Зуля Стадник «Дрозд внутри»


Лисёнок Сенька вытягивал нос навстречу прохладному солёному ветру и жмурился. Он стоял на капитанском мостике у штурвала, и волны раскачивали корабль с борта на борт так сильно, что Сенька едва не падал. Шерстинки дрожали и топорщились от ветра.

- Право руля! – громко шептал лисёнок. - Вот это волны! Кажется, надвигается буря!

Горизонт был почти не виден из-за морских брызг. Судно кренилось то на один борт, то на другой, и его окатывало мощными ударами волн. Лисёнку уже казалось, что ещё немного и корабль перевернётся! Он вцепился в штурвал и подался вперёд - и едва не захлебнулся от сильного порыва ветра.

- Ты опять играешь с вентилятором? – тут кто-то взъерошил Сеньке загривок. – Разве это игрушка?

Он приоткрыл один глаз. Мама уже щелкнула по кнопке вентилятора и выдёргивала штепсель. Выключила и морской ветер, и корабль, и капитанский мостик, и штурвал. Полный штиль.

- Тебе пора собираться в школу, птенчик, - сказала мама.

- Какой я тебе птенчик? – возмутился Сенька. – Ты – моя мама, и ты – лисица, значит, не могу я быть какой-то там птичкой! И я не маленький, чтобы называть меня так.

- О, ну да, ты уже очень взрослый, - хихикнула в лапу мама. – Отважный матрос, гроза морей! Но для меня ты навсегда останешься моим маленьким птенчиком.

Лисёнок насупился и начал складывать в ранец папки с учебными листками.

- Оденься теплее, Сень.

- Мам! Весна же!

- Ну и что? Я слышала по сорочьему радио, что сегодня должен быть сильный ветер.

Сенька натянул штаны и влез в старую осеннюю куртку – хотя к чему они будущему моряку, который не должен бояться холода и ветра? Но мама смотрела на него, и он ещё и намотал шарф и нахлобучил шапку. Потом открыл дверь и высунулся из норы и тут же сощурился, потому что в глаза полетели листья и какие-то мелкие щепки. В лесу как будто включили большой вентилятор. Деревья качались со страшной силой, а траву будто придавило к земле – так пригибал её ветер.

«Мама не знает, - догадался Сенька. – Она меня в такую погоду и в школу не пустила бы!» Он хитро улыбнулся и скорее вылез из норы. Уж ему-то такая погода точно была по вкусу!

- Закрой плотнее дверь, - крикнула мама из глубоких комнат.

- Есть задраить люки и отсеки, - шепнул лисёнок.

А потом, подпрыгивая, помчался по взволнованному лесу. Иногда останавливался и восторженно озирался по сторонам. Тучи проплывали по небу величественно и быстро, как судоходные лайнеры. Мачты сосен качались – того гляди рухнут! Травы стелились и гнулись к земле, и лисёнок лавировал между ними, будто плыл в волнах. Даже птицы пронзительно вскрикивали, как перепуганные чайки.

- Вперёд смотреть! – шептал Сенька. – Всех наверх! Крепить паруса!

Прошло лишь несколько минут, как показалась школьная нора. Но разве можно сиднем сидеть на уроках, когда здесь такие приключения? Сенькин корабль сбился с курса и повернул в незнакомые заросли мимо обычных исхоженных троп. Вперёд, вперёд! Снова лисёнок верещал от удовольствия, шарф его развевался, как парус, а ветер так толкал, что того гляди и впрямь унесёт в открытое море.

«И тут матроса из моего экипажа смыло за борт, - придумал Сенька. – А я кинулся на выручку и…»

- Я спасу тебя! – он раскрутил в воздухе ранец и бросил в волны трав, словно спасательный круг.

«Ого, как далеко я смог его забросить!» - удивился Сенька и сквозь заросли зашагал к ранцу. Не успел он подобрать его, как услышал чей-то стон:

- Я здесь! Помоги мне!

Лисёнок принюхался. Кто это? И ему ли это кричали? Насколько он помнил, лисьих нор здесь не было, он вообще далеко ушёл от того места, где жили все лисы. Может, ему показалось?

- Я ту-ут! – раздалось снова, но тише и жалобнее прежнего.

Лисёнок двинулся вперёд, разгибая высокую траву на пути и отталкивая ранцем колючки. Сделав несколько шагов, он натолкнулся на поваленное дерево. Растопыренные ветки громоздились в траве, слегка подрагивая от ветра.

- Ну, где же ты? – спросил Сенька. – Тот, кто меня звал.

- Я здесь, под толстой веткой. Мне придавило деревом хвост и крыло.

«Придавило крыло? – скривился лисёнок. – Так ты птица?»

И как он сразу не догадался! Этот голос – скрипучий и мелодичный – разве с чем-то спутаешь? Вот не хватало ещё связываться с птицами! В их чащобе было правило: не охотиться на своих птиц и грызунов, только на тех, что живут в соседнем лесу, и каждый лис этому правилу был верен. Но уж не до того же, чтоб водить с ними дружбу!

Он склонился над деревом и увидел встопорщенные перья, светлую грудку в маленьких пятнах и коричнево-серую головку. Птица испуганно таращилась на него, а потом проскрипела:

- Так ты лис?

- Ну, уж точно не птенчик, - хмуро ответил Сенька.

- Ты, правда, хочешь помочь мне?

- Я? – удивился он. – Ты с ума сошла, синичка!

- Я дрозд.

- Какая разница! – Сенька сплюнул сквозь зубы. – Дрозд, сорока – одна морока!

Дрозд прикрыл глаза. Кажется, ему и в самом деле было больно. Ну и что! Он, что, врачиха, что, нянька? Он – лис, а лисы должны расти дерзкими и хитрыми. Сеньке тут же вспомнилось, как все в классе смеялись над лисичкой Миланой – зимой она сама смастерила кормушку и подкармливала в ней мелких птиц. Ну и рохля!

Удивительно было только одно – Сенька не мог уйти. Какое-то странное чувство грызло и грызло его изнутри, как червяк – яблоко, как гусеница – лист.

Всё-таки он сделал шаг вперёд, но тут же остановился. Это огромное странное чувство свалилось на него целиком и придавило, как старая сосна, и вонзилось сухими острыми ветками в грудь.

- С чего ты вообще взял, что я хочу тебе помочь? – разозлился Сенька.

- Ты крикнул.

- Крикнул?

- Да.

Тут лисёнок вспомнил воображаемое море и тонущего матроса. Что-то он, и правда, кричал.

- Это я не тебе, - отрезал Сенька. – Это я… не тебе, в общем.

Дрозд снова прикрыл глаза и как-то обмяк.

Лисёнок отвернулся и потопал назад, к тропинке, по пути ругая колючки. Ветер всё также шумел, но желания играть в отважного капитана уже не было. Сенька поплелся в школьную нору.

Там, конечно, вовсю шли уроки. Лисят было мало – не всех решились отпустить в такую погоду. Старый седой учитель лишь удивлённо оглянулся на понурого Сеньку и сказал:

- А я думал, что тебя сегодня не будет.

Лаз в нору был, как у всех, узкий, а вот сама школьная нора была ещё просторнее, чем у них дома. Тепло и уютно, даже не поверишь, что на улице такой ураган. Странное чувство внутри Сеньки стало тупее и легче, и почти перестало его доставать. Надо было сразу уйти от этого дрозда, даже не разговаривать.

Шёл урок ОБЛ – основы безопасности лисов.

- Какая тема? – шепнул Сенька соседу по парте.

- Правила поведения при сильном ветре, - ответил ему лисёнок Тима. – Всем, кто сегодня не пришёл, старый лис поставил пятёрки. И тебе тоже.

Сенька ухмыльнулся. Знал бы старый лис, что вместо того, чтобы отсиживаться в норе, он шатался по незнакомым тропам.

Следующим уроком было рисование.

- Сегодня нарисуйте птиц, - сказал старый лис. - Лучше тех, которых встречали сами. Но можно и выдуманных, - тут же добавил он и покосился на Сеньку.

Сенька к любому школьному заданию добавлял корабли. Он рисовал мышей в тельняшках, гнездо на мачте, бабочек на парусах. Старый лис над его работами всегда смеялся, но пятёрки ставил.

- Я вчера коршуна в небе видел! - выкрикнул Тима и развёл широко лапы, чуть Сеньке по носу не хлопнул. - Он во-от так в небе крылья распластал и парил.

Сенька уже хотел по привычке нарисовать море, корабль, ну и ладно, так уж и быть, несколько чаек и альбатроса, которых видел только в книжках. Но из головы не выходили раскиданные перья, маленькие тёмные глаза, белая грудка в мелких коричневых пятнышках, которая болезненно вздымалась в примятой траве, ветки поваленного дерева, дрожащие от ветра. «Рохля я буду, если начну его рисовать», - подумал лисёнок, но тут же понял, что иначе не может. Он уже был нарисован, этот пришибленный дрозд с горькими глазами, где-то внутри Сеньки, царапал когтями изнутри и хлопал крыльями, и протяжно звал на помощь.

- Чр-р-чр-р, чак-чак-чак, - трещало внутри лисёнка, и карандаш в лапах не слушался, не желал выводить на бумагу корабль, он тоже трещал «чр-чр-чак-чак-чак» и клевал бумагу, как дрозд. От рисования становилось горче, но легче. Сенька не знал почему.

- Урок заканчивается, - сказал старый лис. – Покажите рисунки.

И тут все, как назло, посмотрели на Сеньку. Все хотели узнать, какой корабль он нарисовал на этот раз. Сенька прикрыл листок лапами.

- Не покажу, - тихо сказал он.

Старый лис засмеялся:

- Да уж понятно, ни о каких птицах ты и не думал, а всё о своих кораблях. Мы привыкли, не стесняйся. Если птица на рисунке будет, я не стану снижать оценку.

Сенька вышел вперёд, прикрепил листок к доске и отошёл. Но поворачиваться не стал, так и застыл спиной к классу, нервно помахивая хвостом.

За спиной стало тихо, как будто класс опустел. И эта тишина стучала Сеньке в спину, долбила, как дятел – дерево. Лисёнок не выдержал, повернулся.

На него никто не смотрел. Одноклассники во все глаза таращились на рисунок, пока тишину не нарушило прерывистое рыдание.

Тимка недовольно оглянулся на лисичку Милану:

- Чего ревёшь-то опять? Вот вечно так, никто её не обидит, а она – в слёзы!

- Наверное, потому, - предположил другой лисёнок, - что у неё так нарисовать ни за что не получится!

- Я…я не поэтому, - всхлипнула Милана. – Мне жалко…

- Птичку жалко? Птичку жалко! – захихикали все лисята в классе. – Вот чудная, глупая, вот рохля, она же ненастоящая.

- Она как живая, - возразила Милана, утёрла лапами глаза и отвернулась.

А старый лис потрепал Сенькину чёлку:

- Видишь, как сумел нарисовать? Что эту птицу можно с живой перепутать. Молодец!

Лисёнок увернулся от ласки и торопливо схватил листок.

- Постой, - сказал учитель, - оставь этот рисунок. Я возьму его для выставки лучших работ.

«Что? – подумал Сенька. – Вот этого дрозда повесят на видное место?»

Испуганные мысли подпрыгивали в нём, как падающие шишки: дынк-дынк-дынк. Этот дрозд его так измучил, как будто изнутри исклевал. Сенька потому его и рисовал, чтобы все горькое, неприятное, что он почувствовал после встречи с ним выцарапалось сюда, на лист. И ему совсем не хотелось, чтобы все видели эту горечь.

- Потом, - забормотал Сенька. – Потом.

И, стащив рисунок с доски, попятился к парте. Тут как раз из школьных часов вылетела деревянная кукушка. Все лисята подбежали к учителю, чтобы показать рисунки. Сенька воспользовался общим шумом-гамом и выскользнул в коридор, прижимая ранец. Там он наскоро оделся и вылез из норы.

Ветер уже немного утих, он лишь слегка трепал лисёнку чёлку на лбу – совсем, как старый лис со своей похвалой. И тоже словно приговаривал: «Хороший рисунок, возьмём на выставку?»

Сенька вытащил из ранца нарисованного дрозда. Даже смотреть на него не стал. Раз – и порвал пополам! Сложил вместе – и ещё порвал! Вот тебе! Вот тебе глупый раненый дрозд, не будешь больше просить помощи у лисиц, мы тебе не ровня!

Потом вырыл яму под кустом, высыпал туда рваные обрывки и закопал.

Лисёнок не заметил, что из приоткрытой норы за ним наблюдают. Глаза светились в тёмном дверном проёме, как два жёлто-зелёных светляка. И лишь когда он уверенным шагом двинулся прочь от норы, из-за двери показалась лисичка Милана. Она кинулась к кусту, откопала ямку, собрала перепачканные землёй кусочки картона и кинула себе в ранец. А потом, принюхавшись к Сенькиным следам, крадучись за кустами, побежала за ним.

Сенька же в это время ничего не замечал. Он шумно сопел носом, недовольно, резко отпихивал от себя высокую траву и шёл вперёд – к поваленной сосне.

«Ну и спасу его, - бормотал он себе под нос, – если мне неприятно, что он там дохнет!»

Дрозд был там же. Когда Сенька появился, тот раскрыл маленькие черные глаза и посмотрел на него. Но глядел так, как будто и не видел лисёнка, и это было неприятно.

Сенька упёрся лапами в дерево и попытался сдвинуть. Куда там! Это и десяти взрослым лисам, пожалуй, не под силу.

- Видишь, я попытался, - сказал он. Но не настоящему дрозду под деревом, а тому дрозду, что был у него внутри. – Теперь ты не будешь меня клевать и мучить?

Но Сенька знал, что будет. Поэтому стоял, не уходил.

Послышался шорох листьев. Лисёнок оглянулся – вроде бы никого. Или есть? Ага, вон там, в траве виднеется что-то рыжее. Хвост! Рыжий хвост подрагивал в сухой траве, как язычок пламени. Приглядевшись, Сенька заметил розовый бант и крикнул:

- Это ты, Милана? Выходи, я тебя заметил!

Милана поднялась и направилась к нему. Сенька поспешил к ней, чтобы отойти от дерева подальше. Ещё дрозда заметит, любопытная!

- Ты, что, следишь за мной? – нарочито весело хохотнул он. – Исправляешь прошлую тройку по крадучеведению?

Милана фыркнула:

- Тройка тройкой, а я иду за тобой ещё от школьной норы! Так что тебе тоже гордиться нечем.

- Я просто немного не в себе, - честно признался лисёнок.

- Да уж, это точно! Так не в себе, что порвал свой лучший рисунок!

- Ты и это видела?

- Смотри, - Милана сунула лапу в ранец и вытащила наугад один из обрывков. На клочке бумаги оказался нарисован глаз дрозда, и Сенька тут же невольно поморщился. Он только что вживую видел этот глаз, и он смотрел на него так... так…

Так, как смотрят те, что уже простились и с лесом, и с небом. Но он-то здесь при чём! Он не виноват.

- Хорошо, - буркнул Сенька, - я скажу старому лису, чтобы исправил тебе трояк. Довольна? Можешь идти.

- Не уйду, - сказала Милана.

- Вот вредина, - лисёнок погрозил ей кулаком.

