Интервью с Михаилом Грозовским

Михаил Грозовский

Михаил Грозовский: «Поэзия должна рождать ощущение чуда»

Родился я в Москве, в самом центре столицы, и все детские годы прожил в доме на улице Горького (ныне Тверская), возле Центрального телеграфа, что в десяти минутах ходьбы от Красной площади.

Дом был пятиэтажный, неприхотливый, гостиничного типа. Пройдясь по этажу, можно было насчитать тридцать дверей, по пятнадцати с каждой стороны. У нас была отдельная квартира, но, к сожалению, большинство людей ютилось в комнатах. Напротив нас проживали Зурины. Монотонное течение их трудовых будней оживляла неукротимая энергия моего сверстника и тезки, которого я помню с двух лет. Оттуда, из дальнего далека через всю жизнь пронесли мы с Мишей Зуриным дружбу, взращенную на дощатых дорогах коммунального коридора. Коридор этот тянулся вдоль всего дома, длины его хватало, чтобы мы бегали по нему наперегонки, играли в салки, а впоследствии гоняли на трехколесных велосипедах. В конце коридора был отгорожен угол, где с другом Мишей и моим младшим братом Юрой, мы устраивали театральные представления. Наслушавшись сказок, мы из бумаги и тряпок сшивали и клеили кукол, разыгрывали уморительные спектакли. На эти зрелища приглашались ровесники – мальчишки и девчонки со всего нашего двора. Они приходили, усаживались прямо на пол и восторженно хлопали. Это были самые первые и самые благодарные слушатели, впрочем, как и соседи – люди, хотя и серьезные, но весьма добрые и снисходительные.

Пяти лет от роду я научился складывать буквы в слова и едва не до самого отрочества читал запоем почти одни только сказки. Они пробуждали фантазию, учили благородству, находчивости и отваге. И еще они были волшебными. Благодаря сказкам я превращался то в Ивана-царевича, то в Маленького Мука, то в Алладина, то в Покатигорошка, то в Садко… Но, главное, я полюбил русское слово,.. гибкий, образный, звучный народный язык.

Однако мой путь в поэзию – самую торжественную и высокую область родного языка – был извилистым и нескорым.

Мне было пятнадцать лет, когда перешел я из дневной школы в школу вечернюю, окончил её и поступил в Московский университет на физический факультет. К тому времени я уже работал в одной из лабораторий физфака. Чуть позже был принят механиком на кафедру знаменитого Рема Хохлова. Квантовый генератор света или лазер, физику которого мы изучали, тогда только-только заявлял о себе, вызывая неподдельную радость: ведь это был луч, который на практике имел свойства, подобные гиперболоиду из фантастической повести Алексея Толстого.

В те годы многие сотрудники и студенты университета в летние месяцы работали в стройотрядах. В составе бригад я побывал в Нечерноземье, на Печоре, на Дальнем Востоке, в Якутии, где приобрел строительные навыки. Это помогло мне в будущем, которое было чревато неизвестностью.

Дело в том, что все годы учебы и работы в МГУ я писал стихи. В стол. Для себя. Постепенно это занятие (люди привыкли его называть хобби) переросло в огромную всепоглощающую страсть. Деваться было некуда, пришло время, когда я захотел решительным образом изменить свою жизнь. Я ушел из физики и выбрал для себя совсем иное поприще. Поступил в Литературный институт им. А. М. Горького и пустился в открытое плаванье по океану, имя которому поэзия и горизонтов у которого видно не было.

То были годы новой учебы, проб и ошибок, новых поисков и испытаний.

Однажды, уже после окончания Литинститута, в погоне за сильными впечатлениями, а заодно и заработком, я оказался на Чукотке во время навигации. Был зачислен в бригаду грузчиков. Как-то, работая на пирсе, мы с напарником вытащили из воды раненого, побитого льдиной моржонка. Он был хоть и маленький, но тяжелый – не менее 60-ти килограммов. Мы отнесли «малыша» в общежитие, подлечили и через пару месяцев общими стараниями отправили вертолетом к месту постоянного обитания – на остров Врангеля.

К животным у меня всегда было восторженно-уважительное отношение. Мы ведь все дети одного мира. С животными можно дружить, у них можно учиться, а их черты и повадки сравнивать с нашими. А в стихах их можно одушевлять и разговаривать! Недаром я с детства верил в чудеса. Любимой моей сказкой до сих пор остается «Конёк-горбунок», где простодушный и невзрачный Иванушка-дурачок ныряет в котёл с кипящим молоком, а выныривает оттуда добрым молодцем.

Таким и должна быть настоящая поэзия, а, если шире, то и сама жизнь. Она должна рождать ощущение чуда. Моя последняя книжка, вышедшая в издательстве «Самокат» так и называется «Я был в стране чудес».

А вообще-то, книжек к сегодняшнему дню у меня хватает: и взрослых, и детских… Скоро за сотню перевалит…

Михаил Грозовский

Литературный портал «БЕЛЫЙ МАМОНТ» Талант, оригинальность, неожиданность. Все, что поражает воображение, как белый мамонт в рыжем стаде! Ищите! Читайте! Смотрите! Участвуйте!