Манная Каша и ее мысли

­­Жила-была Манная Каша. Она была белая и теплая, но ее почему-то всё равно никто не любил. Дети ее не ели, взрослые нос воротили. Обидно Манной Каше, сидит в кастрюльке, расстраивается, булькает.

День булькает.

Два булькает.

Неделю булькает.

А в понедельник Манной Каше надоело булькать. Решила найти тех, кто захочет ее съесть.

На обоях оставила записку «Ушла насовсем!» и приписала «Ваша Манная Каша». Хотя какая-такая «Ваша», никто не ест!

Так, крышка на месте. Кажется, всё взяла. Посидеть на дорожку.

Пожалуй, пора!

Манная Каша и ее фургончик

Манная Каша растолкалась, кастрюлька – прыг – на пол. А дальше вприпрыжку на улицу.

У подъезда фургончик. На нем плакат красными буквами:

ЕСЛИ ТЫ – МАННАЯ КАША!

ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ВСЕХ НАКОРМИТЬ!

ПОЛЕЗАЙ КО МНЕ В КУЗОВ!

Я СОГЛАСЕН С ТОБОЮ ДРУЖИТЬ!

– Буль! – подумала Манная Каша и – прыг – в фургончик, она согласна дружить!

О, тут светло и уютно, по-домашнему. Есть плита, умывальник, даже холодильник. В нем хранятся вкусные добавки: клубника, малина, бананы и яблоки.

Над умывальником шкафчик. Там необычные ингредиенты: сушёные грибы, тараканы, мухи, пауки и листики клёна – ну мало ли, у всех разные вкусы.

Манная Каша залезла на горячую плиту и радостно забулькала.

Фургончик тронулся.

И поехал по булыжникам:

– БУЛЬ-БУЛЬ, – подпрыгивает Каша на плите.

Фургончик переехал железную дорогу:

– БуЛь-БуЛь, – трясется.

Фургончик переплыл реку:

Б

У

Л

Ь, – пустила пузыри.

Фургончик едет по брёвнам и пням:

– БУЛЬ-буль-БУЛЬ-буль, – переливается в кастрюльке.

Иииииииииииии!

Стоп!

Приехали.

Куда, интересно?

Манная Каша и её первые едоки

Манная Каша выглянула из фургончика и увидела лес. Густой такой.

В лесу, среди ёлок и берёз стоит дом.

Левая половина дома сложена из кирпичей, а правая – из брёвен. Половина окон занавешена синими шторами, половина – красными. Крыша окрашена только на половину. А из трубы валит двуцветный дым: полоска зеленая, полоска жёлтая.

На двери написано:

ЗДЕСЬ ЖИВУТ ПОДРУЖКИ, КОТОРЫЕ ВЕЧНО СПОРЯТ

Хм, спорщики тратят так много сил на споры. Значит, они ходят голодными.

Манная Каша ­– прыг – и пошла искать голодных спорщиков.

За странным домом растет сад. Ну как растет, скорее торчит копной. Каких деревьев тут только нет: и наши, и заграничные сплетены в тугую косу. В жуткой тесноте зеленеет гуава. Еле выглядывает красная питахайя. До синяков на щеках льнут друг к другу яблоки с грушами. Пускают слезу от тесных объятий слива с вишней.

Из международных джунглей доносится писклявый спор:

– Морковку нужно выкапывать лопатой!

– Нет! Тянуть за вершки, это всем известно!

– Лопатой!

– За вершки!

– Лопатой!

– За вершки! За вершки! За вершки! Во всех учебниках так написано: ЗА ВЕРШКИ!

– Буду я учебники читать, когда морковку выкапывать?!

Манная Каша нашла щёлку в плотном заборе из фруктовых деревьев и через неё увидела, как две сердитые тётеньки набросились на бледно-рыжую морковку.

Стой они спокойно, то Манная Каша подумала бы, что это просто два дерева – такие уж тётеньки худющие, ручки-веточки.

Вот до чего доводят споры!

И вот, кто проголодался!

Одна худющая и бледнющая упирается, тянет морковку за вершки, другая загнулась колесом – подкапывает лопатой. Хрупкая морковка не выдержала спора и хрустнула пополам. Половина осталась в земле, половина улетела на пальму. И в это время…

– БУЛЬ-БУЛЬ, – громко поздоровалась Манная Каша.

– Сниф-сниф, – повела острющим носом одна тётенька.

– Сниф-сниф-сниф, – принюхалась другая востроносая.

– Ой! Каша! Кажется, манннаяяяя! –заголосили худышки, прижали к груди тоненькие ручки, закатили впалые глазки и промурлыкали:

– Мммммм!

И правда, что спорить?

Они подхватили друг дружку за острые локотки, продрались сквозь вишни-пальмы-яблони и уселись за стол. В прическах они вынесли две спелые питахайи и одну гуаву: сад-то непролазный, фрукты сами цепляются за волосы.

– Будем есть с малиной!

– Нет! С клубникой!

Снова заспорили:

… с клубникой… с малиной…

… с малиной… с клубникой…

А фургончик возьми да взбрыкни.

Спорщицы – бдыщ! – стукнулись о потолок, фрукты – фииить! – вылетели из причесок и – бульк! – плюхнулись в кастрюльку.

Манная Каша весело заклокотала, по фургону разлился аромат далеких стран.

Экзотическая, каша разлилась по тарелкам.

ЧАВК! ЧАВК! ЧАВК!

Щёчки худышек порозовели. Личики помилели. Тётеньки подобрели.

Подруги помыли посуду, сказали Каше СПАСИБО и вернулись в сад, выкапывать свёклу.

Манная Каша довольно булькнула и поехала дальше.

Приключение в лесу

Едет фургончик по лесу:

– БуЛь-БуЛь, – неровная дорога.

Каши в кастрюльке – совсем на дне. Новой бы наварить. Каша – прыг – на плиту.

Молока налилось, манной крупы насыпалось:

– Буль-буль-буль, – заварилась каша.

Кого бы накормить?

И тут…

– А ну, стоять!

Ииииииииии! – фургончик резко тормозит. Манная Каша глядь из окна, а там Злодей, пистолет на пальце крутит.

– Ага, фургончик, так-так-так, – Злодей почесал пистолетом затылок и шасть внутрь. – Посмотрим, что тут грабить.

– БУЛЬ! БУЛЬ! – громко заявила о себе Каша.

Нет-нет, она вовсе не хочет быть ограбленной. Хочет, чтобы ели, вот и заявляет о себе громко.

Злодей заглянул под крышку. Манная Каша пыхнула молочным паром.

– Фу! – Злодей отпрянул, а дальше стал шарить по шкафчикам, залез в холодильник. – Повкуснее ничего нет?!

И вдруг…

– ПОМОГИТЕ!

– СПАСИТЕ!

– КАРАУЛ!

Злодей выскочил наружу, Каша – за ним.

Мимо пронесся заяц.

– ПОМОГИТЕ! – кричит заяц.

– СПАСИТЕ! – умоляет заяц.

– КАРАУЛ! – возмущается заяц.

За ним гонится лиса, зубами клацает. Видно, съесть хочет.

Вокруг фургончика носятся, так быстро, что у Манной Каши крышка закружилась.

Заяц запыхался, язык вывалил точно собака, очки спадают, рубашка выбилась из брюк, колышется на ветру.

Бегали-бегали. Всё, нет мочи. Заяц резко затормозил, развернулся да передние лапки выставил.

СТОП!

Лиса врезалась мордой в заячьи ладошки, а задние лапы уселись на уши, в связи с инерцией. Получилась цирковая лиса.

Заяц взял паузу, отдышался, а потом как заголосит:

– Нет, ну где это видано в современном мире, чтобы посреди бела дня лисы зайцев лопали! А?!

Лиса сняла с ушей задние лапы, призадумалась и перестала клацать зубами.

– Уважаемая! Нет. Дорогая! Нынче в лесу работает масса кафе и ресторанов, где вас накормят и напоят по приемлемым ценам. Перестаньте за мной бегать! Я заяц немолодой, у меня семья, дети, обязательства перед работодателем.

Лиса глаза опустила, стыдно лопать зайца в современном мире, тем более если имеются обязательства перед работодателем.

И тут в разговор вежливо вмешалась Каша:

– БУЛЬ! БУЛЬ!

Заяц и лиса повернули морды, увидели Кашу, Злодея и фургончик. Заяц заправил рубашку в брюки и заявил:

– Пожалте, выездной буфет с горячим питанием! Чем хуже зайчатины?

И с этими словами затолкал всех в фургончик. Лису и Злодея усадил за стол, кастрюльку поставил на плиту и подогрел кашу.

Клиенты «выездного буфета» удивлённо переглянулись, а Манная Каша довольно забурлила: сейчас она накормит сразу троих посетителей!

Заяц вытащил из буфета три тарелки, из стола – три ложки и строго приказал мыть руки и лапы.

Гости метнулись к умывальнику и толкались там, моя руки и лапы: перечить такой силе нет наглости.

– А теперь за стол, – скомандовал косой и снял с плиты ароматную кастрюльку.

Разложил манную кашу по тарелкам, помыл лапы и подсел к остальным:

– Приятного аппетита! – смягчился строгий повар и запустил ложку с кашей в рот: мммммм!

– Ммммм! – промурлыкала лиса.

– Ммммм! – мяукнул Злодей.

По лицам обедающих было понятно, что каша не хуже зайчатины.

Тут фургончик зарычал, завёлся, чтобы ехать дальше.

Сытая лиса выпрыгнула и побежала домой, она передумала гоняться за зайцем.

Заяц тоже выпрыгнул из фургончика и побежал в офис, рабочий день еще не кончился.

А сытый Злодей уснул. Прямо за столом.

Приключение в горах

Злодей проснулся от того, что зуб на зуб не попадает. Выглянул в окно – снег да горы: всё белым-бело.

– БУЛЬ-БУЛЬ, – радостно поздоровалась Каша, вместе-то веселее путешествовать.

Но Злодей страшно недоволен:

– Что за шутки! – кричит, размахивая пистолетом. – Куда меня завезли! Вы за это поплатитесь!

Фургончик резко затормозил – Злодей тяжёлой посылкой пролетел по фургону и припечатался к шкафу. Лбом.

На лбу тут же выросла синяя шишка. Обычно шишки бывают зелёными. Но в заснеженных горах она посинела. Злодей схватился за голову: внутри шишка тикала красной болью.

С улицы донеслись детский смех и визг:

– Ха-ха-ха! Смотрите, какой лохматый, ха-ха-ха, тысячу лет не расчёсывался, ха-ха-ха!

– Смотрите-смотрите, какие зубы огромные, ха-ха-ха!

– А какой тощий, ха-ха-ха, сейчас ветром сдует!

Злодей забыл про шишку и выбежал на улицу. Манная Каша – за ним.

Там они увидели...

Снежного Человека.

Настоящего. Огромного. Лохматого. Белого.

Вокруг прыгали дети и обстреливали его снежками и обидными словами. Снежный Человек был больше вредной кучки ровно в десять раз, но он стоял недвижим, с грустным лицом. Лапищи колышутся на ветру, словно два сломанных штакетника.

– БУЛЬ-БУЛЬ-БУЛЬ-БУЛЬ! – возмутилась Манная Каша. Да так, что кипящие капельки выпрыгнули на снег, и он растаял.

Злодей был возмущен до глубины души. Хоть у злодеев и не бывает души, но конкретно этот не любил, когда обижают слабых. А Снежный Человек, видно, был слаб в душе и возмущаться не умел.

– А ну кыш, хулиганьё! – Злодей вытащил пистолет и замахал над головой.

В следующую секунду детей будто подмёл ветер – так быстро они бежали.

Снежный Человек тоже испугался, зашел за гору и дрожит.

– Буууль, буууль – по-доброму позвала Манная Каша и пустила из кастрюльки манный аромат. Запах укутал большой нос прозрачным одеялом. Снежный Человек улыбнулся. Он понял, эта компания его не обидит и вышел из-за горы.

– Буль? – обедать?

С радостью, да только как такой глыбе залезть в фургончик?

Тогда фургончик подпрыгнул – наружу вылетели стол и два стула. Из стола выскочили ложки, из буфета прилетели салфетки. Каша разлилась по тарелкам: приятного аппетита!

– Чавк, чавк, чавк, – ест Снежный Человек.

– Мням, мням, мням, – лопает Злодей.

– Буль, буль, буль, – радуется Манная Каша.

Снежный Человек съел одну порцию манной каши – ммм, вкуснятина.

Затем вторую – ммм, объедение.

Третью – ммм, пальчики оближешь.

Доел четвёртую – и выросли мышцы, надулись щёки, разгладилась шерсть.

– Вот, другое дело! – Злодей дружески хлопнул по могучему плечу. – Настоящий Снежный Человек! Зачем же ты раньше не ел манной каши?

– Я и не знал, что на свете есть манная каша.

– А что ж ты ел?

– Снег.

Он загреб лапищей ком да хотел отправить в рот, но не стал: после манной каши не лезет!

– Теперь будут силы отгонять забияк! – сказал Злодей.

При мысли о забияках Снежный Человек погрустнел и даже немного похудел:

– Я не умею, – робко сказал он, а потом вдруг выпрямился и проголосил: – Зато умею вязать! Хочешь свяжу тебе шапку, вон на улице какой ветрище. Да и шарфа у тебя нет. И варежек...

Злодей почесал затылок пистолетом:

– Да, шапки нет, и шарфа, и варежек. И друзей... – он шагнул навстречу Снежному человеку:

– Давай так: я останусь отгонять от тебя мальчишек и девчонок, а ты мне тёплые вещи свяжешь?

Злодей протянул ручищу Снежному человеку. Тот дал лапищу, и они пожали друг другу руколапу.

Манная Каша довольно булькнула от мысли, что делает мир добрее и сильнее.

– БУЛЬ-БУЛЬ, – попрощалась, запрыгнула в фургончик и поехала дальше.

Город Несчастливые каши

Ю-хуууу – катится с заснеженной горы фургончик.

Иииииииииииии – резко тормозит, чуть не врезался в табличку с названием города: Несчастливые каши.

Несчастливые каши?

Интересно, отчего несчастливые?

Фургончик въехал в город.

– Сниф-сниф-сниф, – Каша принюхалась: фу! Кажется, у кого-то еда пригорела. Огляделась – на улицах пусто, ветер закручивает пыльные воронки, хлопают скрипучие двери. 

– Кхе-кхе-кхе! – донеслось справа. Фургончик притормозил. На покосившейся вывеске написано «Дом несчастливой гречки».

Манная Каша осторожно зашла. На грязной плите в чёрной от гари кастрюле кашляет гречневая каша. За ней в паутине валяется еще одна кастрюлька, за ней – ещё одна, а за ней – еще и еще.

Кастрюлек гора. Пригоревшая, заветревшаяся, в пыли горюет в них гречка.

– Апчхи! – чихнула Манная Каша.

– Будьте здоровы! Будьте здоровы! – из глубины Дома несчастливой гречки выбежала женщина маленького роста. Не разглядев, кто именно пожаловал, звонко закудахтала: – Ура-ура, гости! Садитесь за стол, сейчас накормлю вас гречневой ка...

Она остановилась и резко закрутилась на месте, носом поводит, воздух обнюхивает, словно спаниель на охоте:

– Сниф, сниф, сниф. Откуда так здорово пахнет?

– БУЛЬ-БУЛЬ, – громко поздоровалась Манная Каша. Женщина увидела кастрюльку.

– Ах! Неужели каша? Манная? Ой, какая ароматная! Какая аппетитная!

– Буль-буль, – скромно согласилась Каша.

– Сейчас я тебя разогрею и съем!

Хозяйка подвинула грустную гречку и поставила на плиту серебристую кастрюльку. Крутанула ручку газа на полную мощность, конфорка вспыхнула голубым огнем, а в соседней комнате зазвонил телефон.

– Бегу, бегу! – и убежала.

Постойте! Как же Манная Каша?

Щип-щип-щип – огонь щиплет за блестящие бока.

– Хи-хи-хи, - из пыльного угла посмеивается гречка.

– БУЛЬ-БУЛЬ-БУЛЬ!!! – зовёт на помощь Манная Каша.

– БУЛЬ-БУЛЬ-БУЛЬ! – умоляет.

– Буль-буль-буль, – уворачивается от кусачего огня.

Как ни булькала, как ни звала –никого. Кастрюлька почернела, Каша прилипла ко дну и горько заплакала. 

По Дому несчастливой гречки завоняло гарью. Густой дым вывалился через окошко и накрыл фургончик противным облаком.

БИ-БИИИИИИ!!! 

– Кто сказал БИ-БИИИИИИ? – хозяйка бросила трубку и прибежала в кухню.

– Ой, как же так? Сгоре-е-е-ла-а-а-а.

– Фу! Дорогая моя, это и есть твоя божественная каша? – заглянула хозяйка Дома несчастливой перловки, что живет напротив. Соседки только что разговаривали по телефону. Она, собственно, и зашла, чтобы снять пробу с чудесной каши.

Хозяйка перловки рубила дым руками-топорами – где же, где каша, которую нахваливала соседка?

– На плите, – хозяйка гречки плюхнулась в рваное кресло и уставилась в немытое окно.

– Горе нам, ох горе! – хозяйка перловки тоже рухнула, только на дырявый диван. – Мы никогда, никогда не поедим божественной каши! 

– Никогда, никогда! – повторила соседка. – С тех пор, как потеряли рецепты, нам не поесть вкусной каши.

– Буль-буль, – донеслось со дна пригоревшей кастрюльки: надо помочь хозяйкам.

Женщины подошли и заглянули.

– Буль! – помойте посуду!

Хозяйки засучили рукава, взяли железные губки и отдраили посуду.

– Буль-буль, – налейте в кастрюлю два стакана молока. 

Налили.

– Буль-буль-буль, – всыпьте манную крупу. 

Всыпали.

– Буль-буль-буль, – варите пока не загустеет. 

– Буль! – на медленном огне!

– Буль-буль! – постоянно помешивая!

Варили на медленном огне постоянно помешивая пока не загустела.

– Буль, – щепотку соли. 

Положили.

– Буль-буль, – сахару по вкусу.

Добавили.

Ура!

Каша готова. Кухню заволокло нежным молочным туманом. Он просочился сквозь пыльное окошко и поплыл по дороге. 

На запах сбежались все жители города Несчастливые каши, а именно хозяйки. Кроме них тут почему-то никто не живет.

«Неужели в нашем несчастном городе появился рецепт каши?»

Да! Да! Да!

Хозяйки вытащили блокнотики и записали рецепт.

А Манная Каша знает не только про себя. Она наБУЛЬ-БУЛЬкала рецепты гречневой, овсяной, тыквенной, перловой, пшенной и пшеничной каши. Рассказала, что в блюдо добавляют овощей и фруктов, орехов и ягод, даже сушеных мух и кленовых листьев – ну мало ли у кого какие вкусы. 

А ещё Манная Каша посоветовала не лениться. Кто не ленится – у того каша божественная! 

Горожане разбежались по домам, чтобы мыть и готовить. 

Через десять минут город блестел, а из чистых окон выпархивали ароматы каш на любой вкус.

Дом несчастливой гречки стал Домом счастливой гречки – стерли две неверные буквы.

Табличку при въезде хорошенько отмыли и теперь город называется Счастливые каши.

– БУЛЬ! – Каше пора, она попрощалась с городом, который сделала счастливым, запрыгнула в фургончик и поехала дальше. 

Огуречный дедушка

Фургончик едет, Манная Каша варится: «буль-буль» – закипает, «буль-буль-буль» – выключаем, готова.

Хрусть!

Хрусть!

Ой, что там под колёсами хрустит?

Иииииииии – тормозим.

Глядь, а под колесами огурцы.

Ох! Мы их раздавили...

– Ай-яй-яй! – к фургончику бежит-спотыкается огурец, громко ругается, руками машет, сдвинул брови, ногами топает.

Погодите-ка, разве огурцы злятся?

– Буль? – удивилась Манная Каша.

­– Буль... – вроде, нет, ответила сама себе.

А ну-ка, рассмотрим.

Это ведь не огурец вовсе. Дедушка, очень уж похожий на огурец. Длинный и зелёный. Может, заболел?

– Вы что вытворяете, пять огурцов раздавили! Тут вам не трасса, тут моё огуречное поле! Я здесь огурцы выращиваю, поливаю каждый день, пропалываю, от солнца зонтиками укрываю! А вы – давить!

Дедушка-огурец кричал-кричал, устал, на землю сел. Принюхался:

– Чем так ароматно пахнет?

– БУЛЬ-БУЛЬ! – Манная Каша поздоровалась.

– Буль-буль... - и извинилась за испорченные огурцы.

– Ох, неужели манная кашка?! – на зелёном дедушкином лице проросла улыбка. – Я читал о ней в книгах, знаю, дети от неё нос воротят. А мне всегда хотелось попробовать. Никогда не ел манной кашки. Только огурцы.

Ааа, теперь понятно, почему дедушка зелёный. Конечно, позеленеешь от такого рациона.

– БУЛЬ-БУЛЬ? – обедать?

Не откажешься.

Дедушка помыл руки, повязал салфетку вокруг шеи – как в книгах – и сел за стол.

Мням! Мням! Мням!

– А нет ли у вас малины? Я читал, кашу можно есть с ягодами, так вкуснее.

Фургончик подпрыгнул. Из холодильника в тарелку прилетели ягоды.

– Ммммм, вкуснятинка! Век бы ел!

– Буль-БУЛЬ-буль-буль-Буль-буЛЬ-буль-буль-буль-буль... – Манная Каша рассказала длинную историю о городе Счастливые каши и указала дорогу. Город-то совсем близко, прямо за огородом.

– Хе, надо же, а я никогда не смотрел назад. И вправо не смотрел, и влево. Только вперед, на своё огуречное поле...

Дедушка доел кашу, порозовел, теперь похож на человека. Он вылез из фургончика и отправился искать Счастливые каши.

Манная Каша послала ему воздушный ПЫХ и отправилась дальше, на всякий случай в объезд огуречному полю, чтобы не раздавить дедушкиных трудов.

Манная Каша в гостях у Тинки

БУЛЬК! – вот тебе раз. Фургончик с Манной Кашей заехали в болото. Темно-зеленое, с камышами и лягушками.

Ой-ой-ой, болотная тина набросила веревки на колеса и тянет в мутно-гадкую глубину.

Фыр, фыр, фыр – упирается фургончик.

Бык-бык-бык, – не сдается.

Бульк-бульк, – не может победить, пошел ко дну.

Манная Каша страшно перепугалась, на плиту запрыгнула, крышкой накрылась – и ни буль-буль.

Выглядывает из кастрюльки, а за окнами так зелено, так склизко, будто в корыто с соплями окунули. Фу!

Надо выбираться. Нельзя в козюльках тонуть. Не дело это!

Неожиданно снаружи пожелтело, как свет включили.

Тук-тук-тук!

Манная Каша осторожно открыла дверь, чтобы соплями не перепачкаться. И увидела... мальчика.

– Привет, – улыбнулся мальчик, зашел без приглашения и грустно плюхнулся на стул.

– Буль! – и тебе привет! Вот уж кого не встретишь в болоте: лягушку – ладно, змею – вероятно, крокодила – наверное, но мальчика...

А мальчик как мальчик, в синих шортах, желтой рубашке, с тёмными вихрами на макушке, из которых лягушка подмигивает. Лицо тиной перепачкано. В руке охапка фломастеров.

– Буль-буль? – отчего грустный?

– Потерялся, – шмыгнул носом кучерявый и склонил голову.

– Ква, – лягушка съехала с головы, как с горки и – прыг – ускакала. И дверь за собой притворила.

– Буль-буль-буль-буль-буль, – запричитала Каша. Вот так беда, потерялся.

– Ага. По грибы пошли с родителями. А там муравейник, потом за лягушкой поскакал, за ужиком пополз, и вдруг – бац! – всё зеленое такое, сопливое, фу.

– Буль-буль? – и давно потерялся?

– Лет 100 назад, – мальчик снял колпачок с красного фломастера, повертел в руке и нацепил обратно, – на дне нашел, разукрашиваю болото на досуге. Тут оооооочень скуууууучно.

Из глаз закапали слезинки:

– А еще я есть хочууууу.

Манная Каша без лишних буль-буль бросилась к плите, разогрелась и на стол – прыг.

– Буль-буль! – мой руки!

Мальчик похлюпал к умывальнику, взбился в большой мыльно-пенный пузырь, вытерся свежим полотенцем – ого какой чистый.

Чтобы посытнее Манная каша подалась с кулаком орехов, осколком сливочного масла и сахарной пирамидой. Каша – ай! – горячая, пышет. Сахарная пирамида растаяла, растеклась сладким озерцом по белоснежной глади.

– Мням, мням, мням, – мальчик съел всю кашу да тарелку облизал. Вот какой голодный. Видать и правда 100 лет в болоте просидел.

– Спасибо! Я Тинка. Я сам себя так назвал, потому что имени не помню.

– Буль! – рада познакомиться!

– Буль? – не знаешь, как отсюда выбраться?

Тинка свистнул и в фургончик врезалось что-то громадное. Манная Каша открыла двери, а там зубастая морда скалится.

– Это – Бровка, не бойся, он добрый крокодил, мы попросим его – и Бровка вытолкает нас на берег.

– БУЛЬ-БУЛЬ! – обрадовалась Манная Каша и тут же задумалась, отчего Тинка не попросил Бровку вытолкать его самого, раньше? Зачем сидеть в болоте 100 лет?

– А мы поссорились, – ответил Тинка. – 100 лет назад Бровка сдвинул брови, заграбастал зеленый фломастер и не делился им все 100 лет. Я обиделся и с ним не разговариваю. А поговорить на дне болота больше не с кем.

Тинка подумал-подумал и предложил:

– Помиримся, Бровка? Так надоело жить в тине.

Крокодил замотал шершавой головой, подналёг на фургончик и вытолкал на берег.

– Ура! – закричал Тинка.

– Буль-буль! – закричала Каша и пригласила ехать вместе.

Да с радостью! Ведь родителей-то искать надо, а, сидя на пенечке, они вряд ли отыщутся.

Тинка подарил фломастеры Бровке, поцеловал в бугристую щеку и запрыгнул в фургончик: пока-пока!

Манная Каша и Тинка знакомятся с журналистикой

– А что в этом шкафчике? А вон в том? –Тинка открывает всё, что открывается и сует нос туда, куда суется: – Ого, сушёные мухи. Фу-у-у, тараканьи лапки. Бе-е-е, пауки. Уау, ежевика в холодильнике. Ага, труба из-под раковины выведена наружу, а стульчики-то к полу не прикручены, болтаются по салону.

– А из чего фургончик? Из пластика? Металла? А колеса в зимние шины обуты или летние? – Тинка болтает и болтает, болтает и болтает. У Манной Каши аж голова разболелась. Хотя какая у каши голова? В общем крышкой накрылась, ждет, пока попутчик наговорится. А Тинка всё говорит и говорит, говорит и говорит, говорит и...

Ииииииии – фургончик затормозил.

– Смотри, смотри! – кричит Тинка. – У дяди ноги бантиком!

Манная Каша сбросила крышку и подбежала к окну. И верно, из кустов малины торчат длинные ноги, завязанные бантом, и доносится чавк и бормотанье:

– Стану таким богатым, таким богатым, что мням-мням-мням... Куплю себе коробку чупа-чупсов, мням-мням. Нет, две коробки, мням. Повысят до главного редактора-м-мням-мням. Нет! Директора газеты. Двух газет. Трёх! Стану знаменитым, богатым-м-мням-мням.

– Чудак какой-то, – шепнул Тинка.

– БУЛЬ-БУЛЬ, – громко поздоровалась Манная Каша.

Дядя-бант вскочил и тут же брякнулся – ноги-то завязаны.

– Буль-буль, – извините, не хотела напугать.

– Что у вас с ногами? – спросил Тинка.

– За сенсацией охочусь. Споткнулся, брякнулся. Пока выбирался, ноги и запутались. Третий день сижу.

Чавк, мням, чавк, мням.

– Ой, – махнул на него Тинка, – третий день, я 100 лет в болоте проторчал!

Тинка и Манная Каша внимательно оглядели дядю. Дядя весь какой-то длинный: нос-флейта, руки-палки, ноги-спагеттины. Валяется вмеремешку с кустом, чавкает, перепачкался, грязнее поросенка.

Странное дело – ни Тинке, ни Манной Каше не хочется ему помогать. А не помочь – вроде не вежливо.

– Буль-буль? – вам помочь?

Дядя пошарил в кустарнике, выудил оттуда улыбку и натянул её на рот:

– Буду премного благодарен. Разбогатею – озолочу.

Манная Каша и Тинка принялись спасать кузнечика. Когда бант развязали, то увидели, что ноги у дяди растут прямо из ушей. Надо же такие из себя вытянуть!

– Сниф-сниф, – кажется, голодный кузнечик унюхал что-то повкуснее малины.

– Буль-буль! – прошу за стол!

– Руки мойте! – возмутился Тинка, а то гость почему-то сразу уселся за стол. Не учили что ли гигиене? Длинный дядя недовольно хмыкнул, резко встал и шагнул к умывальнику. С острого плеча свалилась сумка, а из нее выкатился огромный фотоаппарат.

– Ого! Профессиональный? – Тинка подобрал и завертел в руках.

– Я журналист из газеты «Ёлки-палки-зелёные-моргалки». Говорю же, охочусь за сенсацией. Сфотографирую сенсацию: весь мир ахнет, а я разбогатею.

Журналист плюхнулся на стул. Ноги под стол не лезут, колени возле ушей трутся.

Дядя подцепил ложкой кашу, отнес в рот, зажмурился и давай мычать:

– Мировая сенсация. Читайте-читайте, невероятное событие, наш журналист первым увидел их. Они существуют! Слава первооткрывателю!

Разбогатею, куплю машину, перестану бегать...

– Вам две надо, – заметил Тинка, которому за столом места не нашлось, всё ногами заставлено.

Журналист открыл глаза и огрызнулся:

– А я три куплю – так разбогатею. Он доел манную кашу и прошипел:

– Ладно, некогда мне с вами прохлаждаться, меня слава и богатство ждут, – и кузнечиком выпрыгнул из фургона.

– Какой невежливый, – фыркнул Тинка.

– Буль! – согласилась Манная Каша.

Би-биииии – просигналил фургончик: пора ехать дальше.

Эльфик на бордюре

– Ой, смотри-смотри, – не унимается Тинка, – город.

Манная Каша высунулась из окна, там многоэтажки. Вот, наверняка, в них много детей, которые не любят манную кашу. Тут парк с памятником зеленой собаке – наверное, охраняет жителей от манной каши, а сама позеленела от голода. На бордюре около магазина человечек с острыми ушками и сиреневыми крылышками.

Ой.

Ииииииии – фургончик затормозил.

Человечек грустно вздохнул, отвернулся. Мимо – туда-сюда, туда-сюда – мелькают пешеходы. Они что, совсем его не замечают?!

– Привет! – крикнул Тинка. – Ого, какие у тебя уши сказочные.

Человечек обернулся, зажёгся лампочкой:

– Я и есть сказочный. Я эльф, зовут Йол, – и протянул крошечную руку, чтобы пожать Тинкину. Тинка потряс.

– Буль-буль, – Каша тоже рада познакомиться. – Буль-буль-буль? – откуда ты взялся?

– Из сказки выпал.

– Из сказки? – переспросил Тинка. Он подсел к Йолу и рассматривал шапку с колокольчиком, а еще уши. «Чтобы чистить такие нужна целая ватная клюшка», ­– подумал Тинка.

­– Ну да, из книги сказок, – Йол поёрзал: неприятно, когда ваши уши рассматривают в оба глаза.

– Буль? – а где же книга?

– Книгой дубасил Петька своего друга Ваньку, тот ему списать не дал, – ответил Йол и отодвинулся от Тинки. – А я в книге сидел, в сказке про нас, эльфов. Чай с еловыми шишками пил, между прочим. И тут Петька ­– хрясь! по Ваньке. Я и вылетел. Ванька с Петькой в школу ушли, а я остался без родной сказки, чая и еловых шишек.

– Фу, гадость какая, – плюнул Тинка. Он представил, что залез на ёлку, отнял шишку у белки и грызёт.

– Кому гадость, а кому вкуснядость, – в животе у Йола заурчало. Он повел носом – из магазина донесся запах вкусняшек: колбасной обертки, весов и хозяйственного мыла.

– Буль-буль? – голодный?

– Очень! – ответил Йол. – Очень голодный. В магазине требуют какие-то деньги. Я им говорю: нету у меня денег, я эльф. А они: хоть пришелец с Альфа Центавры, нет денег – нет еды, и выгнали, чуть крылья не поломали.

А ведь я мечтал попасть в мир людей, знаете? Видел их горящие глаза перед страничками сказки и думал, что люди – существа одухотворенные и возвышенные.

– Худоварёные и надышанные? – не понял Тинка.

– Надухарённые и задышанные! – поправил Йол.

– Бу-бу-бу-бу-буль, – Манная Каша заклокотала со смеху. Кажется, кто-то так оголодал, что язык заплетается.

– Да я готов Альфа Центавру со всеми пришельцами проглотить – так есть хочется, – пожаловался Йол.

– Буль-буль? – а ты пробовал манную кашу?

– Ни разу.

Тогда Каша раздула бока да как пыхнет молочным ароматом на эльфика. Йол чуть в обморок не брякнулся – так понравился манный дух. А раз так:

– Буль-буль, – прошу за стол.

Эльфы в сказках Йола не моют руки. Они лают. Йол тявкнул три раза на умывальник и уселся за кашу.

– Ммм, – это вам не стиральный порошок и не тапочки, подумал Йол и съел всю тарелку.

– Буль-буль? – Поехали с нами искать родителей Тинки?

– Ой, нет-нет-нет, – мне ж обратно в сказку надо, там мои родители беспокоятся, ищут меня.

Тинка вздохнул, вспомнил про своих, они тоже наверняка беспокоятся.

– Как же ты попадешь к папе с мамой? – спросил Тинка.

Йол встряхнул кистью, посмотрел на наручные часы – круглую речную гальку:

– Скоро у Петьки уроки закончатся, потом продлёнка, обратно пойдет, подкараулю, запрыгну в портфель – и я дома.

– Ну удачи тебе. Пока, – Тинка набросился с объятиями... и прижал всего эльфика к щеке. Эльфик-то сказочный, среди буковок живет.

Йол помахал фургончику, уселся обратно на бордюр и стал дожидаться Петьки. На душе у него повеселело.

Голодная сенсация

Бык-бык-бык.

Бык-бык.

Бык.

Ой-ой, кажется, бензин закончился. На ночь глядя да посреди леса. Ну и ну. Что делать?

Тинка и Манная Каша вылезли из фургончика и онемели от страха. В лесу тихо, как в пещере: птицы не верещат, ветки не хрустят, насекомые не жужжат. Даже деревья не колышутся, ветра нет. Видимо, решил облететь стороной.

– Разве в лесу бывает так тихо? – шёпотом спросил Тинка.

– Б... б... буль, – заикаясь ответила Каша. Тинка не понял, что сказала Каша, но понял, как сильно она напугалась.

­– ЗИУ-ЗИУ-ЗИУ-ЗИУ.

Затем:

– Чмявк-звыньк-чмявк-звыньк.

Печальный вздох и:

– Эх. Последняя, зиу-зиу-жаль.

А дальше:

– Пруфффф, – на траву и:

– Хрррусть, – на кусты.

Конечно, Тинка очень захотел сигануть на дерево, но подумал: «а Манная Каша?» – и не стал сигать. Зато крепко зажмурился и отвернулся. Что до Манной Каши, то она затвердела. С дикого страху.

– Зиу-зиу-зиу-сорри, не хотела вас зиу-зиу-бу, напугать.

Тинка опасливо повернулся, приоткрыл правый глаз и увидел...

Увидел...

Самого обыкновенного инопланетянина. Зелёного, как полагается, с выпуклым пузом и тощими конечностями. С кошачьими глазами во всю овальную голову. На макушке три антенны, схвачены резиночкой.

Инопланетянин-девочка?

Зеленая с хвостиком встала с земли, отряхнулась и печально цокнула:

– Ц-зиу-зиу-зиу, а в вашем мире есть еще птички, мухи, пауки? Тут я всё съела. Зиу-зиу-эх.

Она хлопнула глазами-кошками и мило улыбнулась. Тинку и Манную Кашу обдало теплом космических масштабов.

В ту же секунду Тинка перестал бояться и подумал, почему бы и не быть, этим инопланетянам, книги же про них пишут, значит, не с потолка. Лишь капелька сомнения висела на кончике любопытного Тинкиного носа.

Манная Каша расслабилась и обратно стала жидкой:

– БУЛЬ-буль! – да полным-полно всяких насекомых да пернатых, жуй – не хочу.

– Разрешаю слопать всех мух и всех комаров нашей планеты! – заявил Тинка. ­– Вечно кусаются, жужжат, в нос лезут.

– Зиу-зиу-эх, здорово, только мне из укрытия выходить нельзя. За мной длинноногий и длиннорукий гонится, сенсацию хочет из меня зажарить.

– Уау, неужели вы существуете? – Тинкино любопытство закипало чайником. Он подошел к инопланетянке и дернул за хвостик, как обычной земной девочке в школе. Не побоялся же.

– Зиу-зиу-ай, больно!

Глазки-кошечки метнули искры в ежевичный куст. Тот – раз! – и пропал, будто никогда не рос там.

­– Уау, круто! – Тинка хлопнул в ладоши. – А как тебя зовут?

– Лоя. Мама мне не разрешает быть сенсацией на чужих планетах. Если я стану сенсацией, то вы – земляне – в ту же секунду вымрете.

– От чего это? – возмутился Тинка. – Кстати, я Тинка.

– Очень приятно. От любопытства. Вы же сразу полетите в экспедицию, а там – наши. Они вас на лету – пиу-пиу-бах! Зиу-зиу-апчхи.

Лоя чихнула на паутинку – и та исчезла.

– Крум-бар-ля-турум-би-би-б, – выругался паук и спрятался под кору, чтобы его не слопал голодный пришелец.

– А с чего это ваши наших «пиу-пиу-бах»? – злился Тинка.

– Много будете знать – скоро состаритесь!

– Фу, у вас на планете тоже обидности говорят?

Лоя вздохнула. Ей, как и Тинке, не нравились такие вот дурацкие выражения. Зато их страсть как любят взрослые.

Взрослые... Как же к ним вернуться?

– Буль-буль-буль? – а чего ты домой не летишь?

– У моего НЛО топливо кончилось.

В молчаливых кустах чертополоха Тинка и Манная Каша обнаружили межгалактическую летательную тарелку с мигающей красной лампочкой. На тарелке красовались девчачьи наклейки с сердечками, звёздочками и всякими там поцелуйчиками. А в остальном НЛО – и НЛО, как из комикса.

Бур-буууууурррррр – инопланетный живот подавал голодные сигналы.

– Я бы сейчас целый лес слопала. Только я дерево плохо перевариваю.

– Буль! – Каша вдруг вспомнила, что она – каша и спросила:

– Буль? – каши?

– Зиу-хм. А с мухами?

– Буль! – с сушёными!

– Нет! Куда пройти?

Манная Каша и Тинка не поняли: «нет, куда пройти»?

А-а-а, видимо, на планете Лои «нет» – это «да», а «да» – это «нет».

– Да? – уточнил Тинка.

– Нет! – подтвердила Лоя.

Манная Каша проводила Лою в фургончик, а сама ­– прыг на плиту – подогрелась до кипящих бульков, на улице-то – бррр! – уже ночь, холодно.

Лоя поёжилась, плюнула на руки, растерла их и присела за стол. Тинка не стал тащить гостя к умывальнику – мало ли какие на разных планетах правила гигиены.

Тинка щедро сдобрил кашу сушёными мухами, тараканами и пауками. Украсил свежим мхом. Лоя попробовала, поморщила носик и сказала:

– Зиу-гадоооость-мням-мням.

– Буль-буль, – так и ешь на здоровье.

На самом деле Лое каша не понравилась, мама обычно готовит метеоритную или звездную. Они твердые и хрум-хрум-стящие, а эта жидкая и скользкая, с языка без спроса в горло уползает. Но Лоя решила не огорчать единственных друзей на враждебной планете, к тому же не такая она и гадкая, эта каша, вкус смягчают мухи, пауки и тараканы, а аромат мха добавляет пикантности – и Лое удалось съесть всю тарелку прямо с тарелкой. Последняя оказалась вкусной, хрум-хрум-стящей.

– А чем запить?

Тинка налил воды. Лоя отхлебнула и притворилась:

– Зиу-зиу-бяяяя.

Она сбегала в НЛО и принесла термос.

– Вот то, что любят инопланетяне. Открыла крышку – и по фургону завоняло бензином.

– Вот это гааааадость, настояяяящая, – Лоя жадно напилась.

Тинка зажал нос:

– Точно гадость! Ты что, бензин пьешь? Обычно мы, люди, его в бак заливаем.

– БУЛЬ! – осенило Манную Кашу, сейчас выберемся отсюда.

Друзья заправили фургончик и тут из леса послышались шорохи. Хм, неужели после Лои остался кто живой?

– Сенсация-сенсация-сенсация-сенсация-сенсация! ­– из-за колючих кустов шиповника донесся знакомый всем голос.

– Бежим! – крикнул Тинка, схватил Лою за руку и втянул в фургончик. Лоя зацепилась резиночкой за ветку, хвостик из трех антеннок распустился, резинка осталась висеть на дереве. Манная Каша захлопнула дверь, запрыгнула на плиту и громко булькнула «ВПЕРЕД».

– Ой, зиу-зиу, моя прическа! – Лоя рванула из фургона наружу и укололась. О длинный нос.

– СЕНСАЦИЯ! – завопил раненым лосем журналист, одной рукой схватил Лою, другой нырнул в зеленую сумку за фотоаппаратом.

– Девчонки! – рыкнул Тинка, – на всех планетах одинаковые!

Пока длинный нос ковырялся, Тинка – хвать! Лою за руку, вырвал из длинных лап кузнечика и втянул обратно.

Врум-врум – фургончик завелся да ка-а-ак драпанёт, пыль столбом.

– Апчхи, – чихнул журналист. От чиха брови съехались к носу, зубы стиснулись, кулаки сжались: уж эту сенсацию он ни за что не упустит.

Н-и-з-а-ч-т-о!

Погоня

Журналист припустил – планету вращает.

А фургончик медленный, не привык драпать – никто никогда не преследовал. Выжимает силы, торопится, вспотел.

– Буль-БУЛЬ-буЛь-Буль, – подскакивает на плите Манная Каша.

– Уау, погоня! – радуется Тинка.

– Зиу-зиу-ой-ой-ай, – Лоя залезла в шкаф с мухами, там спокойнее.

Нагнал. Длинные ручищи к задним дверям тянутся, вот-вот откроют.

– Эээ, ууу, ааа, – Тинка корчит рожи, совсем не боится, наоборот, весело и азартно, будто в фильме снимается.

От такой наглости будущий нобелевский лауреат споткнулся и потерял в скорости. Но только чуть-чуть.

– Йол! Йол! – крикнул Тинка. Фургончик проезжал мимо эльфика в тот момента, когда Петька возвращался с продлёнки. – Хватай ЭТОГО за ногу, тащи к себе в сказку, зажарите на ужин.

Йол не стал рассуждать о том, что эльфы вообще-то не питаются ногами, но сообразил – друзьям нужна срочная помощь.

Йол подцепил ЭТОГО за ногу и – прыг – в ранец к Петьке. Журналист поскакал на одной ноге, потому что другой оказался в школьном портфеле.

К сожалению, Йол не смог утянуть всего кузнечика – Петька помешал. Мальчик не ожидал, что человекоподобное насекомое полезет к нему в ранец, вытащил сменку из пакета и давай колошматить длинного.

Журналист упал, отбрыкивается, уворачивается от вражеских кедов, ножищами машет. Домахался, бантом опять завязались.

Отлично, фургончик вырвался вперед.

Йол вернулся в сказку. Петька отряхнулся и пошёл домой.

Поверженный репортер хмурился недолго. Когда сенсация почти в кармане, ноги сами собой распутываются.

В городе Счастливые каши наконец гости

Фургончик с Манной Кашей, Тинкой и Лоей домчался до города Счастливые каши. Помните такой?

В городе чистенько и пахнет ароматной едой, а из окон почему-то доносится печальная музыка.

– Никогда, никогда, никогда у нас больше не будет гостей. Никогда! – из Дома счастливой гречки послышался знакомый голос.

– Полно те, Раинька, Манная Кашка еще кому-нибудь расскажет про ваш город и сюда ми-и-игом набегут, – ответил другой знакомый голос.

Иииииииииии – фургончик затормозил.

Да это же хозяйка гречки и зеленый дедушка, которого теперь трудно узнать: располнел, щеки красные, настоящий помидор.

– О-о-о, а вот и она, наша дорогая Манная Ка-а-ашка! – дедушка кинулся к кастрюльке и нежно её обнял.

– Буль-буль-буль, – Каша тоже обрадовалась встрече.

В Дом счастливой гречки зашли Лоя и Тинка.

– Дедуль, ГОСТИ! – Раинька заторопилась к плите: – Все к столу, все к столу, вижу-вижу, голодные, вон даже позеленели. Проходите-проходите, – хозяйка поставила на газ кастрюльку с гречневой кашей.

Гости и вправду голодные, погоня истощает, но рассиживаться некогда, ведь там чокнутый на подлете:

– Буль-буль-буль, – спасибо, не можем остаться.

Раинька в слезы.

– Да вы не расстраивайтесь, – сказал Тинка и как-то хитро прищурился, – сейчас к вам гость явится.

– Правда? – Раинька перестала плакать.

– Правда-правда! Только вы его не отпускайте сразу, накормите как следует. Он такой худющий, такой длиннющий – очень голодный.

Ого, кажется, Тинка придумал, как задержать преследователя.

– Сенсация! Сенсация! Моя сенсация!!!

Ой-ой-ой.

Одним махом Тинка сгрёб в охапку Лою с Манной Кашей и затолкал в фургончик. Каша даже попрощаться не успела.

Двери захлопнулись перед длинным носом.

Репортер рванул к дверям фургончика, но наткнулся на руку. Женскую. Рука радостно втянула да усадила за стол:

– Вам гречневую кашку с сахарком или с малинкой?

Журналист дёрнулся, но куда там! Раинька уже кормила с ложечки – решила, что хорошо и с сахарком, и с малинкой.

Гость, конечно, был голоден, но как же сенсация? Он дёрнулся еще раз, но тут подоспела вторая ложка, третья, пятая; вторая порция, третья, пятая.

Когда десятая тарелка опустела, Счастливые каши прознали, что в городе ГОСТЬ.

Перед дверьми Дома гречки выстроилась длинная цепочка хозяек из перлового, пшенного, кукурузного, пшеничного и горохового Домов. И все – с полными тарелками.

Репортерское пузико надулось, глаза осоловели, нога закинулась на другую, руки-шнурки обвили ложку: давно не ел такой вкусной еды, вернее никогда, всё бутерброды да чай с конфетками. Может, поэтому такой длинный и злой?

– Ой, какой замечательный гость, – радуется Раинька и остальные хозяйки. Они набились в Дом гречки так, что по стене пошла трещина.

Дедушка-помидор завел разговор, развлекает:

– Небольшой огурец закладываешь в банку, прикрываешь листиком смородины. Поверх – еще огурец, тоже средний, и листиком укрываешь. Только не смородиновым, а кленовым. Смотри внимательно, чтоб листики без насекомых. А то я раз замариновал пауков. Почитай, маринаду кирдык. Иль ты любишь маринованную живность? Я – нет. Ой, – дедушка растерянно хлопнул себя по животу, – банку-то я велел наперед стерилизовать аль нет?!

Репортер помотал головой, мол, нет, не велел.

– Вот ведь, голова-овощь. Надо! Надо сперва банку кипяточком окатить. Кипяти колодезную. И не на плите. На печи. Есть в мегаполисах ваших печи-то?

Журналист снова мотнул головой.

– Во-о-от, тоже мне город-город, а такой нужной вещи не имеете, цивилиза-а-ация, про-гресс, тьфу.

Цивилизация... Прогресс... Прогресс, цивилизаЦИЯ, информаЦИЯ... – о чем-то эти слова напоминают...колонизаЦИЯ...коронаЦИЯ...

СЕНСАЦИЯ!!!

Репортер вскочил со стула, как с разогретой до чертиков плиты. Тарелка с пшенной кашей подскочила, перелетела через толпу и врезалась в свою хозяйку. Жидкой стороной.

– Сенсация! Я же упущу сенсацию, мои богатства!

Пузатый кузнечик выскочил из Дома гречки, из города Счастливые каши и замер на холме. От фургончика и след простыл.

Куда подевался?

Куда бежать?

Репортер брякнулся на покатое пузо и прильнул к земле.

Хм, ничего не слышно.

А если так:

– Сниф.

– Сниф-сниф.

– Сниф-сниф-сниф.

Вот оно, туда бежать!

Не зря нос длиннющий ­– в нем нюх острющий.

Завилял хвостиком – и припустил галопом.

Ком из журналиста

– Этот головной убор меня полнит! ­– возле зеркала стоит Злодей, примеряет зимнюю шапку. Её связал Снежный Человек, пока друг отгонял забияк.

Шапка нежно-розового цвета крупной вязки с тремя помпонами, каждая с гирю, ну, чтобы подчеркнуть весомость грозного Злодея.

Второй час уж примеряет, капризничает, хнычет, не нравится – и всё тут.

– Пойдем на улицу, спросим мнения у людей, – Снежный Человек потащил друга на мороз. У Злодея чуть голова не оторвалась, гири-то тяжелые.

– Ха-ха-ха-ха! ­– раздался детский смех. – Ну и шапочка, хи-хи-хи, на тот дом нацепите, как раз его размерчик. А какая розова-а-а-я-я-я.

– Вот видишь, говорил, не идет мне! – Злодей чуть не заплакал. Обидно: достал бы пистолет и пуганул мальчишку, да шапка мешает, с места не двинешься. А снять нельзя – друга обидишь.

– Рррррррр! – Забияку сдуло, даже следов не осталось в сугробе.

– Ой! – сказал Снежный Человек и прикрыл рот ладонью. – Кажется, переборщил.

– Молодец! Моя школа, – кивнул одобрительно Злодей. Шапка упала на ледяную горку, и она сломалась. – Фух, – вздохнул: так гораздо легче.

– Смотри-смотри, вот ОН, – Снежный Человек показал в сторону бегущего журналиста, а заодно заботливо натянул на друга шапку из весенней коллекции, в кармане завалялась.

– Ага, сейчас мы ЕГО хлопнем. Верно Манная Каша сказала, что тут пробегать будет.

Злодей достал из кобуры пистолет и прицелился. Худющий и длиннющий словно и не заметил оружия, прёт на Злодея, не сворачивает.

Раньше Злодей глазом бы не моргнул – выстрелил, но вот познакомился со Снежным Человеком и стал добрее, мягче, не может нажать на курок.

Репортер ухмыльнулся, налетел на Злодея, пнул ботинком в нос, наступил на ухо. С таким длинным врагом Злодей никогда не сражался. Он отбрыкивался ногами и руками, но запутался в противнике и повис мухой на паутине из ног. Репортер вытянул из мушиных лапок пистолет и направил на Снежного Человека:

– А ну, говори, куда моя сенсация делась, куда каша её утащила? Щас я тебя...

Договорить репортер не успел. Снежный Человек скрутил его и пустил с горы снежным комом. Только сначала выпутал друга и поправил ему шапку, которая сбилась на бок. Да, и пистолет отнял: оружие чокнутым кузнечикам не игрушка!

Деловое предложение

Заяц работал за компьютером в офисе – на пне под ветками березы. Он придумывал цены для меню медвежьего ресторана с названием «Мохнатый желудок».

Вот, что он печатал:

«Пукачино с малиной» – цена 10 можжевеловых иголок;

«Шишки в амбре» – 20 сушеных муравьев;

«Цацки под еловым соусом» – 150 желудей с макушки дуба, собранные в погожий день;

«Варёные комариные гадости» – полпня с мхом;

«Клубника в слизнях» – 1000 речных кам...

Тут, на полуслове, в офис влетает снежный ком, спотыкается о зайца и рассыпается в мокрого облезлого журналиста с закрученными в клубок ногами:

–Да как вы со властью обращаетесь?! Я вот-вот разбогатею, знаменитым стану! На весь мир и вселенные! Вы у меня попляшете!

Заяц не успел отряхнуться, а уже предлагает гостю стул. Кажется, начальство прибыло с проверкой!

Репортер внимательно посмотрел на косого, прищурился, смекнул. Перед ним не простой заяц. Кажется, такого можно залучить в сообщники. Журналист стащил у пучеглазой лягушки улыбку, что сидела в кустах, и добренько заговорил:

– Заяц, хотите разбогатеть?

Заяц округлил глаза:

– Хочу. – И закрыл документ с вонючими гадостями в амбре.

– Видите ли какое дело: с-е-н-с-а-ц-и-я намечается.

– Да неужто?

– Да! Надо лишь поймать инопланетянина, точнее инопланетянку, – репортер вытащил из сумки розовую резинку для волос и потряс ею перед заячьим носом. – Кстати, вы не видели её?

– Кого?

– Инопланетянку.

– Не видел. Работаю с девяти до девяти, света божьего не вижу.

– Ну а фургончик с манной кашей не проезжал мимо вас? – перебил репортер.

– Знаком, как же, как же, манная каша... Но, давно не виделись, работаю, как проклятый, света белого не вижу...

– Эта манная каша заграбастала мою, извините, нашу сенсацию, и хочет сама прославиться. Нельзя этого допустить!

– Да вы не переживайте, скоро обед, сходим в столовую, там хоть и не манная каша, но гречневую подают.

Длинноногий грохнулся на колени, подполз к зайцу, прямо к его розовому носу, и защебетал канарейкой:

– Представьте, заинька: садитесь вы в огромный автомобиль. Свой! А там целый кашебар! А в шофёрах – лис. Вы ему: «Эй, лис, наложи-ка мне гречневой каши, да побольше», а лис вам «Да-а-а, сэ-э-эр», «Слушаюсь, сэ-э-эр», вылезает из водительского кресла, накладывает вам кашки, сдабривает маслицем, а задней левой продолжает вести ваше личное авто. Ну как?

Заяц не сразу ответил, потому что уплетал кашу из личного кашебара.

– Тогда по рукам! – журналист всё правильно понял. – Найдем фургон, сцапаем зелёную сенсацию, тебе, косой, автомобиль с лисом, мне – слава и деньги. Заяц, не в силах оторваться от личного авто и каши, покорно кивнул.

Не пора ли Лое домой?

– Зиу-зиу-уф, тяжеловат фургончик, моя тарелка и то зиу-зиу-легче.

– Тх, тарелка. Грузовик – это ж тебе не посудина какая. У меня вон руки онемели, Каша сейчас выскользнет и ЭТИМ на нос прилетит.

– Буль-буль-буль, – да тише вы, а то ЭТИ услышат.

– Кажется, ушли. Можно слезать.

Лоя с фургончиком и Тинка с кастрюлей под мышкой спрыгнули с березы.

Оказывается, пока длинноногий уговаривал зайца, беглецы прятались на дереве. А заодно и разговор подслушивали. Некрасиво, конечно. А куда денешься: вниз опасно, а летать никто не умеет.

– Буль-буль, – ох, мне бы подвариться.

Да-а-а. Каши совсем на дне осталось.

– Ого, а в этом лесу-зиу-зиу много му-у-ух. И пауков. И мышек...

Скрыыыып! – фургончик плюхнулся, резиновый коврик наружу вывалил, дышит как собака. Устал.

– Ага, если мы будем кашу варить, лес подъедать да бензин искать, нас ЭТОТ сцапает. У него и сообщник появился. Нельзя расслабляться.

Лоя взгрустнула:

– Зиу-зиу-эх. Мама меня как муху прихлопнет – надолго улетела.

– Буль-буль-буль? – как же нам тебя домой отправить, еле пробулькала Каша со дна кастрюльки.

– Зиу-зиу есть способ. Но за него в угол поставят.

– Ой, подумаешь, в угол. Ну постоишь пять минут – и отпустят. Зато домой попадешь. Я вот с радостью постою, чтобы к родителям вернуться.

– Это 100 лет-то?

– Как 100 лет!

– У нас в углу по 100 лет стоят, зиу-зиу.

– Нет, 100 лет я не согласен, я уже 100 лет просидел в болоте, хватит. А что за способ-то?

– Зиу-зиу простой, как карандаш. Нужно землян так напугать, чтобы они хором закричали. Мои услышат и найдут по координатам во Вселенной.

– Хо, напугать, всю Землю, это как вообще?

– Зиу-зиу легче мыльного пузыря. Надо меня щёлкнуть и поместить в газету. Земляне прочитают заметку про то, что инопланетяне существуют, и закричат от ужаса. Или от радости.

– А ты уже стояла в углу?

– Конечно, пару раз-зиу-зиу.

– Хе, тогда ладно, лишних 100 лет постоишь – не страшно. Вот только фотика-то у нас нет.

– Буль-буль! – подсказала Каша.

– Точно, у репортера есть, молодец, Каша!

– Теперь, зиу-зиу, мы на него будем охотиться?

– Буль-бу-у-уль, – а что де-е-елать.

И они пошли по следам тех, кто ищет их следы. Ох и опасная затея!

Я думал, ты не такой...

– Кашеба-а-ар в личном авто-о-о, – заяц зомби бродит за репортером, повторяет, как на батарейках.

Толку от такого сообщника с муравьиный нос. Еще и под ногами путается.

Только вострющий нюх манный аромат уловит, – бац! – зомби на ногу наступит.

Ох ты!

Будущий богач на дуб залезет, чтобы заприметить Кашу, – зомби за ногу уцепится, повиснет, раскачивается да приговаривает: «Кашеба-а-ар, авто-о-о, шофё-ё-ёр».

Ё-к-л-м-н!

Вот-вот-Генерал-Вселенной навострит уши, не идет ли добыча мимо, – зомби-заяц запрыгнет на закорки и нашептывает: «Кашеба-а-ар, кашеба-а-арик, кашеба-а-арчик».

Кошмар!

Уже и сил злиться нету:

– Да знай я, что ты такой, не связывался бы. Тьфу! – и рухнул устало на пень.

Шур-шур, – зашуршало в кустах.

Шур-шур-шур-шур, – настойчивее.

А репортеру всё равно – он храпит, аж дерево гнется до земли.

Ну раз так, заяц поплелся домой. Еле ноги тащит, хорошо, квартира рядом с пнем.

Вошел, все спят, на столе ужин. Погрыз морковку и свалился в кровать.

Ворочался, ворочался, никак не уснуть. В окне концерт показывают: на тёмном небе в серебристо-жёлтом костюме солирует луна, на подпевке миллионы звезд.

В голову к зайцу лезут богатые мысли о золотом будущем.

– Тоже не спится? – концерт прервала рыжая тень: – Выходи, поболтаем.

Заяц натянул на плечи одеяло и выполз на крыльцо.

– ХРРРР-ПИШШШШЬ, – на пне исполняет сладкие храпули репортер.

– О чем не спится? – спросил лис. Это была его рыжая тень. И это он чуть не слопал зайца в начале сказки. С тех пор ни-ни, питается в столовых и кафе, как современный. С зайцем дружат, философствуют на темы бытия, советуются по спорным вопросам.

– Мне тут поступило выгодное предложение, – заячьи глаза вспыхнули фонарями. – Предлагают кучу денег. Куплю личное авто, шофёра заведу, перестану ходить на работу пешком.

– Хм, интересненько. А что нужно сделать-то, ну, чтобы получить эту кучу?

– Инопланетянку сцапать.

– Сцапать, значит...

– Именно, сцапать.

Рыжий вздохнул:

– А я думал ты не такой...

Я же мнение о мире поменял. Благодаря тебе. А ты – «сцапать». Э-эх. – И отвернулся.

Заяц зарылся поглубже в одеяло.

Похолодало? – Нет.

Стыдно.

Не он ли, заяц, убеждал лиса не сцапывать его самого? Он! А теперь...

Заяц повернулся к лису, чтобы повиниться, но виниться было некому. Поодаль схлопнулись кусты можжевельника, холодный лес доедал рыжую голову – ушёл лис.

Зайцу похудело, нырнул в одеяло как в колодец, задумался. Конечно, лис прав. Нехорошо так.

– Не буду сцапывать! – решил заяц и с этой доброй мыслью провалился в бездонный сон.

Тинка и Лоя идут на дело

К вечеру Тинка, Лоя, Манная Каша так нашпионились, что еле на ногах стояли, а преследователей не нашли.

Фургончик тоже вымотался: колеса разъехались в разные стороны, днищем на лужайку плюхнулся. Еще бы, походи-ка целый день на автомобильных цыпочках!

– Смотрите! – прокричал шёпотом Тинка.

Перед самыми их носами согнувшись вопросительным знаком спал длинный нос.

Тинка и остальные отступили на пару шагов назад и затаились рядом с огромной заброшенной берлогой. Мальчик предложил фургончику с Манной Кашей переждать в берлоге, а они с Лоей сходят на дело.

Каша устало без бульканий согласилась, вскарабкалась на плиту и крышкой накрылась. Фургончик заполз в берлогу, фары выключил.

Лоя с Тинкой подкрались к вопросительному знаку. Фотоаппарат торчит из сумки, достать не трудно, вытянуть – и всё. Лоя нырнула в репортерскую сумку и потянула за лямку.

Фотоаппарат подался легко, будто ему тоже не нравится ЭТОТ, и он только и ждал, когда его спасут. Лоя радостно нацепила ремешок на плечо и тут заметила в сумке потерянную резиночку для волос-антеннок. Лоя еще раз потянулась.

ЦАП!

Нет, Лоя не подцепила резиночку. Репортер сцапал Лою. А заодно и Тинку.

Вопросительный знак выпрямился и стал восклицательным. Разулыбался, светится начищенной туфлей:

– А вот и ты! Мой замечательный улов. Сама ко мне приплыла. Славненько.

И зайцу громко:

– Эй, косой, смотри-ка, с-е-н-с-а-ц-и-я!

– Ну чего еще? – заяц выглянул заспанным глазом из одеяльного кокона, увидел с-и-т-у-а-ц-и-ю и тут же проснулся.

– Ну что ж, пройдемте в офис, – косой нацепил очки и деловой вид на нос.

Все сделали ровно шаг и очутились в офисе. Заяц вырвал из рук Лои фотоаппарат, усадил с репортером и Тинкой на гостевой диван, что торчал из кустов шиповника, скомандовал:

– Улыбаемся!

Щёлк.

­– Сенса-а-ация, денежки, сла-а-а-ава, – бубнил репортер, пока заяц загружал фотографию в компьютер.

– Писать-то ты умеешь, косой?

– Спрашиваешь! Меню составляю цельными днями, продыху нет.

– Вот и ладненько. Я пока этих к дереву привяжу, а ты давай-ка статейку накарябай, чтоб со вкусом.

– Напишу – пальчики оближешь.

И заяц написал статью.

Через полчаса земляне прочитали:

Нашлась инопланетянка!

Просьба родителям срочно явиться на Землю и забрать несчастное дитя. Иначе бедняжке грозит страшное: душевнобольной журналист нацепит ошейник и будет показывать за деньги.

Довожу до сведения полицейских: преступник находится по адресу: Лес, Опушка-5, офис Зайца № 1. Поторопитесь, репортер политически опасен: мнит себя Президентом Вселенной.

Президент Вселенной летит в космос

А наутро:

ИУИУИУИУ! – в офис № 1 явился наряд полицейских.

– Уважаемый заяц, это ваша статья? – полицейский протягивает газету. На первой полосе «Всемирных известий» красуется зелёная фотография с вострым носом.

– Статья НАША, добыча МОЯ, – из кустов высунулся владелец носа. – Только я не понимаю, при чем тут полицейские? Я ожидаю президента, так что подвиньтесь, не загораживайте дорогу.

– А вы, видимо, тот самый журналист? – полицейский побрякивает наручниками.

– Он самый! – гордо объявляет репортер и тянет руку поздороваться.

Щёлк! ­– наручники сцапывают одно тощее запястье.

Щёлк! – второе.

– Как вы позволяете себе обращаться с Президентом Вселенной!!! – возмущается тощий кузнечик. Но вместо ответа полицейский протыкает длинный нос газетой, так, что статья зайца смотрит в глаза. Журналист быстро прочитал и всё понял:

– Ах ты! Как же это! Ну косой! Чтоб тебя!

– Ты знаешь, – спокойно ответил заяц, – быть корыстным нарушает сон. Когда совесть чиста – спишь, как младенец, высыпаешься от-лич-но. А у меня работа, семья, обязательства перед работодателем: мне требуется здоровый сон!

– Димка! – к Тинке подбежали дядя и тётя, отвязали от дерева и ну обниматься-целоваться-сюсюкаться.

– МАМ-ПАП! – Тинка, то есть Димка, повис по серединке между мампапой, смеется и плачет, смеется и плачет.

– ЗИУ-ЗИУ-ЛОЯ! – к Лое подкатилась толстая зеленая инопланетянка и стала отвязывать.

– Мамулька! – Лоя запрыгнула ей на голову и исполнила сальто-мортале. Ага, значит, так радуются встрече пришельцы.

Но главное что? Главное, план Лои сработал! Мама обняла Лою, будто в себя втянула.

Димка на секундочку оторвался от мампапы и осторожно спросил:

– А вы поставите Лою в угол на 100 лет?

– Зиу-зиу-да-да-да! – радостно сообщила толстая инопланетянка.

Димка просиял, он их правильно понял.

– ИНОПЛАНЕТЯНЕ! ОНИ СУЩЕСТВУЮТ! СЕНСАЦИЯ! ДЕНЕЖКИ! ВЛААААСТЬ! – репортер, рыдая, бегает вокруг НЛО. Совсем «ку-ку».

Запыхался, свалился, вытащил из кармана смартфон и давай селфи делать с пришельцами, улыбаясь сквозь слёзы.

– Ну что вы так расстраиваетесь, зиу-зиу-ох, – тучно вздохнула зелёная мама. – Полетели к нам, раз вы так инопланетян любите. У нас их много, целая планета. Мы вас и чаем с метеоритами напоим, и каши вам со звездами наварим, поди оголодали, вон какой стручок. Будете нас денно-нощно фоткать. Ночью у нас никто не спит. А кто засыпает, мы того в пирамиду с мумиями замуровываем на 100 лет. У нас о-ч-е-н-ь весело, полетели?

– НЕТ! НЕТ! НЕТ! – завопил тоненьким голоском репортер, словно не любит чай с камнями. А может в пирамиде не хочет ночевать?

Но мама Лои его правильно поняла и дружелюбно затолкала в НЛО.

ОЙ! А что там с Манной Кашей?

– БУЛЬ-БУЛЬ! – Каша бодро пожелала всем доброго утра. Оказывается, она не теряла времени, и пока Лоя с Димкой проворачивали операцию, подварилась. И все сели за завтрак.

– Ммм, какая ароматная, – нахваливают полицейские.

– Ммм, – мурлычат Димкины родители, они ведь с тех пор, как Димка потерялся, ни разу не поели, 100 лет голодные.

– Ммм, – уплетает заяц, а сам в голове составляет меню для ресторана. Своего! Главным блюдом будет она, Манная Ароматная Ни С Чем Не Сравнимая Кашка. Бесплатно. Ну, первое время, чтобы клиентов привлечь.

– Ммм, как всегда вкусно, – лопочет сквозь ложку Димка. – Слушай, Каша, а пойдем к нам жить, на седьмой этаж. Мы с родителями всегда тебя будем есть.

– Не-не-не, – перебил его заяц. – Уважаемая, нет, несравненная Манная Каша, прошу вас остаться в лесу, откроем ресторан, будем зверей кормить!

– Ммм-зиу-зиу, с хрустящими мухами! – облизывают пальчики инопланетные гости. – Лучше к нам! Таких каш у нас не варят. Всё больше из заборов да фундаментов.

– Буль-буль-буль, – спасибо за предложения, но Манная Каша уже решила, как ей быть дальше. Она останется на Земле, но не на седьмом этаже и не в лесном ресторане. Она продолжит путешествовать в фургончике и кормить тех, кто захочет ею полакомиться.

Гости доели, помыли посуду, пожелали друг другу всего доброго и разъехались по домам, офисам и планетам.

Где-то через год в «Лесных ведомостях» на предпоследней странице справа в углу вышла заметка:

Вчера на Землю свалилось небесное тело. Очевидцы утверждают, что это самый настоящий гуманоид, с длинными ногами, длинными руками, нос длинный. Голова большая, зелёная. Глаза красные, усталые, как у жабы, которая всю ночь телевизор смотрела.

Гуманоида обнаружили две старушки и посадили на грядку в своем огороде. Вот, что они рассказывают:

– Я утверждаю, что это марсианская гуава, зелёная же.

– Нет, это венерианская питахайя, гляделки-то красные.

Вот, что говорят специалисты-уфологи:

– Из нашего заключения следует, что сие небесное тело не является ни марсианином, ни венецианцем и вообще не похоже на инопланетянина. Так что пусть этот фрукт и дальше растет в огороде у бабушек. Спасибо за внимание.

---

Комментарии читателей:

Комментарии читателей: