Там океан

 

Там океан. Там скалы

подошвами в песке.

Там яхты парусами

купаются в волне.

Там чайки реют низко

и редки облака,

горячий ветер злится,

лаская скал бока.

Солдатиками пальмы –

не оловянный строй –

качают киверами

и слушают прибой.

Закат красив, нескромен,

вечерний сумрак густ.

Ночной прилив накроет

песчаную дугу.

А месяц легким судном,

смывая тьму, скользя,

сны увезет подспудно

в преддверьи Рождества.

 

 

Луна в линялой майке

 

луна в линялой майке – 

куда плывёт – спроси.

контрольный выстрел грянет – 

и пустота в горсти.

стоишь по-над обрывом,

шажок – и полететь,

вслед машет крона гривой, 

и хлещет ветвью плеть. 

и страх толкает в спину,

крылами машет ночь…

я одеяло скинул, 

и сон рванулся прочь.

и только филин гукал 

в полночной тишине, 

луна ладьёю утлой

плескалась в полутьме. 

 

Ты сможешь мне помочь

 

Не нужно мне для встречи повода, 

я забреду с ведром: – Мол, по воду, –  

предлог найдя, зайти к тебе. 

Ты не затеешь сходу проводы,

в загашнике не держишь доводов,

не кинешь: – Видно, быть беде!

 

А до весны чуть больше месяца:

зима неистовствует, бесится, 

зубами клацает мороз,

метет игривая метелица,

пушистым снегом тропы белятся,

сугроб под окнами подрос. 

 

Заснежены дворы и улицы,

фонарь от холода сутулится,

и я стою как блудный пёс.

Ты: – Что ж, зайди, – я не затворница. 

– В сенях не стой, давай-ка в горницу, 

вон сколько холода занёс.   

 

Дома нахохлились, как курицы,

луны не видно, может,  хмурится,

и чуть короче стала ночь.

Не знаю, что же мне мерещится,

несу я сдуру околесицу, 

но верю, сможешь мне помочь… 

 

Уж осень норовит

 

                  Октябрь уж наступил - уж роща отряхает...

                  А.С. Пушкин

 

Уж осень норовит расстаться с Бабьим летом,

комар устал зудеть – запахло октябрём.

Туманом-пеленой подернулись рассветы,      

и жёлтый листопад сменяется дождем.

 

Уже редеет лес – прозрачнее деревья, 

и гомон птичьих стай не будит по ночам.

И воды холодней – в них хищник лишь не дремлет.

Ещё метели спят – не рвутся к очагам. 

 

Осенние костры, дымка вишневый запах…

Ещё нас не сечет зимы голодный меч.   

А ива у воды стоит замерзшей цаплей,    

ей летнего тепла, увы, не уберечь.  

 

 

Зеленый ноктюрн

 

                        "И… всё. Было, не было? Вроде –

                        мираж, наваждение, чушь…

                        Но бродят обрывки мелодий

                        среди замирающих луж."

                         Невидимый град. Александр Спарбер

 

"И… Всё. Было, не было? Вроде” –

фантастика. 

Иллюзион! 

Всегда при ненастной погоде

ноктюрном взрывается он – 

рояль. 

Он зелёным ноктюрном?

"Мираж, наваждение, чушь!"

Басовые  сядут на дюны, 

высокие – птицами чувств! 

Одни прозвучат длинной нотой,  

другим же мгновение – жизнь.  

"Но бродят обрывки мелодий", 

и ищут земной Парадиз: 

успешные – нотами всходят,  

беззвучным – и омут не чужд. 

И стонут они, колобродят 

"среди замирающих луж."  

 

Последних мыслей отцветает желть

 

В нас мыслей не кончается поток,   

От самого рожденья и до смерти, 

То плавный, то подобен круговерти, 

То полноводье рек, то ручеек.

 

Мысль розового цвета – о любви, 

По старым замкам – голубая бродит,   

А белые летят под стать природе,

Когда курлычут в небе журавли.

 

Зелёные… о, это цвет лесов!

Волнуются, что нива колосится, 

Они легки, как платьица из ситца, 

И сотканы из чистых детских снов.  

 

Порой от мыслей веет холодком, 

Зимой продрогшей, ненавистью, злобой,

И словно ты стоишь на месте лобном.

А колокол звонит, узнай, по ком?  

 

…Идей последних отцветает желть, 

Они сродни круженью листопада,

Осеннему  и скорому распаду… 

 

Уходят мысли – наступает смерть...

 

 

У каждого Грэя своя Ассоль

 

У каждого Грэя – своя Ассоль,

сквозь волны летящий корвет «Секрет»,

и ветер, несущий морскую соль,

поющий о страстной любви кларнет. 

 

У каждой Ассоли – своя печаль – 

из девичьих соткана бед и слёз.

И Бога невидимая печать

на пропуске в мир её снов и грёз. 

 

В назначенный день,  усыпив рассвет,

(так вписано в судеб двоих скрижаль)

светясь парусами, вплывёт  корвет,

и алое счастье раскрасит даль.

 

                    По мотивам повести Александра Грина

                    "Алые паруса"

 

Герань и алоэ

 

Герань и алоэ,

Как Дафнис и Хлоя,

Друг в дружку давно влюблены. 

И в нише оконной 

Под сенью иконы

Окутаны счастьем их дни… 

 

Она крутобёдра – 

Ненастье и вёдро

Готова делить рядом с ним. 

Он (брюки в цвет моря) 

Разделит с ней горе,

Хоть внешне колюч, но раним…

 

Но стоит лишь солнцу

Разлить за оконцем

Лучей золотые дары,

Алоэ с геранью

С рассветною ранью

Добро будут в доме творить.  

 

Стоят эти двое,

Как символ покоя,

Уюта, тепла и любви.

И время неспешно

Струится… 

Век грешный

Плывёт…

И летят журавли…

 

Дворник Ваня

 

Дворник Ваня – змей воздушный, 

Разгоняет облака.  

Осень. Всем немножко грустно. 

У него в душе – тоска!

Он метлой своею машет, 

Оттолкнувшись как шестом.

Облака – цветной гуашью,

С черепичной крышей – дом.

Небо пачкают галоши? – 

«Змей» без них летит босой!

Стоя спит в конюшне лошадь. 

Дым клубится над трубой.

Ваня истинный романтик, 

Чист в порывах, оптимист,

Для собак припрятан пряник,  

Борода, как жухлый лист.

У него: 

Глаза – в цвет неба,  

Малахай, как уха два!..;  

Верный друг – такого мне бы! – 

Хвост да лапы – в три ребра.   

 

Пёс залает – сон не в руку – 

Мётлы – в  руки, ноги – в пляс: 

За работой сгонит скуку, –  

Он ни с кем не точит ляс! 

 

Нарисуй

 

Нарисуй ты: зиму белым, 

двух сердец, горящих, свет, 

стужу зимнюю. А ели 

облачи в зелёный цвет.  

 

Нарисуй ты: небо синим, 

цветом белым облака,

двух влюбленных утром зимним,

лодку, мостик. 

 

Там река

дремлет, мается под снегом, 

заждалась зимы конца,

и рассвет сочится негой,

в унисон стучат сердца.

 

Их огонь к тебе вернётся, 

вспыхнет кисти колонок.

Рыжим, синим, цветом солнца 

краски  светятся. 

Ван Гог.    

 

 

 

---

Комментарии читателей:

Комментарии читателей: