Женщина в бильярдной – то же самое, что женщина на корабле. Ни к чему хорошему не приводит. Сразу сбивается размеренный стук шаров, виляют кии, качество игры безнадежно падает, суровая мужская команда завсегдатаев начинает несерьезно похихикивать и коситься мимо луз. Мы с Левой не исключение. Ну конечно – кому может бытьинтересен мой дуплет в середину, если за одиннадцатым столом волнительно изгибаются сразу две наяды. Вот та, что в голубом вязаном и облегающем, тянется к дальнему борту и вся наша сторона зала дружно и глубоко задумывается о наличии белья под платьем. Атеперь склонилась для удара ее подруга в кофте с вырезом и уже игроки с другой половины сканируют взглядами затемненную нишу на ее груди.

Какой бильярд? Всех уже волнуют совершенно другие вопросы. Откуда взялись эти игруньи? И они как будто ничьи? А если ничьи, то тогда чьими станут? И станут ли? Воздух с каждой секундой насыщается интригой. Барышни это понимают и блюдут себя с подчеркнутымтщанием: они не какие-нибудь там, они просто играют на бильярде. А потому напрочь игнорируют мужское внимание, старательно избегают встреч взглядами, окружают себя стеной королевского высокомерия. Не подъедешь.

Дамы роняют мелок. Случайно выскользнул из наманикюренных пальцев и закатился за ножку стола. Та, что в синем, предельно наклоняется. Зал благоговейно замолкает. Платье повторяет рельеф ягодиц с тротиловой экспрессией. Возникшую паузу вдруг нарушает чей-то сиплый кашель. Это я подавился коньяком.

Потому что узнал попу.

Спутать было невозможно. Ее звали Ирина, у нее была неудобоваримая фамилия Заика и она была моей школьной любовью. Давней и безнадежной. И не только моей. Все парни после восьмого класса, у кого в голове было хоть что-то кроме квадратных корней и силы трения, откровенно на нее заглядывались. Античное лицо с телом от «Пентхауса». Пока просто сидит за партой или скромно стоит на переменке у подоконника, глядя вдаль, - мадонна, ангел. Но как повернется, шагнет или просто поправит волосы – выноси святых и туши свет: грудь колышется, бедра играют, талия…

Апофеозом, конечно, была физкультура. Девочки в рейтузах, мальчики в волнении. Проходили кувырки. Когда по мату прокатилась Ирина, седой физрук выронил журнал. Поднял, сказал, чтобы все повторили еще раз. Досмотрел, опершись на подоконник, и вышел из зала, велев играть в баскетбол. Эти кувырки мы повторяли каждый урок до конца второй четверти. Потом физрук уволился.

Собственно, спортивные упражнения остались максимально интимными эпизодами в нашем одностороннем романе. Мои мечты выделиться из числа одноклассников и оказаться с ней рядом не сбылись. Я пытался несколько раз заговорить с ней особо, но безуспешно. Когда мадонна смотрит сквозь тебя, трудно быть красноречивым. И я умолкал.

В общем, несмотря на прошедшие годы, попу из школьного спортзала я узнал.

Пока остальные любуются открывшимся видом, прокашливаюсь, бросаю Левке небрежно:

- Смотри, как это делается.

Дерзко выдвигаюсь прямо к эпицентру общего внимания. Ирина как раз готовится ударить. Она явно замечает меня боковым зрением, но виду не подает, целится. Я преднамеренно нарушаю неписанное правило не говорить под руку:

-Милая барышня, я бы на вашем месте играл пятого в середину.

Улыбаюсь в предвкушении быть узнанным.

- Мне советы не нужны.

С треском загоняет шар в угловую лузу. Выпрямляется, откидывает прядьволос и переходит на другую позицию. Моя улыбка гаснет, в голове проносится «Обознался!? Да не может быть! Она, точно она! И голос ее. Не узнала, наверное…».

- Ирина, это же я, Глеб, твой одноклассник. Не узнала, что ли? – Улыбаюсь уже заискивающе.

- Да что вы говорите. – В голосе холод.

Берет мелок, проводит по левой кисти, на меня и не смотрит – только на шары.

Не понимаю, что происходит. Просевшим голосом взываю к ее памяти:

- Ну как же… Тридцатая школа… Наши дома рядом были…

Бесполезно. Мажет по мне равнодушным взглядом.

- Вы, наверно, любитель совпадений.

И величественно удаляется на противоположную сторону стола. Аудиенция завершена.

Сбитый с толку плетусь обратно, ловлю на себе ироничные взгляды, кто-то откровенно смеется. Левкины глаза тоже весело искрятся, хотя он говорит нарочито серьезно:

- Так что именно ты хотел мне показать? Я что-то недопонял.

Кретин. Как же он раздражает! Моя игра разлаживается окончательно, я бью как попало и ни во что не попадаю. На женский стол стараюсь не смотреть. На мужские, впрочем, тоже, потому что там каждый норовит пошутить в мой адрес.Партия завершается с позорным счетом. Стою, опершись о борт. Взять триста водки?

Вдруг на мое плечо мягко ложится ладонь. Краем глаза вижу маникюр, слышу духи. Оборачиваюсь. Ее большие черные глаза совсем рядом. Замираю. Что еще? Она придвигается ближе, я чувствую ее бедра, ощущаю щекой ее дыхание, волосы. Сбивчиво шепчет мне на ухо:

- Глеб, милый, конечно, я тебя узнала. Но понимаешь, ты не можешь быть моим одноклассником. Я пытаюсь поменять свою жизнь. Я сделала себе другую фамилию и изменила возраст, я теперь гораздо младше тебя. Прости меня, но не подходи ко мне больше, хорошо? И не выдавай никому, обещаешь?

Я ошарашено киваю. Она аккуратно целует меня в уголок рта, мягко высвобождается из моих рук (когда я успел ее обнять?) и идет по залу к выходу. Никто не играет, все наблюдают спектакль. Прежде, чем скрыться за дверью, моя юная одноклассница оборачивается, дарит мне неземной взгляд, прикладывает к губам указательный палец и отправляет по воздухупрощальный поцелуй.

Продолжаю стоять, обнаруживаю, что улыбаюсь. Приятели ждут объяснений, а я не спешу ничего говорить. Пусть помучаются, погадают. Замечаю, что здесь накурено, душно и суетно. Мне хочется побыть одному на свежем воздухе. Опрокидываю остатки коньяка, беру с вешалки пальто, достаю бумажник, чтобы расплатиться за проигрыш.

Левка обеспокоен:

- Ты что, так вот уйдешь и ничего не объяснишь?

- Угу.

Он шумно вздыхает.

- Ну, хорошо, я извиняюсь за все свои неуместные слова. Скажи только, что это было? Кто это такая? Будь человеком!

Соседние столы превращаются в слух. Я пересчитываю купюры. Я выдерживаю мстительную паузу, придуриваюсь и переспрашиваю:

- Кто это такая?

- Да!

- Сказать честно?

- Блин, ну конечно, честно! Ну!?

- Представь себе - понятия не имею.

Кладу деньги на зеленое сукно и ухожу.

Больше я Ирину не встречал. Спустя несколько лет кто-то из друзей в полицейском управлении рассказал, что она вышла замуж за начальника уголовного розыска. Полковник пленился не только ее статью, но и дерзостью, с которой она всего двумя несанкционированными штрихами в паспорте изменила фамилию Заика на Зайка, а 1970-й год рождения на 1979-й. В Москве теперь живут.

Комментарии читателей:

Комментарии читателей: