«Я хотела бы сказать Вам многое,
но ведь Вы знаете, как это сложно
и почти невозможно – высказывать себя».
Иван Бунин
В этой главе мои наблюдашки разных лет. Зачем я начала собирать их, уже и не вспомню. Но каждая из них продиктована желанием остановить мгновение, которое заставило качнуться внутренний маятник. А маятник этот и в плюс, и в минус качается, так что постараюсь быть предельно открытой в этих, только своих, мгновениях.
Первый снег заставил встряхнуться
Душа вырвалась из сумятицы дел, и эта безалаберно замёрзшая вода с небес подарила минуту передышки. В этот момент слишком отчётливо вспомнились картинки собственной жизни из цикла «пережитое»: мальчик, нёсший с репетиций школьного ансамбля мой аккордеон, я в новом, перешитом с маминого плаща синем драповом пальто, впереди нас целая жизнь – огромная и удивительная. Я сейчас помню, как смотрела тогда в вечернее осеннее небо. Снежинки мешали разглядеть тайну первого снега и моей будущей жизни. Мальчик сопел от усердия, старательно тащил тяжеленный футляр и молчал. Он вообще всегда молчал и много курил, этот милый мальчик. Это немного смущало меня, девочку-отличницу, но я свято верила в то, что именно я должна заняться перевоспитанием плохого мальчика и наставлением его на путь истинный, который уже тогда знала только я. Всё это вдруг вспоминать, спустя семнадцать лет, стоя у окна в офисе, забавно конечно же.
Наивные первые письма без ошибок, каллиграфическим почерком, будут смешны кому угодно - только не мне. Я писала ему сочинения, он решал мне ненавистную геометрию. Я ходила на нескончаемые репетиции, он ждал меня у дверей. Нас объединяла страсть к пунктуальности – мы никогда и никуда не опаздывали, за исключением тех счастливых случаев, когда мои обещания освободиться вовремя не сбывались, и я открывала двери навстречу романтики на три часа позже обещанного – а он ждал. Он ждал везде и всегда. Через пять лет его ожиданий я вышла за него замуж.
В этом месте повествования карета медленно, но верно начала своё превращение в тыкву. А мальчик-молчун трансформировался в угрюмого сержанта, которому я по утрам гладила форму, лепила вареники и которого старательно училась любить. Моя восемнадцатилетняя душа жаждала романтики в продолжении роскошного свадебного банкета… Пришло моё время ждать. Пяти лет, для уравнения счёта меж нами, я не дождалась. Хватило сил на половину срока. Два с половиной года бесконечного недовольства жизнью и мной закончились ноябрём девяносто шестого – шёл точно такой же снег, как сегодня. После получасовых уговоров отнести аккордеон в институт прозвучавшая фраза «лучше бы ты на скрипке в кабаках играла» заставила наспех одеться и потащить инструмент вниз по лестнице.
Я шла и плакала горько-горько, не стесняясь прохожих – провожала первое чувство. А первый снег новой осени ничего не знал о моей первой жизни и падал… падал… как сегодня… и почему я вспомнила именно это – никто не ответит. Но точно знаю, что кто-то высоко-высоко, там, где в детстве я старалась разгадать тайну неба, улыбнётся в усы. И придумает для меня новые загадки и лабиринты, которые по прошествии лет снова превратятся в воспоминания…
Вечерний автобус
Какие грустные у людей глаза… В них отчего-то нет света жизни, нет ощущения упоения этим миром, его бесконечно причудливыми красками! Пассажиров в это время достаточно. С плейером в ушах, погрузившись в любимую музыку, я поймала себя на мысли, что бессовестно разглядываю людей. Я вглядывалась в лица, пытаясь увидеть в них благодарность за возможность жить и растворяться в начавшемся лете и своих собственных жизнях.
У окна сидела девочка лет двенадцати. Она перехватила мой взгляд и буквально пригвоздила меня к месту своим усталым, оценивающим взором. Где скромность благородных девиц, где кротость и послушание? Что видела за свои двенадцать эта кроха, чтобы обрести такой взгляд?
Далее внимание привлёк в коляске годовалый ребёнок с глазами старика. Взгляд скользит дальше и останавливается на красивой женщине лет сорока. Ещё недавно она была счастлива – представилось мне. Она следит за собой, но делает это уже скорей по привычке, нежели по велению души – рядом с ней на пустом месте восседает одиночество. Впрочем, оно не только с этой стареющей королевой – его внимания уже удостоилась женщина чуть моложе, всем видом демонстрирующая нерастраченные эмоции. Её взгляд жалок и похож на взгляд некрасивой беспородной собаки, всю жизнь безнадёжно мечтающей обрести хозяина…
Мужчина, облокотившийся на перила, снял тёмные очки и скучающе обвёл взором окружающих. В глазах всё та же пустота и… порок. Он ещё молод, но уже червив, обратившая на него внимание будет несчастной – он не умеет отдавать себя, с детства его приучали брать от жизни всё, что плохо и хорошо лежит. Безжизненные глаза живых людей – нет такой силы, чтобы заставила их разом понять, что так нельзя, так неправильно, так разрушительно…
В этом грустном июньском наблюдении есть яркий положительный момент - сегодня, в автобусе по дороге домой, я вдруг совершенно чётко осознала свою программу минимум - сделаю всё для того, чтобы глаза моей дочери никогда не смотрели в мир так… пусто. Потому что, несмотря на все несовершенства и прорехи, этот мир всё же заслуживает искреннего к себе отношения.
Страхи… Тревоги...
Это сильнее меня. Это разъедает и мучает. Маленький паучок внутри появляется внезапно и, молниеносно сплетая паутинку из души в мозг и обратно, разрастается. Чего боюсь? Всего. Не дойду, не поймут, не встретят, не полюбят и ещё сто тысяч не-не-не… И это ещё не самое гадкое. Мысль начинает обрастать клубком возможных подробностей выдуманных разумом обстоятельств.
Единственным вздохом жизни является миг осознания того, что все эти ужасы в моей жизни не произошли. Это короткое время передышки – счастливое время. Можно укрываться ворохом рабочих неотложных дел, можно усердно делать вид, что озадачен очередной гениальной идеей… Это же глупо. С годами всё труднее играть в игры с собственным разумом.