Милана стиснула лапу и показала точно такой же кулак:

- Сказала: не уйду! И попробуй мне помешай!

- Что с тобой? – удивился Сенька. – Ну и злюка!

Вообще для лисицы она вела себя вполне нормально. Но Милана была необычной лисицей. В классе посмеивались над её излишней добротой. Дразнили: «Милана Милосердная».

- У тебя учусь, - пожала плечами Милана. – Ты же вечно твердишь, какими должны быть лисы.

Сенька хмуро смотрел на неё, но та и не думала отступать. Вздёрнула нос к облакам, насупилась. Какая она… непонятная! Сбившийся бант болтался на ветру. Глаза решительные, злые. Жёлто-зелёные и узкие, как ивовые листья. Почему-то лисёнок стал думать, взял бы он её к себе на корабль или нет? Она могла бы лечить больных матросов. Может, и Сенька после схватки с морскими волками, пришёл бы к ней с окровавленной лапой. Милана перевязывала бы её бинтом и смотрела бы совсем не так, как сейчас…

- Так ты мне покажешь его? – тихо спросила Милана, и Сенька не сразу сообразил, что он сейчас не в море, а Милана – не корабельная медсестра.

- Кого - его?

- Дрозда. Которого ты нарисовал. Он же есть на самом деле? Что с ним?

- Ладно. Пойдём, - лисёнок повернулся и зашагал к дереву. Но тут Милана и сама догадалась, где может быть дрозд, и ринулась вперёд него.

«Посмотрим, что она будет делать, - ухмыльнулся про себя лисёнок. – Уж ей-то дерево нипочём не сдвинуть».

Но Милана даже не прикоснулась к птице, а сразу начала рыть яму с другой стороны от сосны. Комья земли полетели на Сеньку.

- Чего стоишь? – она оглянулась. – Давай помогай!

Сенька наклонился и начал копать. Их лапы всё время касались друг друга, и от этого лисёнок вздрагивал и казался себе совсем глупым. Он то и дело поглядывал на вздёрнутый нос и ивовые глаза. И даже как будто ненароком задерживался лапой в яме, чтобы Милана снова коснулась его.

Утренний ураган словно снёс его прежнего и оставил взамен другого лиса. Даже не лиса, а такого бестолкового послушного птенчика.

Милана вдруг оттолкнула его:

- Стой, Сенька! Ты разве не видишь?

- Я тебя обидел? – испугался лисёнок. И поглядел украдкой на свои когти – не слишком ли они длинные, может, он её царапнул?

- Причём здесь я? Тут же дрозд рядом, смотри – вот кончик пера. Ты чуть не раскромсал ему крыло, а оно и так перебито.

Она осторожно разрыхлила землю вокруг крыла, а потом вытащила дрозда и переложила на свой ранец.

- Куда ты его теперь? – спросил Сенька.

- Домой.

- Тебе родители не разрешат!

- Думаешь, я не смогу их обхитрить? – усмехнулась Милана, осторожно приподняла ранец и понесла.

Лисёнок глянул ей в спину и сам себе кивнул. Да уж, она сможет! Сможет быть хитрой, решительной и даже грубой, как самая обычная лисица, когда нужно кого-нибудь спасти.

Она уходила. А Сенька глядел ей вслед. Он видел, как от ветра треплется на ветру сбившийся розовый бант. Бант и рыжая чёлка свесились вниз и лезли в глаза, а Милана даже и не думала, чтобы остановиться и поправить причёску.

- Подожди, Милана! – крикнул лисёнок. Подбежал к ней, выхватил ранец с дроздом и понёс сам. – О, тяжёлый! Это тебе не воробушек.

В старших классах лисы уже провожали лисиц до дома и не отдавали им ранцы, пока те их не поцелуют. Сенька вспомнил это и смутился.

- Куда тебе такую крупную птицу до норы дотащить, - резко и развязно добавил он. - Ты же на ветке даже пару раз подтянуться не можешь.

- Ну и неси, если хочешь, - пожала плечами Милана. – Только не урони.

Сенька, дойдя до норы, где жила Милана, сунул ей ранец в лапы и быстро, без слов, повернулся и ушёл. Чтобы она не подумала чего-нибудь такого.

Его собственная нора была заперта. Лисёнок заколотил лапами по двери.

- Кто там? – мама отодвинула щеколду, высунулась в дверной проём.

- Твой птенчик, - буркнул лисёнок. - Кто же ещё?

- Дверь так громко хлопала от ветра, вот я и задвинула засов. А ты хорош, Сенька! Почему не сказал, что на улице такой ураган?

Сенька юркнул в нору, прошёл в свою комнату и рухнул на кресло, не раздеваясь. В ушах до сих пор шумел ветер – так похожий на шум моря из любимых пластинок. Он закрыл глаза и увидел океан. Океан волновался, качал корабль. А на палубе стояла Милана. Розовый бант её трепыхался от ветра. Она вытянула мордочку навстречу солёным брызгам и раскинула руки, как будто собралась взлететь. А потом взяла и превратилась в птицу – в серо-коричневую птицу с белой грудкой с мелкими темными брызгами пятен.

- Ч-р-чак-чак! – прокричала Милана и взмыла в небо.

Сенька открыл глаза.

- И вовсе она не похожа на дрозда, - проворчал он. Потом подошёл к зеркалу и внимательно посмотрел на себя. Он не зажигал ещё лампу, и отражение было тёмное, неясное. То ли это мелкий рыжий лис, то ли крупный серый дрозд – не разберёшь. А самое главное – глаза. Они стали другими, какими-то дроздовыми что ли.

Сенька тихо, чтобы не услышала мама, вышел из комнаты и вылез из норы. Конечно, Милана знает толк в лечении птиц, но, быть может, без его помощи она не справится и не выходит дрозда. И тогда… тогда Сеньке, что, всю жизнь мучиться?

Недалеко от его норы раскинулось лиловое море живокоста. Несмотря на конец апреля, он уже вовсю цвёл. Сенька свернул туда. Он нарвал такую большую охапку синих и фиолетовых цветов, что они едва помещались в лапах.

«Интересно, Милана любит такой цвет? – подумал лисёнок. – И такие цветы?»

Вместе с цветами живокоста Сенька помчался к норе, где жила Милана. И когда на его стук высунулась лисья мордочка, он торопливо проговорил:

- Вот. Это для дрозда. Такую траву пить можно, она помогает сращивать кости, ты же знаешь?

- Знаю, - сказала Милана. – Только у неё больше корни годятся, а ты их как раз не собрал. Заходи.

Она указала Сеньке, куда пройти, а сама ушла заваривать листья живокоста.

Лисёнок толкнул дверь комнаты, прошёл внутрь. И первое, что он увидел, - это его собственный рисунок на стене, склеенный из мелких кусочков. А второе – притихшего дрозда на кровати, который исподлобья наблюдал за Сенькой. К его крылу и обрезанному хвосту были приделаны мелкие деревяшки.

В комнату зашла Милана с кружкой в лапах. На её рыжей кудрявой чёлке вместо привычного розового банта примостился лиловый цветок. Он выглядывал из пушистых волос, как птенец из гнезда, и на это почему-то хотелось смотреть и смотреть. Милана присела к дрозду и осторожно начала поить.

«Когда закончу школу, - думал он, - уеду из нашего леса. Я хочу стать моряком. Ты хотела бы поехать со мной?»

- Хотела бы, - ответила Милана, не поднимая головы.

И тогда Сенька понял, что сказал это вслух. И что дрозд внутри него полетел.




Комментарии читателей:



Комментарии читателей:

Добавление комментария

Ваше имя:


Текст комментария:





Внимание!
Текст комментария будет добавлен
только после проверки модератором.