Василий Лабецкий: красота – это когда сердце замирает!

Новосибирский поэт, автор рассказов и видеопоэтических роликов Василий Лабецкий дал интервью Татьяне Злыгостевой, редактору поэтической рубрики проекта «Белый мамонт». Василий рассказал нам о том, что для него значит текст, почему его не смущает постмодернизм и каким образом литература открывает портал в новые миры.

 

 

По образованию ты историк, а по профессии – web-мастер. Поэтому хотелось бы узнать, что для тебя значит именно литература, текст? Какое место они занимают в твоей жизни?

Одно время текст значил для меня очень много.За любым текстом стоит человек. Впрочем, человек никогда не бывает один, а значит, за текстом стоят люди: живые или давно ушедшие, их мировоззрение, опыт.

Говорят, у нас есть историческая память. Если мыслить и чувствовать широко, можно понять, что все переживания, от самого начала мира, уже содержатся в нас, где-то на уровне генотипа и коллективного бессознательного, а хорошие тексты помогают их открыть, но это не только художественная литература. Она у меня отдельно от других текстов не становится, потому, что искусство для меня, как у Олдоса Хаксли, дверь в стене, выход за пределы, портал в какие-то новые лучшие миры, которые я постоянно завоевываю. В этой войне все средства хороши: и художественные, и технические, и чисто теоретические.

А что это за миры, их как-то можно описать? Каким образом именно литература может открыть эту дверь? И почему тебе необходимо ее открывать?

Если взять метафору Уильяма Блэйка про двери восприятия, то за этими дверями как раз и есть миры. Если бы двери восприятия были чисты…Благодаря искусству я могу увидеть на секундочку глазами Блэйка дерево с поющими ангелами, звездную россыпь их крыльев, а потом, например, заплакать и навсегда бросить пить, понимаешь? Просто осознать, как это может быть красиво, и что если смог один, смогут и все люди. Мы ведь отражения друг друга. И еще чего-то большего.А зачем? У меня дух захватывает от этого. По-моему хороший аргумент.

То есть, получается, что слово для тебя сопряжено с действием? И наоборот – поэт словно бы конвертирует самого себя, свои поступки в слова, так?

Слово сопряжено с действием, да. А на тему конвертации, я не знаю. Человек постоянно звучит. Слово, как мы привыкли его понимать, это более грубая вибрация.

И еще – ты говоришь о красоте, а что такое красота в твоем понимании?

Что такое красота? Хм. Это когда сердце замирает. Когда нервная система вся горит, и кажется, что еще немного, и душа вылетит из тела и растает совсем.Но вообще, наверное, это когда ты ощущаешь блэйковскую бесконечность и то, как все взаимосвязано чудесным образом.

Скажи, пожалуйста, какие поэты или, может быть, прозаики оказали на тебя наиболее сильное воздействие, подарили тебе эту самую красоту.

Из поэтов мне очень нравится Николай Степанович Гумилев. Когда я был маленьким, отец читал мне его стихи, а потом я забыл о них лет на десять и только сейчас начинаю в полной мере понимать.У Гумилева есть «Поэма Начала». В детстве мне прямо врезался в память момент оттуда, где жрец разговаривает с драконом, и дракон ему говорит: «Разве в мире сильных не стало, что тебе я знанье отдам?» А потом становится понятно, что дракон этот – сущность Земли, и эта сущность не собирается раскрывать свои тайны перед «тварью с кровью горячей, не умеющей сверкать». Меня до сих пор эта поэма просто опрокидывает. Но это, должно быть, просто потому, что здесь замешаны детские воспоминания.А вот кто меня по-настоящему впечатлил уже в зрелом возрасте – это Томас Стернз Элиот. Он – великая душа, а его «Четыре квартета» – просто бомба.

Еще Алан Гинзберг.Ну и отдельно надо сказать о поэзии древнего мира. Такие книги как Бхагаватгита, Дхаммапада, Махабхарата оказали на меня большое влияние.А почему они меня поразили – сложно сказать. Тут уж либо поразили и призвали к действию, либо нет, и это очень индивидуально.Что касается писателей – лет в 13-15 мне очень помог Брэдбери. Я ему должен.Еще Толкиен и Булгаков, но это тоже в раннем возрасте. А дальше я читал много разных достойных книг (в художественной литературе), но они для меня не открывали таких ошеломительных вещей. Я просто радовался им как друзьям, что ли.

А в современной литературе, среди живых? Есть какие-то авторы, которые тебе близки, чем-то заинтересовали?

Очень понравилась книга «Поколение Х» Дугласа Коупленда.Уильям Гибсон 90х тоже очень хорош, и потом есть еще его более позднее произведение «Распознавание образов», где он намекает, что очередное культурное возрождение должно начаться в современной России.Хантер Томпсон интересный автор.Недавно прочитал Майкла Каннингема «Часы» – прямо на одном дыхании.А вот еще, Нил Стивенсон и его «Криптономикон». Это вообще обалденная вещь. Я прямо отдохнул душой на его страницах.Много всяких, да.

Что ты думаешь о новосибирском литературном процессе? Только, чур, искренне.

Если искренне, я о нем почти не думаю. Но вообще, наверное, есть светлые моменты. Например, я как-то услышал по радио выступление Ивана Полторацкого и твое, Таня. Меня качнуло. ) Я еще подумал, что такого не бывает. А оно есть.Или, допустим, Геннадий Мартович Прашкевич. Я прочитал «Малый бедекер по НФ», а там все такое родное… Оттуда же узнал о Викторе Дмитриевиче Колупаеве. Поразительный человек. Очень уважаю.Думаю, в Новосибирске есть еще много интересных авторов, но я просто ленюсь их искать.

Есть не только авторы, но и проблема с тем, чтобы этих авторов опубликовать. Как ты думаешь, публикации, издание книг – все это важно для поэта сегодня, когда есть интернет, где все можно почитать при желании?

Как-то смотрел фильм (не помню название), где странноватый такой, совершенно несамостоятельный писатель пытался работать на берегу моря. У него был творческий кризис и огромный тираж его предыдущей книги. Красивое издание, суперобложка. И вот, к середине фильма он складывает из этих книг диван: скотчем их скрепляет, делает спинку, ручки. Очень креативно. Так вот: живое слово рано или поздно все равно найдет своего человека с открытым сердцем и широким умом, а от публикаций сейчас полки в магазинах ломятся. Можно целые мебельные гарнитуры составлять.

Часто люди начинают писать стихи еще в детстве или в юности, когда зашкаливают эмоции. Потом они либо перестают это делать, либо продолжают расти вместе со своими стихами. Ты начал писать уже в сознательном возрасте. Всегда интересно, что в таком случае толкает человека на это занятие?

Джалал Ад-Дин Руми однажды сказал: «Клянусь Аллахом, я никогда не питал к поэзии никакой склонности, и в моих глазах не было худшего занятия, чем она». А потом с ним произошло то, что происходит с очень многими ищущими людьми. Он открыл в себе новый мир, и здешние слова не в силах были его описать. Поэтому он стал поэтом. Вот и я начал писать стихи. Искать слова для того, что лежит за пределами слов.Теперь я не уверен, что это необходимо. Тоже мне – открыл Америку).

Сейчас принято считать, что парадигма постмодерна уже преодолена, и на смену ей приходит что-то новое. И у многих писателей есть свои мнения насчет того, что же представляет собой это новое. Каково оно на твой взгляд?

На смену постмодерна должен прийти пост-постмодерн.  Глупо, да? Даже для совокупности тех явлений, которые стоят за термином «постмодернизм» не придумали пока нормального названия.А вообще, в этой всей раздробленности и бессистемности ничего, по сути, не изменилось. Надо просто жить честно. В первую очередь себе не врать. Я не думаю, что кто-то там утратил гуманитарные ценности в хаосе. Мне нравится постмодернизм. Точнее, постмодернизм – это настолько широко, что там находится место для вещей, которые я люблю, поэтому я не имею ничего против.