Дорогая Серена.

Небо Земли может показаться ярким, только если не с чем сравнивать.

Как мне рассказать о Нектоне людям, которые там никогда не были? Как рассказать о нашем ослепительно ярком небе? О том, как оно меняет цвет на протяжении дня: лиловый на рассвете, бирюзовый или лазурный днем, изумрудный на закате, темно-фиолетовый – почти черный – ночью.

И звезды! Россыпи колючих звезд.

Как описать пурпурно-синий океан? В холодной глубине вспыхивают и тут же гаснут белые созвездия. Помнишь, ты так называла местный планктон?

Когда я закрываю глаза, я вижу океан, необъятный, незыблемый, вечный. Чувствую его дыхание.

Слышу, как шелестит листва на ветру, но представляю, что это шепчут бесконечные нектонские моря. Иду по твердой земле, но кажется, что подо мной кубометры воды, и я на плавучей платформе, которая слегка покачивается на волнах. Я никак не могу избавиться от этого ощущения.

Здесь, на Земле, все по-другому. Леса и зелень, города, гудящие провода, которые опутали всю планету тонкой черной паутиной. Старые здания, новые здания и новые города. Так много жизни. Океаны здесь совсем другие – соленые, холодные, изменчивые, населенные миллионами обитателей.

Меня диагностируют по всем возможным методикам. Меня проверяют. Изменился ли я. Кто я теперь. А кто я теперь? Я не знаю. Может, ты знаешь лучше?

Через несколько часов я буду где-то в Северной Америке – общаться со странными людьми, улыбаться им, рассказывать о Нектоне, о своих исследованиях, о связи микроорганизмов, климата и океана. Я расскажу о том, как Нектон влияет на людей, о том, как люди влияют на Нектон. Покажу статистику.

Как мне рассказать об этом? Как поместить целый мир в графики, таблицы и диаграммы?

Я так отвык от Земли.

Я привык называть солнцем Ро Северной короны, а не звезду, вокруг которой вертится Земля.

Помнишь, как мы учились на Гуаме в детстве? Ты прибыла к нам позже всех, и я сразу в тебя влюбился.

Я помню. Помню все.

 

Твой Сверре.

 

Снится фиолетовое небо.

Память меняет реальность. До дрожи.

Так не похоже

На облачность Марса. На холодность Фебы.

Но океан проникает под кожу.

 

Серена.

Ты слышала о легендарной потерянной колонии у планет Тау Кита? Последней улетела третья экспедиция двести шесть лет назад. Никто не вернулся.

Считается, что они погибли. Но кто-то верит, что те миры были бесконечно прекрасны, и люди решили не возвращаться на Землю.

Я тоже не хотел возвращаться, но мне пришлось.

И вот я снова здесь, я говорю, я подбираю слова, которые потом превратятся в пучки волн и со скоростью света помчатся к тебе.

Сейчас между мной и Нектоном пятьдесят четыре световых года. Целая вечность. Если неожиданно все коммуникации и сообщение исчезнут, если рухнут порталы и антенны, сломаются приемники и ретрансляторы, если заржавеют корабли, я больше никогда не вернусь туда. Это страшно.

Вчера у меня спросили, как я отношусь к проекту сверхсветовых перелетов. Я ничего не ответил. Если когда-нибудь эти полеты станут реальностью, на Нектон отправятся сотни, тысячи, миллионы космических туристов.

Я не хочу, чтобы туда кто-то летел. Я хочу оставить эту планету нам.

Но однажды они прибудут. Сотни, тысячи, миллионы. Что они сделают с нашей планетой? Во что они ее превратят? Будут ли на Нектоне мусорные континенты или атомные электростанции?

Мне страшно даже думать об этом. Я хочу защитить Нектон.

А ведь когда мы только летели к Ро Северной короны, мы были завоевателями, первооткрывателями. Гордились тем, что нас отобрала какая-то странная система, чтобы мы могли искать новые миры и цивилизации. Для нас построили корабли – непривычно резкие, внушительные, колоссальные. Их проектировали специально для космических путешествий. Гигантские Стэнфордские торы[1], чтобы мы не забыли, что такое гравитация. Корабли, которые никогда не узнают, что такое атмосфера и перегрузки. Корабли, способные развивать бесконечную скорость. Неудобные, громоздкие, с переплетениями труб, блоков, проводов, управляющих и охлаждающих систем.

Много лет они были нашим домом. Много-много лет.

Мы с тобой не любили друг друга. Еще на Гуаме, еще на Нептуне. Но на Нектоне все стало по-другому.

Знаешь, мне снятся корабли. Не такие, на которых мы жили. Мне снятся космические корабли-города. Однажды их построят. На Нектоне будет много кораблей. И будет даже земля.

Только нас уже не будет.

 

Вечность.

Световые годы

Между тобой и мной.

Беспечность – войти в эдемские воды,

Глупость – остаться собой.

 

Скажи, ты когда-нибудь считала себя особенной? Избранной? Единственной?

Я знаю, что сейчас ты улыбаешься. Пусть даже физически ты на это уже неспособна, но внутри – ты улыбаешься. Конечно, считала.

А ведь мы были совсем маленькими, когда нас отбирали для длительных полетов. Для всех этих опытов. Для вечной изоляции. Для пустоты. Для бесконечности. Для одиночества.

Сегодня я видел группу таких детей. Я читал им лекцию по основам экологии Нектона. И я вспоминал нас.

Половина не выдержала еще в детстве, когда нас отправили обучаться на Гуам. Нас было слишком мало для нормальной социализации, и не все могли это перенести. Через после начала обучения нас осталось сто тридцать.

Ты пришла в середине обучения, много позже остальных. Это был удивительный случай. Тебе было целых тринадцать лет. Мне еще только одиннадцать.

Ты сияла как звезда минус первой величины. Уже тогда ты была особенной, самой особенной из всех нас. Я сразу же это понял.

Уже через год нас отправили на орбитальную станцию к Нептуну. Половину наших туда не взяли. Мы с сестрой полетели, а наш лучший друг нет. Некоторые остались по собственному желанию. Они говорили, нет другого дома, кроме Земли, а я не понимал их. Я хотел покорять космос.

Я вдруг подумал, что Нектон стал нам близок лишь потому, что Земля никогда не была домом.

К Нептуну полетело пятьдесят три человека.

Знаешь, сколько людей из нашего выпуска сейчас на Нектоне? Всего семеро.

Интересно, чем нам нравилась такая жизнь? Годы одиночества, изнурительных тренировок, неполноценного общения?

У нас никогда не было дома.

У нас были только мы. И ты была моей константой.

С любовью, Сверре.

 

Хрупкие стекла под толщей воды,

Где-то внизу – небеса и сады.

Где-то вверху абсолютный ноль.

Выше. Выше. Лети со мной.

 

О, Серена.

Впервые за шесть лет на Земле я доехал до дома своих родителей. До дома, где даже в детстве бывал раз в полгода или реже. Ничего не изменилось, и от этого какое-то глупое щемящее чувство в груди. Здесь низкое небо и полгода льет дождь. Повезет, если летом выдается десять теплых дней. Наш двухэтажный дом находится в небольшом городке среди сотен таких же домов. Среди сотен идентичных городов.

Мой племянник завел новую собаку, черного лабрадора. Во дворе все так же стоят качели, которые так любила моя сестра.

Мы с ней проводили здесь мало времени, и воспоминаний почти не осталось. Только смутные обрывки. Только сны.

Дети моего брата постарели.

Ты говорила, что родилась в Англии, в тусклом сером Йорке. Я побывал там.

Старинные здания, брусчатка, а еще много свинцового неба, накрапывающего дождя, разноцветных зонтов и зелени.

Там было красиво. Особенно когда выглянуло солнце.

Пока я летел над Англией, то познакомился с одним физиком. Он говорил о том, что нам не нужна планетарная цивилизация. Гораздо проще жить на орбите.

Видимо, он не жил на орбите.

Наше проживание на станции, ты помнишь его?

Я помню темные коридоры, стерильный сухой воздух, безвкусные овощи из гидропонных садов и ароматное синтетическое мясо из репликаторов. Помнишь смотровую площадку, откуда мы не вылезали первые пару месяцев? Мы смотрели на звезды, которые стали чуть ближе.

Однажды, спустя год, когда все уже перестали туда ходить, я увидел там тебя.

Ты сидела на полу, хотя рядом были скамьи и кресла-мешки. Я подошел к тебе, но ты сказала, что хочешь побыть одна и я должен уйти.

Как давно это было.

 

Холодные тонкие пальцы.

Куда ты?

В глубины? Ввысь? На Землю? Останься.

Когда-то

Кем-то другим. Вернись.

Память меняет реальность. Здесь.

 

Пока мы летели на Нектон, мы постоянно с тобой цапались. Все шесть лет. Для нас – шесть лет. Для Земли семьдесят два.

Мы оставили свои семьи, своих редких друзей и бывших сокурсников. Но меня это не волновало. Перед нами лежал весь космос. И тогда казалось, что у нас в руках все время Вселенной.

Теперь мне невыносимо от этого. Мы с тобой так мало времени провели вместе.

Ты должна была лететь с четвертой экспедицией к Тау Кита с основным потоком выпускников, но в последний момент выбрала Ро Северной короны. Мы полетели вместе. Я так и не понял, почему ты согласилась на эту экспедицию. Из-за меня? Или из-за предчувствия чего-то нового, колоссального, необъятного? (Буду думать, что из-за меня).

На Нектоне мы жили на разных станциях и не виделись около года.

Увидев тебя потом, повзрослевшую, загоревшую на солнце, я понимал, что изголодался по тебе. А когда мы смогли поговорить, то нечего было сказать. Мы вели себя так, будто были когда-то лучшими друзьями, а потом просто перестали общаться. Привет-как-дела-отлично-ну-пока.

И эта жуткая неловкость.

 

Ты слышишь шепот далеких морей?

Где буйствует дикий соленый ветер.

И мы с тобою одни на свете

В волнах притяжения, в кольцах огней.

 

Привет, Серена.

Ты помнишь наш первый раз? Мы случайно встретились ночью на северной платформе, когда я завозил туда продукты. Хотя на самом деле не случайно – я знал, что тебя перевели туда. Мы встретились ночью, когда ты вышла брать образцы воды.

Я взял тебя за руку, и все сразу стало ясно.

Темно-фиолетовое небо, почти черная вода, две маленькие луны над головой. Где-то вдалеке сияет, распыляя свою атмосферу прямо в космос, горячий юпитер[2]. Он похож на комету, только в тысячи раз ярче.

Колючие белые звезды над головой. Ты жарко шепчешь мне на ухо, что любишь, и я отвечаю тебе да. Да. Да! Мы резки и порывисты. Ты умудряешься припомнить, как я однажды упал в воду. Ты не была там, но ты знаешь. Откуда, спрашиваю я. Ты смеешься. Губы горят, ты так близко, ты смотришь на меня. Звезды сияют где-то вдали, но твои глаза ярче всех светил разом. Ты звезда минус первой величины.

Моя звезда.

Ты стала моей неизбежной реальностью. Ты стала самым настоящим в моей жизни. Ты стала моим единственным настоящим.

Больше ничего у меня и не было. Только ты. Только мы.

После меня, после тебя ничего не останется. Мы пришли из пустоты и вернемся в пустоту. Но пока мы были вместе, мы стали частью чего-то огромного, чего-то бесконечного.

Мы принесли Нектону в дар свой разум, свои чувства, мы наполнили эту планету собой.

Серена, я вернусь на Нектон. Я обязательно вернусь.

Как жаль, что тебя там уже не будет.

 

Мерцание вод под второй луной,

Тихие всплески. Глухой прибой.

Ты знаешь. Ведь знаешь,

Что я за тобой

В вечность дорогой звездной, земной.

 

Дорогая Серена. Прошло столько лет, и наконец-то я возвращаюсь. До старта остается четырнадцать минут. Я ступлю на поверхность плавучей станции через шестьдесят шесть лет, но для меня пройдет всего четыре. Технологии меняются, скорости все увеличиваются.

Когда я прибуду туда, все изменится. Не будет моей сестры. Не останется никого из тех, кого я знал. Только андроид Королёв будет недовольно ворчать, делая вид, что ничего не изменилось.

Сердце гулко стучит в груди, но сейчас я почти не ощущаю волнения.

Я решил, что это будет мое последнее письмо.

Я понял, что больше не хочу улетать с Нектона. Не хочу больше красть у себя время. Не хочу пропускать века.

Я хочу остаться в бесконечном океане и разделить его с тобой.

Жизнь моя, любовь моя.

Ты помнишь наш последний раз? Небо уже потемнело, а где-то за горизонтом, в морских глубинах, еще виднелись догорающие отблески ушедшего за горизонт солнца. Нашего солнца. Ро Северной короны.

Ты говорила, что должна лететь вперед, потому что боишься потеряться. Ты не хотела исчезнуть.

Ты говорила, что мир такой большой, а ты такая маленькая, именно поэтому ты должна покорять звезды.

Сколько звезд осталось за твоей спиной?

Когда меня не взяли в твой проект, мир рухнул, и пришлось собирать его заново.

Я улетел на Землю. Я не мог видеть, как ты меняешься. Как ты становишься чем-то другим.

Ты сожгла все мосты, чтобы построить новую дорогу к далеким мирам. Ты спасла меня от страха забвения.

Однажды моя память о тебе померкнет, я стану значимым для кого-то другого. И кто-то другой станет значим для меня так же, как и ты.

Однажды. Но сейчас я думаю о тебе.

Что бы ни случилось, надеюсь, что твоя мечта сбылась, и ты не потеряешься в космосе. Ты станешь его частью. Ты станешь вечностью.

Не знаю, получишь ли ты когда-нибудь мое послание, захочешь ли слушать или читать. Я даже не знаю, вспомнишь ли ты меня или себя. Если нет, то я расскажу.

Пятьдесят три года назад, на орбите Нектона, твой спинной и головной мозг поместили в капсулу, а к ним подключили синтетические нервные узлы космического корабля.

Ты стала первым кораблем, способным на сверхсветовые прыжки. Но сорок шесть лет назад ты исчезла.

Я тогда еще только летел к Земле, пребывая в анабиозе. Лишь когда я оказался на орбите Марса, я узнал, что тебя давно уже нет.

Возможно, через шестьдесят шесть лет, когда я вернусь на Нектон, ты тоже вернешься. И ты будешь ждать меня.

Если же нет…

 

Бесконечное море.

С неба лишь дождь. Холодный до дрожи.

Помнишь, кто-то нам говорил:

Из всех планет и белых светил

Только Нектон проникает под кожу?

[1] Стэнфордский тор – проект космического поселения (космической станции) в форме тора (бублика).

[2] Горячий юпитер – класс планет с массой порядка массы Юпитера. В отличие от Юпитера, который находится на расстоянии 5 а. е. от Солнца, типичный горячий юпитер находится на расстоянии порядка 0,05 а. е. от звезды.

---

Комментарии читателей:

Комментарии читателей: