20

Скрежет ставен, скрип трамваев, крики чаек и ворон.

Век - замшелым караваем, шишел где-то вышел вон,

Небо, ножницы, бумага, камень падает в стекло,

Солнце брызжет мимо флага, мимо славы мимо слов,

Буквы больше чем фигуры, их размер не твой размер

Ты пока ещё не хмурый, ты не первый ты не пер

ты ещё не врос в чужбину, ты уже не стал слепым,

Скрежет ставен, все едино, дым отечеств - отчий дым.

Папа трубочку закурит - самосад как самострел.

Скрип и грай. Нигде не дует. Знаешь - сед.

А смотришь - бел.

19 

Что нового? Мужчины в галифе. 

Что старого? Приехал брат из Вены,

Петровы в гриппе, ветер давит в стены, 

хочу сегодня посидеть в кафе.

Что ты читаешь? То же, что и ты  -

бред инфернальный, слезки на колёсках,

немного новостей, немного воска 

из старых писем - скучных понятых

времён без интернета, без вранья, 

с враньём - но так повязанным в реальность. 

Что вечного? - Рисунок мой наскальный

не выдержит усмешки бытия.

18

Посреди тебя дремучий лес, 

Где-то у окраины - долина,

Ты не помнишь, как в себя залез - 

Чтоб в такие дали и глубины.

Ты не знаешь, как пройти в тепло:

Нет ни навигатора, ни карты.

Ты давно бы умер, здравствуй Спарта!

Но тебе ведь некому назло,

А без зла - ни смерти, ни любви.

Лес не страшен, просто скучно мрачен,

Как подросток с предками на даче.

Где-то в дебрях ты бы гнезда вил

С яркой птицей, типа алконост, 

Но тебе нельзя в Бендяжки, брат, 

Ты в лесу, но как бы не всерьез,

Ты всерьез - дитяст, рабоч, женат.

Посреди тебя дремучий лес,

Ты сидишь, дойдя до полови...

Что там дальше? Инсульт? Рак? Абсцесс?

Плюнь, и разотри, и доживи.

17

Доброе, доброе, доброе -

Утро любому, кто трезв,

Кто добирается по двору

Тихо в знакомый подъезд

Кто после пятничной придури,

После разгула души

Ангелом с вольного выгула

Тихо к домашним спешит.

Пусть его путь не запачкает

Грязный соседский упрек

И не заманит подачками

Пьяница, грустный дедок.

Пусть ни собаки ни люди

Ни полицейский конвой

Путь его праведный трудный

Не омрачают. Живой,

Нежный, почти что тверезый,

Чистый от прошлых забот,

Пахнущий лёгким морозом,

Пусть он в квартиру зайдет,

Тихо уронит одежду,

Тихо споткнется о стул.

Пятничным праздником грешный

Тихо латает загул:

Выложит брус шоколада,

Мятые спрячет рубли.

Эй, не ругайся, не надо.

Лучше до завтра свали.

16

Холландцы, прочь, сибирский натюрморт:

В китайской миске греется сметана,

На полотенце - хлеб, и сыто-пьяно 

Нарезаны вповалку мясо, торт, 

Сыры (к ним мед, и розовый бокал) 

Колбасы (яд, особенно копченка), 

Немного кофе, черт, тащи сгущёнку, 

И почему ты зелень не достал!.. 

Ну вот ещё кусочек. Три куска.

Салат с собой, котлеты в заморозку.

Рассвета греет узкая полоска.

Шансон в маршрутке - песней ямщика.

15

Кто прячется в себя, а кто - в других, 

Кто - в детство, кто - в непрожитую старость,

Кто - в жалость, кто - в упрёки, кто - в усталость.

Я прячусь в строчки. Каждый новый стих

Спасает что-то, что ловить, искать

Потом не выйдет, и о чем жалею - 

Вот сын растет, вот мир вокруг стареет,

Вот тишины струится благодать,

Вот тянутся в рогатках провода,

Вот лижут фонари прохожих спины…

Я все хватаю, прячу, прячусь с сыном,

Хотя бы в строчках - это навсегда.

И век спустя, и через пять веков 

Все сохранится в хрупком свете слов.

14

Все мы они, детка, все мы, 

Хоть нам и хочется верить, что нет.

Хоть мы и ищем какие-то новые темы, 

Хоть мы и тащим какой-нибудь ржавый секрет.

Мы - те же тьмы, только веком пожиже, пониже.

Те же холодные пальцы к горячим вискам,

Те же колени, и те же пупочные грыжи,

Те же мозоли, и та же не та же тоска,

Все мы они, хоть и кажется, мы-то, ну я-то

Может быть все же... ан нет, никаких, никакой.

Все мы невнятны, себе лишь в унынье понятны,

Все мы - они. Только в вечность, увы, ни ногой.

13

Вот, купите фарфор, это очень красиво, поверьте.

/Продаю по дешёвке - досталось старье после смерти/

Вот смотрите клеймо ЛФЗ и расписан цветами

/Надо срочно успеть и лекарства закинуть бы к маме/

На просвет и на звон он не то что сегодняшний. Прочный.

Заберите по адресу... Нет, выходить на Восточной.

Есть ещё много книг, прошлый век, за копейки, возьмёте в придачу.

Ну не надо так нет, приготовлю пакеты и сдачу.

/Я устал разбирать этот мир, обернувшийся хламом.

Заберите бесплатно, нет, всё-таки деньги. И - к маме/.

12

Одна и та же женщина живёт 

На чердаке моем и в подземелье,

Ночами кропотливо что-то шьёт,

Утрами торопливо что-то мелет.

Одна и та же девочка бредёт 

По улицам моим и бездорожью,

То песенки бездумные поет,

То все считает - высчитать не может.

Одна и та же старая карга

Взбивает пух кудряшек, глядя в чайник

Над лаковой верхушкой пирога,

И спит в холодном домике печальном.

А сколько разных всех и многих дел...

Эх, мне бы тыщу лет, и сотню тел.

11

Они сидят, и спорят, и жуют -

орешки, чипсы. И хлебают пиво.

И говорят, то страстно, то лениво, 

И понемногу нечто создают - 

Оно висит рассеянным дымком,

Неясным светом, облаком беседы,

И этот бред, посаженный в уют,

Однажды станет вдруг не только бредом.

А я молчу, завернутая в плед, 

и наблюдаю то, что смысл и мякоть,

И в этот миг чего здесь только нет,

И хочется запеть. Или заплакать.

10 Подорожная

Сосчитаны грешки, 

Сосватаны подружки, 

Запястья в узелках,

Заботы в рюкзаках.

Портвейн давно разлит

В стаканы, чашки, кружки,

Никто не при делах.

Никто не при деньгах.

А завязшая в справа усаженном

Все не может отлипнуть и стать

Одинокой и неприлаженной.

Ей сегодня одной улетать.

Пошляночки поляночки

Поганочки селяночки

С дипломчиками в сумочках

С ногтями цвета беж

Монголочки и гунночки

Линяют за рубеж

И там в снежнокипенном камне,

В красном дереве чудных пород,

Кто - в бассейне, кто - в душе, кто в ванне -

Отмывают с себя переход.

Но въетая в раздетые 

Костлявые тела

Структура табурета

Изменчивость стола

Стакана угловатость

Тягучая тоска

Вернёт их в август лето

Запястья в узелках

А там почти никого

А там почти никогда

Синеет иней его

Гудят его повода

И болят его крылья

И болят его рылья

И крыльцо со стрельцом

Золотится тельцом

Смерть в мазаевом зайце

Как капустный пирог.

И нельзя не бояться,

И нельзя не смеяться.

Да святится мимо твое,

Мой гранатовый бог.

9

В кармане часики из прошлого, они 

Когда-то встали, но изящны стрелки, 

Но циферблат, хорошенький и мелкий,

Но память, где минуты слиты в дни,

Где на цепочке маленький царёк

Дрожит, секунды лепит в смех и лепет,

И где тебя - бодрит, меня - нелепит,

И нас обоих вертит стрелок ток - 

Так вот, та память - знатный скупердяй,

Не разрешает выбросить игрушку,

Когда-то управлявшую послушным

Биением, где парный хрупкий рай,

Ещё не потревоженный чужими,

Где мы так навсегда обречены

Быть вместе, стрелками обручены,

И быть живыми.

8

Надушенная, надкушенная, с порушенным, но таким

Искристым прошлым - за кружевом вуалью тянется дым

От пальчиков с сигареткой, и от крашеных в алый губ.

Состаренная нимфетка, чей когда-то был смех сугуб, 

Чьи искры рождали пламя в завлитовских сундуках, 

Чья юность рвалась крылами в высоты, в которых ах,

Чья девственность позабыта, подарена- знать бы, где,

Чье прошлое не излито, чье будущее – владей,

Хватай, обнимай за нервы, прибитые к сетке вен,

И будь распоследним первым

На фронте без перемен.

7 Никому, в никуда

Мой возлюбленный

Мой излюбленный

Мой дненочный

Мой непрочный

Все слова об тебя обточила

Все глаза об тебя обмочила.

Исколола тобой все сердце

Приходи у костра погреться -

Я сложила его из писем

Что ты мне на заборах высек.

Их читали чужие пальцы,

Их мечтали чужие мысли.

Мой залюбленный до зевоты -

Где ты, кто ты?

6

Маленький гитлер (с большими глазами,

В солнечной юбке чуть ниже лодыжек)

Четко ступает дорожкой, сердцами 

Четко уложенной, с кайфом бесстыжим

Нежно втыкает свои ноготочки 

И каблучки в оголённые туши

Тех, кто ей нужен,

Так призрачно нужен.

Впрочем, никто здесь не равнодушен - 

Маленький гитлер с большими глазами

Страстью растопит ненастье и стужу.

Верный отряд затаился и замер,

Верный отряд ей так призрачно нужен.

Новая жертва приправлена перцем.

Новые страсти и старые дрязги.

Как бы впихнуть бы ещё одно сердце 

В сложенный паззл.

5

девочка кричит волки волки 

девочка зовёт всех кто может

девочке врачи и иголки 

точно не нужны нужен отжиг

девочка летит прямо в пламя 

девочка кричит от восторга

девочке нужны лёд и знамя 

а не аспирин и касторка

девочка глядит прямо в сердце:

рубишь пополам - просто мышца.

девочке легко - водку с перцем,

только тяжело 

ды-ши-тся.

4

Тысяча и одна бабушачья ночь.

Девочка пишет про бабушек. Ей так страшно.

Время идёт, подбирается старость к башне, 

Башня кренится, плывет, сатанеет - прочь,

Это моя голова, убери пыльцу

Белую, желтизну - все, что ждёт когда-то.

Тысяча и одна легенда заката 

Осени столь прекрасной, что всем к лицу,

Тысяча и один - но чужой - преклон

Лет... Где ответ, подскажите рецепт, сестрицы,

Где, из какого копытца чего б напиться,

Чтобы стряхнуть усталость и сбросить сон,

Чтобы всегда - как нынче: идёт - летит,

Кожа упруга, и голос без трещин тусклых...

Старость, пожалуй, единственное искусство,

Напрочь лишенное искуса превзойти

3

Птица висит над летом - серый нательный крест,

Так и будет висеть, пока мне не надоест.

Я посреди дороги: ирисы, мошкара,

Мимо несёт двуногих. Крутится до утра 

Маленькая шарманка жизни в плену села.

И на коленке ранка, кажется, зажила.

Соль на плечах и пальцах - пятнышки от воды.

Здесь никогда не смеркается, солнца стоит костыль.

Здесь никогда не дождик, здесь навсегда сезон.

Птица висит, и может долго висеть как сон.

Утром коровий запах пачкает все цветы.

Мимо на рыжих лапах псинка трусит в кусты.

Тихо трясет сметану старая Бирюса.

В чайном пустом стакане лижет стекло оса.

На колченожке-стуле тряпка от всех заноз.

Кажется, обманули- это и был серьёз

2

Мир тихо мельчает. Здесь раньше была глубина, 

И мнились подводные дали, подводные пики, 

И впадины ждали, когда им дадут имена,

И были глубинные сущности равновелики

Всемирным предметам. А нынче - проплешин полно,

И мелко, и в мелкой воде очевидны придонные твари.

Здесь нет глубины. Только дно, очевидное дно.

И солнце палит, иссушает, преследует, жарит.

1

Ёлочки зелёные синяя тайга

Революционная песня про врага

Палка вместо коника сабелька в руке

Книжка про Буденного что тонул в реке

Книжка про Чапаева что скакал вперёд

Лужено и паяно вскопан огород

Запах ржавой лужицы тинка вдоль канав

Вдоль забора кружево разных сорных трав

На заборе сушатся банки от забот

На пластинке кружится семьсят пятый год.

---

Комментарии читателей:

Комментарии читателей: