Про погоду

 

Вот и сброшены заботы,

словно тесные штиблеты:

человек идёт с работы, 

человек несёт газету. 

 

Человек садится в кресло, 

что в саду у самой горки, 

чтоб читать газету если, 

то от корки и до корки. 

 

Шелестят деревья: «Просим 

про погоду, про погоду!» 

И срывает с веток осень 

листья, смазанные мёдом. 

 

Ей не нравятся в газете 

эти скучные прогнозы. 

Осень знает: будет ветер, 

и осыплются берёзы, 

фонари зажгутся зябко, 

птичий гомон перестанет, 

человек наденет шапку, 

куртку зимнюю достанет… 

 

А деревья (век от века

мудрено понять природу)

ждут с работы человека.

И газету про погоду.

  

 

***

А жизнь… она в самых что ни на есть обыкновенных вещах:

Босиком по теплой сухой земле.

Окно нараспашку.

Говорить с собой несуетно, натощак.

И тишина…

Лишь сердце толкается под рубашкой.

 

 

Я шагаю

 

Я шагаю. 

Я 

шагаю.

Мир шагами измеряю.

Мимо лужи, мимо арки,

лопухов в зелёном парке,

мимо лавочки в тиши,

мимо едущих машин.

От шашлычки вкусно – дымом.

Я шагаю мимо, мимо.

Нет ни качки, нет ни тряски.

Впереди меня – коляска,

на руке – авоська с бытом.

И совсем не тяжелит он.

Этот самый: вечный-вечный,

кашеварный и аптечный,

городской квартирный,

всепогодно-мирный,

с громким детским топотаньем,

с полусонным бормотаньем...

Я шагаю. 

Я 

шагаю,

по пути стихи слагаю.

Мимо деток, мимо тёток,

мимо выцветших высоток,

мимо вывески сбербанка.

Спит в коляске горожанка –

не буди, многоголосый!

По песку шуршат колёса.

Мимо драм, всех бедствий мимо

я иду к своим любимым.

 

 

***

Двое капали с крыши.

Двое в каплях летали.

Есть у жизни затишье?

Едва ли...

 

 

Кошка-кошка

 

Кошка самозабвенно 

трётся о табуретную ножку. 

Она – хозяйка вселенной. 

Такая вся кошка-кошка. 

Словно сделана из пластилина – 

гибкая и тягучая, 

кошка глядит невинно, 

сладко о чём-то мяучит. 

От головы до хвоста 

кошка вся безупречно скользящая... 

И думает ножка: «Вот красота, 

а я – деревянная, толькостоЯщая, 

как три других – неживая, 

даже кривая. 

И штука эта на пятке липкая, 

чтобы я пол не чиркала. 

Я – ничтожество, я – ошибка! 

У кошки всегда каникулы, 

отпуск, сиеста и всё это разом! 

А тут: подвернёшься – бац – и в смутьяны... 

И чем там бок у меня намазан, 

что она трётся об меня постоянно?»

 

 

***

Быт – не затея, но...

Любится, нянчится...

Где там витать в облаках?

Туфельки феины,

бальное платьице –

свертком на дне сундука...

 

Золушке некогда

 

 

Тапочная история

 

В доме жили тапки и шлёпанцы.

Тапки днём обычно спали в прихожей,

а шлёпки, с утра как пыли налопаются,

хлопотали, шуршали боками из мягкой кожи.

Тапки с полки устало спускались под вечер

и широко по-хозяйски мерили пол шагами.

– Пыф-пыыыф, – заводили они неспешные речи.

– Пим-пим-пим, – откликались шлёпанцы каблучками.

 

Когда выключался свет, и стихали звуки,

они под диваном любовно – носки к носочкам:

«Шух-шух,» – шептались негромко, не зная скуки,

и трепетали на шлёпанцах два замочка.

 

Но временами ножки ребячьей оравы

врывались в тапочный рай, грозя беспорядками.

Ножки путали шлёпанцы (левую с правой)

и бегали в тапках вперёд не носками, а пятками.

Пальчики ножек до слёз щекотали стельки,

наши герои морщились втихаря, и

потом находили шлёпки в углу за стенкой,

а в тапках – сюрпризы с несъеденными сухарями.

 

Для тапок и шлёпанцев время быстрей вертушки.

Стирались подошвы, ниток ползли спагетти.

Но появлялись в прихожей тапочки-топотушки,

новенькие, цветные: пара, другая, третья…

 

 

***

Обнявшись. Или друг с другом за руки.

Какая разница?

Ведь главное – это небо.

Глубочайшее. С кучей зажжённых фонариков.

Ну, хотя бы по пятницам.

До затекания шей. Всем бы.

 

 

Шароляндия

 

Куда улетают воздушные шарики,

Когда отпускают их люди нечаянно?

Они не вернутся ни ночью, ни к завтраку,

Забыв про вокзалы и речки с причалами.

Они, разомкнув притяжения обручи,

Уносятся в небо за солнце горчичное,

Где спрятав границы в зефирную облачность,

Раскинула дали страна необычная.

 

Там вечное лето под шляпой озоновой.

Там ветер рождает порхание бабочек.

Деревья - без веток, с округлыми кронами,

А правят страной доброта и порядочность.

              

Там шарики – самые главные жители.

Туда лишь детей на перинах барашковых

Уносят мечты и, тайком от родителей,

Их новые шарики учат раскрашивать.

И дети, перины заляпав ладошками,

Рисуют старательно, мажут, щекочутся.

И вот уж, моргая глазами-окошками,

Повсюду сияют ожившие рожицы.

А после, удобно обнявшись с подушками,

Внимают «художники» сказкам о странствиях.

И тянут повозки лошадки воздушные,

Катая по кругу дружину горластую.

 

Страна Шароляндия – сказка для маленьких.

Тогда отчего мы, задрав к небу головы,

Следим за полётом сорвавшихся шариков,

Вздыхаем тихонько и шепчем: «Как здорово!»

 

 

***

Выходите на остановке «Рассвет»,

садитесь прямо на землю и слушайте,

как поднимается солнце.

Говорите, такой остановки нет?

И мурашки росы на траве – чушь это?

А тишина откуда берется?

 

 

Когда я стану маленьким

 

Когда я стану маленьким,

я, что хотите, сделаю.

Я отвяжу все шарики, 

и даже чёрно-белые.

Я для дождей (занудливых)

повешу выключатели,

и будет солнце всюду и...

И просто замечательно!

Дороги станут пешими

и вело-самокатными.

И скажут если: «Врежь ему!» –

лишь за вину стократную.

И будет лёд нетающим,

и травы – выше пояса,

и скидки – для летающих

с экватора до полюса.

Мальчишки будут смелыми,

девчонки будут славными –

я их из взрослых сделаю,

и в этом важность главная!

Земля, чуть ножкой топну я,

взмахнёт вихрами-косами.

А дядьки-тётьки злобные

пусть остаются взрослыми!

 

---

Комментарии читателей:

Комментарии читателей: