***
Все больше дорог, по которым иду одна,
Вместилище снов нелегких и слов неловких.
Все больше вещей, которые не отнять.
Все больше воздуха в легких.
***
Сдавали карты. Сдали нервы.
Я- инженю трефовой масти.
Зачем рождаться инженером
И обещать кому-то счастье?
Две или три смурные парки
Уселись в парке на скамейку
И мой вопрос решают споро
И сообщат о результате…
Старые фотографии
I
Нет ни города, ни года.
Углубленья под глазами.
Девочка на старом фото/
Ах, невнятен фотошепот.
Вана Таллинн или Витебск?
Что там бьется? - не увидишь.
Шея - грустный знак вопроса.
По-газельи, по-цесарьи
Смотрит косо глаз твой карий -
Это седина на косах
Или ретуши старанья?
Нету взгляда обожженней.
Губы - полным предложеньем.
Где ты, с кем ты? Ни пейзажа,
Ни стены/спины/подола.
Нет ни жидкости веселой
В рюмках прежних хрусталей,
Ни весла в реке, что споро
Протекает меж полей.
Высохли давно слова,
Всадниц мучит голова.
Не вошел в прямоугольник
Юный твой мирок привольный/
Или страшный/иль прикольный.
Кто теперь о нем узнает?
Кто теперь его узреет?
Монитор лицо мне греет
Сильно, но небольно.
Времени чудны дела:
Словно бы и не жила.
Перевод на черно-белый
Лаконичен и отрывист.
Чтоб заполнились пробелы,
Дай мне времени примету:
Прошлого столетья тонус,
Юбку в сборку, горку, примус.
Паспарту нас примиряет:
Ну и ладно, не вместилось.
Страх по коже: "Будет хуже!".
Октябри листают лужи.
Что еще на старом фото
Оставляет впечатленье,
Это воздуха движенье:
День на дольки рассекает/
Нож замедленный вонзает/
Нежный нож вонзает время.
Птицы собирают школы,
Холодок бежит веселый
Сквозь поблекшие парады
Лайконосиц. А за скобки
Престарелым аппаратом
Вынесены: тень улыбки/
Порыжевшим полувзглядом
Обозначенная рядом,
Я - у ног, у кромки юбки.
II
Двойной портрет: чужой ребенок -
Дитя под тридцать ("Это ты?!") -
И мать. Проколы фотопленки
Мешают разглядеть черты
Чертей в глазах, черня подглазья,
Сеть судоходных вен и пульс.
О темный житель Закавказья,
Я за тебя уже боюсь:
С бумаги старой соскребется
Сплетенье пальцев, взгляда нить.
Мне время дарит превосходство:
Я вижу гибельное сходство.
…И не могу предупредить.
***
Забыла думать я об этом,
И скуден будет мой рассказ,
Как женщины включали газ
И заточали в банки лето,
И консервировали все:
Томаты с тростью сельдерея,
Арбузный сахарный разлом,
Коверный ворс… Коварный том
С рецептами тащи скорее
(Ту книгу с жирным корешком
О пище, вредной и обильной,
Слагал садист!). И в спешке сильной
Законсервировали дом,
коробку с пеплом,
ипотеку,
Участок с хрупким барахлом,
Век, возраст, родинку над веком.
Законсервировали боль
В руках и будущие брыли...
Попробуй в банки ткнуться лбом,
И слышится стеклянный бом,
Консервный хор: “мы тоже были”.
Зимнee
Спуск в метро
Где утро красит нежным светом,
Где был так счастлив человек,
Отчаливший навеки век
Рассеял знаки и приметы:
Найди, попробуй различи,
Протискиваясь в середину,
Дыша горящею резиной.
Засмученные москвичи
По эскалаторной змее
Сползают в капище Аида,
Ничем не подавая вида,
Что неуютно им в зиме,
Что недурён был Москвошвей,
Что импорт всё не дешевеет...
Кашне из старых словарей
Извлечь и намотать на шею,
Ушанку, варежки, носки
Напялить, в пику снегопаду,
И притвориться с ними рядом,
Что их печали мне близки.
Мы с ними так еще споем,
В такой сольемся хор беспечный,
О Беспределкино мое,
Тетрадка с грифом "Бесконечно".
И разве город мне не рад,
И разве я кажусь им странной...
Глядишь, и выйдет из тумана
Твой бывший дом, засохший сад.
Кольцо соскальзывает в снег,
Бульваров песенка допета.
…Где был так счастлив человек…
…Где редко посещает лето…
II. Лодочная станция
Ежегодный прилив приморской тоски.
Если б прочитала где, ни за что б не поверила.
Ненасытная жажда другого берега
раскачивает плохо сбитые, сбившиеся в стаю лежаки.
Нарисуй мне карту, расскажи о карме.
Ручка чернилами метит колени.
Континент не умещается на правом, дорисовываю на левом
Дикий Запад с Кармелем.
Глаза у тюленей, должно быть, карие.
У нас – ни тюленей, ни ламантинов,
ни нарядной набережной, обходимся как-нибудь.
Море устало, старик засыпает, лента прибоя перевивает грудь.
Лодка качается – колыбель из резины.
Сонная пена жеманится, мнется, как пожелтевшее кружево на песке.
Кисточка ночи чернит волну.
Старик просыпается, удаляется в глубину.
Рыбацкий нож вписывается в щель за голенищем, веревка на пояске.
У старика, в отличие от меня, есть хотя бы надежда на море.
Замерзло бы оно на зиму, что ли...
Комментарии читателей:
Комментарии читателей:
« Предыдущее произведениеСледующее произведение »