Ночная иллюзия
Лунным кружевом ночь утюжила
Звёздный шёлк,расправляла бережно.
Знала ночь,как сильно оружие -
Лаской тихой войти в доверие .
Опрокинуть понятья прежние.
В мозг проникнуть безумьем нежности.
Утомить.Усыпить поцелуями.И иллюзией безмятежности.
А потом,в первом света проблеске ,
Без следа раствориться во времени.
И вернуться назад бессонницей.
Оправдвньями.Сожаленьями.
Заново
Соберу я себя по капельке.
Соберу я себя по косточке.
По частице души по маленькой,
По почти невесомой горсточке.
Соберу всё,что было расколото...
И из этого,из разбитого
Храм сложу с куполами из золота.
С покаянием.И с молитвою.
И отбросив былые сомнения,
Я возьму да начну всё заново.
Не смотрите с таким недоверием!
Всё получится.Я - упрямая.
Грустная сказка о чёрном аисте
Там, где синие тени слагали
На лимонном песке оригами,
Там,где были ручными цунами.
И всегда веял ласковый бриз,
В пальмах жил африканский аист,
По степям бесконечно скитаясь...
Чёрный,с виду обычный аист.
Только был он,как перст один.
Даже в гуле прибрежном весёлом
Часто слышались ему стоны,
Крики чаек и чьи-то зовы
Из далёких земель чужих.
И мерещились в пальмах - сосны.
А на соснах сидели совы.
А на море,где дули норды,
Волны яростно бились в риф.
Так,под Африки солнцем жарясь,
Укрываясь ночами в пальмах.
И по знойным пескам слоняясь
На чужом ему берегу,
В зоне субэкваториальной,
От непонятости страдая,
Грустный жил африканский аист.
С генетическим сбоем в мозгу .
Воскресный дождь
Начавшийся дождь,
как непрошеный гость,
который(кого он там хуже?).
Непрошеный дождь,видя общую
злость,
тихонько стучался снаружи.
Он робко все кровли сперва
обежал,на цыпочках,
будто бы в танце.
Он очень хотел
угодить всем,хоть знал,
что будет изгоем -
и баста!
Но вскоре от этой затеи
устал и поднял возню не
на шутку:
в шершавой,широкой горсти
лопуха,катался ,
светя перламутром.
Он по носу щёлкал
бежавших собак,
вприпрыжку по
нёсся.
Бессовестным образом
всех поливал, забыв
свою прежнюю робость.
Прохожие в сумках искали
зонты,кляня, моросящее лето.
Сказала дождю я:,, Давай-ка,,на
ты!,,!Я вижу,мы оба - поэты.
Жизнь-рулетка
Жизнь закручена
жестью рулетки.
И все метры её сочтены.
С непременной финальной
меткой на другой стороне
длины.
Что откроется нам в
километрах по ту сторонухцЯы
бытия?!
Жизнь - рулетка.
Игра.И разметка.
И у каждого только
своя .
Возвращается день
Возвращается день,
помудревший слегка,
за бессонную долгую ночь.
Возвращается день, осторожно
в руках
мячик красный восхода
несёт.
Возвращается день .
И не помнит обид,слов
жестоких, вчерашних забот.
Он сияюще-свеж,
нетерпеньем бурлит,
занимая собой горизонт.
Он начнёт всё опять
гладью белой листка.
Он завертит свою
карусель
Как бы ни было плохо
и горько вчера,
но всегда возвращается день!
В лабиринте Убитых Поэтов
Мною вам уже отдана
дань.
Отчего
же покоя мне нету?!
И опять я плутаю
во снах, в лабиринте Убитых
Поэтов.
Как в развилках пустого
метро,в полутьме моё
сердце теснится.
Слышу призрачный звук голосов
из - под плит,
вашей общей гробницы.
Нарастающий гул от
земли,рвёт мне уши
в басовом регистре.
Это слышится эхом вдали,
убивающий Пушкина выстрел.
Отзвучало.И вновь тишина.Но она не продлится
надолго.
И вот пуля летит из ствола,
в грудь Поэта ,уже в Пятигорске.
Я мечусь в тупиковых концах,
в закоулках гранитных петляю.
Хоть давно понимаю сама:
всё равно я везде опоздаю.
И заслыша ружейное ,,пли,,
я спешу,предрешённостью свыше,
уже зная,что там ,у стены,
Гумилёв распростёрся
недвижно.
Не успеть.Никого не поднять.
Эта яма алчна и глубока.
И прихвачена инеем прядь,
на виске голубеющем Блока.
Время с гирькой торопит
часы.
Нет у Времени больше времени.
Нет чернил.Кровью пишет
стихи в,, Англетере,, полночном Есенин.
Я спустилась почти, что
на дно этой каменной
бездны разверстой.
Что за стук?!
Это бьётся ещё,
Маяковского гневное сердце.
И мертвеют опять в немоте
нависающих арок проёмы.
Воздух вязок.
Подземный мой кремль
застилает багровая дрёма.
Вот и улица Мандельштама.
Здесь терновые всюду венцы.
А он сам -за колючкой ГУЛаГа.
И его мне уже не спасти.
Точно также,как Клюева в
Томске.
Их анкеты подшиты в досье. И качаются красные звёзды
в непроглядной своей высоте.
Твой ,Марина,идёт пароход.
И уже недалёко Елабуга.
Голубою петлёй обовьёт
жизнь твою
равнодушная Кама.
Прочь от этих подвалов
скорей!
В жизнь. На свет.
Из окрестного мрака.
Только вижу в конце галерей
тень навстречу
бредёт Пастернака.
И свинцовою стружкою
рвёт, горло мне, этот
воздух подземный.
Воздух.Горло.И этот
глоток.
Вам тогда не хватило
его,в Домодедово,
Анна Андреевна!
Вы - последний мой
адрес из сна ,
в лабиринте Убитых Поэтов.
Дань моя отдана вам
сполна.
Отчего же покоя мне
нету?!
Юность дня
Надвигается мрак.
Осыпается дня позолота.
День, усталый ,клонится как стебель, к земле.
И тяжёлым потоком,
лучи заходящего солнца,
словно мёдом густеющим,
щедро разлиты в траве.
Вечер мудр, всем цветением
дня бесшабашным,
всей бравадой его,что питает
ребяческий пыл.
Эта мудрость - брюзгливость извечная старости.
Всё её возмущенье беспечной растратою
сил.
Только - юности быть.
Ошибаться, спешить и
безумствовать.
И не слушать советов и
вечно лететь впереди.
И любить.И творить.
И опять расшибаться о чувства.
И гореть.И сгорать.
И лишь этим горением жить!
Воздушный шарик
Мир сдулся ,
как шарик воздушный.
Вчера ещё был он
огромен.
В упругом его
перламутре,
каталось оранжево солнце.
В сверкающей гладкости
сферы,вибрировал яростно
воздух,рискуя взорвать
наполнением бунтующих
сил оболочку.
Сегодня иссякло, ослабло
на тонкой пульсируя грани
,предательски быстро, внезапно,
всё жизни дыхание
в шаре.
И вся она
длилась мгновенье.
И что же осталось в итоге?!
Вся та же бескрайность
Вселенной,теперь
получившая волю.
Говорю стихами
В мире уступок ,
и в мире уступов,
в мире размытых граней,
в мире ,где всякие бунты
подсудны - я говорю
стихами.
В мире ,где тропы
давно избиты,
в мире, где срыты горы,
в мире прирученного
гранита -
скалы моих глаголов.
В мире где ценники ценностей
выше,
в мире забывшем основы,
в мире вещественностей
без смысла,я - выбираю Слово.
Комментарии читателей:
Комментарии читателей:
« Предыдущее произведениеСледующее произведение »