Белая ночь

Вдруг проснешься еще до восхода,

Бледный сумрак плывет по квартире...

Нет ни века, ни часа, ни года,

На дворе никакая погода,

Немота в окружающем мире.

И весь город стоит в этом море,

В этом чудном, спокойном свеченьи.

Нет ни боли, ни страха, ни горя...

Словно дети в огромном соборе

Онемели от благоговенья.

***

Тот яркий, пряный южный день надолго в душу мне запал –

причерноморский городок, бульвар, курортная толпа...

И восхищённый громкий шёпот твой:

«Смотри скорей наверх!» Над головой

балкончик низкий в зелени, в цветах

на нём совсем ещё не старая чета.

Он смуглокожий, полноватый и в усах,

у ней немыслимый атласный бантик в волосах.

На лицах отражение достатка - довольство и покой,

как будто бы балкон их личный рай земной,

Мещанский рай, блаженство там - «владеть».

Но невозможно не признаться,

что было хорошо на них глядеть

и счастьем их нелепым любоваться.

На пути от БДТ до Владимирского

Вдоль Фонтанки бегут фонари,

словно длинная цепь золотая,

а вдали приглушенно вздыхая,

белым заревом Невский горит.

Здесь покой - у замерзшей реки.

Ранний сумрак и синий, и жидкий...

Фонари в нем парчовою ниткой,

Мелко ткут золотые стежки.

Рассыпают свой жёлтый уют

По сугробам, как скатерти, белым,

А дома отступают несмело

В темноту икак будто растут.

Небо светится дальним окном,

цвета странного - тёмной сирени...

И куда-то уходят волненья,

словно ты при свече в упоеньи

пёстрым бисером шьешь полотно.

А в промоинах чёрных вода

чуть рябит среди серогольда.

Щербаков – просто узкая щель,

в нём темно и как будто теплее...

В мягком сумраке прошлое реет,

точно время тут село на мель.

Во дворах приютились века,

там в потёмках мальчишки играют,

крики звонкие в воздухе тают,

словно слышатся издалека.

здесь чудесно, и нравится мне

плыть по улице между веками...

Что-то шепчет цветнымигнями

новогодняя ёлка в окне.

Но Владимирский новый пассаж

выплывает чертогом Кощея.

От него жуткой нежитью веет,

сине - красной подсветкой наглеет

чьих - то денег убогая блажь.

А на той стороне белый храм,

и метро, и толпа... будни там.

В крематории

Здесь у дверей небытия

бессмысленны любые знанья...

Здесь снова веришь в заклинанья

и снова плоская Земля.

***

Смотрю на «Спас», стою в воротах сада,

вокруг - зимы неприбранный уют.

Сугробы ростом выше,чемграда,

а с неба тёмного бесшумным водопадом

на фонари снежинки крупные бегут.

Там за Невой, напротив зоосада

когда-то было, было так уже.

Когда родные все с тобою рядом,

и в тесноте ночной - уют и беспорядок

покой и счастье там, на пятом этаже.

***

Там, где за край земли

солнечный шар упал,

там в золотой пыли

кто - то меня позвал.

Тонкой иглой тоска

сладко в душе саднит,

на золотой закат

тянет, как на магнит.

***

Когда я заведу себе собачку,

коричневую таксу с умным взглядом,

она засеменит со мною рядом,

похожая наамочку – гордячку,

затянутую в шёлковое платье.

Что ниже всех, на это наплевать ей:

она и снизу свысока смотреть умеет.

И, как надменная улыбка, хвостик реет.

***

Синий мартовский вечер едва уловимо

пахнет тающим снегом... И неповторимый,

тонкий запах морочит и дразнит сознанье

предвкушеньем надежд, смутным воспоминаньем.

Что-то незавершённое скоро свершится,

что-то неуловимое вдруг воплотится.

Слабый запах весны, терпкий привкус желанья...

Снег сойдёт и, увы, замолчит подсознанье.

***

Ах как быстро, как быстро темнеет,

мне не жалко прошедшего дня.

Но вот сумерки — их я жалею,

мимолётность их жалит меня.

Акварельная краска в стакане

заклубится, как сумрачный свет.

И мгновенье останется с нами.

Навсегда. Или нет? Или нет??

---

Комментарии читателей:

Комментарии читателей: