Человек

мокрым лесом дышать

на окраине, где нет

пыли,

и пространство огромно

в пределах одной

квартиры,

человек возвращается

в места своего

гниения,

человек может больше,

чем позволяет

совесть,

и разрешает время.

 

жизнь конечна, но между

точками никакого нет

расстояния,

временной отрезок  —

отражение тебя самого

зеркального,

исчисление оного

происходит вне,

после снега трава лежит

в сепии,

после странствия ПО —

лежишь В земле.

 

человек прекращает всё,

но сам он — вечен,

после странствий

ты все еще

лежишь в своем

теле,

все вокзалы — как загсы,

минуя встречи

человек остается тем же —

трава желтеет.

 

  

На кухне шепотом

не дай любви измериться количеством

стихов, написанных за рюмкой

или песней

 

не дай тем стенам сгинуть и забыть

нас вместе

 

не дай тускнеть той лампе, под которой

на кухне шепотом

клялись не попадать в беду

 

но дай однажды две библиотеки

соединить в одну

 

А я лишь за поля любимой шляпы…

а я лишь за поля любимой шляпы

держусь в любую бурю, и в покой,

к тебе меня не провожают трапы,

тебя ко мне не выбросит волной.

 

и я делюсь и счастьем, и печалью

с попутным ветром, с синею водой,

сама себе пою, сама себя встречаю,

сама себя душу немой строкой.

 

но если мое море замолчало,

и если вдруг пуста моя кровать,

вздохнешь ли, стоя у причала?

придешь ли в лоб поцеловать?

 

 

Нет, в полшага или вполголоса

нет, в полшага или вполголоса — не могу,

сердце — кровавый шматок весны,

тоску себе выбираю лишь ту,

что на неделю уводит сны.

 

плач превращая в градовый стон,

в собачью одышку, в пустую рвоту,

кисти свои я кидаю на стол

и продолжаю любую работу.

 

а без тебя даже вдох — работа,

выдох — пустая отдача сил,

я обещала думать у поворота,

больше никто ни о чем не просил.

 

но не могу в полшага или в полтона,

кисть холодна — дрожит вся рука,

только с тобой, у любого склона

сердце глотает ровно и наверняка.

 

1

время дразнит, катушкой дней

посверкивая в темноте

 

город мой мне не улыбается

лето яблоком лежит на его животе

 

даже ветер здесь без тебя

напрочь выпотрошен и тих

 

я пишу о тебе как маленькая девчонка

будто смерти не было

будто это мой первый стих

 

Ящерка

и лба его хмурая ящерка

и шеи созвездия тонкие

дорожками вьются

протяжными

тебе чтоб не сбиться

с пути

 

и сам он — компас

в любом пути

а ты — отсутствие всех

границ

 

и если не может

всегда быть

свет

пусть будут

тени

его ресниц

 

Волос вино

взгляд игривый

глаза горят

львиной гривой

волосы —

черное море

 

а мы на суше

и побережье не дышит

слушая нас

 

и по речам твоим

не сосчитать

сколько раз тебя

укачало

 

...а без этих речей, городов и пристаней

нет ни смерти, ни жизни

за которую погибать

 

Ночь на родине

ночь на родине — свет лампы хрустальной,

отражающийся на потолке

рельефно коржиком.

 

ночь на родине — гул поездов,

невнятный голос диспетчера,

писк датчика, свист стекла.

 

утро на родине — сонность тепла.

 

когда имя твое — свет, а чужие

изжиты, испробованы,

извлечены,

и только твое —

нужной величины.

 

вечер на родине — ожидание ночи,

когда что-то произойдет, но

ничего не случится,

 

имя твое — синий след на ключице.

 

Л

вера — брелок домашних ключей,

глаз Фатимы,

Хамса,

не выпитый бокал

вина.

 

вина твоя не в том,

что ты земной,

а в том, что ты не знаешь,

как не быть

земным.

 

любовь —

бурнус из лоскутков и кружев,

ведущая, кружащая,

северо-южная.

 

***

любовь —

пестрая, как африканские серьги.

 

Космос

снег — не сахарная пудра

снег — белые кудри

белые кудри

сонных созвездий

 

снег серый — не грязный

серый снег — пепел

сигаретных минут

когда кроме снега и пепла

только льющиеся сверху

цитрусы ламп

 

космос обычен

завернут

в вечность

и укрыт сиреневой тишиной

 

космос обычен

но так же обычен

как иволга под водой

 

и удивителен

 

как варенье из одуванчиков

как указательный палец

в маленьких пальчиках

как черника после дождя

 

утром

 

когда просыпаешься

космическим и целостным

от любви

 

Форель

лежишь ничком, дырявый от плавников

 

из озерных

лесных

динамиков

льется сжатый воздух

 

ты — пробитая в горло форель

обманутый погодой апрель

неразлучный

разлучивший

 

Синдром батареи

мысли, говорят, не материальны

а я чувствую в себе материи

 

порезанные

материи, бумага А3 и расстояния

между большими и указательными пальцами

 

синдром батареи — это когда в тебе кипит вода

попадает в провода

и замыкает

 

мое сердце икает

 

я храню гроши в горшках души

в шуме мышиных нор

стальных машин

и смешных кувшинов

 

это мой соус

в котором я варюсь

вместе с луком

 

только бы не падать духом

только бы не падать

 

в ухо

шепчутся ветви

 

удалены номера

стерты все метки

непринятых нет

 

клетка

---

Комментарии читателей:

---

Комментарии читателей:

Комментарии читателей: