рада, что вы такие интересные все, дружные! Я так рада… Спасибо, что приняли меня! Предлагаю выпить за дружбу.  Стёпа, а для тебя у меня особый подарок…

Анечка вытащила из пакета книгу:

– Это первое издание «Лезвия бритвы». 1963 год! Это та самая, про неё Зимин, если помните, говорил…

– У-у-ух ты-ы-ы! – загудели от восторга Сашка и Стас.

– Вещ-щ-щь!

– Дай глянуть!

Степан благоговейно принял в руки библиографическую редкость. Увеличенный формат, плотная бумага, цветные иллюстрации. Книга была в отличном состоянии.

– Вот это подарок! – просиял он, поднёс книгу к губам, поцеловал, а потом от переизбытка чувств обнял и чмокнул девушку в щёчку.

– Спасибо, Анечка!

Студенты снова одобрительно загудели.

Книга пошла по рукам.

Анечка зарделась от удовольствия, а Валерия, глядя на неё, снова почувствовала болезненный укол ревности и зависти. Внутри у неё словно бы всё опустилось от отчаяния.

Сашка, орудуя бутылками, наполнил кружки и напомнил тост:

– Ребята, давайте за дружбу!

Выпили.

Валерия, хорошо подогретая винными парами, решила больше с подарком не тянуть и взяла слово.

– Ребята, я уже не первый раз в вашей компании, и в этой комнате у мальчишек часто бываю. Обращаюсь за помощью, и мне никогда не отказывают. Мальчики – вы просто супер! Я хочу поднять за вас тост. Особенно хочу поблагодарить Стёпу. В последнем выпуске «Глаголицы» напечатали мои стихи – это его заслуга, ребята! Он мне помог их довести до ума, отредактировать. Он и с исследовательской мне помог. Стёпа, спасибо тебе огромное за помощь! Я тут узнала случайно, о какой книге ты давно мечтаешь… В общем, вот!

И Валерия протянула имениннику свой свёрток.

Заинтригованные Стас, Андрюха, Сашка и Игорёк снова загудели:

– У-у-у!

– Разворачивай скорее!

– Не томи!

Степан потянул за ленточку, развернул подарок, взял в руки толстый фолиант и потрясённо произнёс:

– О-бал-де-е-еть! Это же «Переписка»!

Он снова поднёс драгоценную для него книгу к губам, поцеловал её, потом обнял Валерию и приложился губами к её щеке.

Настала очередь Валерии краснеть от удовольствия.

Стёпка ошарашенно улыбался:

– Спасибо, девчонки! Я сегодня такой счастливый!..

Студенты снова загалдели…

«Переписка» пошла по рукам.

Спохватившись, Валерия повторила тост:

– За наших мальчиков!

Выпили.

После таких особенных подарков разговор перетёк в новое русло.

Андрюха начал сыпать фактами о сбывшихся предсказаниях Ивана Ефремова.

– А вы знаете, – вступила в разговор Анечка, – когда запретили «Час Быка», Ефремов предсказал, что запрет будет длиться лет 15? И он оказался прав: роман переиздали только через 16 лет!

– А я совсем недавно узнала, – перехватила инициативу Валерия, – что «Час быка» вдохновил Николая Носова, и он написал «Незнайку на Луне». Там идеи Ефремова изложены просто, для детей.

– «Незнайка на Луне»? – удивлённо воскликнула Наташка Порошина. – Да это же моя любимая книга детства!

– А ещё я удивилась, – продолжила Валерия, – что Ефремов в сорок пятом году вместе с академиком Обручевым воссоздал закрытый во время войны журнал «Вокруг света», и первое время даже возглавлял его редколлегию.

– Я этого не знал! – поразился Степан и снова ошарашенно посмотрел на Валерию. – А ты откуда это знаешь?

– А ты что, один любишь этого писателя? – парировала Валерия. Она наконец-то почувствовала твёрдую почву под ногами.

– Я тоже его люблю! – влез в разговор Стас. – Кто из вас читал «ЖЗЛ» про него?

– Я читала! – с гордостью заявила Валерия. – А что?

– Как она тебе?

– Да не очень, – откровенно призналась Валерия. – Я была разочарована. Настоящего, живого Ефремова в там нет! Авторы полезли в эзотерику, в философию Живой Этики...И всё это почти на полкниги.

– Да, ты права, – согласился Стас. – Таисия Иосифовна, вдова писателя, тоже была возмущена.

– А вот письма, – воскликнула Валерия, – это совсем другое дело! В них Ефремов – живой, настоящий... Я из «Переписки» узнала гораздо больше, чем из «ЖЗЛ»…

– Низкий поклон тебе, Валерия, за такой королевский подарок, – Степан снова посмотрел на девушку восторженно. – Удивляюсь, как тебе удалось достать эту книгу. Редкость ещё та! Её ведь даже в «великом и могучем» до сих пор нет в электронном виде! Как же она пригодится мне для моей исследовательской о красоте!

Валерия, воодушевившись тем, как Степан посмотрел на неё, спросила:

– Кстати, по твоей исследовательской… Как ты считаешь, а в жизни Ефремов нашёл свою красоту?

– Нашёл, – уверенно ответил Степан. – В предсмертном интервью Иван Антонович сказал замечательные слова: «Романтик, как и настоящий художник, – собиратель красоты в жизни». Ефремов был трижды женат. Как эстет, он выбирал в жёны очень красивых женщин. Первая его жена была красавицей, но, видимо, внутренне совсем не соответствовала ему, и брак был недолгим. Вторая жена подарила ему сына. Она была и красавицей, и коллегой по работе. Но это была уверенная в себе, доминирующая, властная красота. Третья любовь писателя, как мне представляется, была новой ступенькой вверх в поисках настоящей красоты и любви в жизни. Я бы назвал такую красоту скромной, застенчивой. В общем, самая интересная часть моей исследовательской работы, я думаю, как раз и будет заключаться в том, как собиратель красоты Ефремов обрёл в жизни застенчивую красоту.

На последних словах Степан как-то по-особенному посмотрел на Анечку, та смущённо улыбнулась и опустила глаза.

Валерию снова неприятно укололи ревность и зависть.

А Светка, чтобы перевести разговор, попросила именинника почитать стихи. Ребята услышали три его новых стихотворения, в том числе посвящение своему кумиру Ивану Ефремову.

Тут Сашка взял в руки гитару и объявил:

– Премьера песни! Сюрприз! Я, конечно, понимаю, что не все присутствующие здесь дамы разделяют увлечение Степана. Но он сегодня – именинник! И потом, это же Стёпка приобщил меня к творчеству Ефремова. Такого активного пропагандиста ещё поискать! Итак! Внимание! Новая песня на стихи Степана Новожилова, посвящённая Ивану Ефремову!

Мелодия песни сразу же легла на душу Валерии, и она с удовольствием подхватила припев. Стас, Андрюха, Игорь, Анечка и Стёпа присоединились:

 

Светло в твоём мире, как в храме,

От книг твоих, преданных жриц. 

Ты с нами, Учитель, ты с нами

На сотнях чудесных страниц…

 

Стёпка был по-настоящему растроган. Он и не ожидал, что друзья подготовят ему столько сюрпризов.

Выпили за новую песню, после чего на Сашку посыпались заказы от девчонок, и он уже не выпускал гитару из рук.

Пели песни, произносили тосты, обсуждали преподавателей и конфузы на лекциях…

Незаметно подошло время Валерии покинуть компанию, и Степан пошёл проводить её.

Они зашли в комнату 415, Стёпа начал одеваться. А Валерия решила воспользоваться моментом и задать вопрос, который давно её мучил:

– Стёп, а ты нашёл в жизни свою красоту?

– Нашёл, – счастливо улыбнулся Степан.

– Это Аня Беляева? Да?

– Да… Анечка.

– А чем она тебя так зацепила?

– Чем зацепила… Понимаешь ли, Лера, – Степан чуть рассеянно посмотрел на Валерию. Он был уже изрядно под хмельком и говорил предельно откровенно. – Анечка – особенная… Женщины все, как правило, рабы моды. Все вы зависите от моды и друг от друга. Круговая порука, блин!.. Чего вы только не делаете во имя своей дурацкой моды!

Степан, держа в руках шарф, сел на кровать, махнул Валерии, предлагая сесть напротив, и продолжил с горькой усмешкой:

– Например, уродуете свои лица. Выщипываете брови, пытаетесь поднять их вверх и изменить форму под модный стандарт… А этот ваш дурацкий макияж, от которого кожа тускнеет, теряет свежесть и эластичность! Вы приклеиваете себе фальшивые ресницы, фальшивые ногти, фальшивые локоны. Ваша красота насквозь фальшивая! В угоду моде вы готовы делать татуировки, пирсинги, инъекции в губы, тоннели в ушах... Всё это – такая дурь!.. А настоящую женщину, как сказал Иван Антонович в книге «Лезвие бритвы», можно сразу узнать по её непокорности модному стандарту… Я поклонник естественной, ефремовской красоты. Анечка не такая, как все. Её красота не вызывающая, не фальшивая. Её красота – настоящая, скромная, застенчивая…

Последние слова Степан произнёс с такой нежностью и любовью, что у Валерии похолодело внутри. Она была потрясена этим неожиданным признанием, раздавлена.

Да, по последнему слову моды у неё были приподняты над надбровными дугами кончики бровей, лицо покрывал густой макияж, алели помадой губы. Тело её украшали два пирсинга и три татуировки, а кончики пальцев – длинные наращённые ногти. Она всегда считала себя ухоженной и красивой, а с точки зрения Степана, оказывается, её красота вызывающая и фальшивая! Всё дело в этом?!

Она не ожидала такой неожиданной отповеди. В голове не укладывались его жестокие слова. Выходит, Стёпка обратил внимание на Аню совсем не из-за Ефремова?!

– Но ведь ты подошёл к Ане не сразу, как она появилась в универе, – растерянно возразила девушка, – а лишь после того, как она призналась на лекции, что «Лезвие бритвы» – её любимая книга. Для тебя это важно?

– Важно, конечно, но это не главное. Аню я заметил сразу и всё присматривался к ней. Специально на лекциях садился повыше, чтобы видеть её. Мне просто нужен был предлог, повод, чтобы подойти к ней и познакомиться поближе. И мой любимый Иван Антонович мне этот повод, наконец, подарил!

Стёпка весело подскочил с кровати и счастливо рассмеялся.

Валерия медленно поднялась и начала механически застёгивать пуговицы пальто. Пальцы не слушались её. Всё в ней протестовало тому, что она услышала.  

Девушка медленно направилась в коридор.

Стёпа шёл позади. Он вызвал такси, сопроводил гостью на улицу и усадил в машину.

Перед тем, как вернуться в общежитие, Степан запрокинул голову и посмотрел в небо. Падал густой снег, и ему показалось, что там, наверху, всё кипит. Парашютики крупных снежинок произвольными траекториями пикировали на его разгорячённое лицо.

Он был абсолютно счастлив…





Комментарии читателей:



Комментарии читателей:

Добавление комментария

Ваше имя:


Текст комментария:





Внимание!
Текст комментария будет добавлен
только после проверки модератором.