Светлана Чернышева «Маришка»


Дело было в декабре. Мы как раз решали утренник новогодний в школе устроить, гирлянды из флажков развесить и ёлку, конечно, нарядить. Только ёлочки-то и не было. Она в лесу ещё росла, зелёная и стройная. Под ней пока что трусишка-зайка серенький скакал, а порою сердитый волк пробегал... Рысцою, потому что холодно.

«Пойду-ка, – думаю я, – в лес за ёлкой». Рюкзак собрала и – бегом по лыжне. Бегу себе, бегу, палками убыстряюсь. И уже лес виднеется. И тут рядом с лыжнёй другая появилась, кривая и извилистая. Я и перепугалась – а вдруг зверь лесной тоже на лыжах бегает?..

Волк, тот со стаей рыскает. С виду он грозный, а чуть что – одному-то и страшно. Тут бы таких полос штук десять было, не меньше...Заяц – дак, ему лыжи не нужны. Хрук-хрук по насту и дома!

Оказалось, не зайчик-дрожун и не волк-хватун, а, откуда ни возьмись –Маришка, лесникова дочь. Непонятно, почему-то настороженная. И показалось, что лицо у неё какое-то взрослое. Вроде бы ничего особенного – нос-зазнайка и чёлка-вьюнок. Но зато глаза, словно маяки. На белом свету сверкают и горят. Да ещё сама и спину по-спортивному тянет – тоненькая, тоненькая, и палки в руках покручивает. Вроде раздумывает – пускать меня в лес или нет. Это надо же! А я глаза выпучила и решаю, что дальше-то делать.

«Ну, – думаю, – может, в лес так просто и не пустит. Не возвращаться же теперь с полпути? Придётся пироги из рюкзака доставать! Может, задобрю?»

А Маришка подмигнула, – давай, мол, быстрей, – и лыжи вперёд настроила. Только успевай! Ещё и полосы красивые лыжами нарисовала, на горку поднимаясь. И так она далеко улетела, что я даже рукой ей помахала. А что мне ещё оставалось? Я вначале и не расстроилась, потому что не успевать тоже тяжело. А потом смотрю: зверёк какой-то ныряет в сугроб. «Ну, – думаю, – может, и не зверь, а леший. Мало ли что у него на уме, раз он такое вытворяет». Хорошо, что Маришка тут как тут очутилась, по-волшебному, а то я уже домой засобиралась. Оказалось, что это белки в зимних шубках свои кладовки ворошат. Удивилась я – как это они ловко лапками снег разгребают и осенние припасы достают. Я бы в таком сугробе ни одного семечка не отыскала...

Бежим мы дальше с Маришкой, бежим, и обе разогрелись. Рукавички даже стащили. А в лесу красота неописуемая. Деревья чуть снежком припушились, а кусты сугробные шапки нахлобучили. И кругом бело, словно все другие краски исчезли. И дышится легко, и на душе весело, будто радость из этой сверкающей белизны соткана, тихой-тихой. Тут – здрасьте- пожалуйста – красные помидоры выросли, прямо на ёлках.

А Маринка, как про помидоры услышала, смехом залилась.

– Разве пушистые помидоры бывают? Это же снегири!

– Ну, предположим, снегири. А чего они не двигаются – к веткам примёрзли?

– Это они от голода и холода нахохлились...

В переживаниях, я быстро-быстро рюкзак стащила, а когда все пироги раскрошила на белый снег, снегири прямо под ноги и слетелись. Видно, здорово есть хотели, и таиться забыли. А потом ещё и синички припорхнули. Прыгают, торопятся крошку клювиком отыскать.

«Только бы всем досталось!..» – едва я это подумала, как увидела маленькую и пушистую ёлочку, словно из песни-сказки. От такой красоты я про всё на свете забыла. И стала её за тонкую верхушку трясти, чтобы разглядеть хорошенько. Смотрю, птицы разлетелись, а Маринка и совсем исчезла. Час от часу нелегче! И что вы думаете? Появилась, с ёлкой!

– Вот, бери, – говорит, – её какой-то браконьер-хулиган срубил, а потом бросил.

Смотрю, ветки с одной стороны обломаны, ствол кривоватый. Такую – и на утренник не пустят. И меня, с ней, тоже...

– Нет, – говорю, – так дело не пойдёт. Сама неси эту страхолюдину в школу.

И она согласилась. Ещё, как назло, у меня лыжа треснула – что, значило, оставайся в лесу. В общем, обратный путь был долгим. Белые облака опускались всё ниже – на деревья – от усталости. Вот и я устала, опустилась, нет, упала на ёлку, и, кроме облаков и деревьев, ничего не видела. Так Маришка меня с этой ёлкой домой и притащила. Голодную и холодную. И бесчувственную.

Когда ёлка в классе очутилась, поломанным боком её к стене повернули, чтобы не горбилась. А как на её ветвях разноцветные фонарики засветились, и она окуталась блестящей мишурой, все так и замерли от восхищения.

А Маришка с того дня тоже ярким фонариком для меня засветилась – стала лучшей подругой. До конца школы мы с ней не расставались.




Комментарии читателей:



Комментарии читателей:

Добавление комментария

Ваше имя:


Текст комментария:





Внимание!
Текст комментария будет добавлен
только после проверки модератором.