Рита Патраш «Дежурный по городу»

 

Дежурный по городу


я прохожий случайно попавший в фотоаппарат улыбчивой японской туристки

я постоянный покупатель в круглосуточном продуктовом магазине

я нечаянный свидетель вашего прощального поцелуя у входа в метро маяковская

это я потерял перчатку которую ты подобрала в таврическом саду прошлой зимой

повертела в руках и рассеянно положила в карман

 

сегодня вечером я дежурный по городу

я работаю воспоминанием


 

Турция


турецкие розы

жирные и огненные как проклятия

из них можно варить борщ

крепостью в тысячу лошадиных сил

от могучей моркови можно зачать сына

 

а соленый петербург

тает во рту почти без остатка

точная косточка петропавловки

и жетон на небесное метро

 

 

Теяб


любимая нас не спасут пещеры священные лхасы и клубничные поляны тосканы

у нашей скуки нет географии

я прочел много книг но сказать тебе о своей любви так

чтобы тебе не наскучило через три минуты не могу

почему?

(опечатки прекрасней чем слова — остюда минтуы теяб)

разве ты не видишь что я люблю тебя каждую секунду?

курю сигарету и люблю тебя

еду в автобусе и люблю тебя

стою в очереди в кассу и люблю тебя

любимая а ты опять не помыла посуду

любимая а ты некрасива когда выпячиваешь губы когда красишь ресницы

бог мой как ты долго собираешься мне уже жарко в пальто

когда ты рассказываешь как тебе нравится работать дрелью

я понимаю что это что-то очень важное

но мне лень слушать а завтра рано вставать

любимая остюда теяб теяб

 

 

Вечерние деликатности


хорошо забыть планы и позволить случаться

случается окно и холодные пальцы

глаголы стремительно теряют свою силу

подчиняясь настойчивости чёрных клавиш

в конце концов я совершенно обезоружен

неявная музыка за стеной

вечернее солнце искушает выкурить ещё одну сигарету

отпустить ещё одну возможную печаль

дерево изгибается подчиняясь

кажется настойчивости сердца

мир деликатен со мной сегодня

 

 

Стих про собачьи какашки


иду по плацкартному вагону

мимо моих попутчиков угрюмых и весёлых

разлегшихся во всей красе своих несовершенств

их пятки как райские плоды

их круглыми затылками остроумная смерть играет в боулинг

 

только мечтательный амадео смог бы правильно передать

лунные пейзажи мужчин в трениках растянутых на коленях и резиновых шлёпанцах

только ироничный пабло смог бы правильно передать

причудливую геометрию неравнобедренных женщин

в платьях похожих на флаги фантастических стран 

 

мы стоим в проходе

завороженные пейзажем

жёстким и пыльным как изношенная подошва 

такой под силу переварить только верблюду 

и я думаю что всё 

всё на свете заслуживает стихотворения

даже собачье дерьмо в тамбуре 

грохочущем как ад на колёсах 

 

вот вы мужчина со слишком широкой гипотенузой

о чём бы вы написали в стихотворении о собачьих какашках?

о бренности всего сущего?

о мучительных перерождениях душ?

о том, как в сущности печален наш удел?

 

вы правы 

о прелести невечности и несовершенства вашего и моего

потому что совершенство одинаково 

а несовершенство неповторимо

  

 

Понимание симфонической музыки


отсутствие музыкантов похоже на берег моря

или взлётную полосу 

стая скрипок как деревянных уток 

два контрабаса как перевернутые шлюпки в углу 

и прочие неуклюжие запчасти оркестра

странно что в этих пустых коробках спит музыка

 

перед началом музыки

люди чувствуют тревожную печаль

как в аэропорту перед вылетом

они сморкаются кряхтят и разбрасывают взгляды

и звонят родственникам попрощаться

после музыки нельзя быть прежним

откуда ж мне знать кем я вернусь из вашей фуги ре минор

  

 

Питирим Маяковский


питирим маяковский живёт на восьмой линии

где сквозь тонкую кожу полуденного неба 

просвечивает луна

хитрая усатая луна как таракан альбинос

линии усыпаны круглыми жёлтыми листьями

величиной с жетончики на метро

 

питирим маяковский за эту осень

стал эксперт по дождю, бессоннице и ночным скрипам

и тем не менее регулярно совершает ошибку

выходя из комнаты ближе к ночи

огни макдональдса делают вечерних людей загадочными и красивыми

вот например девушка курит 

её губы огорчены 

и пахнут винными пробками

 

питирим маяковский доходит до сфинксов и понимает

что ему не о чём с ними разговаривать

питирим маяковский возвращается домой

бережно неся бесполезный зонтик перед собой

будто спасённого из затонувшего автомобиля ребёнка

луна летит над ним

стеклянная как треснувшая пепельница

 

питирим маяковский совершенно пьян от желания

поцеловать луну в оглушительные губы

и беспомощно пытается сублимировать

прижимаясь коленями к горячей батарее

глядя как

святой иуда хозяйничает на васильевском острове

ломает зонтикам хрупкие кости

обнажает сущность шавермы

треплет гражданам нежные нервы

и гремит вывеской

пироги в питере горячи как любовь

 

 

Зима это коричневое


зима это, безусловно, коричневое, 

верблюжье. 

все немного викторианское, 

даже валенки и китайские пуховики. 

елочные шары как новенькие гоночные автомобили в вате. 

стеклянные двери маленьких парикмахерских. 

и, дорогая, безусловно, не беспокойся обо мне —

я давно научился развлекать себя сам: 

пока девушки обсуждают цвет нового лака, 

я строю гильотины из спичек.

  

 

Соледад


соледад возвращается всегда осенью

и ставит свое имя в угол как чемодан

обклеенный пестрыми картинками на заграничных языках

потертый 

вкусно пахнущий как воображаемый париж 

загадочный как смольный собор по утрам когда волнуясь ждешь автобуса

 

соледад в твоем имени так много всего спрятано

и соль и солнце 

(возможно балтийское побережье сушатся рыбачьи сети и лежит узкая рыбачья лодка)

и еда и да и дада

(мы сбежали от нашего гида и пьем кофе в кафе на мостовой 

ветер треплет растерянные гидовы руки а официант не говорит по-русски и ты говоришь что готова умереть от сердечного приступа прямо сейчас)

и лед и ад и яд и вечерний крик футбольных фанатов оле-оле

 

о соледад 

я думаю о тебе по вечерам на кухне

под круглой плоской люстрой змеиной расцветки

на подоконнике бамбуковая палка в стакане

на стене политическая карта мира

о соледад

тебя никогда не будет у меня

 

 

Разговор с капитаном Крузенштерном


боже мой какая у неё интересная жизнь

столько молодых лиц тигриных гримас

бутафорских револьверов электрического алкоголя

 

я иду по набережной завернувшись в воображаемый плащ

(набережная береги меня)

капитан крузенштерн уперев подбородок в грудь

смотрит на меня птичьим взглядом

скрестив руки

и шпага на его бедре будто говорит мне

не смей плакать

и я закуриваю — что же ещё делать? 

 

слёзы сигареты молитвы это всё вещи одного порядка

слёзы сигареты молитвы это минимум пунктуации

дыры на месте запятых и точек

провалы в памяти 

или как идти наступая на щели в плитах

 

я иду по набережной

(набережная береги меня)

напирая на пятки и букву р — 

крррузенштерррн

 

 

Телефонная будка


география любви

а я всегда был топографическим кретином

наши отношения

как улицы петербурга

привели меня к красной бутафорской телефонной будке

у ирландского паба на гороховой.

отсюда никому нельзя позвонить

 

например богу

сказать

я стреляла в энди уорхола!

 

например FBI

сказать

элвис покинул здание!

 

например тебе

сказать

я люблю тебя! 

и при этом оставаться совершенно серьезным

 

это как монти пайтон

поданный после праздничной трапезы

под ослепительно белой салфеткой

черный револьвер

официант заговорщицки подмигивает:

ваш десерт сэр!

  

 

Безумный сантехник


любовь это просто

Безумный Сантехник

в карманах его пальто

надетом прямо на голое тело

цветы и гвозди

ежи и пиво

суббота и серебро

 

за его левым плечом

Говорящая Жареная Рыба

за его правым плечом

Аварийный Выход

 

он пришел к нам в четыре утра

нечаянно убил всех детей

сконфузился 

извинился 

воскресил их трупы

настроил наш унитаз на волну амстердама

и на все наши вопросы

типа

когда будет счастье и бла бла бла

отмахнулся лениво

ах потом потом!

 

немного замерз

научил нашего попугая курить

а потом сказал:

ну все я сделал все что мог

а теперь разбирайтесь сами

дети мои

 


Барышне в метро


барышня

мне уже не страшен ни шелест вашего платья

(это как нашествие осенних листьев

маленьких ласковых и глупых инопланетян

которых так хорошо повертеть в руках понюхать

а потом выбросить в мусоропровод) 

ни снайперски точные взмахи ваших ресниц

(я чувствую себя гулливером

в которого вознаются тысячи ужасно острых

но неопасных лилипутских стрел)

ни стрельчато готические переплетения на ваших чулках

(ваша ножка покачивающаяся напротив меня в метро

похожа на эйфелеву башню)

ни ваши духи ни даже ваши каблуки

 

моя душа давно превратилась 

в юзаный коммунальный чайник

толстый слой накипи

роспись ржавчины на боках

иногда по ночам я гремлю крышкой

иногда чайник закипает

и вы же знаете сами что случается

пар

только пар

 


Сумерки


я сам не знаю что мне поможет — плакать или курить

прихотливая перспектива городских улиц

аристократичные горбоносые тени велосипедистов

облака с позолоченными брюшками жуков

в едва заметном изменении их форм есть что-то величественно-порнографическое

безлюдность улиц завораживает

деревья в закрытом саду похожи на пучки гигантского укропа

а сумерки если вы заметили наступают снизу

пока уровень темноты не достигнет верхушки самого высокого дерева

и не заставит вас до конца почувствовать растерянность и беспомощность

 

  

Зимой не стыдно побыть сентиментальным


зимой не стыдно побыть сентиментальным

не брить воображаемой бороды

класть в кофе четыре ложки сахара

лениться выйти за сигаретами

бояться например белых медведей

 

в голове неудивительные для этого времени года нелепые мысли:

если вас бросили

будьте мужественны —

купите контрабас.

 

когда я прихожу с улицы я двадцать минут поклоняюсь батарее

я вдохновенный батареепоклонник

по ночам батарея поет кипятком как чугунная виолончель

чайник поет как радиоприемник

шорох ночных машин будто я ночую внутри отдыхающего оргАна

 

зимой не стыдно побыть сентиментальным

в голове неудивительные для этого времени года нелепые мысли:

мадемуазель жоффруа

приезжай

в платье со вкусом орехового печенья

приезжай и спаси нас

изабель жоффруа

 

лежу в темноте 

в прошлой жизни рыба

в этой жизни холодноногий интроверт

ничуть не страдая от одиночества

развлекаюсь тем

что уменьшаюсь от темноты до размеров кофейного зерна

и сочиняю:

любовь и вареные бобы

любовь и бобы






Комментарии читателей:



Комментарии читателей:

Добавление комментария

Ваше имя:


Текст комментария:





Внимание!
Текст комментария будет добавлен
только после проверки модератором.