Ящерка

тело моё - на плотское наплюёт

дух - поцелует страстно  и глубоко

в жарких пещерах - колотый тает лёд

чёрный, как ночь и сладкий, как молоко

 

платье моё нескромное, всё - по швам,

рот - на затворе, чтобы не расплескать

счастье и сок полынный... а смерть - жива,

даже живее шрамиков - на руках

 

ты не далёк - не дальше, чем первый стон

миг - и поплыл рисунок на потолке

не ошибись во мне... вариантов - сто:

девочка/ ящерка/ ямочка на щеке...

 

***

За стеной холодильник, в нём шницель и яйца рядком,

можно встать - и поесть, но свело откровением шею: 

я любила тебя лишь за то, что на фоне твоём

мои самые тёмные мысли - казались светлее.

 

Штуша-Кутуша

Слетевший со всех катушек,

Влюблённый, как тот Пьеро,

Ужасный Штуша-Кутуша -

Кривит скалозубый рот.

 

Неоновый - и неновый,

Стареющий до поры,

Дрожит над горой слоновой -

И плачет у той горы,

 

И гладит большие уши -

Прозрачные, как весна...

И сердце стучит  Кутуши,

И Штушина цель - ясна.

 

Повязан на шее бантик,

Ослаблен на воле - бант...

А Фантик - давно не Фантик:

Чудовище, Элефант.

***

...так говорит он - и молкнут птицы,

смелый нырок улетает в небо,

меркнет единственный луч последний,

всё замирает на этом свете.

...голову в плечи - стою над бездной,

воздух упругий - он пахнет серой,

медленно кружится вязкий пепел,

словно рыдания - нескончаем...

если на волю - судьба поможет,

вытолкнет тельце твоё пустое,

будто скорлупка, в которой нету -

голоса... и коготков... и пуха,

лишь - немота с запустением вровень.

...так говорит он, когда на землю -

словно вернувшийся с неба странник -

рушится огненной глыбой жизнь.

***

ты спрашиваешь, непомнящий:

откуда та синева?

о, как я просила помощи,

покуда была - жива!

 

как криком тебя вымаливала,

у всех белокрылых... как -

любовь величалась манией,

по-фрейдовски, свысока.

 

как руки до боли выломав -

шептала тебе: прими!

...а помнишь, как страшно взвыла я -

расклёванная - людьми?..

 

***

я никуда не добегаю

и никого не догоняю

не размываю берега я

курю - и пепел на щеке

 

а "успокойся дорогая"

и "никогда не променяю"

уже напраслина - такая

как стразина на каблуке

 

я острашилена настолько

надровосечена... послушай!

я недоделанная стойка -

на одуревшей голове

 

а эта скачущая полька

и вальс и менуэт послушный

спортзал вязание и кройка...

куда мне - клуше и сове?

Бабушка

Бабушка, это ты - на крылечке торчком,

как веточка, как свечечка, как белочка над сучком?

Притаилась в белой сорочечке, 

взошла - как сквозьземлюгриб...

Бабушка... на меня нападает - грипп. 

Давит, душит, горло мне рвёт - до дыр.

Милая, принеси мне с неба стакан воды... 

 

Да, я знаю, что ты - где-то там, во сне: 

седая - как лунь, скупая, как первый снег...

И мне кажется - вся твоя кровь - во мне. 

Все куличики, сдобочки, печенье - овсяный рай...

Бабушка, ты меня сегодня - не забирай... 

Я уроки сделала, посуду вымыла - все дела...

...Не заберёшь!!! Не ты меня - родила!

Чужие

А я сегодня потеряла страх. 

Вот совершенно... Взял - и потерялся.

Вы скажете - "Вот это - совершенство?

Терять... Ведь это совершенно - глупо...."

А я поймаю вас на этом слове.

Я обязательно всех вас - поймаю.

Пусть - не сейчас, не завтра, не прилюдно...

Давайте позабудем - все концерты,

прослушанные - мимо и напрасно,

все надувные шарики, заколки -

прекрасномотылькового расцвета...

Мне нравится смотреть на чей-то город,

чужой - и совершенно совершенный,

без одуванов чахлых и заборов,

подстреленных граффИти и собакой,

умеющей невовремя, не к месту...

Давайте скажем: нам - неинтересно,

глотать чужие сны - ангинным горлом...

Давайте крикнем - вместе: нам - не больно,

нет, нам - не больно... И заплачем - дружно.

И будем ждать троллейбуса, в который

вчера вошёл худой очкастый мальчик,

не знающий - о том, что все - чужие -

бездомноповсеместносовершенно...

Но знающий - что плачущего - нужно:

догнать, остановить, обнять

 - за шею.

Крик обезьян

                   Грустите вы, слушая крик обезьян,

                   А знаете ли, как плачет ребенок,

                   Покинутый на осеннем ветру?

 

                                                       Басё.

***                   

и никто меня не обидит. никто - меня...

выключаю "слышать" и "видеть". везде - фигня.

я лечу из Кёльна в Москву, из Москвы в трубу.

в телеграмме пишу: "живу...". не хватает букв.

 

на последнем, чердачном, чёрном - опять тусня,

я иду отсюда к чёрту, чтоб не меня...

и уже на вечном повторе - "не выбирай."

птица счастья, ты есть, не спорю. не надо в рай!

 

у подъезда чадит помойка, сгорает всё:

телевизор, ванна и мойка, бельё, Басё.

местный бомж уснул на страницах - и сыт, и пьян.

человечьему сыну снится - крик обезьян.

***

не трогай мою корону -

она из папье-маше,

не трогай её, мон шер!

пора собирать в дорогу -

придурков и алкашей,

 

и золушек-босоножек,

и спальчиков... до утра -

/пора, дорогой, пора!/

наварим куриных ножек

и прочих эт цэтэра.

 

и только рассвет проснётся,

на небе вздохнёт фагот -

вся братия оживёт

и двинет навстречу солнцу, 

подальше от сточных вод.

Исчезнем мы

сжигали листья и восхищались,

как невесомо в лучах заката

комочки плыли над горизонтом,

слегка кивая и приседая,

как будто фрейлины или кто-то,

в костюмах фрейлин на детский праздник

добра и света пришедший... даже,

нам вдруг казалось, что это мы.

 

сжигали письма. их было много 

сперва. потом же - осталось столько,

чтоб уместились в карманах мелких,

пришитых наспех и неумело,

как будто мамой - в далёком детстве,

под звуки чайника с колыбельной, 

пока уснувший в кроватке кто-то...

нам даже грезились - это мы.

 

сжигали небо, когда ни писем,

ни даже листьев уже не стало,

и чтобы память не изводила 

в моменты полного истощенья 

души. не тела! совсем не тела,

а только жалкой его основы,

но без которой его не станет -

и, может статься, исчезнем мы.

 

---

Комментарии читателей:

Комментарии читателей: