***

В каком из крохотных столетий,

В котором суетном часу,

Я сам себя на свете встретил,

Седым, с очками на носу.

 

О, как мне здесь невыносимо,

Где каждый третий – пьян и прав.

Прикрыв лицо, прошёл я мимо,

Себя, как будто не признав.

 

Но тот – старик, взрастивший семя

Моей безропотной судьбы

Узнал меня, прозрев сквозь время,

И, взглядом цепким он бразды

 

Набросил на меня с усмешкой,

Благова дурня не виня,

И мною завладел, как пешкой,

В своё нутро, втянув меня.

 

Уж сколько минуло столетий

У самой жизни на краю…

Я всё ещё живу на свете,

И сам себя не узнаю.

  

 

***

В чужие окна грех смотреть.

Чужая жизнь – она потёмки.

Я шёл домой, уж ночи треть…

Болталась шторка на тесёмке,

 

Струился тёплый, тусклый свет,

Вдруг, слышу хриплое дыханье,

И, человек преклонных лет,

Всерьёз привлёк моё вниманье.

 

Я разглядел его тогда:

Изгиб плеча, худое тело…

Что с нами делают года,

Клубился пар, свеча горела…

 

Текла не улица – река.

Простится мне моя беспечность.

Сухой рукою старика,

Он в чашку лил не чай, а вечность.

 

 

***

Мой дух колесит по свету

Без платья и без сапог.

Пока ещё Бога нету.

Когда-нибудь будет Бог.

 

Сейчас только свет и совесть.

И каждая мысль в стихах.

Затем, эта жизнь, как повесть

Продлится в моих веках.

 

Стою на земном причале.

Такая Земля – одна.

А, что было здесь в начале?

Вначале была тишина!

 

 

***

Вспомнила баба, как девкой была.

В небе тонули красивые птицы…

Жизнь пролетела – не сложишь крыла.

Глаз не сомкнёшь. Не опустишь ресницы.

 

Зубьями вверх лес торчал, как пила…

Слёзы текли по глазищам краснющим.

Вспомнила баба, как девкой была:

Знать не желала о жизни грядущей.

 

Ведать не ведала, что за дела:

Словно по небу скатилась звездою.

Вспомнила баба, как девкой была…

Вспомнила, и померла молодою.

 

***

Пахнет в доме хлебом свежим,

Мы к блаженству так близки.

Мы его едим – не режим,

А ломаем на куски.

 

Дед с картошкой. Баба с ложкой.

Мать плечом к отцу прильнёт…

Брат с капустой, понемножку.

Я его макаю  в мёд.

 

С давних пор, он вечный, славный…

Было с детства ясно мне:

Пахнет хлебом, – это главный

Запах жизни на земле.

 

Портниха

 

Крепко спит за столом портниха.

Всей щекой на кулак легла.

Стало в доме, так тихо, тихо.

Не строчит – замерла игла.

 

День устало сгибает плечи,

И хватает луну рукой.

Тишина – она душу лечит,

И вселяет в неё покой.

 

Сон её тяжелей металла.

Льётся тёплый от лампы свет…

Этот сон ей судьба сметала

По закройкам  прошедших лет.

 

 

***

Стихи озаряют и снова,

В душе оставляют свой след.

Священно в поэзии слово.

Сакрален ритмический свет.

 

Поэзия – лезвие, бритва…

А может быть, даже острей.

Поэзия – та же молитва,

А может быть, даже сильней.

 

Она – неусыпное бденье.

Стихи, как светила в веках.

А звёздное в небе скопленье,

Лишь пыль на её каблуках.

  

 

* * *

Тихо тикает берёзовое время

в белом золоте берёзовых минут.

Краснокожее осиновое племя

ветру головы подставило под кнут.

 

Чёрные глаза небес к утру поблёкли.

Еле жив с похмелья утренний туман.

И озёра как забытые монокли.

Любит солнце всмятку горизонт гурман.

 

О, как пышно и свежо лесов убранство!

Осень нам соврёт – не дорого возьмёт.

Время тикает и пятится пространство –

это Бог незримо шествует вперёд.

 

***

У гениев разницы в возрасте нет.

Земные столетья и вечность – порука.

Роднится Чайковского радужный цвет

С есенинской лирою чистого звука.

 

Царь Пётр, ступая гранитной ногой,

Шёл гоголем. Плотником был и матросом.

Да разве он думал, что Гоголь другой,

Чуть позже оставит полпитера с носом.

 

Мечтал Достоевский – несчастный игрок.

Бедняга, за деньги закладывал строчки.

И пушкинский гений преследовал рок.

Некрасов проигрывал всё, до сорочки.

 

Творил Ломоносов миры для наук.

Он был Леонардо славянского дела.

Как много дано, для одних только рук.

Жизнь в этих руках, для России кипела.

 

Художники, зодчие – титульный свет.

Как будто бы с совестью нашей свиданья.

Меж гениев разницы, в сущности, нет.

Служение их – строить Храм мирозданья.

 

 

Улитка

 

Всё лучшее останется. Не лгу!

В душе когда-то грусть-тоска жила.

Я шар земной таскаю на горбу

Ух, как же эта ноша тяжела!

 

Нет. С этим небом не разлучен… я –

Улитка. Медленно ползёт луна.

Путь млечный – это только тень меня.

Небесная и хрупкая она.

 

Кто я все эти миллионы лет?

Улитка! Этот жребий выпал мне.

Я оставляю в небе млечный след.

Я шар земной таскаю на спине.

 

 *** 

 Ромашки бегают на босу ногу. 

 Сносило лето пару каблучков. 

И выкатилось солнце  на дорогу. 

Читает старый клён поверх очков;  

по свежескошенной странице поля  

псалтырь душистых, сладких клеверов. 

Вот ветер-пастушок напился с горя, 

он гонит стадо чёрных туч-коров. 

Ночь. Ивы кудри обронили в реку, 

и слёзы льют до самого утра. 

Гусар-петух зарю прокукарекал. 

Вдруг дождь пошёл, и льёт как из ведра.

Ромашки босиком бегут по лужам – 

к чему им неудобство каблучков. 

Мой старый клён зовёт ворон на ужин, 

и протирает стёклышки очков.

 

 

---

Комментарии читателей:

Комментарии читателей:

• Ермолай

  20.12.2017 12:56:41

  Вот это настоящая поэзия!
  Давненько не встречал ничего подобного.
  Слава автору!

• Екатерина

  06.12.2017 23:21:38

  Хочу выразить свою благодарность автору. Ваши стихи легко ложатся на душу, хочется возвращаться к ним снова и снова. Яркие образы остаются в памяти, что говорит о вашем мастерстве и добротном качестве, созданных Вами стихов.