Началось это ещё в детстве. Голоса, в далеком детстве прозвучавшие в голове, были невнятным бормотанием. Я отчетливо помню тот момент. Помню, где я находилась, как в комнате были разложены вещи, даже время суток помню. Минут десять я находилась в совершенно подвешенном состоянии: ощущение телефонного разговора собственного разума с неясным собеседником. Однажды это повторилось - и всё. Я пыталась рассказать об этом маме, но так как рассказ мой был путанным, мамуля, привыкшая к моим выдумкам, не обратила на меня внимания. Собственно, нет причин копаться в этих случаях, вполне возможно, отсутствует связь между моим теперешним состоянием и той маленькой девочкой - страхи терзали меня с тех пор, как я начала себя осознавать.
Самый главный страх с детства – за бабушку. Приедет или нет, заберёт из сада или нет, спит или… Когда бабуля спит, я и сейчас прислушиваюсь к её дыханию. Страх потерять родного человека вгонял в исступление. Я часто плакала, не имея возможности объяснить причины.
Фанатичное беспокойство за родных мешает спокойно жить. Сейчас я это совершенно точно осознаю. Все мои «секретные» походы к психологам не решили проблемы. Сейчас есть храм. Но я, проговаривая проблему своему духовному отцу, вопреки его убеждениям, не нахожу полного избавления от страхов молитвами. Господь услышал мои немые мольбы и создал сотовые телефоны. Но проблемы сбоя на линиях парализуют волю в моменты ночных бдений по поводу отсутствия родни в доме.
Когорта психологов не устает напоминать мне ставшее модным (и от этого избитым) выражение: мысль материальна. Это точно не лечит. Это угнетает. И единственным на сегодняшний день спасением для меня являются хорошие эмоции. Редкие минуты передышки дарят люди, ворвавшиеся в жизнь, любимые, родные люди. Дай Бог им терпения, оно у них кажется, совсем пропадает…
«Спасибо вам, родители, что я не смысл вашей жизни»
Вспоминаю эту фразу выросшего ребёнка моей подруги. Она разрешает свободу - желанную, как глоток свежего воздуха. Этого тяжело добиться, да и думаю, слово «добиться» тут не очень уместно. Это легко создать в синтезе с условиями взаимного общения. Мы вместе всегда, потому что нам ВСЕМ от этого хорошо, тепло и интересно. Условия жизни изначально таковы, что никто и никого не привязывает быть рядом, это добровольное решение каждого. Нам вместе уютно, а не нам вместе необходимо.
Вот, сегодня прочла фразу, как всегда подобные приходят в нужный момент жизни - «настоящее, полноценное взаимодействие возможно только через выбор...» Да, премудрость лишь в создании условий выбора – поступков, людей рядом, рода занятий. Это только читать легко, конечно, это труд и установка родителей на такие правила игры. Буду думать об этом сегодня.
Философия дороги
в том, что она всегда заставляет переосмысливать казалось бы решенные моменты. То, что не все однозначно и просто, становится ясно уже на второй день вне стен дома и привычной обстановки. Резко начинаешь ценить купленные в поезд гастрономические штуки, сложенные аккуратно вещи…
Стук колес успокаивает… Ритмично и уверенно отстукивают они километры, унося меня всё дальше и дальше от дома. Снова поездка и снова незнакомые люди, спешная зарядка диктофона и фотоаппарата… Но как же приятно осознавать, что где-то далеко тебя ждут, что возвратившись из поездки будут глаза родных людей и рассказы, рассказы, рассказы...
Фирменный поезд «юг России - центр России».
Хотя… это обстоятельство места кажется мне совсем неважным, потому как появиться подобное могло в любом поезде дальнего следования по нашим необъятным просторам. Неплохой поезд, в котором улыбчивые проводницы разносят горячее питание и предлагают сувенирную продукцию. Но не это стало отправной точкой для моей мысли.
Написать вдохновила музыка, которая из штабного вагона струилась в каждую радиоточку большого состава. Сначала я не обращала внимания на ретрошлягеры девяностых годов. Часа через два я поняла, что все предлагаемые пассажирам песни исключительно женского репертуара: Ирина Аллегрова, Алла Пугачёва, Катя Семёнова и прочие «Миражи». Погрузившись в тексты, уловила одну за всю эту кучу музыки сквозную тему: «Приди, невыносимо без тебя». Далее в вариациях следовали воинские звания желаемых мужчин, цвет глаз и сильные руки. Это женское отчаяние, воплощённое в музыке, продолжалось до конечной станции. Финальным аккордом среди инструментального проигрыша стало объявление низким женским голосом о том, что начальник поезда Марианна Савельевна «фамилию не помню и не надо» несказанно рада видеть нас в числе пассажиров РЖД в любое время, что она будет ждать нас всех вновь в этом же составе…
И вдруг стало понятно, что пока мы ехали каждый на своей полочке, жуя печенье и попивая чай, в душе у Марианны Савельевны происходило разное. Открывала свою душу она всем нам и тому одному, который, услышав и вдруг поняв про неё что-то очень важное, подошёл бы к купе штабного вагона для того, чтобы поговорить и заглянуть в «глубокие, печальные омуты-глаза». Изобретательность женщины, которая ждёт и верит в возможность счастья, не знает границ.
Я улыбнулась своей догадке, мысленно пожелала Марианне Савельевне достижения мечты и вышла в столичный вечер.
Московские наблюдашки
За моим окном снег, снежинки смотрят всего мгновенье и пролетают дальше… А внизу на дереве живут синички. Суетливые и многочисленные. Фея кормит их хлебом и салом - обязательно белым, потому что чёрный хлеб, как выяснилось, дурно влияет на пищеварительный тракт птичьего организма. Незначительно, но пополнила Фея мои весьма ограниченные знания орнитологии. Здесь, в Москве, в голове моей особенно много мыслей, мне часто хочется их записать, но, плывя в толпе в определенном ритме, нет времени останавливаться.
Некоторые из них… думаю, тебе будет интересно…
Я полюбила наблюдать за людьми: их тут огромное количество, все разные, но не так, как у нас, а вообще разные…необычные. Ярко одетые молодые парни – например, в розовом или ярко-зелёном, увешанные стразами жуткие девицы-ёлки, иностранцы-туристы, выдает которых манера смотреть на мир широко открытыми глазами, не опуская головы. Но есть две категории москвичей, наблюдая за которыми можно внутри себя почувствовать Любовь… Вернее, её присутствие в этом мире. Это пары стариков и папы с маленькими дочерьми.
Пары пожилых людей, аккуратные, с заботой друг о друге в каждом жесте и взгляде – они никого не видят вокруг себя, они изо всех сил стараются продлить дни своего счастья. Места для сидения теперь уступают редко, но они и не огорчаются, он прижимает к себе свою женщину, и они терпеливо пережидают движение поезда. Она может ворчать на него тихонько, а он в ответ смотрит на нее так нежно и так благодарно, что она замолкает, гладит его по воротнику истёртого пальто и тоже смотрит… И сразу слёзы к горлу комком и сразу молитва к Создателю – Господи, продли их дни вместе, не отнимай надежду на Счастье… у меня.
Они выходят из вагона метро, а мои глаза ищут новое подтверждение того, что Любовь ещё приходит в этот безумный мир. Вот рядом со мной сидит девчонка лет пяти. Крутится нетерпеливо, стеснённая замкнутостью игрового пространства. Над девочкой – Мужчина-папа, обаятельный, немного суровый – он укоризненно глядит на дочь, держа в руках маленький мятый клочок бумаги. Видимо, хотел бросить чек в урну, её не оказалось рядом, и он вынужден был взять его с собой в вагон, чтобы не бросать на платформе. Уже это характеризует его как положительный персонаж книги дней нашей Жизни.
Он глядит на изнывающую от безделья дочь и вдруг… нет, бумажный клочок не превратится в птичку или хомячка. Но я отчетливо вижу изменение мужественного лица – на лице уже улыбка и он подмигивает дочери. Далее прячет клочок в правую руку и делает несколько запутывающих движений, предлагая ребенку угадать – в какой руке находится бумаженция. Девочка внимательно смотрит на папу и указывает на руку. Хоп – кулак разомкнут, в нем ничего. Снова прячет, снова запутывает, девочка указывает и … наступает миг счастья. Абсолютного счастья в вагоне метро в час пик. Я не отвожу от них восторженного взгляда, и снова молитва Создателю – Господи, не оставь их своим вниманием. Они достойны.
Есть в глубине метро тайна двух поездов. Точнее, для многих их наличие не является ничем таинственным, даже не вызывает удивления. Они просто не обращают на это внимания. Один поезд, он фиолетовый, сделан дипломниками Московской Академии живописи. Внутри каждого вагона вместо безвкусных рекламных листочков и исчерченных граффити окон – картины Мастеров эпох. Я никогда не ездила в этом поезде – он лишь раз пронесся мимо, подаривши мысль о том, что это было лишь плодом моего воображения.
А вот во втором жителе метродепо я уже путешествовала… На станции люди ожидают поезда. И из глубины тоннеля прибывает… книжная полка. На вагоне изображены красивые корочки книг, многие из которых я читала давным-давно, а вот они нашли меня неожиданно. В самом вагоне – странички этих любимых книг с иллюстрациями. Отдельно, над дверями – цитаты авторов. Вагоны внутри голубые или зелёные, каждый с отдельной книжной тематикой. Невозможно не улыбаться обретенному внезапно книжному Счастью из детства. В этом вагоне лучше смотреть на стены и двери. Не надо на людей. Они обычные – ни тени улыбки, ухо ловит брань и равнодушие… Контраст этот трудно переживаем – я загадала - если еще раз окажусь в этом месте – постараюсь не глядеть вокруг и может быть, в нем будет малолюдно, а может быть и совсем никого и только я и мои любимые книги, и путешествие в детство… Пусть Татка тоже узнает эти книги – они же на все времена.
Вот пишу и радуюсь отчего-то… Передала белому компьютерному листочку эмоции, теперь их стало больше.
Вот такие наблюдашки ещё одной недели без вас, родные мои. Каждый мой день в Москве, независимо от занятий, проходит одинаково – я много размышляю о жизни. Хочется писать обо всём, что вижу, чтобы мы могли бы вместе строить будущее, даже если всё вокруг кричит о том, что его не будет. Что-то же будет? Должны ведь остаться люди, любящие друг друга и жизнь, люди, которые верят в Любовь и возможность Счастья.
Иначе же… совсем несправедливо, правда?
Если отвлечено посмотреть на календарь,
в котором есть весь год, в голову приходят самые разнообразные мысли - от беспорядочных мечтаний и жажды перемен до осознания недостижимости отпуска… Такого отпуска, в котором нет места неприятным мыслям, нежеланным людям, есть лишь тягучесть времени. Времени столь много, что оно кажется осязаемым – можно протянуть руку и ощутить кусочек. Но, как подметил один мудрый детский писатель, «каникулы – как мороженое, лижи - не лижи – само тает».
В сумасшедшем желании отдыха мысль о его скоротечности не пугает, мозг без устали планирует каждое мгновенье желанного покоя. Ситуация с календарем не совсем проста. Ведь в нём совершенно точно есть дата смерти. Завершение жизни, в которой в настоящий момент строятся планы на труд и отдых, уже запланировано. То есть это непременно произойдет, и это событие не вне календаря, а в чётких его пределах. Неприятная мысль угадать и подготовиться как следует? Чтобы красиво и чтобы так, как стремился жить – запоминающее? Не-воз-мож-но… Кто-то наверху снова улыбается в седые усы, и жизнь продолжается в рамках отпущенного.
А знаешь, ВСЁ еще будет -
«хотелось и моглось» ещё каких-то десять лет назад. Прошлое то и дело врывается в реалии дня сегодняшнего, раскрашивая его немного наивным оптимизмом. Обрывки старых, но любимых песен, подшивки статей о нас, таких молодых и отчаянных, обломки юности – это всё ещё способно раскачать внутренний маятник.
Сейчас оглядываюсь назад с тридцати трёх, ловлю пронзительную тоску по тому, чему уже не бывать, гоню прочь въедливую мысль о старике, поймавшем золотую рыбку – «хорошо, у тебя всё было». Хочу – открытых отношений, чувств и развития. Последнее лидирует в списке. Ждать и догонять – штуки неприятные, так вот не нужно остановок, бесполезной беготни за тем-не-знаю-за-кем и последних троллейбусов.
Впрочем, троллейбусы пусть будут – непременно синие, с обаянием романтики, способные разогнать застоявшееся желание жить. Так что - «Знаешь, я ещё буду!» – эти слова заставляют проводить генеральную уборку моего маленького мирка, в котором гости редки, а желание принимать их велико.
А ЗНАЕШЬ, Я ЕЩЁ БУДУ.
Уважаемая редакция
Из 2010-го…
В ситуации, когда нервы уважаемого собрания в единый клубок запутаны с возможной выгодой, сдают нервы. Причём в первую очередь. Как-то особенно неприятно ощущать кожей предательство... оно входит на своих мягких лапах и, даже не тронув душу, растворившись, имеет уникальную особенность оставлять свой едкий запах. Он, этот запах, останется в памяти надолго, если не навсегда. Нет, я не стану просыпаться ежедневно с этим неприятным чувством, но оно есть во мне. Каждый день как страница с намеченным планом, на которой уже практически не осталось места из-за правок и пояснений.
В голове стройными рядами парадно маршируют мысли о светлом таком будущем, в котором не останется времени людского на подлость или иной сволочизм — все будут заняты Делом, и сверхзадача у этих дел будет чиста, как слеза младенца. Ведь вот что странно: понимание того, что это время НИКОГДА не настанет, лишь ещё более будоражит меня и манит к себе. За способность к наблюдению сегодня благодарю Создателя.
Впрочем, слёзы мои сегодня в полдень как приправа к десерту уважаемого собрания.
Рабочий процесс в разгаре –
сижу не по фэн-шую совершенно. В монитор и спину дышит стая товарищей во главе с директором, от этого в конце дня ощущается болевой синдром в области шеи. На открытом материале, посвящённом дорогам Еврейской автономной, пишу свои лохматые мысли.
В день рождения мой террариум преподнёс мне маленький фикус – видимо, таким нестандартным образом выразился ответ на мою просьбу увеличения процентов с продаж. Он, фикус этот, растёт, и вместе с ним тает надежда на улучшение атмосферы в могучей редакционной кучке. Но внушённая в детстве и укоренившаяся мысль о том, что труд облагораживает любого безнадежного, заставляет терзать клавиатуру и сознание. В этот момент предательское подсознание рисует картины, столько же прямо относящиеся к нашему почтенному изданию, как старый линолеум к новому миллениуму.
«Небесам всё равно, что будет с нами…» – строчку Богушевской неожиданно выдёргивает мозг из плеера. Очень хочется верить, что не совсем всё равно. Оттого, как всё происходящее теряет смысл без этой… на-де-ж…
Кошка с надеждой глядит в небеса
Может быть, ей прилетит колбаса.
Эта надежда на небеса
Кошке важней, чем сама колбаса.
Предновогодние дни -
мозаика для кого-то, кто высоко… Огромная такая мозаика людей, поступков, слов и мыслей - кусочки по цветам и рисунку, на скорость собирает чья-то невидимая глазу рука. Она переставляет нас по улицам, домам и офисам. Соразмерно запросам и возможностям.
Это только нам кажется, что мы – главные герои собственных жизней, но именно в эти предновогодние дни понимаешь вдруг, что эта игра идёт независимо от нашего желания участвовать в ней. Все бегут - и я бегу, все говорят - и мои губы произносят слова. Какая-то толща слов… Время - песок в стремительно убывающей воронке в песочных часиках – год уходит, это физически ощутимо. Шанс завершить год с оценкой не ниже «удовлетворительно» - побудительный мотив всех и каждого.
Кажется, недоделки этого года обречены остаться недоделками – выкинутыми в забвение за ненадобностью детальками мозаики. Дескать – в этом рисунке не пригодились. А кто знает, пригодятся ли в следующем? Ведь это… чьи-то несказанные слова, нереализованные важные и срочные планы, несовершённые мечты и жизни. Чьи-то – и столь же не мои, сколь и мои. Как же быть? Как остаться в хороших отношениях с тем, кто улыбается нашим составленным планам, режимам и распорядкам? Думаю, что в каждой игре главный герой берёт время на обдумывание следующего хода. И пока рука его замерла в воздухе над нами, смею надеяться, что следующее мгновенье в нашей власти. Мгновение – подаренная любимым надежда, обретённая уверенность в собственных силах, возрождённая душой доброта. И помоги нам, добрый Боже, распорядиться этим мигом достойно – не сломать, не уронить, не… И оправдать Твоё бесконечное доверие.
А сегодня у меня счастье…
такое, когда не ждёшь, а вот оно – приходит и чувствуется. И мысли и слова складываются в нужные пазлы, и семейный ужин у родителей, и песни в машине «ретроономоё», так как-то… покойно. Господи, сохрани…
Еще очень здорово, когда заходишь с мороза домой, а дома нежно так настоящим компотом пахнет. Как-то сразу понятно, что домой зашёл и всё хорошо будет… тепло и понятно.
Между двумя движущимися поездами
на узкой платформе находиться неприятно. Пронизывающий ветер, повышенная тревожность, время застывшее… Взгляд в бетонное покрытие, направленный и колючий. Память услужливо подсказывает рассказы из детства, как людей в вихревом потоке срывает с мест и кидает под поезд. Спустя двадцать лет смешно вспоминать, конечно.
В детстве все, даже самые маленькие проблемы казались огромными и неразрешимыми. А сейчас искусственно пытаюсь большие вопросы превратить в текучку – решать по мере необходимости. Хотя, если подумать – как можно откладывать в сторону, на потом, собственную жизнь? Когда близость с любимым мужчиной не приносит удовольствия, когда офисная зажатость убивает желание улыбаться, когда страх за родных перекрывает здравый смысл? Когда я не могу сдержать эмоции, когда я не хочу быть нигде… Люди видят иное - требовательна, резка, безапелляционна. Они завидуют моей жизни, моей беспечности, удачливости и… открытости.
Вечное бытие на узкой платформе меж стремительно несущимися в разные стороны составами…
Сколько у человека может быть друзей
и можно ли обойтись без них вовсе – сегодня круг этих вопросов занимает меня больше, чем когда-либо. Потому как этот немногочисленный мой народ редеет и растворяется без остатка в потусторонних мирах. Они есть на расстоянии телефонного звонка и нескольких остановках на автобусе, но жизнь, играя нами, причудливо и неожиданно меняет рокировки.
Люди растворяются надолго в виртуальном мире, и единственным способом знать, что человек ещё существует, остается всемирная паутина. Она затянула в свои сети многих… и многих одарила постоянной пропиской. А в архивах памяти так много людей и событий, так много неосуществлённых планов и нереализованных перспектив. Перебирая мысли-файлы, обнаруживаешь и свою жизнь, отформатированную в районе двадцати. Чудом сохранившиеся после этого аргументы и факты детства и юности вспоминаются редко - к знаменательным событиям, типа задушевных разговоров с родителями и бабулей… А метаморфозы после двадцати и по день сегодняшний уже не помещаются в архивах.
Генеральные уборки ничего не дают – фотографии можно выбросить, круг общения изменить, а толку? Эмоциональную память не выбросить в корзину – я черпаю оттуда силы, как строительный материал для самооценки, все эти спектакли, встречи и расставания.
Детство кончится когда-то,
Ведь оно не навсегда
Станут взрослыми ребята… постареют и умрутJ
Сегодня видела, как человек больно стегал нагайкой свою лошадь.
Животина была покорна, видимо привыкла к побоям. Что в этом случае сделать – хозяин так устроен, так мыслит и вряд ли что-то чувствует. Нет чувств, улетучились за непользованностью-ненадобностью, что ли… И случай вспомнился.
Был у моих родителей дом в посёлке Приамурский, что за мостом на левом берегу Амура. Люди там разные – кто постоянно живёт, кто только летом бывает, кто по делам наведывается. Напротив родительского дома жила семья зажиточных корейцев – они раньше всех в теплицах выращивали всякую снедь и бойко торговали ею с самого начала весны. Водилась у них и скотинка, о которой дальше мой рассказ. Были у них козы и коровы. Однажды одну корову сосватали за соседского быка, свадьба была непышная, она погуляла с ним ночью и пришла домой. От любви родился у этой коровы телёнок, она выкормила его.
На этом лирическая часть заканчивается. Месяца через два приехали к корейцам перекупщики мяса и купили эту корову. Хозяева просили не убивать скотину возле родного дома, а увезти куда подальше, но некоторым чужды человеческие мотивы. Убили и разделали тушу прямо возле ворот, несмотря на просьбы хозяев. Мясо и всё нужное забрали, а требуху и кровь коровью оставили. А вечером на это место пришёл… её бык. Узнав свою корову по остаткам кишок, он врос копытами в землю и начал кричать истошным голосом. Он понял всё, что тут случилось, понимаете? Он долго не успокаивался, часа два его крики-стоны, его боль утраты слушала вся округа. Что в его бычьей душе творилось, один Господь ведает. Он и за их души в ответе, только бессилен против глупости человеческой.
Отчего только детям новогодняя ночь гарантирует исполнение желаний?
Оттого ли, что во всех детских случаях гарантом выполнения самых безумных желаний становятся взрослые?
Но мне сегодня особенно отчётливо захотелось загадать свою мечту, несмотря на безнадёжную прописку в стране Реальность с невозможностью вернуться в детство… Можно? Я взяла белый листок и написала первое, что пришло в голову – НЕЖНОСТЬ. Да, не хочу украшений и приготовленных любимым мужем блюд, хочу нежности… Мужской нежности, почти отцовской ласки – море безмятежного покоя, как когда-то давно… нет, в детстве этого не было…
Сегодня в кино, хорошем и немного сказочном, видела Нежность… Взгляд мужчины, который и успокаивает, и волнует одновременно… Я силюсь вспомнить, когда последний раз кто-то так смотрел на меня - и не могу. Мужчины, прошедшие курсивом через мою жизнь, оставили шрамы воспоминаний – запутанные клубки нервов, которые лишь грубеют со временем. Погрубела и я – суета грызёт моё время, и нет в нём места для подлинного проживания жизни.
Всё пытаюсь Доделать, Догнать, Дождаться… успеть жить, одним словом. И в этой гонке на раздумья время не отпущено, лишь в редкие часы наедине с собой… Я не люблю эти часы наедине. Я их… боюсь. Боюсь признаться в том, что вижу и чувствую тоску и себя в ней и еще как я с этим добром неутешительно выгляжу. Все скомкано, вроде много всего, а приглядеться хорошенько – и в этой суматохе нет … меня. Есть та, которой как бы хорошо, у которой всё как бы правильно. И Цветаева как нельзя кстати тут: «И шаг вот этот никому вслед, и тень вот эта, а меня… нет».
Дорогой дед Мороз, принеси мне мужскую нежность. Пожалуйста.
Хм…
Когда-то давно одолела тоска, пошла к психологу. Заплатила, как полагается, по прайсу. Начали разговор, долго рассказывала что-то, на вопросы отвечала, в глубине души надеясь на то, что поможет, совет даст, что ли. Спросил меня, кем я работаю. Зачем скрывать, сказала, конечно, что режиссер, что «Щуку» окончила. Восторг по поводу встречи с настоящим живым режиссёром психолог скрыть не смог - сразу попросил меня… посмотреть снятый им фильм и обозначить по этому поводу свое режиссёрское видение. На этом его сеанс со мной закончился и сразу начался мой краткий курс введения в режиссуру для начинающих. Вот так я сходила за квалифицированной помощью. Смех и грех.
Куда только не забросят причудливо сплетённые обстоятельства!
Мы в Ельце, по делам квартиры, которая осталась от свёкра. Наше путешествие началось по сватанному нам Краснодарскому краю, продолжилось сумерками ростовского колорита, пронеслось сквозь золотую воронежскую осень и привело в провинциальный Елец.
Ранее к слову «провинция» мозг не выдавал никаких картин, кроме городских пейзажей русских художников начала прошлого века, а вот сейчас эти картины будто ожили и врезались в память старинными полупустыми улочками, рассыпающимися храмовыми ансамблями Ельца. Увидеть здесь молодёжь, прогуливающуюся по улицам в центре города – к большой удаче, потому как все юные жители от 5 до 15 лет лелеют и воплощают одну мечту – в Москву, в Москву, в Москву. Антон Павлович был прав – тоска по лучшей жизни здесь усиливается многократно – воздух пропитан хандрой и многолетней усталостью в ожидании чудес.
Каждое здание здесь хранит огромный пласт истории, домики разные, как лица на старых фотографиях – уже невозможно представить их молодыми, полными жизни… Они дремлют. Да, дремлют… особой, осенней дремотой, когда как изредка муха заплутавшая звук издаст и, прислушавшись, устыдится и затихнет в пыльной паутине на заколоченном окне. И снова тихо вокруг… сон. Всё спит.
А Хабаровск, мой родной город, менее всего походит к определению «провинция». Думаю о нём с нежностью. Он полон жизни, надежд и суровости, что обусловлено природой. Там и осенью так много солнца, что глядеть на разноцветные кроны деревьев можно лишь сильно прищурившись. Дыхание города ровное, ритм чёткий и правильный, по утрам сердцебиение усиливается и, словно разбуженные каким-то торжественным маршем, люди с неохотой встают и, повинуясь общему ритму, начинают очередные осенние будни. Там сейчас жизнь – разная, но какая-то… конкретная, что ли.
Увлекательно перебирать в памяти атмосферу знакомых городов, вбирать воздух новых, не открытых тебе ранее… мысленно помещать себя в каждый из них и прислушиваться к своему изменяющемуся состоянию… как сейчас в любимой северной Тынде, что если через минуту – в Москве, вовлечённый в хоровод листвы, шагаешь от Коньково к Фее, и вот уже осенний Петербург дарит особое состояние вдохновения во всём… Эта прогулка может быть бесконечной - экскурсионное бюро твоего воображения работает круглосуточно и к, счастью, пока без выходных...
То, что в мире всё конечно, мне сегодня напомнили цветы.
Жили-были пионы, нереально красивые, готовились к самому важному в своей цветочной жизни. Расцвели, порадовали и увяли. Жизненный цикл, такой зримый, завершён в моей изящной вазе. Но ведь они были, привлекали и дарили впечатления. Значит, не зря. Всё правильно.
Утром
в мой август без спроса и предупреждения ворвалось детство...
Думаю, оно так и должно появляться - спонтанно, но ярко. Такое... вдруг вернувшееся чувство, когда сам себе волшебник. В этих причудливых картинах хочется растворяться, каждое слово рождает что-то старинное, с ароматом высохших в детской шкатулке жевательных конфет, вперемешку со старыми мамиными духами... так пахнет летнее счастье.
Читая Рэя Брэдбери, «Вино из одуванчиков».
Почему стыдно, когда хорошо?
Где корни этого противного чувства и откуда оно во мне? Все силы на то, чтобы уговорить себя, что имеешь право на счастье… Разговариваешь с собой, раздражаешься и протестуешь, а… поняла вдруг.
Счастье – это когда не плохо. Это когда нигде и ни с кем из твоих родных ничего плохого не происходит. И ты, поймав общую волну покоя, отпускаешь себя в покой. Всем своим существом жаждешь долгого покоя… Пусть остановится время, мне необходимо быть между … здесь.
Но.
Это длится… считанные мгновения. Вдруг мысль, как ножом – но ведь это скоро закончится, правда? Что тогда станешь делать? И… всё. Сразу ворох предположений, прогнозов, самопоедания. А как хочется остаться в счастье! Господи, как хочется-то…
Август, предОсень.
Выйти, никого не потревожив,
ранним утром в сад, пройтись по дорожке, стараясь раствориться в воздухе ранней осени... Осень у нас пахнет прохладой и бархатцами. Чуть тронуть рукой звезду моего первого сезона - сантолину, и вернувшись домой, долго ещё ощущать на ладонях её тонкий, волшебный аромат. Тихое счастье моё...
Резко проснулась за три минуты до представления.
Признаться, я и не могла знать, что готовит нам природа, но вчера, повинуясь интуиции, мы с родителями прочистили стоки от разномастной листвы. А сегодня проснулась от тишины. Я и не знала, что она такая бывает – звенящая. После тишины по ходу спектакля выступал собачий хор. Словно они знали, что сегодня их ответственное выступление и подготовились на славу. Номер был сильный, звонкий и окончился на крещендо резко, будто невидимый дирижёр взмахнул своей палочкой. Снова реплика тишины и, далее, по взмаху дирижёрской палочки, грянул гром и полилась с небес вода. Будто там, высоко, кто-то выплеснул из огромного таза воду. Снова резко всё стихло. Вышла тишина и заставила всех притаившихся зрителей и слушателей думать только о ней.
Эту сцену тишина играла не одна. Без предупреждения ворвалась в утро молния, но тишина легко сладила с ней, через секунды её реплика прервалась раскатами грома и снова хлынула вода, выход дождя был полноценным действом – стучали по садовым дорожкам крупные капли, шелестели листья, свежие от воды. И также неожиданно спектакль закончился. Тишина превратилась в люфт-паузу и растворилась в хоре пернатых, петухи во дворах запели окончание представления и начало дня.
А летом мысли разные –
спектр их влияния на мозговую деятельность простерт, так сказать, чрезвычайно витиевато: от чего надеть и куда в этом выбранном пойти до того, как повлиять на ситуацию с московской жарой. Есть, конечно, и другие - умные мысли, с большой претензией на оригинальность.
Мне, педагогу по сути и выбранной профессии, вообще повезло вечно соответствовать своему предмету. Не могу же я остаться в стороне от фантазии и воображения, от вечного познания себя. Я неустанно твержу о тех открытиях, которые гарантированно сулит нам наша творческая природа, и об изменении себя к лучшему, чего не сможет дать ни одна диета и ни одно хождение за три моря в поисках красивой себя.
Решив поразмыслить о том, кем бы я могла стать и что было бы весьма под стать моей беспокойной натуре, я наткнулась на профессию, которая выкинула меня из равнодушного списка и заставила улыбнуться. Си-ноп-тик. Заключение договоров с небесной канцелярией – это ли не повод для улыбки? Серьезные исследования - какой ветер с моря дул и какую он нагнал беду, восьмичасовой рабочий день в эпицентрах циклонов и антициклонов - это ли не прекрасно? Самая главная прелесть в том, что вся эта работа носит второе название из разряда – «бабушка надвое сказала», но это не повод для расстройства. Здорово – в следующей жизни стану синоптиком J
Отчего сейчас косички в моде? Все в косичках – и молодые девчонки, и женщины постарше. Две мысли о причинах, побудивших народ повернуться к истокам - и обе немного грустные. Причина первая – недостаток детства в каждой из нас. Неосознанный бунт, глубокая жажда любви и нежности заставляет искать выход. Посмотрите на нас, мы нуждаемся в поддержке!
Причина вторая, и тоже недостаток: духовность, русскость. Красота женская, песенность что ли. Протяжность, сплетение судеб, только не нарочитое, не воинственное. В косах покорность судьбе женской и смиренность. Придёт он, мой мужчина, непременно придёт и пожалеет. И польются песни, и вернётся радость. И тепло внутри станет и покойно.
И ещё мысли. Одноразовость жизни.
Жизнь наша превращается в одноразовую. Уже даже не черновик пишем, а так… сливаем мгновения, дни, годы. Одноразовая посуда заменила традиционное столовое серебро, вензеля, сундук с приданым. Затрачиваться зачем? Мнимая причина – лёгкость в обращении, привела к поверхностности отношений. И они, отношения, одноразовые. Ведь чего проще – купил, а не понравилось – выбросил. Следующая. Следующий.
Музыка одноразовая, картины в день по 7 штук пишут… дальше что? Сдерживать этот натиск всё равно, что воевать с ветряными мельницами. Выйдем на улицу и станем жечь стаканчики и ложки из пластика? Смешно, конечно. А подавалось все красиво – мол, гигиена личная прежде всего. Я ещё помню стаканы в автоматах с газированной водой. С сиропом - 3 копейки, без сиропа - копейка. С тех пор четверть века прошла. Четверти века хватило, чтобы в сознании миллионов людей поселилась и прописалась мысль о сиюминутности жизни. А вот совесть… одноразовой быть не смогла. Она сейчас, как и духовность наша, штучный товар. Те, кто не имеет её, внушают остальным мысли о ненужности этого. Проще так. Проще. Не терзаться от сделанной гадости, не переживать от нанесенной обиды. Нет - и ладно. Одноразовая жизнь. Прожил, отжали тебя и выкинули в урну для переработки. И не вспомнит никто, как звали. Да и зачем помнить? Всё равно все одинаковые.
Поток перекрыт. Перестала делиться чувствами и искренне полагала, что так будет проще, так будет гарантировано сокрытие от посторонних. Есть такие книги в магазине. Руки скользят по дорогому переплёту, вдохновляются названием, но… прозрачная плёнка предохраняет книгу от случайных прочтений и затёртостей.
Осень этого года скудна на краски –
тополиная и берёзовая листва, срываясь с деревьев, быстро теряет свою яркость и очарование. И даже клёны, коих у нас в избытке, не успели продемонстрировать модные алые наряды – сильные ветра не заботятся о красоте. Нужно ли тратить силы на созерцание увядания? Есть ли прелесть в умирании природы? Сегодня снова грустно…
Осень пришла и в душу, внезапно обнажив клочки чувств. Вот только в отличие от окружающей меня среды пейзаж внутри меня не подвергался никаким сильным ветрам – мгновенная вспышка и… вдруг принятие – увядание. Болезненная необходимость тёплого пледа и чая с малиновым вареньем. И ехидной змейкой вопрос – это всё, что ты хочешь? Ведь стоит только позволить себе это, так с первым глотком чая станет мокрым от слёз старый пушистый плед? И что изменится после изматывающего сеанса жалости к себе?
Изменившееся лицо утром не добавит оптимизма в новый день – так стоит ли? Ответ напрашивается. А куда и кому желание жить, зачем идеи, если им не суждено сбыться? Моя женская история не удивляет количеством прописанных в ней мужчин, но каждый, кто оставлял в ней след, дарил чересчур горькие истины. Рубцов хватает, они ноют на погоду, как суставы. Не берусь мерить боль – каждый из нас достоин отдельного романа. Самое горькое одно - с тем, с кем поклялись в соавторстве, этой осенью не склеивается как-то… будто лето ушло и по ошибке захватило с собой наше счастье.
Мне никак.
Знакомое чувство? Никак. Плохо, что ли? Нет. Тогда хорошо, да? Нет, точно не хорошо. Никак. Произошло что-нибудь? Нет, слава Господу. Желание спрятаться в уголок тихий и сидеть там, не высовываться оформляется всё отчетливее. Хочу быть везде и нигде. Думать. О том, что через месяц сорок, и о том, что мне со всем этим ворохом лет делать.
Подаренный детский рисунок.
Неровные линии, скудность форм. Испорченный лист бумаги?
Это набросок Детства. Пойманное и зафиксированное настроение. Разгадывать каждый можно подолгу, осторожно, чтобы не обидеть Художника, уточнять, правильно ли ты понял сюжет или героев «холста». Потому что тут, на белом а4, или на клочке салфетки, или на внушительном куске стены (станковая живопись) - старательно нарисованные чувства. К тебе чувства. Понимаешь? Настоящие чувства маленькой, но огромной души.
Береги. По многим причинам. Главная – ты так не сумеешь сам, сам вернуться туда. А если попробуешь разгадать тайну каракулек, вдруг вспомнишь свои рисунки, и тогда двери Детства, твоего уже, непременно доброго Детства приоткроются на мгновение. Ты успеешь вспомнить его аромат, мамины руки, бабушкины пироги и многое своё, утерянное… Смелее, пристальней вглядывайся в рисунок, дыши беззаботным воздухом Детства и станешь на целый миг счастливее.
Южные наблюдашки
Девушка с пышными формами на велосипеде. На ней черные штаны и туника с огромной тигриной мордой на спине. Когда девушка пронеслась мимо меня на своём железном коне, я увидела эту морду, чёрный нос которой расположился в самой серединке вывалившихся на разные стороны сидения ягодиц. Глаза тигра от ожесточенного вращения педалей беспрестанно двигались, как в киноленте, им не нравилось происходящее, они были мокрые - видимо, от слёз.
Везёт мне сегодня на одёжные парадоксы. В поле зрения появляется паренёк лет двенадцати, на нём шорты и белоснежная футболка. На футболке надпись: «А я всё же любил тебя, Черкизон!» Видимо, речь идёт об уничтоженном рынке известного района столицы нашей Родины. Почему этот парень надел эту футболку? Это пережитые эмоциональные потрясения или он на спор решил носить этот бред копирайтера – не знаю. Но фиксирую, наблюдая.
Объявление на заборе станичного парка: субботник с 15.05 по 16. 06. Сначала принцессе пришла мысль, что это время, которое станичники должны потратить на субботник, но она была признана нами неверной. Далее мы с Таюхой озадачились – во-первых, 15 мая – это воскресенье, а 16 июня – четверг. Кто выбрал эти даты субботника для печати на баннере, неизвестно. Так же как и то, о чём думал этот кто-то.
«Союз православных пчеловодов Кубани». Думаю, многие видели этот баннер на одноэтажном строении вдоль автодороги Новороссийск – Краснодар в районе Крымска. Ещё год назад баннер был тусклым, непритязательным, да и вообще казался мне шуткой копирайтера. Ан нет! В этом году строение стало выше, а баннер - пафоснее и ярче, из чего следует вывод, что у православных пчеловодов Кубани дела идут неплохо. Как поживают их не православные конкуренты-коллеги, интересно? Не встречала пока никого из них, чтобы спросить. И вот ещё – знают ли пчёлы свою высокую, отличительную от прочих миссию – выше летают, соблюдают посты? И смешно, и грустно.
Кубанские наблюдашки
Столько кругом народу разнообразнейшего!
Все взаимодействуют, все привлекательны и перспективны. И все, что немаловажно, отлично друг к другу относятся. Жизнь кипит! Стоит на день выключиться из общего ритма, как сразу чувствуется значительная прореха в информационном твоем поле. Всюду необходимо успевать, двигаться вместе со всеми в такт времени. Над всем этим строем «друзей» и «друзей друзей» витает дух современности и… креативного отношения к жизни. А куда идём? И почему мне должно быть непременно по пути с толпой одержимых? Если я не хочу двигаться, если пункт назначения размазан по времени и пространству, тогда как? Мысли размножаются активно – весна, однако.
Котята нашей кошки в этот раз особенные.
Мы замечтали о вислоухом коте и планировали оставить одного из выводка. Но кошка распорядилась иначе – она принесла шесть кошечек. Рассматривала вся семья – и на первый, и на десятый осмотр никакой свежей детали не появилось – все кошечки. Хлопот они не принесли особых, потому что быстро научились ходить в лоток и есть варёную курицу. Их разобрали в семьи довольно быстро, и на две недели остались лишь две сестры – вислоухая и прямоухая с рыжими пятнами. Эти пятна – единственный подарок персикового папы-кота, окрасом все пошли в маму – без особых изысков.
Эти двое стали неразлучными – спали вместе, играли, охотились друг на друга в круглосуточном режиме. А сегодня вислоухую разговорчивую кошечку забрали в семью. Говоря театральным языком, «оценка факта» меня поразила. Два часа маленькая антидепрессантка блуждала по дому в поисках сестры и звала её на языке кошачьем. Они всё понимают, эти лохматики. Здорово вдвоём засыпать в коробочке, прижавшись мохнатыми лапами друг к другу. Чем дольше вместе, тем тяжелее оказалось расставание.
Хочется волшебства…
Чтобы закрыть глаза, намечтаться обо всём разном, и вдруг…Столько мыслей, трудно будет кратко, но попробую.
Семье моей здоровья, спокойствия и только радостных волнений. Это важно очень, понимаешь?
Чтобы источник творческих сил легко наполнялся, прибавляя новые впечатления, чтобы не тянули вниз свои и чужие ошибки, и чтобы в следующем поменьше разочарований, или вовсе без них. Тем, кого люблю, маленьких добрых чудес, равномерно распределенных среди этих новых трёхсот шестидесяти пяти, ведь так приятно смотреть и радоваться вместе.
Чтобы ещё свежего ветра идей, грандиозных и разных. И чтобы вдруг на воплощение самой дерзкой из идей (я знаю, ты умеешь это делать) принесло в наши ныне южные края рассыпавшиеся частички дальневосточной мозаики.
О прошлом думать без сожаления, но с надеждой, поступки совершать по вдохновению, без принуждения, людей принимать всех, приближать таких, которые… умеют… быть.
А в следующем году пусть будут встречи, в которых коктейль светлых - нет, путь всяких - воспоминаний, теплые форточки друзей и тихая радость присутствия…
Многого хочу, правда? Но ведь ты есть, ты рядом. Верю в тебя.
Зима на юге, декабрь.
Предвкушение Нового года здесь как еле уловимый аромат старых духов, случайно найденных в бабушкиной шкатулке… обостряясь только в движениях души, он способен разбудить моё детство и мой праздник. Ранним утром, когда все спят, одинаково приятно и вспоминать, и мечтать о чудесах, которые уже случились, и тех, которым только предстоит меня удивить…
Предновогодние дни… это как в первом классе тетрадку в школе на последней страничке дописываешь, а она хоть и тоненькая, но в ней много вложенного тобой труда, она представляет собой большую ценность. В ней накопленный опыт. Дописал последнюю строчку, выдохнул. И немного пустовато стало, тревожно. А дальше что? Новая, раскрытая на первой страничке тетрадь, свежая и волнующая страница – первые буквы на ней. Ответственно! И сердце бьётся часто-часто. А вдруг ошибка сразу, на первых строчках? Вдруг рука дрогнет или, ох, об этом вообще думать страшно – ручка потечёт? И, даже если нашёл силы и рассказал родителям об этом несчастье, а они просто тебе другую тетрадь выдали, или из этой листок выдернули, всё равно осадок… не справился, замарал.
Так и с новым годом этим - последние листочки года остались, надо найти в себе силы достойно закончить, итоги работы подвести по каждому предмету. Скомкать и выбросить проще всего, забыться в суете предновогодней, хаотично двигаясь под вездесущий «джинглбелс» - подарки, встречи, тосты… Пытаюсь иначе: раскрываю увесистую на события книгу года и вспоминаю, стараясь в деталях снова окунуться в пережитое доброе – друзья, объятья, открытия… Настроиться на тихое счастье быть мамой, женой, дочерью и другом.
Смею ли просить продолжения этой сказки? А отчего же нет – время волшебства наступает, мостик из настоящего в разные стороны раскинут, хрупкий мост «анженерной работы из крусталя» - соединяет детство и всё то, чему ещё предстоит удивляться. Что предстоит принимать с радостью и благодарностью.
Я за внезапное счастье. Когда совсем не ждёшь, отчаялся, а оно стучится тихонько в сердце. И всё. И мир меняется сразу, и свет внутри включается резко, и то, что ты чувствуешь внутри, даже такое несовершенное пока, тебя бесконечно радует. Потому только, что вместе со счастьем приходят силы для реконструкции покосившегося со временем домика души, и вот уже новые проекты, ветер перемен и главное – вера в то, что всё возможно преодолеть, потому что оно… внутри. Греет.
(Вне времени)
Комментарии читателей:
Комментарии читателей:
« Предыдущее произведениеСледующее произведение »