Осеннее

Тучи над городом. Дождик.

Мелкий, слегка моросит, 

В душу  стучится, тревожит… 

Озеро. Спят караси…

Я их будить не посмею, 

Пусть золотистые  спят. 

Летним  рыбалкам на смену

Близится время опят. 

Только  блеснут пятаками,

Мокрые пни оседлав,

Колкий мороз кулаками

Сгонит остатки тепла.

Это чуть позже, а ныне 

Я обойду водоём. 

Осень-капризница стынет, 

С ней нам уютно вдвоём.  

А где-то полыхает осень

Сидим с тобой на голой ветви,

под нами стелется ландшафт.

Срывает с клёнов листья ветер,

тропинку кутает под шаль. 

Вокруг нас полыхает осень

и дарит огненный окрас, 

да рыжий кот мурлычет сонно,

подвесив хвост, не видя нас. 

Протягиваешь робко руку,

в  ней на ладони – глобус-шар.

Вдвоём, и нет здесь места скуке:   

– Меняемся с тобой на шарф! 

Пусть думают:  «Мы обручились!» 

– Подаришь мне своё кольцо? 

Краснею, словно перец чили, 

но всё ж держусь я молодцом. 

Ведёшь рассказ про деревушку,

что лоскутом цветным внизу,

про пастуха и про церквушку,

про звонаря, и про козу.

Я пошутил – ты засмеялась,

твой смех журчал, как родничок…

Ещё не знали – нужно малость:    

чуть тишины, чтоб пел сверчок…

В созвездьи Гончих Псов

В созвездьи Гончих Псов,

На маленькой планете,

На космодроме «Зов»,

Предстартовый аврал:

Сегодня звездолёт,

Стряхнув оснастки сети

И тяготенья гнёт,

Нырнёт в тоннель-портал.

 

Пилот летит к Земле,         

К её цветущим вишням,

Минуя сгусток лет

И расстояний пласт.

 

…Его дождётся та,

Которой часто снился.

Он прилетит тогда,

Когда не станет  нас…

 

Он будет в чём-то схож

С её далеким предком.

И шелестящий дождь

Размоет слёзный след.

А вишня ниспошлёт

Привет дрожащей веткой.

 

…Метеорит прошьёт

Стежок по чёрной мгле.   

О Гончих Псах

Текла с клыков горячая слюна,

И поводки врезались в горла псов.

В парсеках тьмы запряталась Луна,

А псы летят быстрее, чем лассо.

Ретивые, – порвут медвежью плоть,

Не скрыться в шкуре юной Каллисто’ –

Аркад кричит, грозится заколоть,

Отравленным копьём срывая злость.

Но не сколочен в небе эшафот –

Искрой у Волопаса вспыхнет: – Мать, –

Не дремлет Зевс, послал сигнал. И вот,

Зевают псы – Медведицу не взять.

Большой Медведице сиять века –

Охотник усмирит собачью прыть.

Пусть Волопаса участь нелегка –

Охота будет серебром искрить.

А псы, что псы? – Подавят псовий рык,

Когтями будут в клочья космос рвать.

Ушла добыча тёплая, – не грызть

Медвежью кость. Слюну сглотнуть пора.

И станут Гончие по-волчьи выть,

Стремясь порвать тугие поводки.

На небе тёмном разглядите вы

Их экстерьер и лёгкие прыжки.

Кошачье

мурлычет кошка на окошке,  

во сне покажет коготки.

она давно уже не крошка: 

не пять кило, но добрых три. 

у ней не жёлтая расцветка, 

а рыжий благородный цвет.

маскироваться ей на ветках

ой, нелегко, но дивный свет

её зелёных глаз лучится

и душу греет. 

и тепло 

волной струится. 

счастье птицей

летит, замёрзшее стекло 

не может быть ему преградой: 

как Феникс, обретёт насест.   

и год Свиньи не станет гадом: 

не выдаст Бог – Свинья не съест. 

а кошка, промурлыкав песню, 

во сне подумает о том:

как хорошо бы, если б, если

был Кошки год и кошкин дом.  

Парусник на окне

Вот парусник, застывший на оконце. 

Лишь миг – и он сойдёт со стапелей. 

Хозяйка курит и, пуская кольца, 

глядит в окно на прозу скучных дней, 

глотнёт из фиолетовой бутылки 

абсента, 

улетит в мечтах на бриг,  

и всё из запылившейся копилки 

отдаст.

Ей чаек бы услышать крик! 

А за окном снежинки хороводят 

под тишины чарующий напев 

и заклинают бриг форштевнем воды 

вспороть, 

чтоб за мечтой её успеть!

Мгновенье… 

Он летит за кромку света, 

где ждёт заветный остров, 

словно пёс. 

А паруса напомнят брату-ветру 

«гряду бегущих по небу берез»*.

               * - Борис Пастернак. Сон.

А дело обстояло так

А дело это обстояло так: 

обрушился лавиной Копетдаг,

и маки полыхнули алой кровью.

Весна гремит, что камнепад в предгорье. 

И водопады, бурные ручьи

каскадами срываются. Ничьи

попытки никогда сдержать не смогут

течение стремительное в логах. 

Зелёная, как малахит вода, 

и в дымке белорозовой миндаль, 

и ежевики заросли по руслу, 

глаза у Вики с поволокой, бусы.

На плоском камне греется гюрза.

Бросок её, как молнии зигзаг,

укус кинжальный быстрый, словно пуля, – 

страшнее он свирепых пчёл из улья.  

Да что нам до гюрзы…, её укус? 

У воздуха такой весенний вкус!

И запах необузданного счастья...

И ритм сердец восторженный и частый.

Что слышишь ты, трубач

Какие звуки слышишь ты, трубач, 

когда приносит сон забытый образ?

Вы счастливы и нераздельны оба.

Да только время не раскрутишь вспять. 

Надрывно блюз поёт в ночи труба –

ты в кабаке теперь тоску сгоняешь –  

так воют псы, её сливая лаем…

Вы – два цветка на старом фото в па,

в той жизни, что давным-давно прошла,

где мир вокруг едва воспринимали. 

Вспугнул любовь… – она метнулась ланью

и улетела птицей в облака.

Всё в прошлом.  

Молчаливый саксофон

повис драконом, рук тепло утратив. 

И тихий шёпот полинявших платьев

не сможет оборвать 

волшебный сон…

Я не поеду никуда

Я не поеду никуда,  

блуждая по страницам книги.

В чулане спрячется уда, 

траву покроет первый иней.

И будут шмыгать холода,  

простужено, ныряя в реки.

Я побегу от них туда, 

где снегопады крайне редки: 

привычно пуст осенний пляж,

и пальмы к небу крылья тянут, 

где берег обнимает кряж,

а воздух чист в настое пряном.

Там пенная кипит волна,  

над ней кружит шальная птица.

Песок скрипит, меня маня.  

Перелистну-ка я страницу… 

Об ангелах

I

ещё зудит потёртое крыло, 

второе – потерял я в звёздной сече.

я Ангел твой – так по судьбе легло, 

ты не поймёшь – я спас твоё предплечье 

от вывиха.

но помнить должен ты, 

что не всегда даётся мне защита – 

мне без тебя хватает суеты, 

и не всегда у нас все шито-крыто. 

не всякий раз я жертвую собой, 

и дело не в крыле – оно срастётся!

я рядом, за спиной, и в мир иной

сопровожу в заоблачном полёте. 

II

Два ангела сидели – их видеть я не мог – 

они вели беседу. Глазами в потолок

лежал я на кровати который день подряд,

а двое наблюдали: – Нет у него наград

и грамот не имеет... 

– Слыхал, писал стихи?

Другой крылами дернул: – Не шутишь ты? Хи-хи,

– А почему в прошедшем? Ведь он ещё сопит. 

– Ему сопеть не долго, – уставился в зенит,

как будто вычисляя, а может, знака ждал:

куда мой путь – в Эдем ли иль в пыточный подвал?

И, словно бы почуяв их тайную возню, 

я простыни отбросил, хоть был под ними «ню»,

махнул едва рукою куда-то за плечо –

лишь тени разбежались. 

Я поживу ещё!

---

Комментарии читателей:

Комментарии читателей: