Элла Крылова
«Не приминая трав»
Санкт-Петербург, 2011
Новую книгу стихов Эллы Крыловой я прочитал залпом от начала до конца, включая последнюю страницу обложки, где говорится, что «поэзия Эллы Крыловой – это, несомненно, поэзия человека, достигшего Просветления. Элла – настоящий бодхисаттва. А, может быть, даже Будда», – утверждает некая Василиса Чань. А чуть раньше, в статье-послесловии к той же книге польская исследовательница, доктор филологии Эва Никадем-Малиновская определяет «духовность в поэзии Эллы Крыловой как эффект амальгамирования ментальных пространств лирического субъекта», ссылаясь по ходу своих размышлений на Авраама Маслоу, Вернера Г.Дженрода, Лешека Колаковского, Д.Т. Судзуки, Карла Густава Юнга и другие авторитеты.
Вообще говоря, в нынешних предисловиях и послесловиях чего только не вычитаешь. Поэтических книжек выходит много, по преимуществу за счет авторов или доброхотов-спонсоров, благо стоит это не так уж дорого, и писать в них можно все что угодно, «известный поэт» – это лишь самая скромная аттестация. Выпустит такой «известный» один-два сборника – и, глядишь, сам уже напутствует младшего коллегу. Про Вернера Г.Дженрода он вряд ли слыхал, но уж Ахматову или Мандельштама помянет обязательно, прозрачно намекнув, что автор представляемой книжки – их прямой наследник.
Однако Элла Крылова – случай, как говорится, особенный. Потому что стихи она пишет настоящие. Все при ней: поэтический дар, профессиональная культура, эрудиция. И не новичок она в поэзии. На моей полке стоят ее книги «Созерцатель» (1999),»Спаси и сохрани» (2000), «Синева» (2001), «Прощание с Петербургом» (2003), «Жестокие звезды» (2005), «Песни земли» (2008), «Мерцающий остров» (2010) и другие. Родилась она в Москве, окончила знаменитую Гнесинку, жила двенадцать лет в Петербурге, сейчас снова в столице. О чем же она пишет, какие «ментальные пространства» амальгамирует, по выражению пани Никадем-Мальновской?
Пишет, как это банально ни звучит, о жизни. О любви, например, что по нашим временам редкость. Причем любовь в ее стихах предельно конкретна: у любимого человека есть имя, профессия, судьба. Он присутствует на страницах – где именем, где инициалом, а где и фотографией. Он намного старше лирической героини, что придает любовной коллизии особый драматизм:
Зябкий, зыбкий полуночный сумрак, где все непрочно:
на холсте очертанья собора или гора?
Я смотрю на тебя, но и это весьма неточно:
море где-то под Ялтой, белые катера.
Под луной на твоем виске серебрится локон.
На губах улыбка, ухмылка – не разберешь.
Крепко спишь, в одеяло завернутый, будто в кокон.
Вот проснешься – и бабочкой упорхнешь.
Или еще – как бы в продолжение, в развитие предыдущего:
Вмиг упорхнешь ты мотыльком красивым,
а я останусь плакать и стенать:
жизнь не по силам; гибель не по силам,
и ледяной пустынею – кровать.
Но страшный Бог нашептывает песни.
И я тебе приказываю – быть!
Омойся в водах смерти и воскресни! –
еще нам вечность целую – любить!
Было бы ошибкой, однако, думать, что Элле Крыловой свойственны лишь трагические интонации. Ей доступен юмор, чему свидетельство – изящная «Пивная ода», которой сопутствует фотография мужчины (того самого!) в ковбойской шляпе и с кружкой в руке. И пенному напитку, его роли в жизни людей, воздаются самые возвышенные хвалы:
Еврея ты братаешь с немцем,
абхаза – с финном, финна – с ненцем,
объединяешь все народы,
о, пиво, ты закон природы
И даже более того:
не вещество, а божество.
И пусть не покажется кощунством уподобление пива божеству: с божеством, с Богом, с большой ли, с маленькой буквы, у Крыловой свои отношения. Можно даже сказать, это главная, доминантная тема ее поэзии, проходящая через все книги. Ее Бог может быть и грозен, и страшен, и в то же время это «ничейный старенький Господь», почти забытый людьми:
Бог беззвучно кричит в наши уши:
«Я забыт, Я покинут, Я брошен!»
Этот крик мы не слышим,
постоянно болтая
то друг с другом, то сами с собою.
Но от этого крика
содрогаются горы,
возникают тайфуны и смерчи
и другие великие беды.
Этим криком беззвучным
в пустыне вопящего Бога,
коль никто не услышит,
кончится мир.
Стихотворение «Глас вопиющего» – один из сравнительно немногих у Крыловой примеров нерифмованного стиха. И трактовка в нем одной из вечных тем поэзии, на мой взгляд, более чем актуальна. Вообще Бог Эллы Крыловой подчеркнуто не каноничен. Так, в стихотворении «Московская жара» ей поочередно являются «Мохаммед в джинсах и ковбойке», пьющий «фанту» «в скверике в московской новостройке», Будда «в «бермудах, в шлепанцах»,с бутылкой «кока-колы», и, наконец, Христос – «длинноволосый, как хиппи или рокер», с бутылкой, в баре и при гитаре. Поэтессе близки все варианты. И даже:
Религии кровавые игрушки
уже не милы – выросла из них.
Милей мне птицы малые, зверушки
и Лермонтова злой бунтарский стих.
Жив Бог! Но не в церквах и не в мечетях.
Сквозь джунгли суеверий я иду,
дорогу прорубая, как мачете,
крылом души свободной, и звезду
улыбчивую вижу над дорогой,
счастливо улыбаюсь ей в ответ.
Пусть света от нее не так уж много,
но это чистый, честный свет.
По-моему, звучит убедительно. Даже для меня, закоренелого атеиста. Если на языке высокой науки это называется «амальгамированием ментальных пространств», то, наверное, так оно и есть.
Тут по всем добрым критическим канонам мне следовало бы пробормотать что-то об отдельных недостатках. Во-первых, чтобы продемонстрировать тем самым свою объективность и беспристрастность. А во-вторых – чтобы автор не зазнался, не возомнил себя и впрямь непогрешимым Буддой. Да, конечно, в книгах Эллы Крыловой, как и в любых других, иные стихи мне нравятся больше, иные меньше. Но сказать хочется о другом. Вот написал я о стихах московско-петербургской поэтессы, постарался привлечь лишний раз к ее творчеству то внимание, которого оно заслуживает. Ну, а дальше что? В магазинах ее книг практически нет, тиражи незначительны: сто, двести, редко пятьсот экземпляров. В последнее время эти цифры вообще перестали указывать. Допустим, кто-то заинтересовался, захотел купить – где? Разве что обратиться к самому автору. Но в Интернете сведения об Элле Королевой достаточно скупы. Вот и хотелось бы, чтобы новый литературный Портал не только сообщал о выходящих книгах, не только давал им оценку, но и служил связующим центром для пишущих людей и их потенциальных читателей.
Илья Фоняков, Санкт-Петербург
Литература — это то, что мы читаем. Но всегда ли мы читаем то, что надо читать? Всегда ли мы выбираем ту книгу, которая нужна именно Вам и именно сейчас? В магазинах полки забиты книгами, но торопящемуся читателю, у которого разбегаются глаза от обилия чудовищно однообразных обложек, трудно понять, что Лем предпочтительнее детективов ДД, а Борхес интереснее измышлений ВП? И почему нам всегда подсовывают книгу, что так похожа на соседнюю?
Литературный портал «БЕЛЫЙ МАМОНТ» — это Ваш путеводитель по миру книг, на которые не жаль терять время. Повести, романы, стихи, научно-популярные работы и работы художников, приключения и фантастика, не замутненные отсутствием вкуса — мы знаем множество книг, мы знаем множество авторов, которые позволят Вам понять, что умным быть выгодно!
Ждем Вас, ждем Ваших произведений, ждем Вашего участия в конкурсах и участия в литературных оценках, потому, что ничто не дает столько пользы, как хороший спор и верно выстроенные приоритеты.